– Думаю, да, – кивнул Дэниел. – Хотя могут возникнуть сложности. – Он бросил взгляд на Бриджет. – Миссис Малоне, например, и Мэри.
– Не стоит об этом беспокоиться, – сказала Бриджет.
Она поставила Грету на стол. Малышка продолжала смотреть на них с прежней безучастностью. Теперь к ней подошла Черри, и ей навстречу потянулись маленькие ручки.
– Она помнит тебя! – воскликнула Бриджет.
«Это уже контакт», – подумал Уоринг. Черри взяла малышку на руки.
– Ей нужно поесть, – сказала она. – Ведь прошлой ночью она пила только воду. Как по-немецки завтрак, папа?
– Fruhstuck.
Улыбаясь, Черри склонила голову:
– Fruhstuck Грета. Хорошо?
Та кивнула. Это действительно был контакт, но, как заметил Уоринг, ответной улыбки не последовало.
Когда встал вопрос о приобретении мебели для гостиницы, Бриджет заказала и сиденье, с которого кормят ребенка. Оно прикреплялось к спинке обычного стула, но оказалось слишком велико для Греты. Тогда Бриджет положила, несколько книг, и малышка наконец могла удобно устроиться.
Ее отношение к еде было разумным и естественным. Она пробовала маленький кусочек или делала глоток, а затем уже ела и пила. Бриджет поставила перед ней яичницу-болтунью и мелко нарезанные почки на блюдечке.
Грета также прекрасно справилась с кофе, который ей налили в рюмку для ликера. Малышка сначала отдернула руку, потому что кофе оказался слишком горячим, а когда Бриджет добавила молока, сразу снова взяла рюмку.
Миссис Малоне следила за происходящим широко раскрытыми глазами и машинально крестилась. Бриджет рассказала ей и Мэри о том, что случилось, и попросила помалкивать. Похоже, девушка отнеслась к этому спокойнее. Для Мэри рассказ об экспериментах не представлял особого интереса, ее поразил сам факт подтверждения легенды. Но миссис Малоне, как заметил Уоринг, сильно испугалась и время от времени даже вздрагивала.
Хотя Уоринг с интересом наблюдал за происходящим, мысли его были заняты более серьезными вещами. Он не сомневался в правильности предложенного им пути. Глупо было даже думать о том, чтобы ученые остались в стороне, пусть даже на какое-то время. Но прекрасно понимал, сколько потребуется сил, чтобы добиться этого. Он нехотя отказался от своей первой идеи, позвонить в Америку Дину Мэттьюсу. Звонок в Америку, по крайней мере в этой местности, обязательно привлечет внимание, и у кого-то может появиться желание подслушать, а Мэттьюс – такой человек, которому надо все объяснить по три или четыре раза, прежде чем он начнет действовать. Более того, если он окажется здесь, то вторжение неизвестного американца, а также известие, что Уоринг раскрыл секрет, произведут на остальных плохое впечатление.
Он размышлял над этой проблемой во время завтрака и жалел, что ему недостает воображения. Здесь требовался нетрадиционный подход. Он с содроганием думал о том, что маленьких человечков передадут представителю ирландского правительства. Или ими завладеют рекламные агентства. Других альтернатив он не видел. Решение было необходимо найти, причем немедленно. Потом он вспомнил о Мак-Греди и удивился, как раньше о нем не подумал.
Вот он, выход. Никаких американцев: сэр Патрик Мак-Греди живет в Лондоне и является членом Королевского общества. Поговаривают, что он вскоре будет его президентом. Он известен всему миру, регулярно выступает по телевидению и на торжественных приемах, к тому же он честный человек. Не будучи пацифистом, Мак-Греди отказался от Нобелевской премии, объяснив это тем, что она учреждена человеком, который запятнал себя изобретением смертоносного вещества. Более того, как выпускник «Тринити», в пору своей юности сочувствовавший революции, он даже пользуется в Ирландии большим уважением, чем в Англии. Никто не должен возражать против Мак-Греди, и все должны согласиться с тем, чтобы посвятить его в тайну.
Сэр Патрик также был интеллигентным человеком с прекрасным воображением. Уоринг два или три раза встречался с ним лично, и они прекрасно понимали друг друга. Его не нужно долго уговаривать, чтобы он все бросил и приехал, – одного намека будет достаточно.
«Стоит также учесть, – признался себе Уоринг, – что Мак-Греди очень щепетилен в отношении прав своих коллег. Он с уважением отнесется к моим требованиям. Это будет сотрудничество на равных».
Мак-Греди – это выход. Остается только один вопрос – когда и как ввести его в курс дела. Надо оказаться у телефона, когда разговор никто не сможет подслушать. Это совсем непросто. Если Уоринг пойдет звонить в деревню, то привлечет к себе внимание. Не надо торопиться. При необходимости придется день или два переждать.
Он поднял голову и увидел, как в столовую входил Мэт и какими нежными взглядами они обменялись с Черри. За ним по пятам следовали Морвицы. Ханни выглядела бледной и испуганной. Когда она увидела Грету, ее губы задрожали, на глаза навернулись слезы. Потом хлынули ручьем. Она не проронила ни слова, даже не попыталась скрыть или вытереть их. Она постояла так несколько минут. Никому не хотелось нарушать молчание. Затем Стефан обнял ее за плечи и вывел из комнаты.
В то утро Ханни больше не спускалась, но Стефан вернулся в столовую, хотя и отказался от завтрака. Он объяснил, что его жена плохо себя чувствует. Он сам выглядел ужасно. «Все понятно, – подумал Уоринг, – немец с женой, которая по крайней мере наполовину еврейка». Но только Стефан мог разговаривать с малышкой. Уоринг напомнил об этом Дэниелу, и тот попросил Стефана остаться. Стефан, оторвавшись от кофе, кивнул головой, но без энтузиазма.
– Я переведу для вас все, что она скажет.
Они попросили его еще раз объяснить малышке, что о ней позаботятся и что она в безопасности. Выражение ее лица не изменилось: она казалась такой же безучастной. Дальше, решил Уоринг, будет сложнее: Дэниел предложил, чтобы остальные маленькие человечки вышли из своего укрытия. Она внимательно выслушала и ответила своим резким серебристым голоском.
– Она согласна, – перевел Стефан. – Она позовет их для вас.
– И они выйдут?
– Похоже, что так. – Стефан пожал плечами.
– Видимо, нам придется отпустить ее, чтобы она вызвала их, если мы собираемся относиться к ней, как к человеку и как к равной, – задумчиво произнес Дэниел.
– Я против, – подал голос Уоринг. – Мы не знаем, как они ее примут.
– Что вы имеете в виду?
– Мы знаем, даже уверены в том, что их родители – люди, но нам ничего не известно о них самих. Она, похоже, не глупа, но как она себя поведет… Мы можем только догадываться. Они росли в лаборатории, как подопытные животные. А потом, с ними обращались, как с игрушками. Если она вернется назад, остальные могут напасть на нее. Так поступают некоторые позвоночные.
– Ты думаешь, они могут побить ее? – спросила Черри.
– Но она должна об этом знать, – возразил Мэт. – Вы же сами назвали ее умной.
– Она ВЫГЛЯДИТ умной, – уточнил Уоринг. – Но она попала в совершенно новую обстановку, и наверняка растеряна.
– Пусть идет, – подала голос Хелен.
Она, конечно, сказала это из чувства противоречия, только более спокойным тоном, чем обычно. У нее началась депрессия.
– Я думаю, Уоринг прав, – сказал Дэниел. – Надо быть очень осторожными. Стефан, скажите ей, что мы вместе с ней спустимся в подвал. Она сможет их оттуда вызвать?
Немец снова начал переговариваться с крошкой.
– Надо сходить не в погреб, а в башню, – сказал он. – Она говорит, что они выйдут оттуда.
– Видимо, это правда, – сделал вывод Дэниел. – Если никто не возражает, давайте пойдем сразу же. Ты понесешь ее, Черри?
Черри кивнула.
– Держи покрепче. А то она может испугаться и прыгнуть, – предостерег дочку Уоринг.
– Зачем? – улыбнулась Черри. – Nicht wahr, Грета?
Маленькое личико посмотрело на нее. Взгляд оставался бессмысленным и безразличным. Уоринг внезапно почувствовал неуверенность, даже опасение. То, что они мало знают о ней, о ее поведении и логике мышления, он сказал под влиянием момента… Испугался, что ее могут отпустить. Но он, конечно, был прав. Быть человеком – это значит не только унаследовать гены родителей, но и культуру, создаваемую сотнями поколений. Невозможно определить, насколько важен этот фактор.
Бриджет была занята по хозяйству, а Ханни осталась в своей комнате. Остальные спустились по лестнице в кельи под башней. Дэниел и Мэт взяли фонарики. Черри несла Грету и нашептывала ей что-то на ухо – как ребенку. Уоринг думал о том, как она будет звать их и выйдут ли они.
Грета и Стефан снова заговорили между собой.
– Нам нужно подойти к месту, залитому водой, – сказал немец. – Они спрятались там, на другой стороне.
– А как они переправляются? – поинтересовался Дэниел. – Вплавь? Ведь глубина, наверное, больше метра.
Стефан не стал переводить этот вопрос. Они уже почти пришли. Луч фонарика осветил черную воду сквозь дверной проем.
– Хорошо, Черри, опусти ее на пол, – сказал Дэниел.
– Нет! – воскликнул Уоринг. – Пусть зовет, сидя у тебя на руках!
Черри не ответила, а нагнулась и осторожно поставила Грету на каменные плиты. У Уоринга появилось невольное желание схватить малышку. Он напрягся, готовый ринуться в погоню, если та попробует убежать.
Но она пошла с какой-то странной элегантной неторопливостью и остановилась на верхней ступеньке, не залитой водой, затем подняла голову и заговорила. Здесь внизу голос ее стал грубее, слова казались более четкими.
– Komm! Ich bin hier. Greta.
Ничего не произошло. Да и как могло произойти? «Они были бы дураками, если бы пришли», – подумал Уоринг. Но малышка чего-то ждала. Затем луч фонарика скользнул дальше, и Хелен, стоящая рядом с ним, задержала дыхание.
Уоринг увидел детскую игрушечную лодочку, плывущую по тихой воде. На веслах сидели кукольные фигурки.
Глава 13
Суденышко больше походило на плот, чем на лодку, отметил Дэниел: плоский кусок дерева около метра в длину с бортами, прибитыми гвоздями или приклеенными. Весла тоже были сделаны грубо, а одно из них оказалось просто щепкой от ящика с апельсинами или от чегото подобного. Но его внимание привлекли те, кто сидел в суденышке.
Они, как и Грета, были одеты в зеленое и, освещенные лучом фонарика, более походили на персонажей диснеевского мультфильма. «Боже мой, кто только придумал это? – подумал Дэниел. – Национальные костюмы для кукол! Конечно, не сами маленькие человечки и не ученый Хофрихт. Значит, Шеймус. Но нельзя сказать, что это было причудой безумца. Они на самом деле куклы. Что бы там ни говорили о том, что они люди и имеют права, разве можно серьезно воспринимать существа, хотя и схожие обликом с людьми, но высотой всего дюймов двенадцать?»
Их оказалось шестеро, как Грета и говорила. Пять юношей и одна девушка. Она сидела, окруженная маленькими мужчинами (четверо из которых гребли, а пятый стоял на корме) и смотрела прямо на ослепляющий ее луч света.
Это было само воплощение красоты в миниатюре. Грета казалась хорошенькой, что усиливалось ее миниатюрными размерами, которые скрывали небольшие недостатки, но эта девочка во многом отличалась от нее. Распущенные цвета кукурузы густые волосы спускались на плечи. Глаза были большими и темными – карими, наверно, подумал он. Лицо – широкое, с высокими скулами, кожа менее бледная, чем у Греты, как будто никакая тьма и подземелье не смогли уничтожить гены, полученные предками после многих столетий пребывания на солнце и открытом воздухе. «Еврейка? – подумал он.
– Вряд ли». Но ему доводилось видеть такой тип еврейской красоты у беженцев из покрытых снегами долин России и Польши, правда, никто из них не был столь красив.
Лодка достигла ступенек, заскрежетала о камень. Дэниел нагнулся, протянув белокурой королеве руку. Она не вздрогнула и не отступила, а подняла ручки. Он взял ее за талию, и она бесстрашно посмотрела во тьму, когда он поднимал ее. Через платье его пальцы чувствовали пульсирующую теплоту ее тела, изгиб бедра и грудь. Он выпрямился. Теперь они могли рассмотреть друг друга. Она уставилась на него, выражение ее лица не изменилось. Рот у нее оказался довольно большим, губы красными, а за ними виднелись ровные зубы.
Человечки оказались доверчивыми, как щенки. Они не просто разрешили поднимать и нести себя – они ждали этого. Стоявшие вокруг Дэниела еще колебались. Черри нагнулась и взяла Грету и одного из мужчин. Уоринг поднял другого. Их примеру последовал Мэт. Хелен и Стефан молча посмотрели на них, но в темноте, едва освещаемой светом фонариков, невозможно было увидеть выражение их лиц. На ступеньках остались стоять два маленьких человечка. Дэниел заметил, что к носу суденышка была привязана веревка, а в нижней части дверного проема вбит гвоздь. Это место, возможно, служило причалом. Но человечки не стали привязывать лодку, и она медленно уплывала прочь. Казалось, их это не волнует, и теперь они уже решились появиться в мире гигантов. Логика их мышления была не понятна людям. Впрочем, этого следовало ожидать.
– Ты что, не собираешься брать пассажира? – спросил Уоринг свою жену.
– Им понадобится много времени, чтобы подняться по лестнице, если им не помочь.
– Ну почему же. – Она нагнулась.
Уоринг вопросительно посмотрел на Стефана, но тот отвернулся. Американец пожал плечами и сам взял еще одного человечка.
– Нет смысла больше здесь оставаться, – сделал вывод Уоринг. – Давайте отнесем их туда, где мы сможем нормально поговорить с ними.
Он пошел вперед, держа в каждой руке по маленькому человечку. Черри засмеялась. Он остановился и оглянулся.
– Их семеро, – сказала она и начала петь песенку-марш из «Белоснежки».
Уоринг присоединился к ней. Их голоса отдавались эхом в похожих на камеры комнатах, где они проходили, и на лестнице. Звуки казались какими-то зловещими – никто из остальных не проронил ни слова, молчали и маленькие человечки. Уоринг с облегчением вздохнул, когда они вышли из башни и закрыли за собой дверь. Из щелей над дверьми и из холла шел дневной свет. Он был не ярким, но действовал успокаивающе.
Все, кроме Дэниела, направились в библиотеку. Он приоткрыл кухонную дверь и позвал Бриджет. Ее руки и обе щеки были в муке. Она уставилась на маленькое существо у него в руках.
– Все-таки они пришли…
– Сразу же. – Дэниел нахмурил брови, когда внезапно понял всю невероятность происшедшего. – Как будто давно нас поджидали.
– Какая хорошенькая, – воскликнула Бриджет. Она покачала головой, восхищаясь. – Прелестная. Никогда не видела ничего подобного. А остальные?
– В библиотеке.
– Подожди, я помою руки. Я пойду с тобой. Миссис Малоне, начинка готова. Пожалуйста, положите ее в пирог и поставьте его в духовку.
Миссис Малоне находилась в дальнем конце кухни. Она стояла, прижавшись спиной к сушилке для посуды. Ее лицо побелело, она дрожала от страха. Бриджет, вымыв руки под краном, сказала:
– Бояться нечего. Как я уже вам говорила, наши маленькие человечки отнюдь не те, о которых рассказывают сказки. Они скорее похожи на лилипутов, выступающих в цирке. Вы можете несколько минут посмотреть за плитой?
– Да, мисс, – еле слышно прошептала миссис Малоне.
– Налейте себе глоток бренди, чтобы успокоиться. Бутылка вон там в буфете. – Бриджет подошла к Дэниелу и одним пальцем дотронулась до малышки. – Трудно поверить, что она настоящая. – Она сняла передник и повесила его за дверью. – Хочу посмотреть на остальных.
Человечки стояли на маленьком столике в библиотеке. В отличие от нервных, возбужденных гигантов, они казались совершенно спокойными, но когда они двигались, то делали это быстро, почти неуловимо. Это действовало на нервы. Дэниел опустил светловолосую красавицу рядом с остальными, она посмотрела на него непроницаемым взглядом и отвернулась.
– По-моему, их не надо успокаивать. – Дэниел повернулся к Стефану. – Но на всякий случай поговорите с ними. Узнайте, как их зовут. – Он запнулся. – И, наверное, скажите им наши имена. Нужно как-то познакомиться.
– Это обязательно? – сухо спросил Стефан.
– Вы – единственный из нас, кто может с ними поговорить. Кроме Ханни.