Из окна кабинета открывался вид на городские кварталы на берегу реки Боранн, за ними виднелись пять утопавших в зелени дворцов. Землю под резиденцию пожаловал магистру много веков назад король Битран IV (тогда труд ученых ценился не в пример нынешнему).
Сам магистр обитал в полуразрушенном здании под названием Зеленогорская Башня; все близлежащие сооружения были намного ниже, что облегчало связь по солнечному телеграфу с королевским дворцом.
Было начало вечернего дня, квартал как раз вынырнул из тени Верхнего Мира; пробудившийся после двухчасового сна город казался невыразимо прекрасным. Желтая, оранжевая, алая листва одних деревьев резко контрастировала с бледно- и темно-зелеными листьями других. В небе сверкали гондолы воздушных кораблей, а на реке белели паруса кораблей океанских, доставлявших в город различные товары из самых отдаленных уголков империи.
Но Лейн, хоть и сидел за письменным столом у окна, ничего этого не замечал. Весь день, томимый неким предчувствием, он ощущал возбуждение и любопытство. Судя по всему, вот-вот должно было произойти что-то крайне важное.
— Помоги мне составить список гостей, — сказала Джесалла. — Как я могу готовиться к приему, если не знаю даже, сколько у нас будет народу.
Лейн поднял голову и посмотрел на жену.
— По-моему, до Конца Года времени еще предостаточно.
— Как сказать. Во всяком случае, насчет гостей…
— Скорее всего, можно рассчитывать на всех, кто у нас обычно бывает, кроме, разве что, Толлера.
— Вот и хорошо. — Джесалла состроила гримасу.
— Наконец-то праздник пройдет без споров и потасовок.
— Не забывай, что Толлер — мой брат, — миролюбиво возразил Лейн.
— Сводный брат.
— Я рад, что моя мать не дожила до того, чтобы услышать это замечание.
— Я не хотела обижать твою мать. Просто Толлер больше похож на солдата, чем на члена вашей семьи.
— Иногда случаются генетические неудачи.
— И потом, он даже не умеет читать.
— Мы это уже обсуждали, — терпеливо сказал Лейн. — Когда ты поближе узнаешь Толлера, увидишь, что он не глупее остальных и на самом деле читает вполне бегло. Быть может, он больше воин, чем ученый, но исследователь-практик из него вышел бы отменный. И потом, чем тебя раздражает Толлер? Между прочим, в нашем окружении на Зеленой Горе полным-полно индивидуалистов и оригиналов.
Джесалла подошла к окну и вдруг нахмурилась.
— Ты ждал магистра Гло?
— Нет.
— Увы. Он приехал. Я исчезаю.
Глядя вслед жене, Лейн подосадовал, что она никак не перестанет напоминать о происхождении Толлера. Эй фа Маракайн, его мать, умерла при родах, так что если она и согрешила, то расплатилась сполна. И вообще, сколько можно толковать об одном и том же?
Он посмотрел в окно. Магистр Гло как раз вышел из видавшего виды фаэтона, на котором всегда ездил по городу. Кучер, удерживая под уздцы двух синерогов, терпеливо выслушивал указания.
Вскоре магистр вошел в дом и появился в кабинете Лейна. Маракайн подал ему бокал с вином.
— Ты очень любезен, — сказал Гло и направился прямиком к ближайшему креслу. Хотя магистру шел всего-навсего пятый десяток, выглядел он гораздо старше: весь какой-то оплывший, обрюзгший, от зубов осталось лишь несколько бурых пеньков, которые выглядывали из-за нижней губы.
— Всегда рад видеть вас, магистр, — сказал Лейн, прикидывая, чем обязан посещению; впрочем, не стоит торопиться — Гло не будет долго ходить вокруг да около.
Магистр одним глотком наполовину осушил бокал.
— Взаимно, мой мальчик. У меня кое-что есть. Тебе понравится.
Он отставил вино, порылся в складках одежды, извлек листок бумаги и вручил Лейну. Посредине листка находилось круглое пятно.
— Дальний Мир. — Лейн узнал световой портрет единственной, не считая пары Мир — Верхний Мир, крупной планеты системы. — Изображения улучшаются.
— Да, но нам пока не удается сделать их стойкими. Этот экземпляр заметно выцвел с прошлой ночи. Видишь, полярные шанки. едва заметны. Жаль. — Гло забрал фотографию и принялся ее изучать, непрерывно качая головой. — Юный Энтет получил подтверждение угла наклона. Лейн, ты когда-нибудь пытался представить себе, на что была бы похожа жизнь на планете с наклонной осью вращения? Жаркое время года, с длинными днями и короткими ночами, и холодное время года, с короткими днями и длинными ночами…
В детстве Лейн частенько задумывался о том, есть ли жизнь на других планетах, и заходил в своих фантазиях очень и очень далеко, но, повзрослев, обнаружил, что математика предоставляет куда больший простор для воображения. Поэтому сейчас он слушал магистра, который весьма пространно излагал свои соображения о природных условиях Дальнего Мира, что называется, вполслуха.
Наконец Гло кончил объяснять и откинулся на спинку кресла.
— Ты ни за что не угадаешь, что случилось.
— От вас забеременела какая-нибудь особа женского пола?
— Попробуй еще раз.
— Вы забеременели от какой-нибудь особы женского пола?
— Ошибаешься, Лейн. Но шутки в сторону. Король и принц Чаккел, наш главный промышленник, проснулись и неожиданно обнаружили, что у нас кончается бракка. Король созывает заседание высшего совета.
— Никогда бы не подумал. Вы что, прямо из дворца?
— Э… нет. Я знал про заседание уже несколько дней, но тебя известить не мог, поскольку меня отправили в Сорку. Я вернулся как раз сегодня, утренним днем.
— Я на вашем месте устроил бы себе там лишний выходной.
— Там было не до отдыха, мой мальчик. — Гло вдруг помрачнел. — Наши солдаты и летчики утрачивают боевой дух. Ходят слухи, что находиться рядом с пострадавшими от птерты чрезвычайно опасно, и люди этим слухам верят.
— Не понял.
— Говорят, несколько рядовых заразились птертозом, пообщавшись с больными.
— Полная чушь, — сказал Лейн, делая очередной глоток.
— Вот именно. Ладно, вернемся к нашим заботам. — Гло встал и принялся расхаживать по кабинету. — Это заседание, мой мальчик, дает сословию ученых прекрасную возможность восстановить утраченный авторитет. Я хочу, чтобы ты подготовил графики, показывающие, сколько пикона и халвелла произведет Колкоррон в течение следующих пятидесяти лет. Вдобавок, нужно продемонстрировать, что по мере того как потребность в натуральных кристаллах будет уменьшаться, мы начнем высаживать все больше бракки, чтобы…
— Погодите, магистр, — перебил Лейн. — Я не уверен, что в ближайшие годы мы сумеем получить искусственный пикон хорошего качества. Тот, которым мы располагаем сегодня, мало на что годится, да и халвелл немногим лучше.
— Послушай, мой мальчик, окажи мне услугу — не заводи об этом речь на совете. Договорились?
— Хорошо. Знаете, магистр, я, конечно, рад, что заседание состоится, однако провести его следовало гораздо раньше. Вам ведь известно, что бракка достигает зрелости и вступает в фазу опыления за пятьдесят — шестьдесят лет. Было время, когда Колкоррон мог уравновесить производство и потребление, но даже тогда принцы ничего не желали слушать. В нынешнем положении требуются радикальные меры. Но вы представляете, как отреагирует тот же Леддравор на предложение приостановить производство оружия?
— Ты не преувеличиваешь?
— Посмотрите на графики. — Лейн вынул из шкафа лист бумаги, разложил его на столе и с жаром пустился в объяснения. Какое-то время спустя он заметил, что Гло слушает не слишком внимательно. — Может, лучше прислать вам в Башню письменный отчет, чтобы вы просмотрели его на досуге? А, кстати, когда состоится заседание совета?
— Утром двухсотого дня. Так сказал король. Как видишь, сроки поджимают. Ладно, присылай мне свой отчет, там поглядим. Да, вспомнил, на заседании будет и твой брат. Мне кажется, мы слишком сурово с ним обошлись — на целый год заслали в такую дыру, как Хаффангер, только за то, что он врезал по физиономии Онгмату.
— И сломал тому челюсть.
— Если хочешь знать, я считаю, что Онгмат получил по заслугам. — Гло усмехнулся и, шаркая ногами, вышел из кабинета.
Лейн опустился в кресло и погрузился в размышления. Вполне возможно, Гло предложит ему выступить на заседании. Одна только мысль о том, чтобы бросить вызов Чаккелу и Леддравору, повергла Маракайна в ужас. Он отставил оокал и несколько^ раз глубоко вдохнул, дабы успокоиться и унять нервную дрожь.
Глава 4
Королевский дворец выделялся среди прочих скорее размерами, нежели архитектурными достоинствами. Сменявшие друг друга на троне правители пристраивали к нему крылья, башни и купола — что кому вздумается, — как правило, в стиле своего времени; в результате здание стало до некоторой степени напоминать коралл или нечто вроде громадного муравейника. В дворцовом парке поначалу росли исключительно кудрявцы и «стропильные деревья», но за минувшие столетия туда просочились и другие виды, так что теперь дворец, сам по себе пестрый из-за разнородной каменной кладки, теперь окружала столь же многоцветная растительность.
Однако Толлер Маракайн, сопровождавший брата, который направлялся на заседание совета, думал совсем о другом. Перед рассветом прошел дождь, утренний воздух был прозрачен и свеж. В небе ослепительно сверкал огромный диск Верхнего Мира, вокруг него мерцали мириады звезд. Воды реки Боранн отливали синевой, на фоне которой белели паруса.
Толлер размышлял о том, чем бы ему заняться в будущем. Причем желательно, чтобы занятие, которое он себе выберет, понравилось бы Лейну — очень уж не хочется снова огорчать брата. По слухам, несколько ученых пытаются создать смесь керамики со стеклом, достаточно прочную, чтобы заменить бракку, которая используется при изготовлении мечей и брони. Совершенно очевидно, что ничего у них не выйдет, но это все же лучше, чем измерять количество выпавших осадков, да и Лейну будет приятно узнать, что Толлер поддерживает движение за сохранение бракки…
В королевском дворце Толлер бывал лишь однажды, еще в детстве, но помнил Радужный Зал, где намечалось провести заседание совета. То, что Прад Нелдивер решил провести заседание совета именно в Радужном Зале, говорило о многом. Очевидно, король придавал предстоящему обсуждению большое значение, что было достаточно странно. Толлер привык к тому, что брат и его единомышленники без устали твердят об исчезновении бракки, но ведь на их речи никто не обращает внимания.
На переднем дворе скопилось множество экипажей, среди которых Толлер сразу заметил кричащеяркий фаэтон магистра Гло. Рядом с фаэтоном стояли трое мужчин в серой одежде ученых: невысокий, тщедушный Ворндал Сисст, Датхун, отвечавший за добычу халвелла, и Боррит Харгет, который занимался новыми видами оружия. Они приветствовали брагьев. Магистра же поблизости видно не было.
У дверей Радужного Зала Толлер пропустил брата вперед. Когда Толлер очутился внутри, у него внезапно перехватило дыхание. Детские впечатления, видимо, все же подзабылись. Купол из квадратных стеклянных панелей поддерживали опоры из древесины бракки. Часть панелей была белой, часть голубой, под цвет неба и облаков, но семь, расположенных дугой, вплотную друг к другу, повторяли цвета радуги. Сквозь панели, дробясь на бесчисленные разноцветные лучики, струился солнечный свет.
У дальней стены зала возвышался большой трон, рядом с которым располагались три трона пониже, предназначенные для принцев. В прежние времена все принцы были сыновьями правителя, но с годами на некоторые правительственные посты стали допускать и потомков по боковой линии. Обычно среди них удавалось найти подходящих людей, способных не только буянить и воевать, но и трудиться на благо государства. Что касается Прада Нелдивера, то сыновей у него было всего двое — Леддравор и Пауч, распорядитель общественных фондов.
Перед тронами выстроились полукругом разделенные поперечными проходами скамьи для представителей сословий, от врачей и художников до священников и учителей. Ученые по традиции, существовавшей со времен Битрана IV, который полагал, что научное знание — та опора, на которой Колкоррон построит в будущем всемирную империю, заняли средний сектор.
Какое-то время ничего не происходило, слышались лишь кашель и отдельные нервные смешки, затем прозвучал церемониальный горн, и через дверь позади тронов в зал вошли король Прад и три принца.
Облаченный в алые одежды Прад являл собой истинного правителя, стройного и широкоплечего, несмотря на свои шестьдесят с лишним лет, однако внимание Толлера привлек не он, а принц Леддравор. Толлер знал, что принц — безжалостный вояка, побывавший в сотнях кровопролитных сражений, и испытал острый укол бешенства, смешанный с пониманием, заметив явное презрение, с которым Леддравор оглядел собрание, перед тем как сесть на трон, центральный из трех у подножия королевского.
Церемонимейстер трижды гулко ударил по полу жезлом, давая сигнал к началу заседания.
— Я благодарю всех собравшихся за то, что они смогли найти время и прибыть на совет, — произнес король. — Как вы знаете, предмет сегодняшнего обсуждения — острая нехватка бракки и энергетических кристаллов. Однако прежде чем мы приступим к обсуждению, я хотел бы услышать ваше мнение по другому поводу.
Я имею в виду не сообщения из различных источников о якобы резко возросшей численности птерты. Думается, эти сообщения объясняются тем, что мы впервые ведем боевые действия в тех краях, где вследствие естественных условий птерта всегда водилась в больших количествах. Магистр Гло, поручаю вам провести тщательное исследование и представить подкрепленный фактами отчет, однако сам особых поводов для беспокойства не вижу. Принц Леддравор заверил, что существующих средств борьбы с птертой более чем достаточно, чтобы справиться с любым осложнением. Гораздо сильнее меня тревожат слухи о том, что несколько солдат погибли, будто бы заразившись птертозом. Если мне не изменяет память, этими байками раньше всего стали запугивать себя подразделения Второй Армии соркского фронта, а поскольку слухи распространяются с невероятной скоростью, они успели достичь и Лунгла, и Ялрофака. Паникерство угрожает безопасности империи куда больше, нежели двукратное или троекратное увеличение численности птерты. Все сидящие в этом зале знают, что птертоз не передается ни при физическом контакте, ни каким-либо другим путем, поэтому ваш долг — действуя быстро и решительно, справиться с распространением подобных выдумок.
Толлер огляделся по сторонам. Многие из присутствовавших делали какие-то пометки в своих бумагах. Интересно, мелькнула шальная мысль, а что если в этих слухах есть хотя бы крупица истины? Ну да, солдаты, моряки и летчики, как правило, невежественны и легковерны, однако в здравомыслии им все же не откажешь.
— Переходим к основному вопросу, — сказал король. — Из отчета Управления Портов следует, что в 2625 году поставки бракки из шести провинций составили всего 118 426 тонн. Общий объем падает двенадцатый год подряд. Производство пикона и халвелла снижается. Об урожае на местах данных нет, но, по предварительным оценкам, на многое рассчитывать не приходится. Положение усугубляется тем, что затраты на оборону и промышленность продолжают расти. Очевидно, мы вступаем в критический период, угрожающий благополучию страны, поэтому я предлагаю обсудить, что можно предпринять.
Принц Леддравор, которому явно не сиделось, тотчас вскочил.
— Ваше величество, при всем моем уважении к вам не хочу и не стану скрывать, что меня разговоры о нехватке ресурсов безмерно раздражают. Бракки сколько угодно, хватит еще на века. Нужно только проявить решимость — выступить в поход, подчинить Страну Долгих Дней и забрать то, что принадлежит нам по праву.
По залу пронесся ропот. Король повелительно взмахнул рукой.
— Я не желаю даже слушать об этом, — бросил он.
— Рано или поздно воевать все равно придется.
— Могу лишь повторить то, что сказал.
— В таком случае, ваше величество, прошу разрешения удалиться, — дерзко заявил Леддравор.
— Какой толк в обсуждении, в котором заведомо отсутствует обыкновенная логика?