‑ У них гражданская война, ‑ пояснил друзьям Избранного командор, поняв по их лицам, что в курс дела они не введены. ‑ Король Гуннар Сребробородый объявил вне закона князя Бьерна...
Рассказ был остановлен жестом Вондара.
‑ Спасибо, ‑ добавил чародей. ‑ Эту историю я слышал. Вот уж не думал, что это и впрямь дойдет до кровопролития. Наверное, я переоценил благородство этого Гуннара.
‑ К сожалению, я не уполномочен прекращать конфликт между вами и вашим королем, ‑ продолжал Избранный. ‑ На вашу крепость движется Поход смерти. Вы знаете, о чем я говорю?
Бьерн ‑ а это был не кто иной, как ярл Каменного Дуба ‑ задумался над вопросом Нигаэля, затем махнул рукой и скрылся. Жест не показался никому из воинов света ясным и только после того, как ворота крепости со скрежетом отперлись, они поняли, князь будет говорить с ними при более подходящих тому обстоятельствах. Под пристальным надзором дварфов на стенах и башнях, а также двух отрядов защитников, обступивших дорогу в город с обеих сторон, паладины прошли внутрь. Сам Молотобой встретил гостей у второго рубежа обороны.
‑ Ну, объясните мне, что значит "Поход смерти"? ‑ обратился ярл к Нигаэлю.
‑ На вас идут мертвецы, ‑ сжато ответил тот. ‑ Возможно, вы сделали нечто такое, что повредило ткань Мироздания и теперь некроманты стремятся залатать возникший разрыв. А попутно они уничтожат любого смертного, причастного к случившемуся.
‑ Сомневаюсь, что дело в нас, ‑ Бьерн нахмурил густые брови и оперся на свой молот с четырехгранным "клювом" на одном из концов. ‑ Мы последнее время сидели в крепости и ждали нападения войск Гуннара. До меня дошли слухи о разорении селений, принадлежавших мне. Говорят, огонь обрушивался с небес, и деревня Мшистый камень сгорела в мгновение ока. До меня доносились многие мнения по этому поводу вплоть до того, что это Сурт обнажил свой пылающий меч на погибель нам, ознаменовав Рагнарек. Только никакой битвы богов и гигантов не последовало.
‑ Огонь с неба? ‑ Нигаэль не выглядел удивленным, переспрашивая. Ни чего не добавив к сказанному, он обратился к Бьерну. ‑ Вы невиновны в случившемся, но Танатос не станет искать виноватых, он просто убьет всех. Мы должны остаться здесь и встретить мертвецов вместе с вами. Возможно, мне удастся переубедить их командиров, однако я не стал бы возлагать на это больших надежд.
Молотобой устало протер лицо. Было видно, он запутался в происходящем, война лишила его сил. Едва ли ярл ждал появления нежити, жаждущей разрушить его крепость из‑за чьей‑то злой шутки. Едва ли он знал о ее существовании.
‑ Пусть будет так, ‑ прохрипел, наконец, князь. ‑ А пока будьте моими гостями.
Нигаэль подошел к Вондару, переговорил с ним, а далее направился к воинам Чертога, которых он должен был разместить в крепости. Молотобой отправил с ним двух своих подручников с тем, чтобы они помогли организовать оборону.
‑ Ну что ж, Избранный велел ждать в крепости, ‑ донес до друзей слова Нигаэля Вондар. ‑ Если вам не доставит трудностей, Бьерн, проводите нас.
Бьерн кивнул. Он повел чемпионов через оборонительные рубежи, выстроенные на случай удара стейнаров, мимо длинных деревянных домов, крытых соломой, стоящих по четыре в форме квадратов. За ними виднелись другие строения, идущие цепочкой вдоль круговой стены. Бьерн остановился возле ворот в крепость. В отличие от остальных построек, она состояла по большей части из камня, чем, возможно, и заслужила название "Каменный Дуб". Стены цитадели, выложенные из нескольких слоев обточенных камней, стояли под углом, образуя скаты, затрудняющие попытки штурма. Фронтальная сторона стены была усыпана черными окошечками‑бойницами, в которых можно было заметить движение стрелков. Скаты доходили до высокого балкона, огороженного безыскусным парапетом из сплошной кирпичной кладки. На этом же уровне они упирались в основание двух выступающих из стены башен ‑ по одной с каждой стороны от балкона. Башни, не имеющие верхушек, доходили до крыши, чуть возвышаясь над ней, и добавляли всему сооружению неуклюжей массивности. В целом вся крепость дварфов больше напоминала декоративную скалу для альпинистских упражнений.
По команде ярла ворота раскрылись. Чемпионы Избранного покорно прошли за дварфом в большое помещение с тремя столами. Два из них начинались от входа и протягивались почти до противоположного конца зала параллельно друг другу, а третий, бывший во много раз короче, завершал эту композицию. В него и упирались два других стола. За ним располагались самые почетные места: ярла и его жены, а также уважаемых гостей и подручников. Меж параллельных столов вяло потрескивал затухающий огонь. Кроме Бьерна и приведенных им людей тут находилось еще несколько воинов крепости и воевод. Этот зал давно не видал пиров и сейчас выглядел печально. О памятных застольях свидетельствовали лишь крошки в щелях пола и разводы засохшего пива на столах. Когда сшибались кружки, оно хлестало во все стороны пенными потоками.
‑ Ну, располагайтесь, ‑ князь предложил пришельцам присесть с ближайшего края стола. Сам же подал знак дружине, чтобы те приготовили на всякий случай оружие. ‑ Так что вас привело в наши края? Расскажите‑ка нам, откуда и зачем сюда прибыли. Потешите наше любопытство повестью о дальних странах и невиданных чудесах.
‑ Как уже сказал наш предводитель, мы должны оказать вам содействие, ‑ начал Вондар. ‑ Пришли мы издалека. Вы, верно, даже не слышали о тех местах. Они лежат в другом пространстве и времени.
Воины в зале переглянулись, но рукояти оружия отпустили. Интерес взял свое. Все, кто ни был в зале, обступили чужаков и ловили каждое их слово. Тем временем Вондар продолжал говорить. Он представил себя и своих друзей, пояснил о Чертоге и его роли в жизни Мироздания. Общение с дварфами облегчалось тем, что они хоть и не знали во всех подробностях о Вечной Битве, имели достаточно представлений о магии, других мирах, о богах и демонах. Иными словами их смело можно было отнести к посвященным.
‑ И значит, эти посланники Хель собираются убить нас за то, что кто‑то сжег мою деревню? ‑ произнес наконец Бьерн.
‑ Можно и так сказать, ‑ Вондар задумчиво промолчал. ‑ Видите ли, деревня была не просто сожжена. То, что вызвало пожар, имеет необычное происхождение, поскольку прорвало ткань Мироздания. А если брать в расчет рассказанное вами о последствиях того пожара...
‑ Неужели Гуннар решился на использование черного колдовства. На заклинания рун это точно не похоже, ‑ Молотобой снял шлем, положил его на стол и сел рядом, дав покой своим членам. ‑ Небось, метил‑то в Каменный Дуб, охальник, лиходей!
В голосе ярла прозвучал страх осознания, что он находился в двух шагах от смерти. Едва ли сама смерть могла устрашить старого вояку, однако любой последователь учения асов предпочтет умереть с оружием в руках, а не сгореть в собственном жилище по чьей‑то жестокой воле. Дварфы привыкли встречать врагов лицом к лицу и сражались, обливая поле брани собственной кровью, до тех пор, покуда не падали обессиленные. Бьерна, несомненно, шокировало коварство, на которое пошел его бывший король, почитаемый за наместника богов.
‑ Зачем ему вообще это надо? ‑ не сдержался Ксандор. ‑ Из‑за той башни? Так она давно разрушена.
‑ Откуда вам известно про Башню Ундалиона? ‑ оживился князь.
‑ Доводилось там бывать, ‑ ответил за друга Акуан. ‑ Мы полагали, о разрушении башни станет известно, и конфликт исчерпает сам себя.
‑ Да вы многое знаете, ‑ удивился Бьерн. ‑ Только дело не в башне. Это был повод выдвинуть мне обвинение в предательстве. Хотя я не исключаю, что Гуннар надеялся там что‑нибудь найти, верил в то, что Ундалион еще жив и будет помогать его роду как прежде.
‑ Зачем ему вас обвинять? ‑ подключилась Эландра, заинтересовавшись темой.
‑ Ох, это темная история. Для начала замечу, что Гуннар всегда был чересчур буен и необуздан. Вроде его за какие‑то проступки отца прокляли две ведьмы. То ли он плохо их принял в своем доме, то ли еще чего. Да только вырос наследник Асгисла жестоким и подозрительным сверх меры. И вот когда отец его ступил в Вальхаллу, Гуннар созвал всех ярлов, чтобы отдать почести конунгу. И вышло так, что в ту пору жена Гуннара приболела после рождения его сына, Дагмера. Никто не мог как следует ей помочь, а со мной прибыл лекарь. Он ездил по разным сферам и странам, многому научился и знал, чего не знали многие из целителей Асгисла. Я предложил помощь и Наттфари, мой целитель, получил добро. Вскоре после обследования жена конунга умерла, не успели мы выйти из‑за стола. И обвинили меня. Дескать, я нарочно стараюсь ударить по больному месту Гуннара ‑ он сильно любил свою супругу, ‑ в надежде погубить его и возвести на трон свой род. Тогда мне удалось избежать гнева Гуннара, только он поклялся отомстить. Я же склонен больше верить своему лекарю, заверявшему меня, что недуг слишком запустили, и трагедия была предрешена. Как знать, может быть, кто‑то нарочно отравил эту женщину, может, болезнь и действительно было не остановить. Одно скажу точно ‑ мне не нужна была ее смерть. Но теперь, если Гуннар не оставляет мне другого выхода, я убью его при встрече. А ежели мне не удастся договориться с Дагмером, то мой род на самом деле займет место на троне Асъярда.
‑ Вы уже упоминали о переговорах с Дагмером, ‑ напомнил Вондар.
‑ Верно, говорил. Дагмер разумен. Не в пример отцу. Пусть он еще не бывал на войне и не рассекал волн на ладье, ходя по дальним землям, он сильный и решительный дварф. Такого конунга все и ждут, однако, пока жив Гуннар, ничего не изменится. За его спиной мы с Дагмером решили примириться, а потом я собирался вызвать Гуннара на смертельный поединок. Я знаю, я смогу с ним справиться. Правда, Дагмеру я об этом не говорил. Боюсь, он откажется или будет вынужден мстить мне, соблюдая традиции.
‑ Я уверен, нам удастся разрешить ситуацию малой кровью, ‑ заверил дварфа Вондар. ‑ Более того, обойдемся без нее. Я лично поговорю с этим Гуннаром, а если на него наложено проклятье, то исцелю его.
‑ Не знаете вы Гуннара, ‑ покачал головой Бьерн. ‑ Клянусь черепом Имира, этот безумец натравит на вас стейнаров.
На некоторое время разговор стих. Приунывшие ратники потихоньку разбрелись по залу, ярл водрузил голову на кулачище и молча мял одну губу другой. Ксандор смотрел в лицо Молотобоя, наблюдая, как подергивается его правый глаз, окруженный складками морщин. Акуан без интереса водил пальцем по узору, украшающему стол. Эландра села на скамью возле стола и, отвернувшись к воротам, старалась скрыться от осуждающих взглядов дварфов, считающих верхом вульгарности и непристойности штаны на женщине. Вондар все время думал, куда же запропастился Избранный. Через окошки крепости уже сочилась ночная тьма, а Нигаэль до сих пор оставался во дворе с паладинами, словно бы чувствовал неладное. С другой стороны повелитель ветров и сам ожидал скорейшего появления нежити, однако он не достаточно осознавал реальность происходящего ‑ его выдернули из постели гостевых палат эльтвилланского дворца столь неожиданно, что он не успел еще в полной мере пережить те события. Тут же его принудили участвовать уже в настоящей военной операции, а потому он частью сознания оставался на рыхлой перине роскошной кровати с высокими столбами из красного орешника с круглыми золотыми набалдашниками и шелковыми занавесями.
Внезапно с улицы донесся надрывистый стук барабана. Стража била набат. Бьерн вскочил на ноги в долю секунды. В следующую долю в его руке оказался молот. Воины ярла также похватали оружие и кинулись на выход. Вондару ничего не оставалось, как поднять друзей и последовать за князем. Когда посланники Чертога выходили, они снова столкнулись с Молотобоем. Ярла задержал какой‑то дварф, за спиной которого стояла толпа из женщин, детей и старцев, столь ветхих, что оружие они держать уже не могли. Мужчина с всклокоченной черной бородой жестами и нечленораздельной речью пытался добиться от Бьерна совета.
‑ Веди в подвалы крепости, ‑ коротко кинул Бьерн. Жестом он поманил следующих за собой людей и дварфов.
Когда Ксандор протиснулся сквозь паникующую толпу, он обнаружил, что отбился от Бьерна, его витязей и неотступно идущих по его следам Акуана и Вондара. Эландра же старалась держаться ближе к Ксандору. На миг воина охватило волнение. Неуверенность заставила его сердце забиться чаще. Впервые за долгое время он понял, что не знает, как поступить. Крики ужаса, несущиеся со стороны бегущих к крепости жителей Каменного Дуба лишь, усугубляли ситуацию. Нарастающий трепет перед неизвестностью по цепочке передавался от одного дварфа к другому, словно по невидимым проводам. Воцарившийся хаос окончательно выбил Ксандора из колеи. Эландра тоже растерялась и просто жалась к плечу воина, чувствуя в нем опору.
‑ Скорее! Поднимайтесь ко мне! ‑ одернул обоих медный оклик Нигаэля.
Избранный стоял на стене в окружении паладинов и махал своим чемпионам рукой. Ксандор машинально схватил Эландру за запястье и ринулся к ближайшей от них лестнице. На стене столпилось множество стражей крепости, выкатывающих к бойницам пушки со странными механизмами стрельбы на паровой тяге, и подтаскивали деревянные носилки, груженные кучками чугунных ядер. Почему‑то Ксандору бросилось в глаза, что часть ядер имела фитили, однако, осознав бессмысленность этих мыслей, воин тут же отбросил их. Только оказавшись подле Нигаэля, он почувствовал себя в безопасности.
"Как странно, ‑ подумал воин, ‑ еще сегодня Нигаэль казался мне настолько чуждым и неизвестным, а сейчас я только на него и надеюсь... как раньше".
‑ Вон они, ‑ взволнованный шепот Эландры отдернул Ксандора от самокопаний и обратил все внимание на утонувшие в ночной темноте, ставшей будто гуще, чем обычно, подходы к крепости.
Он не увидел ничего, кроме тысяч зеленых огней, плавно раскачивающихся из стороны в сторону на достаточном расстоянии от крепостных стен. По мере того, как глаза воина обвыкались с темнотой, он начинал различать силуэты мертвецов, волочащих за собой оружие. Крики жителей стихли в глубине цитадели, и Ксандор осознал, в чем истинный страх армии Адарсаха ‑ гробовая тишина. Боевые кличи призваны ужасать врага, но при всем при том, они хотя бы дают понять, что ты имеешь дело с такими же живыми существами, как и ты сам. А безмолвное войско Танатоса подавляло неумолимой, настойчивой силой, которую ранее не видывал почти ни один смертный.
Волна некромагии обдала Ксандора с ног до головы ледяными брызгами, пронзив его до самой души. Сделав шаг назад, он чуть не потерял сознание, однако нашел силы не поддаться мощи лордов загробного мира. Эландра по‑прежнему стояла рядом с ним. По страдальческому выражению лица девушки Ксандор прочитал те же ощущения, что столь неожиданно обрушились на него самого. Зато про Избранного сказать то же самое было нельзя. Он достойно выстоял первый натиск некромагии и выглядел так, словно та жгучая волна холода вообще миновала его.
Невольно Ксандор посмотрел на другую часть стены, и, увидев там повелителя ветров, замершего в гордой позе, укрепился в мысли, что все будет хорошо. Точеный профиль Вондара, его развевающиеся, подобно флагу, волосы, твердый взгляд заставили отступить отчаянье, нашедшее лазейку в душе воина. Ксандор доказал сам себе, что кроме Избранного на этих стенах есть еще могущественные люди, способные попрать смерть.
Глава 16
Пир гремел дубовыми кружками и удалыми песнями на весь Асгисл. Дварфы давно выпустили из памяти разочарование, вызванное бесчестной победой, эль и мед стерли из их умов последние следы сомнений. Воины довольствовались щедростью Гуннара. Лишь некоторые из них отсели от основных столов и сидели по углам, втайне кляня трусость конунга. То были старые воины с выцветшими бородами, помнящие героические подвиги прошлого. Бэрону не составило никакого труда незамеченным проскользнуть мимо рядов столов, ломящихся от яств и пьяных стейнаров. Очутившись в пустынной колоннаде за дверьми палат, где шло торжество, Зверь почувствовал себя абсолютно безнаказанным. Напевая под нос веселую песенку, он достиг Зала королей. Миновать двух дружинников конунга, обернувшись тенью, оказалось проще простого.
В зале было пусто, что ничуть не удивило Бэрона. Из неприкрытых окон все так же сыпались снежинки, подгоняемые обессилевшим ветром. На стенах пританцовывали тени, что разгонял от фигур горных правителей огонь факелов. По‑хозяйски осмотревшись, Император направился к нужному ему постаменту с Глазом, беззвучно шаркая ногами по занесенному снегом полу. Глаз лежал на том самом месте, на котором Бэрон заметил его в первый раз, и также заманчиво поигрывал светом на своих радужных гранях. Рука Зверя легла на камень, пальцы сами собой обняли приятную на ощупь гладкую поверхность. Подняв артефакт Сребробородых с постамента, Император теней, даже не удивившись отсутствию ловушек или какого‑нибудь типа сигнализации, начал изучать его.
В руке демона лежал минерал похожий на алмаз о десяти гранях светло‑янтарного цвета: светлого настолько, что казался почти бесцветным. Сверху дварфы приделали к нему золотую цепочку, держащуюся на кольце, припаянном к верхнему конусу. Сложно было не приметить и систему "капилляров", пронизывающую весь Глаз Хар‑Ну‑Шас.