Командир звездолета Ратан отдал приказ встать на орбиту Земли; звездолет беззвучно начал маневрировать, набирая высоту; в тот момент, когда основание звездолета попало под вершину пирамиды — звездолет исчез, растворился, как мыльный пузырь, в воздухе.
Ратан, во второй раз за последние десять минут не мог поверить своим глазам, смотря на монитор звездной карты, показывающей, что их звездолет находится в Космосе, рядом со звездной системой Альфа Центавра. Прежде чем услышать голос помощника, сержанта Мантана, Ратан успел подумать, что это же в пяти световых годах от Солнечной Системы.
— Командир, с Земли идет сообщение по пи-связи, включаю адаптер…
…Гор, отключив в медитации сознание, легко вошел в состояние 'отрешенности', и совершил 'прыжок' в Межвременье.
Привыкнув к яркому свету, он осмотрелся, узнал знакомый луг, по которому к нему бежала Мили.
Он экспериментировал, превращаясь в предметы, знакомые ему: то он мчался танком, то летел самолетом, то стоял деревом, то пел соловьем. Он мог быть здесь хоть кем или чем, о чем или о ком знал, помнил, представлял. Гор это уразумел еще в прошлой жизни здесь, прожитой с Мили. Но тогда ему было не до полного осознания, он являлся каплей огромного Счастья, бескрайнего, безграничного…
Гор понял, что ему необходимо найти именно края этого бескрайнего Межвременья, границу. Она есть, она должна быть, причем не одна. Он это знал! Знал, потому что знал всегда, ему просто необходимо вспомнить, и он вспомнил!
Командор Гор стал межзвездным лайнером; в программу предстоящего полета он внес пункт назначения гиперпрыжка — граница Межвременья с… и запустил обратный отсчет:
— Три…
— Два…
— Один…
— Старт!
…Гор лежал на песке, обыкновенном белом, сыпучем, теплом песке, будто на пляже, с той разницей, что одетый, и с головой по самые уши в песке. Он сел, отряхнул с лица прилипший песок. Подумав, забросил несколько песчинок в рот, и принялся их тщательно пережевывать, но тут же выплюнув назад: от скрипа песка о зубы по телу пошли неприятные мурашки; Гор встряхнул непроизвольно плечами и головой, избавляясь от нежеланных ощущений.
Командор встал на ноги. Осмотрелся. Межзвездного корабля, на котором он прилетел, точнее, кем недавно был, в видимом пространстве не обнаружил и не мог обнаружить; человеческое сознание нелегко переносило новые знания и возможности, постоянно сравнивая с имеющимся раннее жизненным опытом, а опыт говорил, что корабль, на котором прилетел, должен где-то по близости стоять.
Гор стоял на берегу сияющего океана или моря. Он посмотрел вверх в поисках привычного солнца и неба, но, ни того, ни другого не обнаружил, лишь фиолетово-сиреневое сияние стояло над океаном или исходило от него, а возможно, являлось частью одного целого. Глядя на океан, к нему приходило осознание, что это за океан, и зачем он здесь, для чего прилетел.
Гор, сбросив с себя 'старые' одежды, устремился в сине-фиолетовые 'воды' океана, погрузившись в них с головой…
…Гор вышел на берег в 'новых', сверкающих одеждах, с улыбкой на лице.
Он знал! Он нашел то, что искал!..
Пройдя с сотню шагов по песку от океана, Гор стал тем, кем прилетел сюда. Запустив обратный отчет, он отчетливо услышал свой голос:
— Три…
— Два…
— Один…
— Старт!
… дальше он тренировался. Тренировался не 'прыгать' из трехмерия в Межвременье, а 'растягиваться', находясь одновременно и там и тут, оставляя одну 'ногу' на Земле, а 'вторую' в Межвременье, подобно жевательной резинке, зажатой в зубах, и вытягиваемой до предела рукой изо рта. Неудачи следовали одна за другой. Он разрывался пополам и не ровно, то вдоль, то поперек; одна голова достигала Межвременья, то туловище без ног, то без одной ноги, то без ступни, то без пальцев…
К исходу седьмых суток Гор 'растянулся' и сумел зафиксировать всего себя Там, оставаясь в полном сознании и на Земле. До обеда восьмого дня он оттачивал свою 'растяжку', а затем мгновенное сжатие; в полной уверенности, что сможет выдержать большую нагрузку при растяжке и громадные перегрузки при сжатии, закончил изнурительные тренировки.
В полдень восьмого дня пребывания в медитации на острове, мысленно попросив Мили, чтобы она молилась за него как никогда, настроившись, он 'растянулся' в Межвременье и начал моделировать внутри себя необходимые параметры, которые тот час же материализовывалось:
'Высота — 440 метров, площадь основания — равняться удвоенной высоте помноженной на постоянную Пи, правильно… закладываем в 'магический' круг длину витка спирали ДНК -3,4….. соотношение объемов Луны и Земли — 1:49…. соотношение масс Луны и Земли 1:81,3… время за которое солнечные лучи достигают земной поверхности — 499 секунд… взаимосвязь Земли и Солнца…. взаимосвязь Земли и планеты Мира, столицы Межгалактического Союза…. дальше… так… еще… затем… состав… сплав желтого и белого золота… в соотношении один к… так, с первой пирамидой вроде разобрался, все основные принципы мироздания заложил. Вторую пирамиду помещаем в первой… чертим круг… круг помещаем в квадрат… высота пирамиды равна Пи на двойной радиус, то есть на диаметр -127,4… получаем 400 метров… делим пирамиду на отсеки…. помещаем там… на второй отсек… в нем параметры изменяем на тридцать пять тысяч лет вперед… '
В это время первая, не 'растянутая' Часть Его, оставшаяся на Земле, сверяла точное расположение сторон света для предстоящего воссоединения частей.
'С богом!' — дав последнее напутствие, Гор 'сжался'.
Лейтенант Шумер, перевозивший на катере очередную партию усыпленных человекоподобных приматов на новое место жительства, получил от Командора одностороннее сообщение, обязывающее его, капитана Ураса и доктора Хайли, явиться завтра в 22 часа по базовскому времени на остров Дем; отдельно Шумеру предписывалось посадку катера производить на прежнее место, и в категоричной форме запрещалось пролетать над куполом Пирамиды.
'И в правду передал сообщение! Как ему это удалось? Откуда он взял передатчик? Над каким куполом, над какой пирамидой нельзя пролетать? Что у них там случилось? Почему именно в 22часа?..' — остался в полном недоумении Шумер, задав еще с десяток вопросов, на которые ответы мог узнать только завтра; но завтра вопросов у лейтенанта возникнет значительно больше, чем сегодня.
На следующий день.
Катер, пилотируемый Шумером, с Урасом и доктором Хайли на борту подлетал к острову Дем. На борту стояла тишина; Урас и Хайли отдыхали от напряженного умственного труда, пользуясь возможностью переключить свое внимание на более приятные мысли, а Шумер не мешал им.
Хайли, с прикрытыми глазами, с заметным румянцем на лице, целиком погрузилась в размышления о Линте. Капитан Линт стремительно шел на поправку, она убедилась в этом лично.
Вчера в первом часу ночи, глядя на свою команду ученых-биологов с воспаленными красными глазами, спящих максимум по три-четыре часа в день, Хайли отозвала Ураса в сторону, и после минутного обсуждения они приняли решение, закругляться на сегодня и дать всем восьмичасовой перерыв.
Проходя мимо госпиталя, Хайли потихоньку, чтобы не разбудить Линта, приоткрыла дверь; он не спал, с карандашом и блокнотом в руках Линт полулежал-полусидел в кровати. Она зашла в комнату. Он встал с кровати. Они, не произнеся ни слова, доверившись своим сердцам, бросились навстречу друг другу. Движения их были жадны, быстры, уверенны, стремительны, желанны…
После Линт читал ей свои стихи о жизни, о космосе, о любви, о ней, о них, о счастье…
Никто и никогда не посвящал ей стихи. Она оценила это.
Затем движения их стали нежны и ласковы, желанны и милы под музыку Любви и аккомпанемент Сердец…
Разбудил их осторожный стук в дверь и последовавший за этим голос Ирис:
— Капитан Линт, Ваш завтрак, — после возникшей заминки, Ирис добавили: — Извините, я не знала, что Вы не один…
Ирис поставила разнос с глубокой чашкой горячего приятно пахнущего бульона из сваренного тетерева, тарелкой с рассыпчатой кашей и кружкой компота на небольшой складной столик, придвинутый к кровати Линта, и уже весело обращаясь к обоим, произнесла:
— Если, мадам Хайли, не возражает, то в обед я накрою вам в столовой за одним столиком.
Хайли не возражала, она лишь счастливо улыбалась, как и Линт.
Первый свой совместный завтрак они съели в пастели одной ложкой, смеясь, передавая ее как эстафетную палочку, кормя не себя, а любимого человека, изрядно при этом измазавшись и получив массу положительных эмоций и впечатлений.
Мысли Ураса текли в том же русле, что и у Хайли, в русле любви и счастья.
Урас и Ирис после нескольких вынужденных дней почти разлуки, наконец, встретились и любили друг друга, будто не виделись миллионы лет, наполнив каждую из чаш живительной энергией Любви!..
Катер совершил посадку метрах в ста от палаток в северной части поля.
И Урас, и Шумер, и доктор Хайли не могли оторвать взглядов от неба, от солнца, нещадно слепившего им в глаза, от фантастического зрелища гигантской сверкающей пирамиды, стоящей в центре…
К ним подбежали шесть разведчиков, недавно вернувшихся из разведки острова. На вопросы офицеров они ничего вразумительного пояснить не могли. Откуда взялась пирамида, где находится Командор, что здесь произошло, почему над островом светит солнце и ясно, они знали не более, чем прилетевшие.
— Сержант Паст, — обратился Урас к старшему по званию среди разведчиков. — Вы обследовали пирамиду?
— Так точно, капитан Урас! Пирамида с квадратным основанием, с длинной стороны приблизительно семьсот метров, мы обошли по всему периметру, она герметична: нет ни окон, ни дверей. Сделана из однородного материала со всех сторон, скорее всего из сплава платины и золота, ближе метра мы не смогли к ней подойти, не пускает невидимое поле, я пробовал кидать банку с тушенкой вверх, но там тоже защитное поле…
Урас, отдав команду лейтенанту Шумеру, к свертыванию лагеря, пригласил Хайли проследовать с ним к пирамиде.
Через 11 недель. Остров Дем.
— Первыми в пирамиду заходит отряд лейтенанта Шумера во второй дальний отсек, — отдавал последние приказы и указания капитан Урас, выстроившимися возле пирамиды в два примерно одинаковых отряда ста семнадцати землянам. — Затем отряд лейтенанта Рос — в первый отсек…
От нас, господа, зависит будущее нашей Земли! Будущее Человечества! От нашей с вами воли! От нашей решительности! От наших слаженных действий! Да поможет нам бог! И пусть сопутствует нам во всем удача! — речь Ураса перед восхождением в пирамиду была лаконична; все и так понимали значимость момента, но никто не понимал как такое возможно, как можно в пирамиде переждать тысячелетия.
Вскоре перед открытым входом в пирамиду осталось четыре человека: Урас и Ирис, Линт и Хайли. Они обнялись, зная, что прощаются навсегда, и Урас с Ирис, крепко держась за руки, прошли в пирамиду. Хайли и Линт смотрели им вслед, пока за ними не закрылся проход, и пирамида не стала вновь герметична. Линт со всего размаха бросил в пирамиду заранее приготовленный камень, убедившись, что защитное поле исправно работает, они, обняв друг друга, направились к катеру. Им еще предстояли незаконченные дела на Земле.
Сержант Гейн, стоящий в отряде лейтенанта Рос перед пирамидой, ощутил, что 'она', та, которая в нем, 'возбуждается', готовится к чему-то; ему стало плохо, ему казалось, что она забирает у него последние силы…
'Такое сооружение могла построить только сверхцивилизация, — глядя глазами Гейна на пирамиду, рассуждала 'она'. — А это значит, что внутри обязаны быть современные электронные системы и новейшие программы, в которые я и 'прыгну'. - 'Она' пыталась просканировать пирамиду, но 'ее' луч не мог пройти через облицовку пирамиды. — Ничего, внутри защиты не будет, там я разберусь, в своей-то стихии я…'
Но внутри 'ее' ждало очередное разочарование, никаких электронных систем 'она' обнаружить там не смогла.
'Как такое возможно? — прокричала 'она', от чего Гейн схватился обеими руками за голову. — Необходимо немедленно менять план!'
К Гейну вернулись удвоенные 'ею' силы; он как проворный заморский супермен в стремительном прыжке прыгнул в узкий проем опускающихся сверху дверей за проследовавшим отрядом Шумера. В новом смоделированном плане 'она' не видела себя в голове примата-получеловека.
Тело Гейна подхватили какие-то силы, и он повис в 'воздухе', как в невесомости, с той разницей, что не мог пошевелиться, и думать становилось трудней и трудней, а вслед за ним схожее состояние испытала и 'она':
— Что с-о м-н--о---й