Как всегда в начале отдыха, его тело, подвергнутое физическим испытаниям после года безделья, возмущалось и наказывало болью в мышцах. Он понимал, что нет необходимости жить так, как он. Да и неразумно. Нужно поддерживать себя в форме. Недалеко от их дома находился хороший спортивный зал, и он знал, что туда ходят люди его возраста. Он смог бы выкроить время, если бы захотел. С другой стороны, логично было не перенапрягаться, дать себе расслабиться как на отдыхе, так и дома. Не прилагать усилий более, чем требуется, чтобы затащить в кровать служанку, когда жена пошла по магазинам. Каждый путь по-своему правилен.
Он ускорил шаг, почувствовав под ногами упругий торф. Боль в мышцах утихла – можно сказать, почти прошла. Дождь стучал по непромокаемому плащу, охлаждая вспотевшее тело. Стефан вдохнул влажный воздух. С каждым днем он все более привыкал к этой местности: торф, трава, вереск и запах далекого моря.
Несколько часов он бродил по холмам, а затем снова спустился в долину и направился к дому. Дождь несколько раз прекращался, но не более чем на полчаса, и надежды, что он перестанет совсем, не внушал. Небо все больше темнело. Сапоги сверху промокли, но ноги оставались сухими. Стефан чувствовал радость и голод.
Позади он услышал звук приближающейся машины, но не обернулся. Она остановилась рядом. Это была темно-синяя английская машина, не очень шикарная. Стекло опустилось, и из окошка выглянуло типично английское лицо – худое, бледное, бесцветное. Ему соответствовал и голос.
– Вас подвезти?
– Нет, спасибо. – Стефан покачал головой.
– Вы уверены? Вы ведь направляетесь в Киллабег, не так ли?
– Да, но я предпочитаю ходить пешком, спасибо.
– Как хотите.
Голова исчезла, и машина тронулась. «Это, наверное, жених Бриджет Шоунси, который, должен приехать сегодня», – подумал Стефан. Девушка ему понравилась, и он почувствовал легкое разочарование, увидев ее избранника. Правда, встреча была чересчур коротка, чтобы составить впечатление о человеке.
Ему предстояло пройти еще более километра, а чувство голода все усиливалось. Он ускорил шаг и вдруг стал напевать мелодию, которую выучил еще в детстве, когда гулял с друзьями под ярким солнцем – в долгие безоблачные дни, заканчивающиеся сумерками у костра, усталостью, песнями и мальчишескими заверениями в дружбе. Но то было в Германии, и мальчик, который жил там, был очень юн.
Перед ужином Бриджет обязательно проводила час вместе с гостями. Это вызывало у Стефана восхищение, так же как и то, что она старалась скрыть свою усталость от работы, которую ей приходилось выполнять. Приезд Дэниела не изменил привычного распорядка.
– Хорошо погуляли сегодня, герр Морвиц? – спросила она во время беседы за рюмкой шерри.
– Прекрасно, – кивнул он.
– Очень жаль, что так сыро. Хуже погоды для прогулки не придумаешь, но у нас не всегда так.
– Для меня это не играет роли.
– Вы очень любезны. – Она улыбнулась. – Я хотела спросить вас об одной вещи.
– С радостью отвечу, если смогу.
– Вот записная книжка. Я обнаружила ее, когда мы несколько месяцев назад производили генеральную уборку. Потом я о ней забыла, а сегодня она попалась мне на глаза. Я плохо знаю немецкий, да тут еще и почерк неразборчивый.
Мягкий зеленый переплет, кожа. Страницы разлинованы голубым, а записи сделаны черными чернилами мелким, острым изящным почерком. В верхней части первой страницы стояла дата: «5 июля», но год не был указан.
– Это дневник, – сказал Стефан.
– Да, – кивнула Бриджет, но я не имею ни малейшего представления чей. Думаю, его можно прочесть, если не знаешь, кем он написан. А вы как считаете?
Он понял, что это был один из способов занять и заинтересовать гостей. Она делала все, чтобы они не скучали. Она, конечно, могла показать дневник Ханни, когда он гулял, но Бриджет должна была уже понять, что Ханни почти всегда всем довольна, а он, напротив, беспокойный человек, которого постоянно надо чем-то заинтересовывать и развлекать.
– Вы говорите, что нашли дневник в этом доме, когда приехали сюда? И не знаете, откуда он взялся? – спросил Стефан.
– Понятия не имею. Дом принадлежал моему дяде. Насколько мне известно, у него не было родственников в Германии. В доме оказался ряд немецких вещей – картины и еще кое-что.
Стефан бегло пробежал первую страницу, и его взгляд остановился на одном предложении: «Нет извинения неудаче, никакого даже частичного оправдания, никакого оправдания в раскаянии». Он почувствовал симпатию к человеку, написавшему это. Дневник его заинтересовал.
– Вы хотите, чтобы я это перевел? – Он взглянул на Бриджет.
– Я подумала, было бы интересно узнать, о чем тут идет речь.
– Минутку.
Когда он первый раз заглянул в дневник, почерк показался ему очень неразборчивым, но когда присмотрелся, то начал переводить без особого труда.
УЖЕ В ТЕЧЕНИЕ НЕСКОЛЬКИХ ДНЕЙ СТОИТ ХОРОШАЯ ПОГОДА. КТО-ТО ЖАЛУЕТСЯ НА ЖАРУ, НО МНЕ КАЖЕТСЯ, ЗДЕСЬ НЕ ЖАРЧЕ, ЧЕМ ВЕСНОЙ В МЮНХЕНЕ. ВЛАЖНОСТЬ БОЛЬШАЯ. ИНОГДА НАЛЕТАЕТ ВЕТЕРОК, ТОГДА В ТЕНИ ДАЖЕ ХОЛОДНОВАТО. Я РАД ТЕПЛУ. ПОМНЮ ОДИН ТАКОЙ ДЕНЬ, ДАВНЫМ-ДАВНО, В МАЕ, КОГДА Я БЫЛ ЕЩЕ СОВСЕМ МОЛОДЫМ. ТОГДА В. ВПЕРВЫЕ БЫЛА В ГЕРМАНИИ, И МЫ НАСЛАЖДАЛИСЬ ЛЮБОВЬЮ. СТРАННО. ДО КАКОГО-ТО МОМЕНТА ЖИЗНЬ ОТКРЫВАЕТ ВСЕ НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ, ОДИН ЗА ДРУГИМ, ВСЕ КАЖЕТСЯ БЕСКОНЕЧНЫМ. А ЗАТЕМ, БЕЗ ВСЯКОГО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ГОРИЗОНТЫ СУЖАЮТСЯ, И ТЫ ОСТАЕШЬСЯ С ГОРЕЧЬЮ СВОИХ ОШИБОК И ПОРАЖЕНИЙ. КОНЕЧНО, НАДО БОРОТЬСЯ. НЕТ ИЗВИНЕНИЯ НЕУДАЧЕ, НИКАКОГО ДАЖЕ ЧАСТИЧНОГО ОПРАВДАНИЯ, НИКАКОГО ОПРАВДАНИЯ В РАСКАЯНИИ. НО САМОДИСЦИПЛИНА НЕ МОЖЕТ ЗАМЕНИТЬ ЯСНЫЙ УМ МОЛОДОСТИ. ОНА ПОТЕРЯНА ВМЕСТЕ С БУРЛЯЩЕЙ КРОВЬЮ, НАПРЯЖЕННЫМИ И НАКАЧАННЫМИ МУСКУЛАМИ. СЛАВА БОГУ, ОСТАЕТСЯ РАБОТА, КОТОРАЯ ДАЕТ ЦЕЛЬ И СМЫСЛ СУЩЕСТВОВАНИЮ. А БЕЗ НЕЕ ЧТО БЫ ЕЩЕ ОСТАВАЛОСЬ? СУДЬБА Ш. – ПОСТОЯННЫЙ ПОИСК ЗАБЫТЬЯ В БУТЫЛКЕ, СМЕНА ПЬЯНЫХ НОЧЕЙ И УТРЕННИХ ЧАСОВ С БОЛЬНОЙ ПОХМЕЛЬНОЙ ГОЛОВОЙ. Я ЕГО ПРЕЗИРАЮ, НО ПОНИМАЮ, ЧТО ОН ВЫБРАЛ СВОЮ СУДЬБУ, А НЕ ОНА ЕГО.
Стефан перевел так близко к тексту, как мог. Он помолчал и сказал:
– Вы понимаете, я не могу все это точно выразить по-английски. Здесь кончается страница. Читать дальше?
– Не беспокойтесь. – Она протянула руку за дневником. – Все кажется очень обыденным. Даже сентиментальным и мелодраматичным.
– Возможно, виноват переводчик. Меня заинтересовал этот дневник. Вы ничего не знаете об авторе? Старый немец, который жил здесь, из моего родного Мюнхена. И работал. Чем он занимался? Он был писателем?
– И наслаждался лучшей погодой, чем сейчас. – Она улыбнулась. – Хотите оставить дневник у себя и почитать на досуге?
– Если позволите.
– Конечно. Когда-нибудь вы мне расскажете, в чем там дело.
Стефан не составил определенного мнения об американцах. Он только подумал, что девушка красива, но бледна и холодна, а мать слишком болтлива. Она казалась менее вежливой, чем те американки, с которыми его сталкивала судьба, а он старался их избегать. Она не скрывала своего любопытства и задавала ему вопросы, которые приводили его в смущение своей откровенностью и намеками, что за ними могут последовать еще более откровенные. Стефан старался избегать бесед с ней и во время обеда говорил в основном с Уорингом, который сидел напротив. Он узнал, что американец преподает общественные науки в университете и прекрасно разбирается в своем предмете. Стефану не нравились общественные науки, подразумевающие, что мужчин и женщин можно разделить по графам и схемам путем количественного анализа, но Уоринг, человек с ясным умом, приводил веские аргументы, и Стефан находил их логичными. Он заметил, что жена американца, Хелен, забеспокоилась: вставила пару замечаний, которые Стефан посчитал глупыми, а Уоринг просто сделал вид, что не услышал. Стефан обрадовался, когда что-то другое будто бы привлекло ее внимание. Но вскоре понял, что обманулся. Стараясь обратить на себя внимание всех сидящих за столом, Хелен проговорила ровным громким голосом:
– Никто из вас не поверит в то, что произошло с моим мужем прошлой ночью!
Стефан заметил, как напряглись мускулы на лице американца и как сжались его челюсти. Он продолжал начатый разговор, игнорируя замечание жены.
На другом конце стола все замолчали. Тишину нарушила Бриджет:
– Что же с ним случилось? – вежливо спросила она.
– Господь с тобой, Хелен! – воскликнул американец.
– Уоринг увидел эльфа в лунном свете, – мило улыбаясь, сказала она.
От смущения он быстро, почти заикаясь, заговорил:
– Думаю, это была игра света. Я смотрел из окна нашей спальни и увидел, как что-то шевельнулось. Но я был без очков. Когда я их надел, то увидел это существо только на одно мгновение. Какой-то зверек, наверное.
– Он разбудил меня, – обратилась ко всем присутствующим Хелен, – чтобы рассказать об этом.
– На самом деле не только он что-то заметил, – подала голос Бриджет.
– Ну, только не говори, что и ты видела эльфов, – улыбнулся ее жених Дэниел.
– Мэри, горничная, сказала, что видела у дома маленьких человечков.
– Маленьких человечков? – с недоумением спросила Ханни. – Что это?
– Есть такая старая ирландская легенда о крохотных мужчинах и женщинах, которые занимались волшебством, – начала свой рассказ Бриджет. – Обычно они невидимы, но иногда люди могут заметить их. Правда, далеко не все.
– То же самое у нас в Германии, – сказал Стефан. Ханни все еще сидела с удивленным видом. Он повернулся к ней, пытаясь объяснить.
– О да. – До нее дошел смысл сказанного. – Они делают зло.
Она покорно кивнула, и в наклоне ее темной головы он еще раз увидел гордость и униженность ее народа, страшные страдания и покорность перед грядущими бедами. Это до сих пор вызывало у него гнев и отвращение.
– Не зло. Они ведь не люди, – слишком резко сказал он.
– Насколько я знаю, ирландские эльфы не считаются злыми, – опять заговорила Бриджет. – Вот Мэт может рассказать о них.
– Я не специалист по национальным предрассудкам, – ответил ирландец.
– По правде говоря, те, кто верят в их существование, не боятся их, как, например, шотландцы. Да и англичане тоже.
– А вы, ирландцы, вообще чего-нибудь боитесь, кроме Бога и самих себя? – спросил Дэниел.
– Мы боимся реальности.
– Если поймаешь одного из них, он должен заплатить выкуп, чтобы его отпустили, правда? – спросила Хелен. – Бочонок с золотом? Уорингу следовало бы проследить за ним. Нам бы очень пригодился бочонок с золотом.
– Это вы о гномах. Мэт, можешь рассказать о них?
– Это совсем другие существа. Потом есть мифические духи, стоны которых предвещают Смерть. В нашей стране многое могут придумать, только пользы от этого…
Казалось, Уоринг обрадовался, что дискуссия приняла общий характер.
– А они живут по всей Ирландии или только в каких-то определенных местах? – спросил он.
– Не помню, чтобы о них сообщали из Дублина, – ответил Мэт. – Это говорит о том, что почти все деревенские предрассудки теряют силу в городе. Но чем дальше вы от крупных городов, тем больше сказок вы услышите. Правда, теперь, когда у нас появилось телевидение, вам скорее перескажут сюжет последнего сериала ужасов.
– А где живут ирландские эльфы? – спросил Стефан. – В норах в земле?
– Возможно, некоторые и живут. Но говорят, что земляные крепости пользуются у них большей популярностью, – улыбнулся Мэт.
– Земляные крепости?
– Вы сейчас находитесь, над одной из них. Или совсем рядом с ней. Много лет назад на этом месте стояла такая крепость. Потом вместо них строили замки. То же было сделано и здесь. 06 этом свидетельствует откос под башней.
– Так что можно считать, что здесь обитает нечисть? – спросил Дэниел.
– Это не нечисть. Они не похожи на привидения. Но это как раз такое место, которое в старые добрые времена сельские жители посчитали бы подходящим для маленьких человечков.
– И сейчас они тоже так думают? Мэри ведь местная, не так ли?
– Замок был разрушен более трехсот лет назад, а построен чуть ли не шесть веков назад. Сомневаюсь, что кто-то еще здесь остался.
– Они, наверное, наслали на меня проклятие, – вздохнула Бриджет. – Я всю их мебель передала в детский дом.
– Мебель?
– Это шутка, господин Морвиц, – улыбнулась она. – В комнате в башне я обнаружила множество кукольных домиков. Они все еще там, но я отослала в детский дом кукольные кроватки, шкафчики и все остальное.
– Множество кукольных домиков? – переспросил Уоринг. – Здесь когда-то жили дети?
– Это было хобби моего дяди, – покачала головой Бриджет.
– Странное хобби.
– Да, наверное. Но ведь хобби часто бывают странными?
– Таинственный эльф, которого видел господин Селкирк, наверное, прибыл сюда погостить, – высказал предположение Дэниел. – Ему, думаю, здесь не очень понравилось, если в домиках остались лишь голые доски. Ты права насчет проклятия Бриджет. Сегодня ночью тебя ждут кошмары.
– Мне показалось… – начал было Уоринг, но смущенно замолчал.
– Показалось что? – спросил Дэниел.
– Расскажи нам, как он выглядел, дорогой, – попросила Хелен. – Вчера ночью ты был очень взволнован.
Она улыбалась, бросая ему вызов. Он принял его, бегло взглянув на нее, и повернулся к Дэниелу.
– Вы, конечно, можете считать меня чокнутым, – сказал он. – Но я закончу, раз уж начал. Наверное, это была игра лунного света. Но у меня создалось впечатление, что это существо скорее женского пола, чем мужского.
– Симпатичная? – спросила Хелен. – Поэтому ты меня не сразу разбудил?
Уоринг пропустил ее замечание мимо ушей.
– Так вы видели что-то… странное? – спросил Дэниел.
Вопрос был задан серьезным тоном и привел Уоринга в замешательство.
– Я же сказал, что это, наверное, была игра лунного света или пробежал какой-то зверек. По ночам, когда проснешься после глубокого сна, порой видятся странные тени. А потом многие рассказывают истории о привидениях.
– А что это был за зверек, как вы считаете? – спросил Мэт.
– Не знаю. А это имеет значение?
– Я просто не представляю, какое животное может создать впечатление существа женского пола.
– Для Уоринга – любое, – засмеялась Хелен.
– Неправда. И здесь нет ничего смешного, – внезапно со злостью сказал американец.
Муж и жена уставились друг на друга.
– По крайней мере, это не кошка, – сказала Бриджет. – У нас они все сдохли. Какая-то загадочная эпидемия.
Замечание явно предназначалось, чтобы разрядить обстановку, хотя внутренне надеялся, что оно поможет. Однако Хелен почти сразу же отвернулась с видом мученицы. Дверь открылась, и вошла Мэри с сервировочным столиком.
– Вот наконец и пудинг, – с облегчением вздохнула Бриджет.
Они оба читали в кровати, но через полчаса Ханни выключила свет со своей стороны и попыталась заснуть. Стефан продолжал читать. Это был роман Кярста, который он привез с собой. Стефан читал с восхищением, презрением и невольным уважением. Прекрасный способ изгнать духов. Если у вас правильный подход, нужный темперамент, вы легко справитесь с прошлым. И выгодно: наверняка удастся продать тысяч сто экземпляров – вместе с изданиями в мягкой обложке. Конечно, роль играл не только темперамент, но и талант, большой талант.
Он посмотрел на Ханни. Она заснула, положив ладонь под щеку. Он стал изучать ее лицо в неярком сеете лампы, стоявшей на столике с его стороны кровати. Как и во время ужина, он очень ясно чувствовал сейчас, что она еврейка. Точнее, наполовину еврейка. Если бы в ней была только еврейская кровь, ничто не спасло бы ее от убийственного интереса представителей его нации. Ей повезло, что ее мать умерла до войны. Он подумал о списке кузенов, дядей и тетей, хранившемся в Библии ее отца, которая была спрятана в дальнем ящике письменного стола у них дома. Он однажды случайно наткнулся на нее, но никогда не говорил с Ханни об этом. Все их имена, родственные связи, места, где они жили и где умерли: Аушвиц, Бельсен и Бухенвальд.