— О, это ты прости, дорогая сестренка, — с ответным сарказмом отозвалась Долабелла, — за то, что я втерлась тебе в доверие; за то, что выведала у тебя столь важный секрет, прикрывшись родственными чувствами. Так значит это вы, Темные Эльфы, подстроили ту гадость?
Лийнара мгновенно изменилась в лице: легкомыслие напополам с благодушием разом улетучилось с него, уступив место целой гамме чувств — и отнюдь не добрых. Была там и досада (на собственную болтливость), и злоба (вероятно, на собеседницу), и растерянность с некоторой толикой страха. Похоже, чародейка чувствовала себя в тот момент так же, как например король, прилюдно споткнувшийся и упавший лицом в грязную лужу.
— Поосторожней, сестричка, — прошипела Лийнара злобно, — у Лаин ведь руки длинные. До Подгорного Короля добрались… однажды — и, если надо, до тебя доберутся.
Чародейка из клана покойного Морандора неплохо владела собой. Она не предалась истерике, осознавая свое положение; не кричала и на необдуманные поступки не решалась. Однако этой глупой угрозой выдала себя с потрохами.
Конечно же, Долабелла знала об уничтожении Темными Эльфами гномьего правителя со смешным именем Кхин. Того тогда не спасла ни кажущаяся неприступность подземной резиденции, ни сама удаленность государства гномов от земель, где обычно промышляли кланы Лаин. И хотя сами Темные оставили в той резиденции не меньше десятка своих воинов, успех тогда оказался все же на их стороне. И успех немалый, можно даже сказать — впечатляющий. Достойный легенды… и все равно упомянутый Лийнарой почем зря.
То есть, возможно кому-то не слишком умному одно упоминание об убийстве Кхина могло внушить страх или восхищение — с попутной мыслью о всемогуществе Лаин. Вот только Долабелла родилась не вчера и кое-что понимала. Кое-что знала: в том числе и подлинную цену угрозам… особенно тем, что произносились вслух.
Лийнара ведь могла промолчать, могла слишком быстро и подозрительно легко согласиться, ни словом ни взглядом не выказав волненья. И даже малейшего недовольства. И вот тогда бы у леди стратега действительно был повод опасаться за свою жизнь. Потому как понимала она, сколь неприятны для сводной сестры навязанные ей условия. А на неприятные для себя условия легко соглашаются лишь в одном случае: когда полностью уверены в возможности избавиться от них. И от того, кто их навязывает, конечно.
Но чародейка-Лаин поступила иначе. Она швырнула в лицо собеседнице угрозу — как швыряют ком грязи или какашку. Столь же полезную и с таким же результатом. Надеялась испугать… Но главное: Лийнара испугалась, и этот немаловажный момент Долабелла успела прочесть в ее лице.
— Что ж, — леди стратег улыбнулась довольно, став похожей на сытую кошку, — если ваши руки столь длинные — так может, будет лучше, если они доберутся до Магистра Ольгерда?
— Может быть, — ответила Лийнара, заметно приуныв, — видать, все же есть в тебе что-то от Лаин… сестренка.
Голос чародейки звучал обескуражено и не выражал ни тени теплых чувств. Сказав же последнюю фразу, она и вовсе покинула Тьму, сочтя дальнейший разговор бессмысленным. Но Долабелла не огорчилась; ей не впервой было общаться с Лаин, в том числе и со сводной своей сестрой. Пускай даже вне Тьмы. Так что леди стратег знала: ответ Лийнары в ее случае означает «да». Других вариантов при таком раскладе и быть не могло.
Чтобы добраться до Бартола, Ольгерд затратил всю ночь и весь день, загнав лошадей и разбив вдребезги карету, больше приспособленную для неспешной езды по городу. А уж никак не для многомильной гонки по дорогам Западного Мирха: пускай и не самым худшим, но все равно сравнимым с грейпортскими мостовыми в той же мере, в какой крестьянская изба сравнима с роскошным особняком.
Не то чтобы беглый Магистр более всего на свете хотел посетить городок под названием Бартол. Вовсе нет: сия точка на карте Таэраны сама по себе не представляла для Ольгерда ни малейшего интереса. Да и вряд ли этот город вообще был интересен еще кому-то кроме его жителей. Как и все города Западного Мирха, он являл собой лишь бледную тень и уменьшенную копию Грейпорта. Бывшей имперской столицы, а ныне сердца торговли на материке. И как всякий небольшой город, Бартол не прославился почти ничем — ни достопримечательностями, ни важными историческими событиями.
И тем не менее, бросая Грейпорт и Серый Орден, Ольгерд устремился именно к Бартолу. Ибо цель… промежуточная, понятное дело, цель его пути находилась именно в этом городке. О чем поведал беглому Магистру хрустальный шар, предусмотрительно захваченный им из штаб-квартиры Ордена.
К тому времени, когда Ольгерд добрался до места назначения, новый день успел подойти к концу. Представление бродячих артистов закончилось; труппа, расположившаяся под сенью городской стены Бартола, теперь отдыхала сама — а не скрашивала отдых непритязательного местного люда. Артисты праздно шатались по своей стоянке: целому городку из кибиток и грубо разукрашенных деревянных фургонов, а как вариант — стояли в сторонке и болтали ни о чем. Как видно, успешно развлекая других, эти люди совершенно не умели развлекаться сами.
Сам Ольгерд в этом скопище повозок едва сумел сориентироваться. Блуждая и осматриваясь, он успел наткнуться на уродливого карлика с непропорционально большой головой; на девицу-акробатку весьма вульгарного вида, на какого-то юркого мальчишку и на толстого старого клоуна. Последний, размалеванный и с невнятной речью, беседовал с тоже немолодым, но поджарым дрессировщиком и время от времени прикладывался к фляжке с самогоном. Не отличался трезвостью и его собеседник.
В незваном госте, смотрящемся слишком солидно для них, бродячие артисты сразу же распознали чужака. И оттого взгляды их, обращенные к Ольгерду, отнюдь не отличались доброжелательностью. Исключение являл лишь долговязый старик в высокой шляпе — хозяин труппы. Да и то лишь потому, что день оказался для труппы удачным, так сказать «урожайным». Настроение у хозяина поэтому было приподнятым и благодушным, так что он охотно сообщил Ольгерду, где тот мог бы найти Тадора Летающего Кинжала.
А нашелся Тадор в личном фургоне, где он как раз обжимался с какой-то бабенкой. Об этом Ольгерд догадался по звукам, доносящимся изнутри, из-за тонкой дощатой стены. Впрочем, Тадору и его подружке следовало отдать должное: примерно через минуту после настойчивого стука в дверь оба с готовностью выглянули наружу — наспех одевшиеся, взлохмаченные. Как видно, дисциплина в труппе была отменной.
Когда же до Тадора дошло, кто именно почтил его визитом, Летающий Кинжал кивнул — и с готовностью выпроводил свою гостью. Та, понятно, убралась, однако успела наградить Магистра на редкость недобрым взглядом, вкупе с одним, но еще менее добрым, словом.
— Я же завязал, — с такой фразы, вместо приветствия, разговор с Ольгердом начал Тадор. Уже внутри фургона, посреди царящего там беспорядка. Сказав это, Летающий Кинжал приложился к глиняной бутыли — словно подкрепляя этим свой ответ.
— Ты слышал сказку про одного рыцаря? — спросил не желавший сдаваться Ольгерд, — когда началась война и герцог-сюзерен призвал его на службу, тот рыцарь отказался. Мол, война эта «не моя», так пусть же эта высокородная неблагодарная тварь выкручивается сама. Так и решил переждать войну в своем замке. Где и погиб… вражье воинство как раз проходило мимо, и ни у кого не спрашивало: его это война или не его.
— Рыцарю поделом, — хмыкнул Тадор, — у таких, как он — честь, долг, клятва верности. Он изменил им… за что и поплатился. То ли дело простолюдины вроде нас.
— Так враги те, знаешь ли, и на происхождение не очень-то смотрели, — подзуживал Ольгерд, — всех рубили, даже крестьян… и последних попрошаек. Вот и новая беда — тоже. Не спросит.
— На что это ты намекаешь? — нахмурился Тадор, — опять что ли мертвяки через Тром полезли?
— К сожалению нет, охотник на нежить, — Ольгерд напомнил собеседнику титул, коим того наградила молва… и который Тадор носил ровно до той поры, пока не захотел «завязать». И покуда не связал свою жизнь с бродячими артистами, став Летающим Кинжалом.
Справедливости ради, кинжалы и тому подобные предметы бывший охотник действительно метал ловко и метко. Другое дело, что навык этот он приобрел отнюдь не ради развлечения скучающей публики. И далеко не от хорошей жизни.
— Есть нечто и пострашнее даже нежити с востока, — продолжал беглый Магистр, — но связанное с нежитью, причем сильно. Пока эта связь не ощущается… но это ненадолго, уж поверь. Смотри сюда.
С этими словами Ольгерд достал хрустальный шар и поставил его на ящик, заменявший Тадору стол. Вглядевшись внутрь прозрачной сферы, хозяин фургона увидел четырех путников, бредущих невесть куда.
— Какие-то люди? — переспросил Летающий Кинжал, — а… нет, один из них эльф. Нет, двое, один Темный… Но при чем тут я? И что вообще могло собрать такую странную компанию?
— О, мой друг, это лишь несчастные, ничего не ведающие жертвы жестоких опытов… магов Рах-Наваза, — молвил Ольгерд деланно сочувственным тоном, — знаешь, как в старые времена последователи Тьмы разносили чуму… заражали и губили целые города? Они отправляли в эти города людей, зараженных чумой — так называемых носителей… их еще называли «проводниками смерти». Этим «проводникам» даже делать ничего не приходилось: они просто бродили по людным местам, оставляя там заразу. И ничего не подозревавшие люди вскоре заболевали и умирали.
Так вот, рах-навазские маги поступают примерно таким же образом. Хотя относят себя вроде как к Светлым… что, кстати, лишний раз доказывает, насколько лживы и на самом деле похожи между собой эти две противоборствующие силы. Насколько вредны они для всех здравых людей… и для разумных обитателей мира вообще.
Ну так вот: маги заманили этих четырех бедолаг к себе, напичкали силой насквозь и выпустили во внешний мир. При том, что пользоваться этой силой те четверо несчастных совсем не умеют. Понимаешь? Это примерно как если дать малому дитю поиграть с горящим факелом… только не у себя дома, а у кого-то другого.
— И все-таки непонятно, — вздохнул Тадор, — зачем это нужно высокомудрым магам? Просто навредить всем остальным? Не верю. Вредительством занимаются изгои… ну или завоеватели. А маги — это ни те, ни другие: до сих пор им было просто плевать на дела в мире.
— Ты прав, дорогой друг, но не совсем, — поспешил возразить Ольгерд, — есть вещи… за пределами их волшебного города, которые интересуют даже магов. Имя им — знания. Новые знания, к которым маги стремятся столь же упорно, как дельцы к золоту, а дворяне к титулу да милости сюзерена. И одним из источников этих знаний вполне может послужить место на северо-востоке материка.
— Темная Долина! — воскликнул наконец сообразивший Тадор.
Его собеседник одобрительно кивнул.
— Именно так, дорогой друг. А что: некроманты были не дураки, и многие их наработки могли быть небесполезны… некоторым особо любознательным умам. Власть над жизнью и смертью, — последнюю фразу Ольгерд произнес с пафосом, — никому больше, кроме Черного Ордена сие… искусство оказалось недоступно. Я уж не говорю о том, что даже маги в качестве источника силы используют Хаос… враждебную миру сущность — в то время как некроманты успешно обходились без нее.
Если кратко: они просто соблюдали рецепты — как искусный повар, который тоже, как кому-то кажется, творит чудеса. Соблюдали рецепты, содержащиеся в «Некрономе» — книге-реликвии Черного Ордена. Наверняка у некоторых некромантов имелись и собственные наработки… и кому-то очень жаль, что плоды их трудов теперь бездарно брошены на задворках мира.
— Но ведь… цитадель Черного Магистра была разрушена, — заявил Тадор, голосом выражая сомнения в собственных же словах.
— Не совсем так, — поправил его Ольгерд, — да, Хальванморк действительно лежит в руинах и в запустении. Но Тьма по-прежнему властвует и в Долине, и даже на болотах Нев-Талара. Не говоря уж про саму крепость. Там по-прежнему бродит нежить, души неупокоенные… а живые люди бояться не то что селиться, но даже захаживать в эти места. Да что там люди — даже орки, и те избегают нев-таларских болот. Даром что живут по соседству.
— А эти четверо — что? — не понимал Тадор, — они-то чего решились? Зачем им носить каштаны из огня — для магов?
— Говорю же: их заманили и обманули, — терпеливо пояснил Ольгерд, — маги изрядно поигрались с этими бедолагами — как кошка с мышкой. А затем внушили им ложную цель: спасти мир… ну а для этого пойти на север и найти великого гномьего мастера Хругнира. Который, кстати, умер почти десять лет назад… о чем, впрочем, сообщать вовсе и необязательно.
Беглый Магистр горько усмехнулся и продолжил:
— Главное было сделано: четверо носителей магической силы направились именно на север — где по несчастливой случайности расположено не только Подгорное Королевство, но и Темная Долина. Направились на север… уверенные, что идут к первому из перечисленного, а о втором даже не задумываясь. И главное: бедняги искренне верят, что действуют сознательно; знай они правду — оная бы их очень огорчила.
— Насчет Темной Долины? — уточнил Тадор.
— Верно. Видишь ли, маги Рах-Наваза относят себя к Свету и в тоже время силу черпают из Хаоса. Черный Орден… подобно Ордену Белому и Ордену Серому, Хаосу противопоставлен; если угодно, все три Ордена придерживаются другого, противоположного начала в мире. Назовем его Порядок. Противоположности имеют свойство притягиваться, а тут у нас даже двойная противоположность: с одной стороны Свет и Хаос — с другой Тьма и Порядок. Вот носители первого и движутся к источнику второго, сами того не подозревая.
Услышанное произвело на бывшего охотника на нежить столь сильное впечатление, что он вновь приложился к бутылке… и весьма надолго. А уж затем заговорил в ответ.
— И все-таки мне непонятно, — голос Летающего Кинжала уже заметно заплетался, — во-первых… среди этих четверых я видел Темного Эльфа… эльфийку. Как она может быть носителем Света? А во-вторых… чего это ваш Серый Орден обратился именно ко мне? Больше-то не к кому?.. Да еще лично Магистр пожаловал…
— Насчет Темной скажу, — Ольгерд немного задумался, — скорее всего, притяжение противостоящих начал в случае с ней — наименьшее. Но все равно противостояние есть: Хаос против Порядка. Что же касается Ордена, то я в нем… просто не нашел поддержки. Коллегия большей частью не восприняла моих предостережений всерьез. А вдобавок, в наших рядах завелся предатель: один из стратегов Ордена оказался Темным Эльфом-полукровкой. Чародеем. Поэтому я пришел к тебе не как Магистр… я вынужден действовать в одиночку. И к тебе обратился потому, что ты единственный охотник на нежить, которого я знаю.
— И который тебе жизнью обязан, — добавил Тадор.
— Грех отрицать очевидное, — согласился Ольгерд, — не говоря о том, что твои умения в землях нежити будут ох, как полезны. В общем, мы должны перехватить четверых носителей Хаоса на подступах к Хальванморку. Не дать им дойти до источника Тьмы. Иначе… если противоположности соединятся, может наступить катастрофа.
— Ясное дело, — Летающий Кинжал зевнул, — только у меня предложение: сначала выспаться, а потом и это… мир спасать.
Однако, взглянув в лицо собеседнику, Тадор разом сник. «Время дорого» — прочел он в этом лице.
А что же четверка беглецов? Успешно улизнув от резни, учиненной людьми Галарда и Томаса, они продолжили путь на север. Продолжили уже по суше; мысль о том, чтобы идти назад, к Трому да через жуткий Лес Наара, даже не возникла в их головах. Вместо этого беглецы выбрали, как им показалось, меньшее зло; они двинулись в противоположном направлении, прямо вглубь орочьих земель.
При этом о прелестях прогулки хотя бы по пустоши Гагома, лежавшей к востоку от Леса Наара, никто из четверки не задумался. Хоть именно эта пустошь служила оркам прародиной, и именно там даже по сей день обитала большая часть Зеленокожего Народа. О том же, что они по сути сбились с пути, и что их движение на север приведет теперь отнюдь не к владениям гномов, и главное: куда именно приведет их этот поход — этими вопросами четыре беглеца не озаботились вовсе. Словно бы Ирайе, Даррену, Салеху и Леандору было «не до того».