– Иди один. Да, мы слабее тебя и можем не выдержать испытания… Зачем тебе страдать из-за нас?
– Иди, командор. После всего, что здесь произошло, нам не очень хочется тебя видеть, - подтвердил Сева.
– Пойдем, интуиция! Вдвоем мы пробьемся.
– Нет, Володя. Будь что будет, но я не могу оставить ребят.
– По-твоему, я вас бросаю?
– Ты совсем другое дело. Ты сильнее и пробьешься в одиночку.
Мовшович закинул за спину рюкзак и скрылся в проходе.
– Вот теперь можно спокойно пообедать, - улыбнулся Сева.
– И поспать, - добавил Серега. - Знаете, ребята, я как-то здорово сдал. Мне, наверное, следует остаться здесь и терпеливо ждать конца третьих суток.
– Не глупи, - заявил Сашка. - Нам с самого начала нечего было устраивать эту гонку. Силы надо расходовать равномерно. Да и работать нужно не, только ногами, но и головой, а нам остановиться некогда было, не то что поразмыслить! Ты, конечно, сам виноват. Надо было развивать не столько силу, сколько выносливость. У меня товарищ… Он штангой занимался. Выкладывался до предела. Тот тоже. Вовремя не поест и становится слабей цыпленка. Так и у тебя. Давайте, действительно, пообедаем, поспим и тогда будем решать, что делать дальше.
Проснувшись, Серега заглянул в свой рюкзак, прикидывая, чем из остатков рациона можно подкрепиться, чтобы из-за своей слабости не задерживать нас, и обнаружил лишнюю банку концентрированного молока.
– Ребята! Это нечестно! Что это вы еще выдумали! Признавайтесь, кто?
– Ну я, - спокойно откликнулся Сашка. - Тебе позавтракать надо. Иначе не потянешь. А я могу. Мне надо меньше, и я выносливый. Попил водички…
Он потряс термос и ощутил легкий толчок жидкости на самом донышке.
– Ребята, а ведь воду тоже, наверное, надо экономить? - произнес он растерянно.
– Давайте по одной банке молока на двоих. Это заменит нам и завтрак и воду, - предложил Сева.
Предложение одобрили. Серега аккуратно проколол в банках по две дырки.
– Удобно и гигиенично, - провозгласил он. - Каждый прикладывается к своей, персональной дырке!
Эта персональная дырка почему-то привела всех в шутливое настроение. Сашка предложил организовать клуб под таким названием.
– Звучит, - смакуя новое словосочетание, сказал Сева. - Особенно если она окажется “черной дырой”.
– Вылетим мы с ней в надпространство.
– Зачем же в надпространство? Просто вылетим!
Это напоминание о возможном конце нашего блуждания по лабиринту отрезвило, но только на мгновение.
– По-моему, нам пора, - озабоченно, но явно невпопад сказал Серега.
Взрыв хохота потряс лабиринт, и, если где-нибудь поблизости спала другая группа, она непременно должна была проснуться, несмотря на то, что стены лабиринта оказались покрытыми мягким звукопоглощающим пластиком. Вдоволь посмеявшись, мы собрали свои пожитки и двинулись до ближайшей развилки. Честно говоря, мне надоело это блуждание, кроме того, оно мне казалось бессмысленным, и я поспешил высказаться:
– Командор прав. В центральной части лабиринта выхода нет. Это действительно примитивно.
– Ты в этом уверен?
– Интуиция…
– Но ведь левый ход мы последовали полностью!
– Зато даже не попытались сунуться в правый!
– Но ведь там ребята написали…
– Во-первых, не написали, а нацарапали, - я возражал больше для порядка, чем из желания спорить, - а во-вторых, и тут уже прав Саша, ты гарантируешь, что эти самые доброжелатели не ошиблись?
Сева даже не посчитал нужным возразить на такие шаткие доводы. Я понимал, что он прав, иначе зачем этим ребятам нужно было царапать стены. И тут меня осенило!
– Какие же мы ослы!
– Говори о себе в единственном числе, - съязвил Смолин.
– Брось, Севочка. Мы же здесь все свои, - миролюбиво заметил Сашка.
– Спасибо, удружил. Сам, однако, предпочитаешь скрываться под вывеской кенгуру. Удобнее, правда?
– Трепачи! - безнадежным голосом произнес Серега. - У человека один раз в жизни проблеснуло, а вы не даете ему высказаться.
– Эпидемия какая-то! - оторопел Сева от такого бесцеремонного вторжения в сферы, где он привык считать себя недосягаемым. - Можно подумать, что все окончили школу злословия с английским уклоном. Ну давай, пророк! Что ты там надумал? Или тоже горишь желанием присоединиться к этому непрофессиональному балагану?
Я мотнул головой, отвергая беспочвенные обвинения, и в отместку решил устроить ему экзамен на сообразительность.
– Саша, у меня к тебе один вопрос. Почему, убедившись в бесплодности левого хода, ты не оповестил об этом идущую вслед публику?
Саша задумчиво выпятил губу и вдруг заулыбался.
– Миша! Это дивная и весьма логичная мысль. Поздравляю!
Мы с чувством пожали друг другу руки. Серега посмотрел на нас с подозрением. Смолин напряг все свои мыслительные способности, но ничего не придумал и сдался, скрывая свою досаду за ширмой вычурной остроты.
– Может, вы объясните нам, непосвященным, как поймать дюжину чертей, сидящих на острие иголки?
– Почему ты не нацарапал: “Не ходи налево”, когда убедился, что там делать нечего? - приступил к перекрестному допросу Саша.
– Это нечестно! - горячо возразил Сева.
– А ты?
– Неудобно как-то. - Серега кашлянул в кулак. - Портить стены…
– Выходит, вы одни такие, хорошо воспитанные, а другие могут! На нашу простоту и рассчитана ловушка!
– Ты думаешь, они сами?
– Еще как! До чего же тонко придумано! Отвлекающий маневр, чтобы все ходы обошли. Теперь самое главное - быстро выбраться отсюда.
Но как мы ни старались, центральный ход не выпускал нас из своих объятий. После долгих блужданий мы снова попали в тупик, хотя и несколько необычный. Он заканчивался не круглым залом. Просто коридор срезался стеной, неподалеку от которой кто-то лежал на полу в таком же сером, как у нас, комбинезоне. Мы подошли поближе, и я узнал льняные волосы Майки. Она лежала ничком и, похоже, даже не дышала.
– Может, обморок? - предположил Серега.
У меня все похолодело. Я опустился перед ней на колени и осторожно протянул руку. Стоило дотронуться, как она тут же встрепенулась.
– Привет, мальчики! Так я и знала, что на меня кто-нибудь наткнется. Скучно бродить одной! А где ваш командор?
Мы объяснили.
– Не беда, - отмахнулась Майка. - Он еще приползет к вам на коленях и будет просить принять в рядовые. Э! Э! Ты куда? Там рассеиватель!
Это она Севе, который из любопытства решил обследовать необычный тупичок, но, услышав ее предупреждающий окрик, поспешно ретировался.
– Это что еще за зверь? Мы с ним не встречались.
– Оно и видно. Иначе вам бы уже вместе не собраться! Нас вот занесло. Пока размышляли, отдыхать или идти обратно, вдруг выдвинулась переборка и разделила нас на одиночные камеры. Потом пол ушел под ногами, и я очутилась здесь, а мои коллеги, как я понимаю, на другом этаже.
Серега, которого Майка слегка подкормила, приобрел вполне цветущий вид. Рано или поздно все имеет свой конец. Один из переходов вывел нас к лестнице, и мы поднялись на площадку, с которой начинали исследование лабиринта. Честно, когда мы оказались перед правым входом, уверенность в правильности моей гипотезы заметно поубавилась. Мы сосредоточенно изучали нацарапанные буквы, пытаясь пю начертаниям определить их истинное назначение, но не смогли найти в них ничего подозрительного…
– А у нас такая надпись была перед левым входом, - удивилась Майя.
– И вы сразу пошли направо?
– Естественно…
– До чего же стереотипно человеческое мышление, - облегченно вздохнул Сашка и, как.бы принимая на себя ответтвенность, шагнул в правое ответвление. Опустившись по ступенькам вниз, он остановился у развилки.
– Ну, Миша, ты у нас везучий. Мы потеряли много времени, чтобы использовать правило одной стенки. Иди вперед и сворачивай туда, куда тебе подскажет интуиция.
И я пошел. Это было как полет в невесомости. Часа два мы шли без передышки и ни разу не нарывались на тупик или замкнутое кольцо, которое бы откидывало нас на исходные рубежи.
Когда наступил предел нашим силам, решили сделать привал.
Остановились у развилки. Сева, который давно уже мечтал о тупичке, тотчас рванулся направо. Минут через десять он вернулся совершенно преображенный.
– Ребята! Там выход!
Мы только разложили остатки провизии, собираясь прикончить ее перед последним, как нам показалось, рывком, но, забыв про еду и усталость, повскакивали и помчались за ним следом.
Это было волнующее зрелище: широкая поляна, освещенная солнцем, белые березки и свежий, некондиционированный воздух!
– Ну вот и вышли, - улыбнулся Серега. - А я думал, не выдержу! Было бы обидно, хотя я уже понял, что в исследователи космоса не гожусь.
– Ребята! Выход ложный! - заявил Сашка.
– Брось ты! Вот тут написано: “Для вызова транспорта снять с руки личный знак”, - горячо возразил Смолин.
– Ты уж дочитывай до конца! “Дверь задраить”. То есть капитулировать! Я думаю, что у основного выхода нас должны встречать.
– С музыкой и цветами! - не удержался от иронии Сева.
– И потом, - не обратив ни малейшего внимания на его язвительную реплику, гнул свое Саша. - Мы не использовали еще автономный дыхательный аппарат. Уверен, что на главном выходе он нам понадобится.
В его суждении были логика и здравый смысл, и я немедленно принял его сторону, но убедить Смолина оказалось непросто.
Пока мы изощрялись в логике, Серега вернулся к развилке и забрал свое снаряжение. В пылу полемического задора мы не заметили его ухода и готовы были охрипнуть, но отстоять свою точку зрения, если бы Сергей не охладил наш пыл. Он протянул нашему основному оппоненту руку.
– Ты чего? - оторопел Сева.
– Все, ребята. Я ухожу. Не хочу быть обузой. Спасибо, но пора и честь знать. Тем более все решено.
С этими словами он снял со своей руки личный прибор. Освещавший стрелку и циферблат огонек погас.
– Давайте прощаться, пока не прибыл транспорт.
Обедали в грустном молчании. Оставленные им остатки своего рациона как-то по-особому тренулй нас.
– Все-таки зря он так, - вздохнул Сева. - Космонавт из него бы получился.
– Не думаю, - Сашка бережно вытряхнул на ладонь осколки галет, отправил их в рот и, запив глотком воды, продолжал: - В детстве я читал рассказ… Еще о тех временах, когда существовала нетронутая, первозданная тайга в Якутии. Там описывается, как отряд геологов открыл первые алмазы, но у них перевернулась лодка и осталось мало провизии. И вот самые слабые уходили, чтобы их товарищам хватило пищи и они могли донести открытие. Хороший рассказ, но, я думаю, слабым надо уходить вовремя. Еще до выбора профессии…
Может, на меня подействовал уход Сереги, может, рассказ Сашки, только моя интуиция иссякла, и мы попадали из одной карусели в другую. Перед каждой новой попыткой Сашка смотрел на меня грустными усталыми глазами и просил:
– Миша, ну сосредоточься, пожалуйста!
Я сосредоточивался, но былой уверенности не было, и при очередной попытке мы попали в тупик.
– Передохнем, - сказал Сашка.
– Мальчики, можно, я немного подремлю? - робко попросила Майка. - Я сегодня мало спала.
– Давай, - разрешил Сева. - Миша, тебе бы тоже не мешало. Что-то твой компас забарахлил.
Я прилег на бок и мгновенно уснул. Для меня вообще сон лучшее средство от всех болезней. И что интересно, чем хуже я себя чувствую, тем больше сплю. Но когда нужно, я могу проснуться в любое время, хоть на часы не смотри! На этот раз я приказал себе спать, пока не отдохну, и все-таки проснулся первым. Мне показалось, что послышался шорох, и я открыл глаза…
А может быть, действительно кто-нибудь пошевелился. Оглядев безмятежные лица своих друзей, я с минуту колебался: будить или не будить. Это была четвертая ночь по нашим биологическим часам. Все шансы выбраться из лабиринта в срок утеряны, и, вероятно, следовало дать всем возможность отдохнуть как следует, но, не знаю почему, в нас жила уверенность, что мы еще можем дотянуть до выхода в последнюю минуту, и эта уверенность пересилила жалость. Едва я тронул Сашу за плечо, он сел и, поморгав глазами, потянул за ногу Севу. Тот невнятно замычал и, дрыгнув ногой, подтянул ее к животу. Пришлось применить более действенное средство: слегка плеснуть на лицо водички.
– Ну чего вы? - недовольно заворчал он и открыл глаза.
Созерцание круглого зала взбодрило его. Он потянулся, отгоняя сон.
– Немного недобрал. Зато мне снилось домашнее жаркое с маринованными огурчиками,
Напоминание о еде было некстати. У меня рот наполнился слюной.
– Попей водички, раз поел солененького, - посоветовал я и, подавая пример, сам потянулся за термосом.
Наглотавшись воды и сбив ощущение голода, я подошел к Майе. Она спала, подложив ладошку под щеку, и смешно посапывала носом. Не знаю почему, но меня именно эта деталь окончательно примирила с ее внешностью и, пожалуй, сблизила, что ли… Я наклонился к ней и тихо сказал: - Маечка, вставай!
Она открыла глаза и улыбнулась.
– Ой, как хорошо я поспала!
Майя протянула мне руки, и я помог ей подняться.
– Пора, ребята, - напомнил Сашка.
Было и в самом деле пора. Я поднял полупустой рюкзак Майи, она продела руки сквозь ремни и на секунду задержала на мне взгляд. Могу поклясться, что не одну благодарность за внимание выражали ее большие синие глаза. Нет, эта синева завораживала, и я поторопился занять свое место впереди группы. На первом же тройном разветвлении я свернул уверенно налево, и через несколько минут мы оказались в прямоугольном зале. Половину его занимал бассейн, но ни одного выхода из зала не оказалось.
– Переспал, - хмыкнул Сева.
Саша посмотрел на меня вопросительно, и я буквально увидел, как тень недоверия начала проявляться на его лице.
– Мальчики, надо обследовать бассейн, - предложила Майя.
Лицо Саши прояснилось, теперь он с интересом поглядел на Севу, и тот поспешно, пожалуй, даже слишком поспешно стал вытаскивать из рюкзака автономный дыхательный аппарат.
Загерметизировав костюм, он надел маску и погрузился в бассейн. Минуты через две он вынырнул в левом углу и, махнув нам рукой, снова погрузился под воду. Не теряя времени, мы быстро приладили аппараты и друг за другом попрыгали в бассейн…
В воде было сумеречно, в левом углу темнел сводчатый туннель. Подплыл Сева и, кивнув головой в сторону входа, занял положение ведущего. Туннель был узкий, плыть можно было только по одному, друг за дружкой. Становилось все темнее, только впереди вспыхивали какие-то красные отблески. Ближе к выходу красноватые вспышки становились ярче. Выбравшись из туннеля и вынырнув на поверхность, мы увидели такой же зал, на длинной стене которого вспыхивало красное табло: “Опасно! Дыхательные маски не снимать!” Оно высвечивало три темных выхода…
Меня прямо потянуло к выходу с правой стороны, но коридор был абсолютно темен, и, едва мы завернули за угол, пришлось пробираться на ощупь. Правой рукой я касался стены и продвигался довольно свободно, все время отрываясь от идущего сзади Саши. Я вообще в темноте чувствую себя довольно уверенно, может, потому, что много занимался фотографией и привык на ощупь заряжать кассеты и передвигаться в темной лаборатории.
На повороте ожидал товарищей, и почти раз за разом Саша натыкался на меня, что-то невнятно мычал сквозь маску. Может, бормотал извинения, это на него похоже. Мне такое подталкивание быстро надоело. Я взял его за руку и потащил за собой, пока после нескольких поворотов мы не уткнулись в глухую стену. Саша похлопал меня по плечу, одновременно успокаивая и призывая к вниманию. Ощупывая стены, я наткнулся на выключатель. Вспыхнул свет, и вдруг глухая стена в конце прохода поползла в сторону, открывая небольшую камеру. Осмотревшись, мы увидели красную кнопку. Сева поднял и опустил руку, показывая движение наверх, подразумевая лифт-рессеиватель и предупреждая, что нас растащит по этажам. Саша отрицательно помотал головой и показал на кнопку, призывая меня нажать на нее. Я придавил, и сразу пошла дверь… Когда камера полностью изолировалась, мы почувствовали, что от перемены давления заложило уши. Саша заулыбался и показал на стену за нашей спиной. Мы обернулись. На стене сияла красная надпись: “После прохода шлюзовой камеры дыхательные аппараты разрешается снять”. Вскоре давление выровнялось, и противоположная дверь поползла в стену.