На пути назад к цирку, легко шагая и ощущая радость на душе, Гидеон открыл канал мысленной связи с отцом: «Мне вернут камень сегодня вечером».
«Отличная работа, сынок. Проблем не возникло?»
«Никаких. А у тебя как дела?»
«О-о, как обычно, очередные испытания… Пленник сбежал, твоя мать и Саксон ранены стрелами. Клут сейчас следит за теми, кто нас атаковал… Проблемы, которые возникают каждый день».
Гидеон какое-то время молчал, пытаясь понять, не смеется ли над ним отец.
«Ты шутишь?»
Внезапно голос отца прозвучал устало: «Нет, сынок. Просто пытаюсь так сохранять спокойствие. Я только что извлек наконечники стрел из твоей матери и Саксона. Сейчас они оба спят… и выздоравливают. Я сижу один и думаю, что случится теперь. О, Свет!»
«С тобой все в порядке?»
«Да. Да, со мной все прекрасно. Я сильно беспокоюсь за твою сестру, а теперь еще и это… Определенно, одна стрела предназначалась мне. Просто эти типы оказались отвратительными стрелками».
«А ранения серьезные?»
«И твоя мать, и Саксон поправятся, но болеть раны будут много дней. Из-за этого нам пришлось снизить скорость. Я надеюсь, что жар будет держаться недолго, если вообще начнется».
«А Гот?»
«Как только закончится ночь, я отправлюсь за ним. Ночью мне надо находиться рядом с ранеными».
«Один отправишься?»
«С Клутом».
«Значит, мы тогда поедем тебе навстречу. Тебе потребуется помощь».
«Поезжай на восток, и как можно скорее, сынок».
«Выедем сегодня вечером после шоу».
«Шоу?»
«Это долго рассказывать».
«Понятно. Следуй к твоей матери и Саксону. День или два они будут беспомощны».
Канал связи резко закрылся, и прекрасное настроение Гидеона улетучилось. Оно словно с силой шмякнулось о пыльную дорогу, по которой он шел.
Спустилась ночь, у Элиссы и Саксона появились первые признаки лихорадки. Оба дрожали. Тор подбросил веток в костер и внимательно наблюдал за пациентами. Клут тем временем подобрался еще поближе к группе людей, включающей Гота. Было ясно, что у Прокаженного болит все тело, и сокол даже восхитился силой бывшего Главного Инквизитора. Несмотря на боль, он рассказывал остальным, насколько богат и сколько у него земель. Было очевидно, что они его не узнали. Да и откуда бы? Это раньше все мгновенно узнавали Инквизитора, даже ни разу его не видев. Эти же люди просто смотрели на дергающееся, изуродованное лицо, и оно им ничего не говорило.
Клут внимательно слушал, надеясь узнать хоть что-то, что сможет передать Тору.
— А откуда вы? — спросил Гот, подвигаясь поближе к огню.
Мужчина, который казался в группе главным, скорчил гримасу.
— Ниоткуда. Вначале были моряками, — ответил он.
— Я удивлен видеть вас в лесу, да еще и в такой уединенной части.
— А тебе-то что?
— Просто любопытно. Большинство таллинезцев боятся Великого Леса.
— Но не мы. И ты сам, похоже, не боишься.
— Правильно, — кивнул Гот.
На самом деле это было враньем. У него имелись все основания бояться этого волшебного леса. Прокаженный догадался, что у его спутников есть веские основания бежать в глухие районы, где нет людей… даже если эти места и считаются опасными.
Он решил сменить тему:
— А куда вы направляетесь?
— На северо-запад. В Карадун.
— А-а, я хорошо знаю это место.
Теперь люди очень внимательно посмотрели на него.
— Это не место для порядочного человека, — заметил один.
— Я и не говорил, что им являюсь. Я просто богатый человек. — Гот таинственно засмеялся. Моряки понимали, что у бывшего пленника имеются секреты, тайные планы, а ходит он кривыми тропами. Они присоединились к его смеху.
— В таком случае, мы рады, что помогли тебе, как ты просил, — снова заговорил главарь. — Но запомни мои слова. Если я вскоре не увижу денег, то перережу тебе горло с такой же легкостью, как перерезают ягненку перед тем, как зажарить.
Гот кивнул:
— Я понимаю. Даю вам слово. В Карадуне я вам всем хорошо заплачу за то, что увезли меня от этих людей. Поверьте мне. — Он попытался улыбнуться, но это у него никогда не получалось. — А с кем я сейчас путешествую?
— Никаких имен.
— О-о, мой добрый друг, вам не нужно меня бояться. Вы произвели на меня большое впечатление, и я готов предложить вам работу. Вам не нужно искать корабль, на который вас возьмут. Я предполагаю, что в Карадуне вы как раз собираетесь наняться на какой-нибудь корабль, не правда ли? Я вам хорошо заплачу, если станете моими телохранителями.
Мужчины переглянулись, оценивая предложение.
— Мы уже давно не выходили в море, Норд.
Названный Нордом гневно посмотрел на товарища.
— А, значит, Норд, — сказал Гот. — Я рад с тобой познакомиться и благодарю за спасение меня от этих людей. Позволь мне должным образом поблагодарить тебя, выплачивая тебе существенное и регулярное жалованье за охранные услуги.
— Начиная с какого времени? — спросил огромный бывший моряк, глядя на Гота прищуренными глазами.
— С этой минуты. Ты не считаешь, что они отправятся за нами в погоню. Но я тебя уже предупреждал насчет птицы.
Норд фыркнул:
— Я не боюсь никаких птиц… И твои разговоры о волшебстве тоже меня не пугают.
Гот кивнул:
— Тем не менее, проявляйте осторожность. Вы принимаете мое предложение?
Моряк посмотрел на подчиненных, которые с готовностью кивнули.
— Поскольку ты теперь знаешь мое имя, я хотел бы знать и твое.
— Но ты уже знаешь, друг мой. — Меня зовут Элмид Гот, я бывший Главный Инквизитор Таллинора, а теперь считаюсь вне закона в этом королевстве. Однако с тех пор я стал доверенным советником кипреанского монарха и сейчас выполняю секретное поручение моего короля.
Эта речь произвела впечатление только на одного Гота.
— Говорят только деньги, Гот, — ответил Норд.
— И их будет много, друг мой, — сказал Прокаженный и протянул руку для рукопожатия с вопросительным выражением лица.
Главарь пожал руку:
— Меня зовут Норд Джеспер.
Клут передал Тору все, что узнал, и очень сожалел, что Тора сейчас нет рядом.
«Почему-то это имя кажется знакомым», — признался Тор.
«Один из моряков с «Осы»?» — высказал предположение Клут.
«Нет. Но я его точно где-то слышал. Мне придется подумать».
«Как Элисса с Саксоном?»
«Спят, время от времени их пробирает дрожь, потом потеют. Так лучше. По крайней мере, я знаю, что их тела сопротивляются болезни».
«План у тебя уже есть?»
Тор рассмеялся: «Тебе же всегда не нравятся мои планы!»
«Правильно, — подтвердила мудрая птица. — Но я всегда в них участвую».
«Я поговорил с Гидеоном. Он вскоре получит камень. Они с Фиггисом и Темезиусом сегодня вечером направятся на восток, к нам. Я надеюсь, что он доберется до Элиссы и Саксона дня через два».
«А не опасно оставлять их одних?»
«Я предпочел бы этого не делать, но они все-таки остаются вдвоем, и мы можем общаться по каналу мысленной связи. Я не позволю Готу уйти. А ты как?»
«Отлично. Замерз. Скучаю по лесу».
«Ты ел?»
«Нет!»
«Значит, в дурном настроении? Старый ворчун!»
«Представь себе. Они сейчас все укладываются спать. Не думаю, что мы услышим какие-то разговоры до рассвета».
«Хорошо, отправляйся на охоту».
Тор почувствовал, как канал связи закрылся, и уставился в огонь. Его продолжало беспокоить имя Норд Джеспер, но опыт подсказывал, что сейчас не нужно напрягать память. Воспоминание придет само. Он проверил пациентов. Теперь оба крепко спали после последней чашки его специального отвара, который еще продолжал бурлить над огнем. Отдых поможет выздоровлению.
Он устроился поудобнее и задумался об Орлаке. Это — его брат. Как только Элисса поделилась своими мыслями, Тор понял, что так оно и есть. Значит, он тоже Принц Сонма, рожденный богами и пожертвованный Таллинору, чтобы убить собственного брата… А теперь еще и Доргрила, поселившегося внутри Орлака. Тор покачал головой. Такой информацией он с Элиссой не делился. Ей хватило шокирующих известий, и она еще в полной мере от них не оправилась. Вначале она узнала, что он жив, потом внезапно появились дети, затем она испытала отчаяние после смерти Лориса.
Тем не менее, она продолжала упрямо двигаться вперед. Его жена намеревалась выполнить свою роль до конца. Новость о захвате Лаурин стала еще одним ударом, и Элисса очень боялась за дочь. Такой испуганной Тор ее никогда не видел. Если добавить к этому новость о вселении в Орлака другого бога, еще более безумного и мстительного, Элисса может сломаться. Нет, лучше пока не сообщать ей это, каковы бы ни были последствия.
А что с Троицей? Способны ли они принять этот новый, ужасающий вызов? Откуда они узнают, что делать? А самое важное — в чем заключается их роль? Эти вопросы постоянно крутились у него в голове. Наконец, он решил не заглядывать слишком далеко вперед. Решай проблемы, который сейчас стоят перед тобой, — сказал Тор сам себе. Следуй плану, прикончи Гота. Затем возвращайся в Сердце Лесов и приканчивай Орлака.
Тор задумался о Готе. Как он ненавидит этого типа! Сколько человек погибло из-за него!
Мысли Тора неизбежно вернулись к Эйрин. Ему стало грустно, а перед глазами появился образ красивой молодой женщины, повешенной вверх ногами столь варварским способом и оставленной умирать. Тор подумал, что даже Орлак убивает более гуманно. В некотором роде Тор был рад, что Квист тоже мертв, поскольку жизнь пирата была бы сломана без его большой любви. В этом не приходилось сомневаться. Он надеялся, что Янус Квист не узнал про смерть Эйрин, но было маловероятно, что Прокаженный не воспользовался возможностью помучить пирата и сообщил самые мерзкие детали перед тем, как убить его.
Тор подумал о недолгой, печальной судьбе Эйрин. Казалось, она жила полной жизнью, использовала все предоставлявшиеся возможности, но во время двух последних встреч он чувствовал в ней печаль. На поверхности это казалось разочарованием из-за того, что они с Тором могут быть только тайными любовниками и большими друзьями, — но не более.
Но Тор решил, что все было гораздо серьезнее. Эйрин не отошла от смерти Петира. Он знал, что она гордится тем, что смогла позаботиться о братьях. Эта женщина всегда яростно их защищала и растила практически с детства. Она взяла на себя заботу о них, когда сама еще была очень молодой. Тор знал, что именно Петир разбил ей сердце. Новость о его смерти и понимание того, что она не могла ему помочь, вовремя до него добраться, оставили шрам навсегда.
Тор разозлился от этого — и вспомнил. Воспоминание появилось, как удар. Норд Джеспер!
«Норд Джеспер!» — крикнул он мысленно, резко открыв канал связи и испугав Клута, который в эту минуту пировал.
«Да, его так зовут», — спокойно подтвердил сокол.
«Клут, это имя моряка, который избил брата Эйрин, Петира, и оставил его полумертвым. Петир так и не поправился, сбежал от Эйрин и Локки и закончил жизнь в притоне, в Карадуне, где продают стракку. Она нашла его там мертвым, опоздав всего на несколько часов», — Последние слова Тор произнес с трудом. В горле появился ком.
«Хорошо, Тор. Я тебя слышу. Ты отомстишь, обещаю. Они пока спят и никуда не уходят».
«Я отомщу за Петира от имени Эйрин. Она этого хотела».
«Отдохни немного, — посоветовал Клут. — Поговорим утром, когда сможешь четко мыслить».
Прозвучал еще один мудрый совет друга. Тор быстро попрощался и закрыл канал связи.
Он устроился рядом с Элиссой, проявляя осторожность, чтобы ее не побеспокоить, и пытался не думать о Лаурин и ее страхе перед Орлаком. Вместо этого он представлял Гота и Норда Джеспера, просящих у него пощады.
Глава 24
Сюрпризы
Джуно неохотно пошла за Лаурин. Адонго последовал за ней.
— Что он хочет? — с опаской спросила Лаурин.
Служанка бросила взгляд на Адонго. Возможно, они обменялись какими-то фразами, но похищенная девушка этого не уловила и в испуге уставилась на Паладинов. Она инстинктивно поняла, что они сейчас взвешивают, говорить ей правду, или нет.
— Он хочет, чтобы ты провела с ним ночь, — по совету Адонго Джуно выбрала честность.
Лаурин затрясло от шока, потом она почувствовала головокружение. Адонго преодолел два шага, разделявших их, и подхватил девушку. Она тяжело опустилась на стул.
— Ты должна быть мужественной, госпожа Лаурин, — сказал он.
«Если пойдешь к нему добровольно, он не принесет тебе зла», — добавил он мысленно.
Лаурин слышала голоса у себя в голове, в ушах гудело. Ноги отказывались держать тело. Она затрясла головой.
— Я к этому не готова. Неужели вы попросите это от меня?
Джуно сморщилась от боли, прозвучавшей в голосе той, с которой она была объединена особой связью. «Мы должны, дитя».
— Не сопротивляйся этому. Он выбрал тебя, поставив выше всех других, — сказала Джуно вслух, ненавидя себя за это.
Теперь Лаурин дрожала всем телом. Адонго вышел из комнаты, а Джуно переодела девушку в белое платье, простого, но, тем не менее, красивого кипреанского покроя.
Лаурин ушла в себя. Ее охватила паника при мысли, что ей придется отдаться Орлаку, тому самому врагу, ради уничтожения которого они с братьями были рождены. Брат отца ее изнасилует. Девушка тупо смотрела в одну точку, молчала, а слезы катились у нее по щекам. Джуно тихо напевала, пытаясь успокоить подопечную. Она расчесала ей волосы и украсила белыми, пахучими цветами.
«Я должна поговорить с отцом», — объявила Лаурин, словно возвращаясь к окружавшей ее действительности.
«Пожалуйста, дитя, прошу тебя. Не рискуй отправлять зов. Этот проклятый может подслушивать. Ты поставишь под угрозу жизни всех. Моя собственная жизнь меня не волнует, но ты должна пережить это испытание, и вскоре мы уничтожим врага».
«Я не могу, Джуно».
Джуно стояла за Лаурин, и они обе смотрели в зеркало. Женщина-Паладин заговорила веселым голосом на тот случай, если их кто-то подслушивал:
— Вы очень красиво выглядите, госпожа Лаурин.
«Не заставляй меня это делать».
«У нас нет выбора. Мы должны это пережить, чтобы прийти к участию в последнем сражении».
— Какая заколка вам больше нравится? Из оленьего рога или черепашьего панциря?
Лаурин отказывалась отвечать.
«Я буду с ним бороться. Он принесет мне боль, а я виню в этом вас, тебя и Адонго, моих Паладинов, которые, как предполагается, должны отдать за меня жизнь».
Это был несправедливый удар, но Джуно приняла его, понимая, что так должно. Девочка испугана, и имеет для этого все основания.
Служанка сама выбрала заколку из черепахового панциря.
Вошел Адонго:
— Пора, госпожа Лаурин.
«Я ненавижу вас обоих!» — закричала она, пряча истинные чувства за ничего не выражающим лицом.
«Мы любим тебя, — сказали они вместе. — И мы отомстим за это».
Лаурин посмотрела на одну, потом на другого. Она знала, что Паладинам больно, но ее это не волновало. Она больше не могла плакать, но не могла и унять дрожь. Но теперь это было не страхом, а яростью. Внутри, у нее в сознании что-то щелкнуло, девушка успокоилась, и на фоне этого спокойствия в ее тело вливалась чистая, дикая ненависть, напоминая лаву.
Лаурин встала.
— Давайте с этим покончим.
Она спокойно пошла между Паладинами, отказываясь вступать с ними в мысленный контакт, хотя оба несколько раз пытались открыть канал связи. Лаурин полностью закрылась щитом, и даже ее Паладины не могли до нее дотянуться. Она не будет вступать в контакт с отцом и не позволит ему стать свидетелем этого ужасного события.
Молча поднимаясь по мраморной лестнице, девушка стала укреплять вокруг себя ментальные магические стены. Орлак сможет делать с ее телом все, что захочет, но к сознанию не прикоснется. Она не позволит ему вступить с ней в ментальную связь. Лаурин достаточно сильна, чтобы противостоять его ментальным щупам. Она не допустит его к себе — себе истинной. На самом деле, ею можно обладать только через канал связи. А Лаурин закроет его для врага.
«Я могу быть кем угодно, — успокаивала она сама себя. — Я вполне могу стать Ксантией. Или трупом».
В конце концов, девушка остановилась на последнем варианте, потому что именно это определение больше всего подходило к тому, как она себя поведет.