Я не мог ответить так, чтобы другие не услышали, но потом как-нибудь я заявлю ему, что монумент следовало бы соорудить из газа, в силу некоторых особенностей его природы.
– Так вот, дорогуша, – соизволил наконец перейти к сути вопроса Диджей. – Они ушли!
– Чего? – не сдержал я изумленного возгласа. Занятые беседой остальные участники застолья, к счастью, не обратили на это внимания, только неправильная прислуга скользнула по мне незаинтересованным взглядом.
– Да-да, – подтвердил брауни. – Они ушли. А если точнее, то уехали. Подхватили по саквояжу, спустились в гараж, сели в одну из машин, и умчались под возглас Влада "Вперед, мой славный господин, и пусть весь мир падет к нашим ногам". Вот такой сюрприз!
Должен признать, эта новость мне вовсе не понравилась. Необъяснимое поведение именинника и его гувернера, мягко говоря, настораживало. Проще всего, конечно, отстраниться и считать, что это не мое дело. Но как показывает наш с Диджеем опыт, если начинаются неприятности, мы с ним обязательно окажемся вовлечены. Воля у судеб, видать, такая. Короче говоря, надо как-то обратить внимание высокого собрания на выходку баронета и виконта. Просто сказать: "а знаете, Влад только что смылся, прихватив с собой Реджи", – явно не годилось. По-другому как-то надо, помягче. Так, чтобы моя осведомленность не бросилась в глаза.
Идея не заставила себя ждать. Я пальцем поманил неправильную прислугу, а когда она наклонилась ко мне, тихо сказал:
– У меня к вам просьба. Не могли бы вы найти баронета и передать ему – сэр Сомверстоунский надеется, что Влад не забыл о своем обещании?
Прислуга молча кивнула и вышла. В этот момент я осознал, как здорово иногда быть дворянином – твои слова исполнят, не задавая дурацких вопросов: а почему именно сейчас, а неужели нельзя дождаться возвращения баронета, и тому подобное. Может, мне попробовать каким-то образом навсегда заделаться бароном? Пока я представлял себе радужные перспективы, которые открывает передо мной этот замечательный титул, вернулась прислуга. И одного взгляда было достаточно, чтобы отметить серьезную тревогу, затронувшую прежде непроницаемое лицо этого немногословного серьезного мужчины. Несмотря на то, что поручение было моего авторства, прислуга подошла к Бертольду. Она что-то зашептала ему на ухо, от чего брови управляющего совершили восхождение на уважительное количество миллиметров. Затем из руки прислуги в руку Бертольда перекочевал сложенный листок бумаги. Управляющий развернул, прочитал, побледнел, посмотрел на прислугу, получил в ответ глубокомысленный кивок, перечитал, потер лоб, кинул озабоченный взгляд на матрону, перечитал, забарабанил пальцами по столу, скривил губы, перечитал, перевернул, ничего не обнаружил, перевернул обратно, перечитал, принял решение, откашлялся, еще раз откашлялся – погромче, завладел вниманием и произнес:
– Дамы и господа, возникли некоторые осложнения.
И воцарилась тишина. И стояла она несколько тяжелых мгновений. И раздался в тишине глас Великой Матери.
– Полнолуние! – воскликнула она. – Сегодня же полнолуние! Бертольд, что случилось?! Немедленно отвечай!
Управляющий собрался с духом и зачитал содержимое листка:
– "Мы уходим. Не пытайтесь нас преследовать, это ничего не даст. Фам Пиреску предали свою судьбу. Юный Реджинальд возродит былую славу некогда блистательного рода. С моей помощью он обретет себя и взойдет на престол. Прощайте, никчемные создания, продолжайте влачить свое жалкое существование, попивая томатный сок. Без уважения, Влад Булдеску." Вот, собственно… Они сбежали.
Графиня прикрыла глаза и тихо, с чувством произнесла:
– Вот мерзавец…
– А я ведь намекал, что этого так называемого гувернера следовало бы отправить домой к родителям! – вставил Бертольд.
– Но… но… это же ужасно… – дрожащим голосом произнесла Гертруда. – Что он хочет сделать с Реджи?!
– Ты прекрасно знаешь, ЧТО он хочет сделать с Реджи! – воскликнула графиня.
– Да, – добавил управляющий. – Насчет того, ЧТО он хочет сделать с Реджи, лично у меня нет никаких сомнений.
– Бертольд! – сказала графиня, и в голосе ее звучала решимость Большой Мамы. – Ты должен их остановить!
– Так я и думал, – мрачно отозвался управляющий. – Один человек должен взять и все исправить, – ударение было сделано на слове "человек".
– Да… – задумчиво произнесла матрона. – Один ты вряд ли справишься. Тебе нужна помощь.
И тут все присутствующие, как по команде, повернулись ко мне, от чего я ощутил характерный холодок в животе. Во-первых, я ни черта не понимал. Во-вторых, не люблю неожиданно оказываться центральной фигурой пьесы про Большие Неприятности. Я даже второстепенной фигурой быть не люблю.
– Дорогой сэр, – с пренеприятнейшей улыбкой обратился ко мне Бертольд. – Я ведь не ошибусь, если предположу, что душа романтика по-прежнему стремится к подвигу?
– Э-э-э… – ответил я, и взглядом указал на неправильную прислугу.
В ответ управляющий покачал головой.
– Никак невозможно. Он уже не молод, да и желательно, чтобы в доме оставался хоть один мужчина.
– Не соглашайся, – яростно прошептал мне на ухо Диджей. – Это я тебе как умный глупому советую!
– Ну… видите ли, – замялся я, подыскивая подходящие слова для вежливого отказа.
– Пожалуйста, барон, – умоляюще произнесла графиня. – Прошу вас как мать – помогите спасти моего ребенка.
– Сэр Фредерик, – внесла свою лепту Гертруда еще более умоляющим голосом. – Не дайте Реджинальду пропасть. Если Владу удастся задуманное, это грозит катастрофой. Молю вас, барон, ведь вы же рыцарь!
Половина всех несчастий, которые сыпятся на мою голову, вызваны тем, что я не могу отказать женщине. А вторая половина – тем, что могу, но не делаю этого своевременно. Вот и сейчас, вместо того, чтобы сказать решительное "нет", я тяжело вздохнул и произнес:
– Но, может, вы все-таки объясните, в чем, собственно, дело?
И всем сразу стало ясно, что я попался. В том числе и Диджею, который прошептал:
– Потом не говори, что я тебя не предупреждал! – чем вызвал с моей стороны еще один горький вздох.
Бертольд понимающе кивнул и сказал:
– Само собой. Это может показаться невероятным, но уверяю вас, все чистая правда. Дело в том, что все члены семейства Фам Пиреску, а также Влад Максимилиан – не вполне обычные люди. Видите ли, они вампиры…
для тех, кто уже раньше догадался, что в нашем рассказе не обойдется без вампиров. Остальные пусть не читают это МАЛЕНЬКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ.
Вы зашли в Маленькое Отступление – добро пожаловать! От души Вас поздравляю! И если мгновение назад Вы с восторгом воскликнули: "Вампиры! Йо, я так и знал(а)!" или, напротив, разочарованно протянули: "Вампиры… Йо… я так и знал(а)…", то Вы проявили чудеса догадливости и смекалки. И будь у рассказчика в саквояже какой-нибудь супер-приз за догадливость и смекалку, то ему (рассказчику) пришлось бы немедленно с ним (призом) расстаться в Вашу пользу.
Но, к счастью (или нет), у меня нет ни приза, ни саквояжа. И вообще, теперь, когда поздравления закончились и фанфары умолкли, предлагаю посмотреть на ситуацию несколько по-другому.
Давайте будем откровенны. Не догадаться, что дело пахнет вампирами, могли только либо подлинные гиганты мысли, которым не досуг обращать внимание на брошенные прямо к их ногам всевозможные намеки, либо люди рассеянные с улиц бассейных, если не сказать хуже (не проявившие чудеса догадливости и смекалки, они все равно не читают это Маленькое Отступление, так что мы спокойно можем говорить о них все, что думаем).
Допустим, я позволил бы себе маленькое передергивание фактов. Трансильванию заменил бы, например, на Нормандию, фамилию Фам Пиреску на Гар Гантюа, кое-что утаил, кое-что приврал… И куда тогда привели бы Вас Ваши ассоциации? Уж не к вампирам, это точно. Так вот, не следует преждевременно считать рассказчика лохом. Он не лох, он просто кристально честен. Поверьте, ему обмануть читателя – раз плюнуть. Но он никогда, слышите, никогда на это не пойдет. Потому что, как и легендарный Мюнхгаузен (тоже, кстати, барон и даже немножко Фредерик), он известен не тем, что бесконечно попадает в дурацкие ситуации, а тем, что никогда не врет. Так что всплывшее в Вашем сознании слово "вампиры"- это результат моей невероятной правдивости, и совсем чуть-чуть Вашей догадливости. Но не расстраивайтесь! Я убежден, что в будущем Вам удастся раскусить какого-нибудь иного рассказчика еще на стадии "жили-были". Во всяком случае, задатки на лицо.
– … вампиры.
Вы знаете, я моментально ему поверил. Наверное, потому, что тому, кто ведет дружбу с брауни, поверить в существование вампиров или, скажем, маленьких зеленых человечков из соседней галактики, не представляет никакого труда.
Мой взгляд непроизвольно упал на Гертруду. Подумать только, я решил, что при виде крови эта барышня упадет в обморок! Наивный юноша! Она скорее пошлет за фамильными фужерами, чтобы все было аристократично. До чего же обманчиво мое первое впечатление от этой женщины – с ума сойти. Впрочем, женщины и неверные впечатления очень часто сопутствуют друг другу. Можно даже сказать, они неразлучны. Женщины вообще не то, чем они кажутся. Это роднит их с совами.
– Бертольд! – вскрикнула графиня. – Не вводите в заблуждение нашего гостя!
– Ну… не совсем вампиры… – замялся тот.
– Так, – кивнул я, демонстрируя свою терпеливость.
– Скажем так, они могли бы быть вампирами.
– Так-так?
– Если уж точнее, они не позволяют себе ими быть.
– Хм…
– Я понимаю, что это звучит несколько странно и расходится с общепринятыми стереотипами. Но все не так сложно.
– Не сомневаюсь, – сказал я.
– Род Фам Пиреску довольно древний. Вампиризм много поколений проклятием лежал на нем. Вам, возможно, кажется, что быть вампиром очень круто. Но все как раз наоборот. Это настоящее несчастье. Нет ничего хорошего в том, что твоя сущность постоянно мучает тебя голодом, толкает на убийства и настраивает против всего света. Вампиры долго не живут – слишком многие изо всех сил стараются их уничтожить.
– Мрачная картина, – впечатлился я. – Не хотел бы я быть вампиром.
– Вот и Фам Пиреску не хотели. И тогда они решили искоренить из себя эту мерзость.
– Как это? – удивился я. – Разве такое возможно?
– В какой-то степени, – ответил Бертольд. – Путем усиленных тренировок, при наличии сильной воли можно притупить вампирскую сущность. Немаловажное место отводится воспитанию детей. Если никогда не знакомить ребенка со вкусом крови, то не исключено, что он вырастет совершенно нормальным человеком. Ну… – он замялся. – Почти нормальным.
– То есть среди окружающих меня в данный момент личностей вампиров нет? – на всякий случай уточнил я.
– Я – обычный человек. Слуга – тоже. А графиня и ее дочь… скажем так, они хорошо воспитаны.
– Хм… – снова сказал я. – А Влад?
– А вот с ним, как видите, все оказалось сложнее. Влад из рода Булдеску. Формально члены этой семьи тоже избавлены от вампиризма, но некоторые моменты свидетельствуют о том, что здесь не обходится без обмана. Влад никогда не проявлял открытого интереса к крови, но… иногда без вести пропадали люди из соседних деревень. И всегда, когда баронета не было в доме. Я давно подозревал неладное и советовал графине отправить его обратно в Трансильванию к родителям, но, увы, к моим советам не особо прислушивались. Ведь Влад такой образованный и галантный молодой человек, и у него такие превосходные рекомендации! Кто как не он будет прекрасным гувернером Реджинальду! А какой у него утонченный вкус! А какие сюрпризы он преподносит – это что-то!
– Не надо, – скорбно попросила графиня. – Я и так себя виню.
Бертольд махнул рукой:
– Поздно теперь…
– То есть, если я правильно понял, Влад собирается разбудить в мальчике дремлющий в нем вампиризм? – спросил я. – Но зачем?!
– Влад – не просто скрытый вампир. Вы же слышали, что он написал в своей записке – он хочет возвести мальчика на престол.
– Откровенно говоря, про престол я не очень понял. Решил, что это какая-то метафора.
– В какой-то степени так и есть, – ответил Бертольд. – Но не совсем. В Трансильвании есть замок… Пустой замок, принадлежавший далекому предку Фам Пиреску. Про графа Дракулу, я надеюсь, вы слыхали?
– Хм, – подтвердил я. – Тот, который людей на колья сажал…
– Да, была у него такая скверная привычка.
– Но, я так понимаю, любим мы его не за это?
– Не за это. А за неудержимую тягу к выпиванию человеческой крови.
– Хм, – привычно заметил я.
– Я так полагаю, Влад принадлежит к числу тех безумцев, что хотят возвращения вампиров к их исконному образу жизни. А для этого им нужен символ. Кто-то, посмотрев на кого, они скажут себе: "Довольно пресмыкаться! Пора становиться самими собой!" Для этой цели идеально подойдет появление в замке нового хозяина. И им должен стать Реджинальд Бартоломео.
– Не самая удачная идея, – высказался я. – Подобные идеи нередко приводят к Большим Неприятностям.
– К очень большим!
– Но почему Реджинальд? Что мешает Владу самому воцариться в замке?
– Как самому? – удивился Бертольд. – Он же не потомок Дракулы! Он только назван в честь него.
– А, ну да… В общем, ситуация мне ясна, – сказал я. – Как жаль, что у меня так много неотложных дел, и я не смогу принять участие в антивампирской операции.
– То есть как?! – воскликнула графиня. – Вы ведь уже согласились!
– Вы берете назад свое слово?! – с ужасом спросила Гертруда.
Хоть убейте, не припомню, чтобы я давал какое-то слово. Но в силу снова вступил Закон Моих Нелегких Отношений С Женщинами.
– Нет, что вы! Я не отказываюсь, просто понимаете, я должен… ну, в общем, мне надо… – все, я больше не мог выдерживать натиск двух пар умоляющих женских глаз. – Ладно. Подвиг так подвиг. Не впервой.
Дамы благодарно просияли, а Диджей скорчил кислую мину.
– Только я совершенно не представляю, как мы будем выручать ребенка. Что, поедем во все стороны, опрашивая прохожих, не встречалась ли им сладкая парочка вампиров?
– Нет, такой подход нельзя считать продуктивным, – заметил Бертольд.
– Так я и думал! А какой подход можно считать продуктивным?
– Мы будем учитывать психологию противника, – загадочно улыбнулся управляющий.
– Ух! – восхитился я.
– Влад склонен к дешевым эффектам, которые кажутся ему символичными. Для исполнения его замысла не зря выбран именно сегодняшний день – десятилетие Реджинальда совпало с полнолунием!
– А полнолуние чем провинилось?
– Ну, считается, что в полнолуние у вампиров обостряется голод.
– Чистая правда, – тихо заметила Гертруда, от чего мне стало сильно не по себе.
– Так вот, – продолжал Бертольд. – Следует ожидать, что Влад и далее будет придерживаться условностей и бутафории. А значит, он не станет передавать Реджинальду символические ключи от замка где попало, а постарается найти подходящий для такого случая антураж. Там же мальчику предстоит впервые отведать человеческой крови.
– Это вроде ритуала? – полюбопытствовал я.
– Вроде того, – подтвердил Бертольд.
– Отвратительно, – резюмировал я.
– Еще как! – согласился Бертольд.
– И что, вам известно подобное место? – перешел я к делу.
– Известно, – сказал Бертольд, кокетливо улыбнувшись.
– Так-так? – оживился я.
– Километрах в пятидесяти отсюда есть полуразрушенный древний замок. Местные легенды связывают его историю с кровавыми преступлениями, призраками, оборотнями и прочей чертовщиной. Самое подходящее место для ритуала!
– Хм… Звучит убедительно, – сказал я. – Но нет ли в округе еще каких-нибудь подходящих мест?
– Настолько подходящих – нет! – уверенно заявил Бертольд.
Дамы одарили управляющего восхищенными взглядами. Что ж, заслужил… Я человек справедливый, и, несмотря на то, что Бертольд не казался гигантом мысли, признаю – в данном случае его соображалка показала себя не с самой плохой стороны.
– А может, обратиться в полицию? – на всякий случай предложил я, хотя ни на секунду не верил в такую возможность. И оказался прав. Присутствующие, не исключая неправильную прислугу и даже Диджея, посмотрели на меня как на идиота. Это к вопросу о соображалках.
– И что мы там скажем? – поинтересовался Бертольд. – Правду о вампирах? Гувернер похитил ребенка? Или что они оба вдруг пропали? Даже если мы на секунду представим себе, что нам поверят – сразу полиция ничего не предпримет. А Владу надо совсем немного времени, чтобы свершить задуманное.