Флетчер прервал его:
— Пока что, Кристел, я давал вам преимущество сомнения.
Кристел удивился.
— Как так?
— Я предполагал, что вы не знали о разумности декабрахов, о том, что они находятся под защитой Закона об Ответственности.
— Ну?
— А вы об этом знаете. Вы не можете оправдываться незнанием.
Кристел помолчал немного.
— Ну, Сэм… все это довольно удивительные высказывания.
— Вы отрицаете их?
— Конечно, отрицаю! — догадался сказать Кристел.
— И вы не перерабатываете декабрахов?
— Легче, легче. В конце концов, Сэм, это мой плот. Вы не можете являться сюда и гонять меня взад и вперед. Вам давно уже пора понять это.
Флетчер слегка отстранился, словно даже близость Кристела была ему неприятна.
— Вы не даете мне прямого ответа.
Кристел откинулся в своем кресле, переплел пальцы рук и надул щеки.
— Я и не собираюсь.
Баржа, которую Флетчер обогнал в пути, подходила уже к плоту. Флетчер следил за тем, как она причаливает, потом спросил:
— Что у вас на барже?
— Это, собственно, не ваше дело.
Флетчер встал, подошел к окну. Кристел говорил что-то протестующее, но Флетчер не слушал его. Двое на барже не выходили из кабины управления. Они словно ждали сходней, которые подносил им грузовой кран.
Флетчер ждал, и его любопытство и недоумение росли. Сходни были похожи на желоб с высокими фанерными стенками.
Он обернулся к Кристелу:
— Что там делается?
Кристел кусал себе нижнюю губу и весь раскраснелся.
— Сэм, вы вбегаете сюда, сыплете дикие обвинения, обзываете меня всякими именами — они подразумеваются, — а я не говорю ничего. Я пытаюсь извинить вас напряженным положением, в которое вы попали; я ценю согласие между нашими предприятиями. Я покажу вам кое-какие документы, которые раз навсегда докажут вам… — Он начал рыться в пачке самых различных бумаг.
Флетчер стоял у окна, поглядывая то на Кристела, то на происходящее на палубе. Сходни встали на место, люди на барже были готовы к выгрузке. Флетчер решил узнать, в чем дело, и направился к двери.
Лицо у Кристела стало холодным и напряженным.
— Сэм, предупреждаю вас, не выходите!
— Почему?
— Потому, что я так говорю.
Флетчер отодвинул дверь. Кристел сделал движение, словно для того, чтобы вскочить, потом медленно опустился снова. Флетчер вышел и направился к барже. Кто-то в цехе переработки увидел его в окно и настойчиво замахал руками. Флетчер поколебался, потом повернулся, чтобы взглянуть на баржу. Еще несколько шагов — и он сможет заглянуть в трюм. Он шагнул вперед, вытянул шею. Уголком глаза он увидел, что жесты в окне стали бешеными. Человек исчез из окна.
Трюм был полон мертвых белых декабрахов.
— Назад, дурак! — крикнули ему из цеха переработки. Возможно, Флетчера предупредил какой-то слабый звук; вместо того, чтобы отступить, он кинулся ничком на палубу. Над головой у него пролетел со стороны океана маленький предмет, издавая своеобразное ровное жужжание. Он ударился в переборку и упал: рыбообразная торпеда с длинным, как игла, носом. Подпрыгивая, она направилась к Флетчеру, который вскочил и, пригибаясь и кидаясь в стороны, помчался в контору. Еще две рыбообразных стрелы чуть не попали в него; он ворвался в контору.
Кристел не двинулся от стола. Флетчер подошел к нему, задыхаясь.
— Жаль, что в меня не попало, правда?
— Я предупреждал вас не выходить.
Флетчер взглянул на палубу. Люди с баржи бежали по желобообразным сходням к цеху переработки. Из воды выскочила сверкающая стая торпед и вонзилась в стенки.
Флетчер снова повернулся к Кристелу.
— Я видел на барже декабрахов. Их сотни!
К Кристелу вернулась прежняя сдержанность.
— Ну? И что из того?
— Вы знаете об их разумности так же, как и я.
Кристел, улыбаясь, покачал головой. Флетчер начал терять терпение.
— Вы хотите, чтобы Сабрия была потеряна для всех нас!
Кристел поднял руку.
— Тише, Сэм. Рыба это рыба.
— Нет, если она разумна и убивает людей, мстя за гибель своих сородичей.
Кристел повертел головой.
— А они разумны?
Флетчер помолчал, стараясь овладеть голосом.
— Да. Разумны.
Кристел возразил:
— Откуда вы знаете это? Вы с ними разговаривали?
— Разумеется, нет.
— Они выказывают общественное поведение.
— Тюлени тоже.
Флетчер подошел ближе, зарычал на Кристела:
— Я не хочу спорить с вами о словах. Я хочу, чтобы вы перестали ловить декабрахов, так как это подвергает людей опасности на обоих наших плотах.
Кристел слегка отодвинулся.
— Ну, Сэм, вы же знаете, что не сможете запугать меня.
— Вы убили двоих людей; я сам едва спасался трижды. Я не хочу так рисковать, чтобы набивать вам карманы.
— Вы спешите с выводами, — возразил Кристел. — Прежде всего, вы еще не доказали…
— Доказал достаточно! Вы прекратите это, вот и все!
Кристел медленно покачал головой.
— Не вижу, чем вы заставите меня прекратить, Сэм. — Он вынул руку из-под стола — в ней был маленький пистолет. — Я никому не позволю командовать собой на своем собственном плоту.
Флетчер реагировал мгновенно, захватив Кристела врасплох.
Он вцепился в его кисть и ударил ею о край стола. Пистолет дал вспышку, выжег на столе желобок, выпал из обмякших пальцев Кристела на пол. Кристел зашипел и с ругательством нагнулся за оружием, но Флетчер перескочил через стол, опрокинул его вместе со стулом. Кристел при этом лягнул Флетчера в лицо и нанес в щеку удар, от которого Флетчер упал на колени.
Оба кинулись за пистолетом; Флетчер первым схватил его, встал и прислонился спиной к стене.
— Вот теперь мы знаем, чего держаться.
— Положите пистолет!
Флетчер покачал головой.
— Я возьму вас под гражданский арест. Вы отправитесь на Био-Минералы до прибытия инспектора.
Кристел был ошеломлен.
— Что такое?
— Я говорю, что возьму вас на плот Био-Минералов. Инспектор прилетит через три недели, и я передам вас ему.
— Вы сошли с ума, Флетчер!
— Может быть. Но с вами я не хочу рисковать. — Флетчер дал ему знак пистолетом. — Ступайте. К вертолету.
Кристел холодно скрестил руки.
— Я не сдвинусь. Вы не испугаете меня, размахивая оружием.
Флетчер поднял руку, прицелился, нажал спуск. Огненная струя опалила Кристелу бок. Кристел подскочил, схватился за ожог.
— Следующий выстрел будет ближе, — предупредил Флетчер. Кристел зарычал, как загнанный кабан.
— Вы понимаете, что я обвиню вас в похищении?
— Это не похищение. Я арестую вас.
— Я подам на Био-Минералы в суд за убытки!
— Если только Био-Минералы не подадут на вас раньше. Ступайте!
Вертолет встретила вся команда: Дамон, Мерфи, Меннерс, Ганс Гейнц, Мальберг и Дэйв Джонс.
Кристел высокомерно спрыгнул на палубу, оглядел людей, с которыми работал когда-то.
— Мне нужно сказать вам кое-что. — Команда молча следила за ним. Кристел указал пальцем на Флетчера. — Сэм впутался в грязное дело. Я сказал, что подам на него в суд, и сделаю это. — Он переводил взгляд с одного лица на другое. — Если вы поможете ему, вы станете сообщниками. Советую вам отобрать у него пистолет и отвезти меня обратно на плот. — Кристел оглядывал их, но видел только холод и враждебность. Он гневно пожал плечами. — Ладно, вы понесете такую же ответственность, что и Флетчер. Похищение — тяжелое преступление, не забывайте!
Мерфи спросил Флетчера:
— Что нам делать с этим гадом?
— Заприте его в каюту Карла; это самое лучшее место для него. Ступайте, Кристел!
Заперев за ним дверь и вернувшись в столовую, Флетчер обратился к команде:
— Незачем говорить вам, чтобы вы остерегались Кристела. Он хитер. Не говорите с ним. Не принимайте никаких поручений. Если ему что-нибудь понадобится, позовите меня. Все поняли?
Дамон спросил с сомнением:
— Не заходим ли мы чересчур далеко?
— Можете вы посоветовать что-нибудь другое? — спросил Флетчер. — Я буду рад выслушать.
Дамон подумал.
— Он не соглашается прекратить ловлю декабрахов?
— Нет. Он отказался наотрез.
— Ну, что же, — неохотно произнес Дамон, — я думаю, мы поступаем правильно. Но нам нужно доказать уголовное обвинение. Инспектору будет все равно, обманывает Кристел Био-Минералы или нет.
Флетчер возразил:
— Если придется отвечать, то я беру все на себя.
— Чепуха, — сказал Мерфи. — Мы все в этом участвуем. Я говорю, что вы сделали только то, что надо. Правду сказать, нужно было бы отдать негодяя декабрахам и посмотреть, что они ему скажут.
Через несколько минут Флетчер и Дамон были в лаборатории и смотрели на пленного декабраха. Тот спокойно плавал посреди чана; все его 10 щупалец торчали перпендикулярно телу, а черное пятно глаза неподвижно смотрело сквозь станку.
— Если он разумен, — сказал Флетчер, — то должен интересоваться нами так же, как и мы им.
— Я не так уверен, что он разумен, — упрямо возразил Дамон. — Почему он не пробует сообщаться с нами?
— Надеюсь, инспектор не будет думать так, — произнес Флетчер. — В конце концов у нас нет против Кристела неоспоримых обвинений.
Дамон был озабочен.
— У Бевингтона с воображением слабовато. В поведении он довольно официален.
Флетчер и декабрах смотрели друг на друга.
— Я знаю, что он разумен, но как доказать это?
— Если он разумен, — упрямо повторил Дамон, — он должен сообщаться.
— Если он не может, — сказал Флетчер, — то следующий ход — наш.
— Что вы хотите сказать?
— Нам придется научить его.
На лице у Дамона отразилось такое недоумение и озадаченность, что Флетчер расхохотался.
— Не вижу, что тут смешного, — обиделся Дамон. — В конце концов то, что вы предлагаете… ну, это неслыханно.
— Я так и думаю, — ответил Флетчер. — Но это придется сделать все-таки. Каково у вас лингвистическое образование?
— Очень ограниченное.
— У меня еще меньше.
Они стояли, глядя на декабраха.
— Не забывайте, — заговорил Дамон, — что нам нужно сохранить его в живых. Это значит, что нам нужно кормить его. — Он кинул на Флетчера едкий взгляд. — Я думаю, вы допускаете, что он ест?
— Я знаю наверняка, что он живет не фотосинтезом, — ответил Флетчер. — Там недостаточно света. Кажется, Кристел отметил на микропленке, что они питаются коралловыми грибами. Погодите минутку. — Он направился к двери.
— Куда вы?
— Спрошу у Кристела. Он, конечно, записал содержимое их желудков.
— Он вам не скажет, — крикнул Дамон ему вслед.
Флетчер вернулся минут через десять.
— Ну? — скептически спросил Дамон.
Флетчер, казалось, был доволен собой.
— Главным образом коралловые грибы. Немного нежных побегов водорослей, стилаксовые черви, морские апельсины.
— Кристел рассказал вам все это? — недоверчиво спросил Дамон.
— Вот именно. Я объяснил ему, что оба они — декабрах и он — наши гости и что мы намерены обращаться с ними совершенно одинаково. Если декабрах будет есть хорошо, то Кристел тоже. Большего я и не хотел.
Позже Флетчер и Дамон стояли в лаборатории, глядя, как декабрах поедает черно-зеленые шарики грибов.
— Два дня, — кисло произнес Дамон, — а что мы сделали? Ничего!
Флетчер был менее пессимистичен.
— Мы сделали успехи в отрицательном смысле. Мы уже уверились, что у него нет звукового аппарата, что он не реагирует на звуки и, по-видимому, не умеет издавать их. Таким образом, для контакта нам остаются зрительные методы.
— Я завидую вашему оптимизму, — заявил Дамон. — Этот зверь не дает оснований подозревать у него способность или желание вступить в контакт.
— Терпение, — произнес Флетчер. — Может быть, он еще не знает, чего мы добиваемся, и, может быть, боится худшего.
— Мы не только должны научить его языку, — проворчал Дамон, — мы должны внушить ему мысль о возможности сообщаться. А тогда придумать язык.
Флетчер ухмыльнулся.
— За работу!
— Конечно, — отозвался Дамон. — Но как?
Они разглядывали декабраха, и черное пятно глаза смотрело на них сквозь стенку чана.
— Придется разработать систему зрительных сигналов, — сказал Флетчер. — Эти 10 щупалец — самый чувствительный орган и, вероятно, управляются самой высокоорганизованной частью мозга. Итак, мы разработаем сигналы, основанные на движениях щупалец декабраха.
— Даст ли это нам достаточно возможностей?
— Думаю, что да. Щупальцы — это гибкие мускулистые трубки. Они способны занимать не менее пяти различных положений: прямо вперед, наклонно вперед, перпендикулярно, наклонно назад и прямо назад. А так как этих шупалец 10, то это дает нам 105 сочетаний — целых сто тысяч!
— Конечно, этого хватит.
— Наше дело выработать синтаксис и словарь — довольно трудно для инженера и биохимика, но мы должны сделать это.
Дамон начал интересоваться проектом.
— Все дело здесь в связности и в качественности основной структуры. Если дек хоть что-нибудь понимает, нам это удастся.
— Если нет, — добавил Флетчер, — то мы засыплемся, а Кристел разрастется, проглотив Био-Минералы.
Они уселись за лабораторный стол.
— Допустим, что у деков нет никакого языка, — сказал Флетчер.
Дамон неуверенно пробормотал что-то и растерянно провел пальцами по волосам.
— Не доказано. Откровенно говоря, я не думаю, чтобы это было даже возможно. Мы можем спорить о том, могут ли они жить всеобщей эмпатией, или чем-нибудь вроде того, но это может оказаться на целые светогоды от того, чтобы ответить, что же они делают.
— Они могут пользоваться телепатией, как мы говорили, они могут также испускать модулированные радиолучи, подавать условные точки и тире в каком-нибудь неизвестном субпространстве, гиперпространстве или интерпространстве… они могут делать что угодно такое, о чем мы и не слыхивали.
— Насколько я вижу, наше крайнее предположение — и наша крайняя надежда — состоит в том, что у них есть какая-то система сигналов для сообщения друг с другом. Конечно, как вы знаете, у них должна быть внутренняя система сигналов и сообщений: нервно мышечная структура с контурами обратной связи. Внутреннее сообщение есть у всякого сложного организма. Все дело в том, что для языка как средства классификации инопланетных форм жизни нужно уметь отличать подлинные общества индивидуально мыслящих особей от коллективного мнимого разума типа насекомых.
— И вот, если мы здесь имеем что-нибудь вроде общины муравьев или пчел, то мы погибли, а Кристел выиграл. Нельзя научить муравья говорить: у муравейника есть разум, у отдельного муравья нет.
— Итак, мы должны допустить, что у них есть язык или вообще какая-то общая обязательная система сигналов для сообщения между собою.
— Мы можем также допустить, что они пользуются каким-то путем, для нас недоступным. Как вам кажется, это разумно?
Флетчер кивнул.
— Назовите это рабочей гипотезой во всяком случае. Мы знаем, что не видели никаких признаков, чтобы дек пытался сигнализировать нам.
— Это может означать, что он неразумен.
Флетчер пропустил замечание мимо ушей.
— Если бы мы знали больше об их привычках, эмоциях, поведении, у нас было бы лучшее основание для языка.
— Он довольно смирный.
Декабрах лениво шевелил шупальцами; пятно глаза словно изучало обоих людей.
— Ну, ладно, — произнес Флетчер, вздохнув. — Прежде всего, систему записи. — Он подкатил модель головы декабраха, построенную Меннерсом; щупальца, сделанные из гибких трубок, могли принимать любое положение. — Мы нумеруем шупальца от 0 до 9 почасовой стрелке, начиная вот с этого, наверху. Пять положений — вперед, наклонно вперед, вверх, наклонно назад и назад — мы обозначаем А, В, К, х и у. Положение К — нормальное, и когда шупальце находится в К, мы не отмечаем его.
Дамон кивнул.
— Это правильно. Первым шагом логически должны быть цифры.