Родичам Ратибора и Кратора должно было строиться неподалёку, а потому до шумливого Барун-Хадаруса они шли с Князевым обозом. Обойдя стороной падь, обогнули покатый холм, с трудом поднялись на бока пригорка и только женщины стали проситься в очередной раз передохнуть, Светлый Князь подмигнул проводнику, и громко сказал: «Вот на этих склонах мы и будем обживаться…».
Родичи Кратора и Ратибора стали вертеть головами, да огибать асуров обоз, понукая остановившихся коней, решивших, что и их путь тоже окончен. Князевы зятья наскоро попрощались с родичами и стали помогать обозным разбивать конечный походный лагерь. Когда шум уходящих далее телег стих, Вулкан подошёл в Дзеване, взял её и Честимира за руки и повёл наверх пригорка. Княжна хмурилась, прислушиваясь к разбитому тряской телу, а княжич бросил отцовскую ладонь и вприпрыжку побежал наверх, дожидаясь там степенно шагающих следом родителей. Когда они поравнялись с ним, Дзевана, бросив взгляд с высоты пригорка, глубоко вздохнула и улыбнулась...
На третий день обустройства, когда меж походными шатрами где-нигде стали уже проглядывать струганые остовы нижних завязок теремов, к обдирающему кору с бревна Светозару будто невзначай подошёл Ратибор. Видно было, что у него, как и у других дел невпроворот, однако спрашивал взмокший от трудов праведных витязь, то и дело вынимающий стружки из своей короткой бороды всё больше о каких-то пустяках. Это отвлекало княжьего кудесника, а потому тот оторвался от бревна, отложил в сторону царапку[124] и с улыбкой спросил напрямик:
— Ты, славный витязь, от дела лытаешь или дела пытаешь?
Меж тем Ратибор, внешне поддавшись шутливому тону друга, нагнулся к чародееву уху и, зачем-то указывая в сторону дальней тучи, шепнул:
— Ты, паря, токмо головой не верти, …смотри, куда показываю, будто дождя остерегаемся. Караульные штоурмвои и вчера и сегодня видели, будто тени какие-то за камнями. Ты свой Временной Посох где бросил?
Светозара аж дёрнуло:
— Что ты! — Возмутился он. — Скажешь тоже, …бросил. С Князевым оружием, под охраной. Сам знаешь, что он с людьми вытворяет. Его по своей воле никто из смертных и пальцем трогать не станет. Это я с ним, сдружился, …на свою голову. А что Кратор сказал? Князю про тени эти говорили?
— Пока нет, не сподобились. Что ему так просто про них говорить? Ему надобно будет сразу привести того, кто бросает «тень на плетень». Кратор меня к тебе и отправил, спросить, зришь ли Духом чародея?
Княжий кудесник уверенно замотал головой:
— Нет таких вблизи. Что в лесу, что в камнях только Духов Природных во множестве, но все уж с нами в ладу, потому как и требы принесены и дозвол на житие здесь у них испрошен.
— Знать будем ловить. Не желаешь поразмяться?
Чародей даже глаза выпучил от удивления. Он красноречиво посмотрел на строительный беспорядок вокруг.
— Да не о том я, — хмыкнул в бороду Ратибор. — Отойди чуть погодя за во-о-о-он тот дальний камень, будто по нужде. Спустись за ним к ручью. Там как природные ворота стоят два валуна. Спрячься за ними. Мы на тебя …эти «тени» выгоним. Ежели он не чародей и не Дух лесной, мы из него всё вытрясем, а коли всё же Дух, тебе с ним поручкаться…
С этими словами витязь подмигнул и весело зашагал с уклона в сторону строящегося дома Кратора. Не успел Светозар снова взяться за царапку, как к нему незаметно подошёл сам Князь:
— Чего шептались, увидели кого?
Кудесник только сухо почмокал пересохшими губами, застыв над бревном промеж ног.
— Не хотели говорить пока, — неохотно начал он, — но …Ратибор с Кратором, да и штоурмвои из караула, что на холмах стоят, видели тени какие-то, будто ходит кто-то вокруг.
— А ты что же?
— Что я?
— Не приметил ничего?
— Нет, — честно признался чародей, — я акромя бервеньев сиих ничего уж давно не вижу.
— А вот это зря, — упрекнул Вулкан, — мы тут ещё не обжились толком, надо держать ухо востро. Так что вы решили-то?
— А что мы разумного можем решить, — невольно хмыкнул Светозар, — изловить соглядатая.
— Так чего ж ты тогда тут стоишь…?
Вздохнул кудесник, опустил на землю царапку, да побрёл к камню, как и было ему ранее велено. За ним петляя уходила вниз свежевытоптанная тропинка, вдоль которой качались в порывах ветра молодые, растущие по склону лиственницы. Где-то рядом слышался шум бурлящих горных речонок, что стремительно убегали куда-то за холмом. Светозар беззвучно сбегал всё ниже, пока не увидел те валуны, о которых говорил Ратибор.
Едва только чародей собрался занять удобную позицию для наблюдения, из-за одесного камня прямо к нему под ноги вывалился кто-то в волчьей шкуре. Велимудров и ударить-то как следует не успел. Чужак свернулся калачиком у сапог, да вдруг выхватил выгнутый будто рыбья кость нож. Чародей, повинуясь чувству самосохранения, просто ухнул по спине пришельца руками. Из того только Дух вон, да ножик в сторону откатился. А тут же перед носом блеснули мечи. Светозар откатился в сторону и выхватил засопожник – всё, что у него с собой было из оружия. Но сейчас и в нём не было особой надобности. Перед ним стоял караульные штоурмвои. Миг, и за их спинами появились запыхавшиеся от бега Ратибор и Кратор.
Чужака перевернули на спину. Он натужно застонал, как видно с большим трудом пережив встречу с княжеским кудесником. Дивно было этого лешего лицезреть. Влас тёмный, как у аримов, и глаза так же узкие, однако кожа бурая, как под шубой молодого медведя. Ростом мал, а костями крепок. Особо рассматривать не стали, подняли за меховой ворот, да повели к Князю.
И Вулкан, впрочем, как и все собравшиеся зреть чужака, взирал на бурую, или очень смуглую кожу малыша в волчьей шкуре с нескрываемым удивлением.
— Это кто ж таков? — вопрошал Князь, оглаживая бороду и просто не зная, как к к нему подступиться. — Говорил вам чего?
Князевы зятья дружно переглянулись:
— А ничо его и не спрашивали, — пробубнил Кратор, — Светозар оглушил его маненько, да ножик отобрал…, — с этими словами кметь протянул Вулкану кривой резак лешего.
— Ого! — Заключил тот, примеряясь к остроте лезвия и металлу, из которого было сделано оружие. — Хороша колючка, ничего не скажешь. Интересно, сами куют или отобрал у кого? Похоже на джунгарский засопожник…
Окружающие согласно загудели:
— Так и есть…, Джунгар, …у них такие…
Князь подбросил нож, взял его за лезвие и под всеобщий вздох протянул его чужаку. Узкие глаза того на короткий миг стали круглыми. Он нерешительно и очень аккуратно взял своё оружие и ловко спрятал его в мягкое голенище оленьего сапога.
Вулкан рассудил, что доброжелательный, располагающий жест с его стороны был к месту, но всё же осторожность лишней не бывает, а потому сделал два шага назад:
— Кто ты, — спросил он со смешком, — и чего такой бурый?
— Буря? — охотно ответил чужак и завертел головой, реагируя на смешок, пробежавший по окружающим его белокожим людям.
— Да, ты? — продолжал Князь. — Чего такой «буря»?.
— Ты буря, — смешно и быстро выговаривая слова, чуть ли не выкрикнул мужичок, и тут же тыкнул тёмным пальцем в сторону говорившего с ним.
Ещё с ноготь двинулся бы он дальше, и ему больше не было бы чем тыкать. Фигуры Светозара и Ратибора, стоявших рядом с Князем были напряжены. Но сам Вулкан только искренне рассмеялся непосредственности этого малыша:
— Нет, братец, это ты «буря», а не я…
Малый, судя по всему, попался понятливый. Он прижал ладонь к своему сердцу и произнёс:
— Я буря ты?
— Нет, ты буря, бурый…
— Нетыбуря?
— Буря ты…, понимаешь?
— Буряты…, — терпеливо повторил малыш.
— А я Князь Вулкан…
— Аякнязь? — спросил «бурый».
— Нет, — снова от души рассмеялся Вулкан, и указал на меховую одёжу чужака, — сговорились же, что «Буря» ты, а я – Князь.
Малый недоверчиво повертел головой, а после снова осторожно приложил руку к своему сердцу. Затем он указал на Вулкана и, будто поясняя окружающим, поочерёдно произнёс:
— Буряты – князь…
ЛАРЬ ТРЕТИЙ – ПОСОХ ВРЕМЕНИ
Клубок первый
Сразу после 6499-го Новолетия от СМЗХ, в первые седмицы месяца вересня[125] пришли нежданно-негаданно холода. К тому времени уже множество теремов да изб высилось вокруг пригорка, который как-то невзначай назвали «плешка». Строили старательно, упирались все, чтобы поспеть до снегов, а вот на тебе! Хоть с небес и не сыпет белым пухом, а в шатрах стало совсем неуютно. Холодные дожди лили не переставая. Чада малые и женщины почти не выходили из-под мокрых кожаных да матерчатых пологов. Из пади ползли густые туманы, что вынуждало Веров усиливать караулы. Штоурмвои ночами бдили на постах, а с восходом завтракали, да ненадолго сомкнув веки, поднимались, отправляясь помогать тем, кто уж подвёл терем или избу к крыше. Гурьбой рубили стропила, да рачительно выстилали покров сеном со щепой. Стогов успели сложить немного, сильно отвлекало строительство. Всё надеялись, что дровами да сеном погода ещё даст возможность заняться, ан нет, …не дала.
Будто чувствуя, какая нужда более всего одолевает Веров, Староста Славата Олегсеев прислал двух мастеров печных Базяту и Домжара. Едва только к четвёртой седмице они сложили да зажгли в двух избах печи, слободчане Плешки воспряли духом и с удвоенным рвением взялись за труды своя. Будто только того и ждала вдруг стала ладиться работа, а ребятня подсобила, затаскав всю околицу сухостоем. Базята и Домжара показали как без особых трудов с позволения Духов речных (эх, кабы и раньше) в горных ручьях можно рыбку удить. Далее всё быстрее терем за теремом, изба за избой обозначали себя дымом. К началу жёлтеня, вот тебе уж совсем в пику всему, …выглянуло солнышко и подсушило землю лёгким морозцем.
В третий день сего месяца последним по очереди дал небесам дыму Княжий терем. Теперь все были под крышей, даже привыкшая к долгой непогоде скотина. Стали усиленно готовиться к Зиме-Морене, а она уж топталась у самых холмов.
Будто вены веров от тяжких трудов взбухли от докучавших дождей многочисленные горные речки. Дивно было видеть, какие камни легко ворочала та же Сарма или Успан с Хоргой. В обхват, в два, …в три срывались с мест и легко перекатывались в пузыристых, кипящих водах, словно отыскивая место для будущей зимовки. Тонкие, плакучие берёзки, великодушно помогая им, густо осыпали прибившихся к берегу мокрых исполинов яркой листвой, будто она могла их как-то согреть от крадущихся с гор, крепчающих день ото дня морозов. Но и тут новосёлам вышла поблажка. В первую неделю[126] мороз вдруг отступил. В сторону х’Арийского моря дохнул ветер и, отодвигая зиму на ещё один короткий срок, поползли низкие дождевые тучи.
В этот день сговорено было, что соберутся к Князю зятья его да поплечники на то, чтобы дела свои на «дальше» обсудить. Самое время было кудеснику Вулкана определиться с местом для Капища, поскольку и древа для него уже стали готовить, но вот незадача. Только накануне приняли на лад оружейную, что поставили с караулом у Князева терема. Поставить-то поставили, всё как надо, да только Посох Времени туда никак было не пристроить. Куда ж с эдакой-то занозой?
Светозару не привыкать отводить Посох в сторону, когда люди рядом, да ведь дома младше чада, пока строились, привыкли, что отче с ними запросто, и побалуется, и поиграет. Никому не ведомо, что с кем-нибудь из них может статься, ежели дотронутся до Древа. Как потом горе пережить, кого винить, что не уследил? Сам Светозар на то Богами и призван, чтобы в случае надобности Посохом Роду служить, а другому человеку любое прикосновение к Древу легко может оборвать его земной путь, или так повернуть время, что станет тот думать, что лучше бы этот путь скорее оборвался.
В Княжий терем, яро пахнущий смолой, Светозар входил осторожно. Караульные штоурмвои, уж на что были парни смелые, а и те всегда отступали от Посоха подальше. Собирались в гриднице, за столом. Чародей вошёл, приветствовал Вулкана и присутствующих, коих было с полтора десятка, послал славу Богами Предкам и побрёл вдоль стены в дальний угол.
— Ты чего это, Велимудров? — со смешком, осведомился Князь. — Не зришь, где место твоё? Оно, как и было, подле меня? Садись одесную, да только Посохом особо не размахивай. …Ну что, други, — едва произнёс Вулкан и оторопел. У двери, в которую только что вошёл его кудесник, стоял какой-то длинновласый старик с резным Перуновым посохом[127].
Князь умолк, вопросительно глянув на широкую спину Светозара, который и до определённого ему места за столом ещё не дошёл.
— С тобой, что ль старец? — спросил он, а Светозар даже ухом не повёл, стараясь как можно тише опуститься на свежеструганную лавку.
— Тебе говорю… — Князь заметно надавил на голос, но вместо ничего не подозревающего кудесника, простреливаемого вопросительными взглядами всех, кто был в гриднице, ответил тот, что был у двери:
— Я сам по себе, Княже. Сказано было, что ты искал меня, …я Новолод Олегсеев, Странник.
Вулкан только очами блеснул:
— Так, робяты, — всполошился он, и простецки добавил, — сойдите-ка пока, мне с Светозаром надобно с пришлым покалякать…
— Успеется, Князь. Не уводи мужуков, погоди, пусть побудут пока. Хранители все сокрылись до поры под землю к Чуди белоглазой, не скоро сможете у них что-то спросить, ежели даже и захотите. Я к вам из-под земли, из самого Недра послан, там они ныне. Стали веры на эти земли, должно рассказать вам что тут к чему. Братец-то мой, что и ведает – не донесёт толком.
Вулкан коротко вскинул брови, да показал на гридний стол:
— Проходи, раз так, садись. Может, с дороги отведаешь…?
— Некогда, Княже, мне ни есть, ни пить. Вышли в земли наши Серых колдунов сыскари, по следам вашим идут. Хоронятся в воде и в камнях, древах да траве высокой. Око людское их прямо не зрит, а бить напасть эту токмо витязю должно, да и то. Ежели только чудом наткнётся. Не все из ваших витязей «боком» могут зреть, а потому …их и не приметят. Они и меня потому незамеченным к вам пропустили. Не зрят вскользь…
Сам ведаешь, как охотятся Серые за нами, желают пути в Недру изведать. Стоит только Хранителю рукой повести, ворог тут же торопится к тому месту. А волшбить начнёшь, и колдун Серый тут же объявится, станет думать, как из тебя Веды, будто жилы тянуть.
Как же, — недовольно вздохнул Странник. — Веды им? Любое наше чадо знает, что их ворогам давать никак нельзя. Сгубят весь Мидгард в одночасье. Затем они и тут. Благо я – пока для них невелика находка, потому Хранители, дознавшись, где остановил ваш путь белый Конь, отправили меня к вам. …Именем я Новолод Олегсеев, спрашайте, вои да мужи, боле вам спрашивать будет не у кого…
За столом пролетел шепоток. Первым поднялся Ратибор:
— Олегсеев, …поймали мы тут за камнями …каких-то бурых. Глаза джунгар, а кожа тёмная, как у комы под мехом. Не Серых ли подсылки? Уж четверо ходят к нам. Беды, правда, пока никакой не творили…
Новолод только улыбнулся:
— Тот народ приблуд, — хитро молвил он. — Как-то от джунгар да аримов отошли два племени, спрятались на Сарме, что тогда ещё иначе называлась. Жили они тихо. Места тут пустынные, земли богатые, голодать не приходится. И вот в один тёплый денёк занесло двух сестёр искупаться в реке. Окунулись в заводи, и ну плескаться. Так пригожи и ладны были те девы, что не совладали с собой Духи моря х’Арийского, Сарма да Баргузин, вышли во плоти да и …взяли их. Не силой, конечно, не обманом, а уж таков норов у баб племени того аримского, как мужа достойного видят, падают ниц, как сучки безродные, делай с ними что хош.
И куды ты тут денесся? Понесли те девахи от Духов, а вскоре и разродились. Хозяин Моря, дознавшись про то, изгнал за то Баргузина да Сарма за кровосмешение. Забрали они сестёр, поселились недалеко от горы, что ныне, как и речка Сарма называется, да нарожали себе потомков-вырожденцев. Те, что были слабыми, померли, а некоторые, глядит-ка, выжили.