Сева поднялся, кривясь от боли в ушибленной спине и припадая на левую ногу пошкандыбал в сторону главного институтского корпуса.
В здании — пусто и тихо, только откуда-то с верхнего этажа доносилось громыхание ведра «технички». У большинства сотрудников Института рабочий день начинался с девяти.
— Понедельник — день тяжелый, — пробормотал Всеволод, остановившись на лестничной площадке перевести дух.
«Ё моё, на третий этаж подняться — проблема. А дальше!? На пенсию по инвалидности?»
Сева старался не вспоминать о пережитом кошмаре, и сознательно занимал мозги надуманными заботами.
«Интересно, Инхандек уже пришел?»
Дверь в кабинет замдиректора, как обычно — нараспашку, а Джордж Мустафьевич — в любимом кресле.
— Юрин, зайди ко мне, — окликнул патрон молодого сотрудника.
Сева вошел. Встал возле начальственного стола — сесть Инхандек не предложил.
— Ты уже в курсе? Солнцев умер…
— Когда? — Всеволод сглотнул, закашлялся в кулак.
— В ночь с пятницы на субботу.
Предваряя вопрос подчиненного, замдиректора пояснил:
— Обширный инфаркт. Из областной больницы сообщили… Кстати, ты не знаешь, зачем он поехал в Область?
— Нет.
— Мм, да. Ты, вот что… займешься организацией похорон. Родных у Солнцева, насколько я знаю, нет. Придется все нам делать, самим. Цветы, венки, гроб… ну, все что положено. Я подключу еще двоих-троих из Отдела. Да! На кладбище надо будет тебе съездить, заказать копку могилы. Пойдешь в гараж, к Горбунову, он выделит машину. Скажешь: распоряжение дирекции.
Сева собрался, было, идти — в дверях повернулся.
— Джордж Мустафьевич, помните, я говорил: Михаил Егорович поручил мне найти Философский камень?! Я его нашел. Это булыган, что во дворе валяется. Верно?
— Молодец. Сам догадался, или подсказал кто?
— Ну-у, вроде того… Скажите, а здесь что, всех новичков так разыгрывают?
— Обиделся? Зря. Традиция такая…
— Угу. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что?
Инхандек в ответ махнул рукой: иди, мол, с глаз долой.
«А о том, что камень непростой, вы, наверняка, и не догадываетесь».
Сева вышел из кабинета, спустился в вестибюль.
В плексигласовой кабинке сидел сменщик Кордонова, некто по прозвищу Фунфыря, пропойца, не брезговавший любой спиртосодержащей жидкостью, от одеколона до клея БФ, включительно. Как по-настоящему зовут вахтера Сева не знал.
— Привет, Фунфыря.
— Здорово, — бодро откликнулся вахтер. — Сигареткой угостишь?
Сева протянул Фунфыре пачку.
— Так курить охота, что и выпить не на что, — пожаловался Фунфыря и подмигнул Всеволоду. — Займи на пузырек до получки — буксы горят.
Сева пошарил в карманах, достал бумажную мелочь.
— Вот. Больше нет.
— Давай. На «Лесную воду» как раз хватит…
Сева не просто так завел разговор с вахтером.
— Сегодня разве не Кордонова смена? — спросил он как бы, между прочим.
— Нету Кордонова. Пропал.
— Да ты что?! Как так?
Фунфыря напустил на себя вид важный и таинственный.
— Ничего не известно. Исчез. Я, знаешь, что думаю, — вышел из кабинки, встал рядом с Севой, — его убили! А труп спрятали… Кто? Да таких, которые ему смерти желали, поди, не одна сотня наберется. Он же был эккэвэдешником, понял!? В тридцать седьмом людей пачками расстреливал. В лагеря ни за что отправлял. Вот кто-то ему и припомнил… У нас в Соловейске, знаешь, сколько бывших зеков живет?
«Знал бы ты, кто на самом деле убил колдуна…»
— А может его уголовники местные пришили, — продолжал строить догадки словоохотливый вахтер. — Он с ними корешился.
— С кем? — заинтересовался Сева.
— Есть тут один. Меченым зовут.
Фунфыря вдруг умолк и вернулся на свое рабочее место: понял, видимо, что сболтнул лишнее.
«Все верно: Кордонов Меченого нанял, а его подручный Питон с колдуном разобрался… А это что? Бог ты мой!»
Слева от массивной входной двери, рядом с доской объявлений висел портрет, угол которого перерезала шелковая черная лента, украшенный шестью бордовыми гвоздиками. Под фотографией помещался некролог: «3 сентября 1994 года на 79 году жизни скоропостижно скончался заведующий отделом, заместитель директора по науке в 1955 — 1991 годах, доктор философских наук, кандидат технических наук, кандидат исторических наук, лауреат Государственной и Ленинской премий Солнцев Михаил Егорович».
Моложавое лицо, скорее того Михаила, из 13 века, смотрело на молодого специалиста. Казалось — Егорыч подмигивает Севе.
«Значит, официально ему не было еще восьмидесяти».
Прямо над портретом была приколота четвертинка ватманского листа с выведенным плакатным пером текстом: «6 сентября в конференц-зале Института состоится защита диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук на тему: «История основания скита Варравы Меченого». Соискатель: И.И. Светозаров-мл.».
Всеволод усмехнулся невесело: так вот, какими именно разбойниками основан в тринадцатом веке скит! Гримаса истории: самое духовное место в здешних краях возникновением обязано современным рэкетирам.
5
Намотавшись за день, Сева не чуял к вечеру под собою ног.
Оказалось, похоронить человека — ужасно хлопотное дело. К тому же — недешевое. Пообщавшись с чиновниками разного уровня и прочим людом, так или иначе причастным к отправлению ритуальных услуг, Всеволод начал понимать, что прилагательное «дорогой» по отношению к покойнику, употребляется не только как характеристика его душевных качеств. Впрочем, это обстоятельство беспокоило молодого специалиста меньше всего — все расходы оплачивал Институт. Иное дело, моральный урон, понесенный им от столкновения с откровенным цинизмом и хапужничеством кладбищенских работников.
Шофер, — Сева был ему за это признателен, — остановил машину прямо у главного входа.
Всё так же, прихрамывая, Сева вошел в вестибюль Института. В нос сразу ударил стойкий запах дешевой парфюмерии. На вахте клевал носом, как видно, не единожды опохмелившийся лосьоном, Фунфыря.
«Этому-то все до лампочки. Счастливчик…»
Похоже, Всеволод дошел до крайней точки, раз начал завидовать алкашам.
— Сева, здравствуй!
Навстречу спешил Семенов из их Отдела. «Шапочный» знакомый.
«А ему чего надо!?»
— Здравствуйте, — сдержано ответил Сева.
— Хорошо, что встретил тебя, — негромко сказал Семенов на ухо парню, взяв его под руку. — Есть серьезный разговор. Будь добр, поднимись к Инессе Исаевне, в восемнадцатый кабинет.
«Ну никто без меня обойтись не может! Нашли мальчика на побегушках», — раздраженно подумал молодой специалист, решив, что его опять хотят задействовать в качестве порученца. Однако, возражать не стал, послушно направился вслед за Семеновым. В кабинет вошли вместе.
Яхно-Яхновская, дама постбальзаковского возраста, выглядела, пожалуй, несколько экстравагантно: косметики на лице чуть больше, чем приличествует научному работнику, много ярких красок в одежде, обилие бижутерии. При этом она не казалась смешной — умела подать себя.
Обращаясь к Севе, женщина смотрела прямо в глаза, словно пыталась выведать тайные мысли. Под ее пристальным взглядом парню становилось не по себе.
«Глазища, как у змеи. Смотрит не мигая, того и гляди — укусит»
— … Дело очень серьезное, Всеволод, — внушала молодому специалисту Инесса Исаевна. — Ты, можно сказать, под счастливой звездой родился.
«Да, уж! Счастье мне так и прёт»
— Это просто чудо, что ты уцелел. Знаешь, когда сталкиваются интересы Белых и Черных магов, непосвященным туго приходится.
— Воюют маги, а страдают мирные жители, так что ли? Черные придут — грабят, Белые придут — опять грабят. Куды непосвященному податься!?
— Ха-ха, — рассмеялась Инесса, оценив шутку. — Удачное сравнение с крестьянином из «Чапаева». От войны не спрячешься. Хочешь, не хочешь — выбирать придется: за тех, либо за этих. Так, вот Всеволод Кириллович, ученые Института, в нашем с Сергеем лице, просят тебя о помощи.
— Меня?!
Изумлению молодого специалиста не было предела.
— Да! Ты должен занять место Михаила Егоровича.
— Как… занять?
— Обыкновенно… Подожди возражать! Знаю, ты инженер-гидравлик, только что со студенческой скамьи, к тому же — непосвященный. Все знаю. И все-таки! Не боги горшки обжигают. Быстренько напишешь кандидатскую, три-четыре статейки в сборники трудов молодых специалистов, защитишься — это мы устроим. Пройдешь Посвящение. Предложим дирекции твою кандидатуру на пост завлаба, ну и… Вот, собственно, и все. Срок — полгода, максимум — год. Это и в наших интересах — постараться сделать как можно быстрее. Они не будут ждать.
— Кто?
— Администрация. Инхандек и его команда. Они давно собираются прибрать Институт к рукам. Солнцев, пока был жив, отстаивал наши интересы… Я имею ввиду тех, кто действительно занимается наукой, а не просто пытается ловить рыбку в мутной воде. Придется тебе, Всеволод, взять на себя эту не простую миссию.
— Но, почему именно я? Мало разве опытных работников?
— Молодым у нас дорога. Ты, парень старательный, неглупый, инициативный.
Сева засмущался, даже покраснел слегка. Как-то неловко, когда вот так, в глаза хвалят, хотя приятно, черт возьми!
— Даже не знаю, что сказать… Я, конечно не против, но… вдруг не справлюсь? У меня нет опыта руководителя. И с людьми я схожусь с трудом.
— Ой, ли!? — Инесса улыбнулась лукаво, — А с дамочками ты быстро общий язык находишь. Я слышала, девчонки прохода не дают. Кстати, тебе просили передать.
Она достала из стола и протянула запечатанный конверт с надписью: «Юрину В.К.». Почерк Сева сразу узнал.
«От Ирмы. Что такое? Зачем?!».
Сконфуженный и раздосадованный одновременно, Сева торопливо сложил конверт пополам, и сунул в карман. Не при них же читать. Угораздило Ирму слать письма через Инессу. Вот, ведь, незадача. По всему Институту теперь раззвонят: Юрин — любовник ведьмы.
— Так вот, Всеволод, — продолжила Инесса Исаевна, — тебе нужно нас держаться. Иначе пропадешь. Ты не подумай, мы не собираемся опекать тебя как малолетнего, лезть в твою личную жизнь, но защитить, поддержать — сможем.
«Где вы раньше были. После драки все мастера кулаками махать»
— … Нам нужна полная информация о произошедшем с Солнцевым, — потребовала Инесса. — Не возражай, пожалуйста! Да, он скончался в больнице от инфаркта. Но это лишь видимая сторона Луны, точнее — надводная часть айсберга, общедоступные, так сказать, факты. А, ведь, есть нечто, известное только тебе. Расскажи, будь добр, что случилось в пятницу вечером в Институте.
Утаивать что-либо от новоявленных покровителей не имело смысла. Если раньше Всеволод мог засомневаться, не затронет ли «утечка информации» интересы шефа, или его собственные, то теперь отмалчиваться ни к чему. Егорычу это уже не повредит, ему — тем более. Сева начал рассказывать.
Яхно-Яхновская с Семеновым слушали внимательно, часто переспрашивали, выпытывали подробности. Более всего их заинтересовало пребывание Севы в прошлом и, особенно, возвращение назад по «временной петле». Они буквально завалили молодого специалиста вопросами, заставив выложить все, до мельчайших деталей.
«Так вот, что вам от меня нужно».
Сева понял: неожиданный интерес этих двоих к его персоне вызван отнюдь не альтруистскими настроениями, не странным желанием помочь сделать карьеру малознакомому, в сущности, человеку. Они и затеяли-то, скорее всего, весь этот разговор с одной целью: выведать у него особенности «методики Солнцева», позволяющей перемещаться во времени «в оба конца».
А те и не скрывали, что остались удовлетворенны полученной информацией. Семенов сиял как медный таз, чуть не в ладоши хлопал, довольный. Инесса была более сдержана, но и по ней заметно, что мысленно потирает руки.
«Друзья, о которых говорил Егорыч».
Сева продолжил рассказ.
Услышав о вахтере Кордонове, оказавшемся колдуном, Семенов и Яхно-Яхновская переглянулись.
— Так вот откуда был выброс! — воскликнул Семенов. Пояснил Всеволоду. — Наши приборы зафиксировали выброс энергии. Да и в городе прошел слух, что над зданием Института наблюдалось необычного вида свечение.
— Кто бы мог подумать, — сказала Инесса Исаевна. — Мы догадывались, конечно, что в Институте появился Черный, но… Должна сказать: ты, Всеволод, сам о том не подозревая, заставил колдуна раскрыться. Понимаешь, какое дело… Распознать Черного невероятно трудно, особенно нам, Белым магам. Как ни странно, но это так. Непосвященному, напротив, проще «вычислить» колдуна. Может, оттого, что смотрит «свежим» взглядом. Кордонов, очевидно, боялся твоего разоблачения, вот и решил… упредить, нейтрализовать тебя.
— Так он же мог меня просто убить. Подкараулить, где-нибудь…
— Э, нет, — возразила женщина. — В этом случае он сразу раскрывался, на все сто процентов. «Убрать» тебя Кордонов мог лишь чужими руками. Потому он и затеял такую сложную игру.
Семенов добавил:
— Да, совсем забыл. Я узнал в милиции: подозрения в убийстве Велеречева с тебя сняты. А вот у капитана Сысина, того, что вел дело — проблемы. Он, как выяснилось, встречался с местным рэкетиром Мечниковым и его «братвой»…
6
Выйдя от Яхновской, Сева, прежде всего, достал конверт с письмом. Вскрыл, волнуясь — руки дрожали. Прочел: «Севочка, дорогой, прости меня и прощай. Я уезжаю. Далеко и надолго. Карл Шуххардт, тот, что приезжал по делам Арконы, предложил мне место в Европейском Центре Прозрачной Магии. Такая удача бывает раз в жизни. Отказаться я не могу. Мне было с тобой хорошо, как никогда раньше, но мне нужно устраивать свою судьбу. Думаю, ты все поймешь правильно. Прости за то, что уезжаю, не повидавшись с тобой. Так будет лучше. Обнимаю тебя и целую, твоя Ирма».
«Ну, вот. Всё само собою разрешилось. Не я — она меня бросила. Ну и хорошо».
Сева старался настроить себя на положительное восприятие, но не получалось — щемило в груди. Оказывается, верно, что уходящий берет с собою лишь малую часть грусти, большая достается остающемуся.
Только жизнь на этом не кончается.
А вот рабочий день уже закончился. Опять тихо и пусто в коридорах.
Спустившись на этаж, Сева заметил, как из двери кабинета Инхандека вышла… Лариса и, обернувшись, позвала, капризно:
— Джордж, давай скорее…
Девчонка-чертежница называет замдиректора по имени! Что это может означать!? Только одно: их взаимоотношения выходят за рамки служебных.
«Эх, Лариса, Лариса…».
На проходной Фунфыря, напустивший на себя, ни с того ни с сего, чрезмерно официальный и бдительный вид, повертел сдаваемый пропуск в руках — и вернул обратно.
— Вас выпускать не разрешили.
Сева не успел возмутиться: что, мол, за идиотские шутки! Фунфыря, прильнув к прорезанному в плексигласе будки окошку, добавил:
— Только что был звонок от Марьи Лексевны — вам срочно к директору.
Юрин колебался лишь мгновение. Не тот уровень у вахтера, что бы шутки шутить. Однако, только войдя в приемную директора и, увидев, засуетившуюся старенькую секретаршу, он окончательно поверил: его не разыгрывают.
В директорском кабинете Всеволод был всего лишь раз. Собрали молодых специалистов, и начальник задал сакраментальный вопрос: чего вам не хватает? Один малый ляпнул сдуру, что ему недостает мощного компьютера, а потом долго и путано объяснял, зачем ему, инженеру стенда, нужен 486-й, почему «двушкой» не может обойтись?
На этот раз Филарет Афанасьевич так и лучился от доброжелательности. Он даже встал из-за своего огромного стола и прошел Севе навстречу, протянул руку (!)
Ошарашенный парень не сразу заметил, что в кабинете есть и другие люди, в том числе, незнакомец — мужик, чем-то похожий на следователя Сысина.
— Присаживайтесь, Всеволод Кириллович, — радушно пригласил директор. Позвольте вам представить: майор Мезенс из Федеральной службы безопасности.