Глава 8
В пирамиде
Планета Земля
115 тысяч лет до нашей эры
Урас крепко сжал руку Ирис, так как чувствовал излишнее волнение в любимой женщине, да собственно он и сам испытывал схожее состояние, но внешне это никак не проявлялась, направляясь в золотую пирамиду.
После исчезновения Командора Гора тяжело было объяснить выжившим, что Гор изменился и стал теперь в некоторой степени пирамидой, и еще тяжелей, что в другой степени находится в другом времени. Выжившие земляне признали именно Ураса своим лидером, человеком, способным возглавить и довести до логического завершения задуманную операцию по спасению Человечества; в этом мнение Гора и остальных людей полностью совпало.
Урас, ощущая груз ответственности и доверия, ни на секунду не дал никому усомниться в своей вере в осуществлении намеченных мероприятий. Лишь Ирис знала, каких усилий это стоит любимому. Но она первая из всех на толику не сомневалась в возможностях мужа. Ирис не только любила Ураса, но и знала его лучше всех, знала его подлинные возможности. Нет, Ирис не понимала многого, но она чувствовала Ураса, чувствовала огромную силу, скрывающуюся в этом внешне спокойном человеке. Она, занятая кухней, котлетами и отбивными до глубокой ночи и не посвященная в детали, не сомневалась в успехе операции, разработанной Урасом по уничтожению роботов на Луне и Марсе. Она не сомневалась и сейчас, хоть и не понимала, как пирамида сможет их защитить от времени, ни от часа, ни от года, не от столетия, а от тысячелетий.
Ирис стало немного больно от сильного рукопожатия мужа, в другой ситуации она не сдержалась бы и сделала замечание Урасу, понимая, что он просто не замечает сейчас своей силы. От ладони Ураса по ее руке бежала теплая волна, согревающая и успокаивающая ее, спустя миг Ирис стало тепло и уютно и уже почти не больно.
Урас посмотрел в глаза Ирис, улыбнувшись, нежно произнес:
— Милая, все будет хорошо, и я с тобой
.
— Да, любимый, я не боюсь, я только самую чуточку. — Ирис тоже удалось улыбнуться в ответ. — А Линт и Хайли, что станет с ними?
— С ними все будет хорошо!
Ирис не стала уточнять у мужа 'хорошо' — это, как и где, куда и на сколько, встретятся ли они когда-нибудь еще? Хотя спросить, и хотелось; женское любопытство ведь никуда не денешь, его можно только спрятать, да и то на время; Ирис и спрятала до лучших времен. С Хайли и Линтом Ирис сдружилась, но расспрашивать у них об их миссии постеснялась, да и времени особо много не было: каждый из них допоздна занимался своей работой, встречались лишь в столовой во время приема пищи, где больше старались шутить, отвлечься, разрядить скопившееся напряжение и усталость, подбодрить друг друга.
Урас и Ирис перед входом в пирамиду повернулись и прощально помахали Линту и Хайли, одиноко стоящим на безжизненном острове.
— Все, нам пора, — подвел черту Урас, жирную черту над их бесславно погибшей цивилизацией, над безвозвратно утерянным прошлым, над временем в котором находились.
Капитан армии Дема, а ныне лидер уцелевших землян Урас и исполняющая последние месяцы обязанности повара Ирис зашли в открытый проем пирамиды, покидая надолго Землю, терпящую бедствие, пытающуюся самостоятельно зарубцевать раны и исцелить свое тело и душу. Пройдя пару шагов по пирамиде, они остановились, проем неслышно за ними закрылся. На секунду стало темно. Ирис инстинктивно сильней прижалась к мужу. Но им долго ждать не пришлось. Пол, на котором они стояли, стал на глазах светлеть, не ярко, но вполне различимо освещая пространство вокруг, затем полоска света в виде дорожки невидимой рукой стала раскручиваться по полу, указывая им путь. Они без колебаний пошли по указанному пути и довольно скоро уперлись в тупик. Световая дорожка исчезла и одновременно раскрылась невидимая дверь, куда они без промедления зашли. Урасу уже доводилась проходить за эту дверь с Хайли, но тогда они попали в копию кабинета Командора, кабинета главнокомандующего армией Дема, сейчас же их взору предстала цветущая разноцветьем поляна, яркое синее небо, освещенное полуденным солнцем. Им обоим показалось, что они оказались на заповедном материке в довоенное время, все было похоже на настоящее, как будто бы не иллюзия. Ирис, проверяя свои ощущения, наклонилась и потрогала цветок-колокольчик; не веря своим глазам, увидевшим все это великолепие, не веря своим ушам, слышащим десятки, сотни звуков насекомых и птиц, она посмотрела на Ураса, ожидая, очевидно, от него логических объяснений, но он не мог ничего объяснить, так как был удивлен не менее супруги.
В какой-то момент они перестали удивляться и анализировать, а стали наслаждались этим чудеснейшим райским уголком природы, непонятно откуда взявшимся в пирамиде. Затем настал момент, когда они почувствовали себя уже неразрывной частью этого великолепия, этого творения или сотворения. Ирис захотелось стать цветком, а Урасу ветерком, нежно гладящим свою любимую или стрекозой, охраняющей цветок от других насекомых. Еще немного и они бы окончательно слились бы с окружающей природой, но их внимание привлекли непонятно откуда появившееся Гор и Мили. Они шли к ним, точнее даже не шли, а парили над поляной, не касаясь и не мня цветов, но вместе с тем приближались к ним; они лучезарно улыбались, улыбались им, улыбались цветам и небу, и все вокруг отвечало им взаимностью. Ирис и Урас узнавали и не узнавали Гора и Мили. Они стали молодыми: бесследно исчезла седина с волос Командора, с лица Мили небольшие морщинки воле глаз и губ, появившиеся за столетия, проведенные на Земле, в их движениях ощущалась великая сила и необычайная легкость, молодость и здоровье. Гор и Мили остановились в метре от них, внимательно и с неподдельной любовью смотрели на счастливую пару. Через несколько мгновений в глазах Ураса можно было прочесть удивление. Он понял, осознал, что слышит Командора и Мили, хотя те и не произносили слов. И не только слышит, он и сам разговаривает с ними, как и они, не открывая рта. Очень быстро к беседе присоединилась и Ирис.
— Мы очень рады, что вы так легко смогли пройти через дверь, ведущую в Межвременье, — обратился Гор к обоим, а затем к Ирис: — Я почти не сомневался в Урасе, но ты, Ирис, почти ни в чем не уступаешь своему мужу, твой потенциал громаден и вполне сопоставим с его. Друзья, вы сумели на Земле найти друг друга, возможно Земля помогла вам в этом, выбрав именно вас для Пути, который предстоит пройти, хотя, — Гор замолчал, пытаясь найти понятные слова для объяснения, и продолжал: — Вы сами его и выбрали Там, откуда пришли, но об этом поговорим в другой раз. Я понимаю, что, находясь в состоянии трехмерия, тяжело все понять, принять и оценить, это почти как, если бы орел решил объяснить рыбе, всю жизнь проведшей в морских глубинах, что такое летать, парить в облаках, купаться в лучах восходящего солнца, камнем падать вниз, чтобы захватывало дух. Постепенно, со временем вы все поймете. Из всех выживших на земле, лишь вы обладаете такой возможностью, а это, друзья, могу сказать, обязывает. На вас, на ваши плечи ложится огромная задача не только по спасению Человечества, но и по защите Земли от дальнейших посягательств, а они будут, в этом можно не сомневаться. Пока 'ребенок' растет, он и себе шишек может набить и другим, да и не факт, что ему хватит времени повзрослеть, не сломав себе шею или хребет. В принципе мы и подошли к Главному разговору.
В разговор вступила молчавшая до этого Мили:
— Ирис, пока мужчины будут обсуждать свои планы, а они и здесь, в какой-то степени, продолжают играть в свои игры, я предлагаю тебе совершить ознакомительную экскурсию по Межвременью, чтобы лучше понять, в первую очередь, себя. Ты ничего против не имеешь?
— Нет, конечно, даже напротив. Я, если честно, не совсем понимаю, куда мы попали и, наверное, лучше, если Вы мне объясните более понятным женским языком, чем Гор, — Ирис по привычке обращалась к Мили на 'вы', хотя в этом месте возрастной разницы между ними не ощущалось. Она улыбнулась чистой, почти детской улыбкой, от чего вокруг распустились ромашки с белоснежными лепестками и яркими, как маленькие солнышки, сердцевинами, и перевела взгляд на мужа. Урас сделал шаг навстречу, поцеловал ее в щеку и привычным человеческим языком, а не мыслью, пожелал приятной прогулки.
— Я готова! — мысленно обратилась Ирис к Мили; ей легко удалось освоить беззвучный язык мысли; она пока все воспринимала как игру, в которой к сожалению не знает правил.
— Ну, если готова, то вперед! Ничего не бойся, дай волю своей фантазии, своим эмоциям! — Мили протянула руку Ирис. — Побежали, разгонимся…
И они, смеясь, побежали; постепенно расстояние от ног до земли стало увеличиваться.
— Кем ты хотела бы стать? — прокричала Мили.
— Я хотела бы стать птицей!
— Так становись ею!
— Ты шутишь? — Ирис перестала замечать разницу между ними. — Это невозможно!
— Нет, Ирис, я на полном серьезе. Становись той птицей, которой хочешь быть, и полетели! — Мили отпустила руку Ирис и мгновенно превратилась в белую чайку, начав стремительно удаляться от Ирис в синих просторах неба.
— Не может быть, этого не может быть?! Неужели я сплю? — Она ущипнула себя за руку, почувствовав боль. — Нет, не сплю. Неужели я смогу стать белым лебедем и полететь как они. — Вначале она увидела под собой землю, земля удалялась, ей не было страшно; она с интересом посмотрела на уменьшающуюся фигуру Командора и Ураса и лишь, потом перевела взгляд на свои руки: вместо рук было два белых крыла. — Я ле-чу! Я лебедь! Я птица! Я лечу, как птица! — прокричала Ирис, обращаясь одновременно и к Урасу, и к Мили, и к Командору. — У меня получилось! Здорово! Как здорово иметь крылья!
К ней подлетела чайка и тут же обернулась в аиста, голосом Мили обратилась к Ирис:
— Каково стать птицей?
— Это великолепно! Я не могу передать ощущений словами! Но как? Как такое может быть?..
— Мы находимся в Межвременье; здесь любое материальное желание материализуется или, исполняется, как в детских сказках. Попробуй стать кем-то ещё!
Ирис за пару минут становилась голубем, жаворонком и гордой орлицей, но долго экспериментировать с образами птиц не стала, вернувшись к более привычному образу: превратившись вновь в женщину, в женщину спортсменку, парашютистку, с раскрытым в виде крыла оранжевым парашютом. Ирис медленно опускалась на Землю, рассматривая окрестности:
— Как здесь красиво! Как в сказке! Как во сне! — И уже обращаясь к Мили, которая, повторив 'маневр' Ирис, летела рядом с ней на причудливом треугольном парашюте: — Это и есть рай, про который рассказывают, что после того как умрешь, можно попасть туда, ну в смысле сюда?
— Нет, Ирис, это не рай, это Межвременье, по сути, некая граница, разделяющая трехмерие, скажем от многомерий. Здесь нет времени в том понимании, в котором мы привыкли понимать на Земле, как и материи; время и материя здесь едины, одно целое — одна энергия.
— А рай существует? — Ирис не поняла про время и материю, но ей уж очень хотелось узнать про рай и ад, почти одинаково описываемых в эпосе двух народов.
— Ирис, не все так просто. Земля может стать одним из райских мест, а может стать и исчадьем ада.
— Мили, ты ведь умерла, но ты жива, значит, жизнь вечна, и смерти нет и ее бояться не стоит. Так?
— И здесь не все так просто. Бояться смерти не надо, но дорожить жизнью и надо, и стоит, иначе. — Мили не закончила, так как они подлетели к поверхности.
Мили легко встала на землю, а ее парашют бесследно исчез, не оставив никакого следа. Ирис, до конца не освоившая свои возможности в Межвременье, приземлилась с парашютом и начала стропами подтягивать к себе полотно парашюта, а про себя подумала: хорошо, что здесь нет ветра, вот если бы сейчас начался ураган, то нелегко смог бы уне… Она не успела закончить свою мысль, внезапно начавшийся ураган свалил ее с ног, Ирис запрокинулась, ударившись головой о землю, а раскрывшийся как лодочный парус парашют потащил ее с огромной скоростью по полю.
В тот миг, когда Ирис ударилась головой о землю, Урас ощутил внезапную боль в голове, будто это он ударился, приняв на себя основной удар. Он резко обвернулся, ища глазами Ирис, не найдя, мгновенно прыгнул вверх, превратившись в огромного орла, и полетел туда, где Ирис. Он не видел ее, но абсолютно точно знал, где она и что с ней. Урас настиг ураган, уносящий Ирис, поравнявшись с парусом парашюта, прыгнул на него, придавив своим вновь человеческим телом. Парашют 'погас'; ураган исчез, не оставив даже намека на то, что только что был; Урас подбежал к Ирис, отстегнул парашютные лямки, поднял ее на руки; она в ту же секунду открыла глаза, озорно улыбнулась и обхватила руками шею мужа. Столько нежности и любви отразилось в ее глазах, что окружающая местность вмиг среагировала всплеском алых роз, усыпав все видимое вокруг них пространство любимыми Ирис цветами.
Гор и Мили стояли рядом и в умилении наблюдали за влюбленными, испытывая не меньшие чувства, направив выплеск своих эмоций в небо, раскрасив его в причудливые узоры.
Гор и Мили подошли к Урасу и Ирис. Гор поведал им, что в Межвременье необходимо осторожно обращаться со своими мыслями и желаниями и прежде чем подумать, необходимо подумать о необходимости и возможных последствиях. А закончил свое наставление словами, обращенными не только Ирис и Урасу, глядя куда-то в небо на невидимого наблюдателя или молчавшего доселе собеседника:
— Если бы мы на Земле в трехмерии думали, прежде чем думать или хотя бы думали о последствиях, то сейчас все могло быть иначе! — Гор вновь посмотрел на Ураса и Ирис. — Вам предстоит создать команду, которая будет думать, которая будет сводить на нет человеческие забавы, могущие привести к очередной трагедии, команду защитников Земли, команду защитников Человечества. Сложные и очень важные вопросы нам предстоит обсудить с вами, пожалуй, экскурсию в Межвременье можно считать успешной. — Гор услышал безмолвное согласие Мили, по сути, он говорил не только от себя. — В следующий раз вы сможете найти сюда дорогу самостоятельно, но не менее важно найти дорогу назад. Ее надо увидеть в себе, и она проявится здесь.
Гор протянул руку перед собой, и там появилась дверная ручка. Он открыл скрытую от человеческого глаза дверь, раскрыв проявившуюся створку настежь. Через образовавшийся дверной проем Урас и Ирис увидели знакомую прихожую загородного дома Гора.