- Ну, хорошо, время еще есть, что-нибудь придумаем,- капитан поднялся с решительным видом.- В конце концов, испробовать последнее средство никогда не поздно. Верно, ребята? - обратился он к крестьянам.
Несколько человек засмеялось. Они ожили, задвигались.
- А пока пусть наш гость катается как сыр в масле, не обижайте его. Шор-Шар, открывай погреб, я угощаю всех. Сделаем праздник в честь бога Юэля. Напьемся все. Если Юэль - мужчина, он поймет нас,- старик ходил по кабаку, хватая за одежду и тормоша мужчин.- Веселее, друзья. Я решил, я знаю, что нужно делать. Где Анита? Давай ее сюда, пусть окажет честь нашему гостю. А ты пой, Марк. Пой так, как ни разу не пел, напойся на всю жизнь!
Из подвала вылез, обвешанный бутылками, Шор-Шар. Крестьяне расхватали их, и пир пошел горой. Марк спел им про Гераля, человекобота, очистившего Шедар от чудовищ и лишенного своего бессмертия за предательство.
Появилась Анита - местная нимфа, полная женщина лет сорока. Их с шутками посадили рядом, и Марку стало жарко от ее близости.
Он спел о богине любви Ноле, а крестьяне помирали со смеху, глядя на них.
Марк давно отвык от вина и женского общества. Он быстро опьянел, в голове у него весело закрутились большие цветные колеса, которые он видел когда-то в детстве на ярмарке. Лица крестьян стали казаться ему давно знакомыми и добрыми. Он думал: "Какие хорошие люди! И как они любят меня, Анита - прекрасная и грешная". Маленький уродливый человечек плясал на столе, а Марку казалось, что это муха кружит у него под носом, и он все пытался отогнать ее.
Только однажды крошечная песчинка попала в механизм веселья, колеса чуть не остановились. Тоненький голосок сказал ему на ухо: - Бегите отсюда, они задумали плохое.
Марк удивленно поискал глазами. Испуганные глаза, носик пуговкой. Девочка, которая первой встретила его сегодня.
- Что? - Марк пробовал подняться.
Но Анита навалилась на него грудью и толкнула колеса. Песчинка выпала, колеса скрипнули и закрутились снова, еще быстрее.
Последнее, что он помнил,- это как чернобородый стрелял из двустволки в потолок.
Марк рывком сел Hat кровати. Только что он страшным усилием ноли вырвался из детства, где без устали кружился в полном одиночестве на карусельной лошадке. Пот застилал глаза, его мутило. Рядом спала женщина, старая и растрепанная. При виде ее Марка замутило еще больше. Он с трудом добрался до окна, открыл его и стал дышать прохладным ночным воздухом.
Он проснулся от сознания, что пропускает очередной сеанс и от страшной догадки, которая вспыхнула в его сознании. Все мелочи, на которые он сразу не обрат ил внимания,- слова кнопсов, их смешки и косые взгляды,- сложились в одну картину. Он был обречен!
Сеанс пропущен, но на всякий случай он включил рацию и стал ее настраивать. Сплошной треск стоял на всех диапазонах, гроза была близка, большая гроза, может быть, сам Юэль бродил где-то рядом, но не мог найти города. Если он появится до утра, это спасет Марка.
Внезапно сквозь треск он услышал голос: - Плотин вызывает Марка, Плотин вызывает Марка...
- Плотин, я слышу тебя. Марк отвечает. Прием.
- Что с тобой, Марк? Ты пропустил время сеанса. Я вызываю тебя каждые полчаса. Что случилось? Прием.
- Не знаю, Плотин. Это чересчур страшно, чтобы быть правдой. Я не могу сказать. Прием.
- Но что? Ответь, Марк, что случилось? Прием.
- Я хочу во всем убедиться и скажу потом. Прием.
- Подожди. Откуда исходит опасность, от природы? Нет? От властей, нет? Тогда от кнопсов? Прием.
- Я вступил с ними в контакт, и вначале все шло хорошо. Но здесь засуха и голод. Понимаешь? Прием.
- Подожди, я почти ничего не слышу изза разрядов... (треск)... Ты должен... (треск)... Береги рацию... (треск)... Я их всех подорву за тебя...
Больше Марк не расслышал ни слова. Он выключил рацию и посмотрел на звездное небо. Невидимая фигура Юэля встала между друзьями. Марку казалось, что у горизонта какая-то тень, передвигаясь, заслоняет одну звезду за другой. Но это только казалось, он знал: боги альмеков умерли.
Он очнулся. Жить! Он будет бороться за себя! Они думают, что он просто кусок мяса, который можно бросить кому-то на съеденье. Но нет! Он был в корпусе "невидимок" и в эскадроне "мстителей", он многому там научился. Одна школа каторги чего стоит.
Марк быстро оделся и прочно прикрутил себя ремнями к тележке. Дверь была заперта снаружи массивным засовом. Марк разорвал простыню на полосы и связал их. Спускаться придется на одних руках, но его руки выдержат. Он прочно привязал и сбросил вниз самодельную веревку. Всего лишь второй этаж!
Раньше он бы просто спрыгнул. Но сейчас ноги не спружинят, и он убьется даже с такой высоты. Марк перекинул лиолу за спину, выключил свет и осторожно полез вниз. Когда он оперся на ржавую вывеску, она громко заскрипела. Он повис в темноте, но как будто все спокойно. Наконец колеса тележки прочно встали на каменные ступени, и он с облегчением оттолкнулся, откатился в сторону.
Марк катился уже по улице, когда на него упал свет и послышался голос: - Стой, ублюдок!
Не колеблясь ни секунды, Марк метнул на свет и голос свою правую "толкушку". Раздался треск, и свет погас, но в ответ бухнул выстрел, и над Марком просвистел заряд дроби.
Он замер, готовый защищаться, пытаясь угадать в темноте противника. Снова вспыхнул свет, и Марк увидел в освещенном проеме двери Шор-Шара с обрезом в руках. Марк мог убить его на месте второй "толкушкой" - железным рычагом, которым он отталкивался при движении. Это было его тайным оружием, он научился бросать их далеко и метко, так, что убивал волка на расстоянии в пятьдесят метров.
Шор-Шар, стоя сейчас в полосе света и полагаясь на дробовик, был сейчас перед ним' беззащитен. Но было поздно. В домах зажигались огни, к ним бежали люди. Марк не успел бы скрыться, он покатился на свет.
- Что случилось? Кто стрелял? - спросил крестьянин, подбегая с фонарем.
- Приятель решил прогуляться чересчур далеко от дома,- охотно объяснял Шор-Шар.Я его попросил вернуться, а он чуть не угодил мне в лоб своим железным толкачом. Ружье у меня и выстрелило само собой.
- Само собой? Капитан же приказал тебе охранять его, а ты стреляешь при первой возможности,- возмущенно сказал кто-то в толпе.- Наверное, специально сидел с ружьем и ждал.
- Подумаешь, важная птица! - возмутился Шор-Шар.- Я бы и не убил его вовсе, у меня дробь в ружье. Попортил бы шкуру "лягушатнику" - только и делов!
Марк выехал на свет и молча приблизился к лестнице. Толпа молчала, кабатчик посторонился в дверях, пропуская его. Толпа еще некоторое время возмущенно шумела, потом разошлась.
Марк и Шор-Шар спустились в подвал. Там царил полный беспорядок. Жена Шор-Шара Клара выметала объедки и осколки посуды.
Кабатчик предложил Марку выпить, и они сели у края стойки. Ружье Шор-Шар прислонил к стене у себя за спиной.
- Подумать только, они негодовали, что я хотел застрелить тебя! возмущался Шор-Шар, разливая вино.- Словно то, что они собираются проделать с тобой, лучше. Может быть, ты должен просить меня, чтобы я тебя прикончил? Давай выпьем, Марк. Будем пить, пока мы оба живы!
- А что они хотят от меня?
- Не прикидывайся! Уж ты все сообразил, ш поэтому и бежал. Как ты их так быстро раскусил? Никто не ожидал от тебя такой прыти. Капитан говорил: он будет дрыхнуть с бабой целые сутки. А я думаю: дай, проверю, обойду вокруг дома. Смотрю, из окна веревка болтается...
- Почему он называет себя капитаном?
- Почему капитаном? Потому, что ему так захотелось. А отцом - потому, что он здесь вроде духовного пастыря. Только не знаю, какой религии он их учит, этих дикарей.
- А ты не из кнопсов? - спросил Марк.
- Нет, я из пионеров. Разве не видно? - обиделся Шор-Шар.
- Воевал?
- Еще бы! Тяжелый огнеметный дивизион "Вулкан". От начала до конца. Получил жалование за восемь лет, вернулся на родину, думал: заживу по-человечески. А здесь - это воронье, пожиратели падали!
- Я тоже воевал, корпус "невидимок" и эскадрон "мстителей".
- Вот как? - Шор-Шар поднял бледное отекшее лицо, обрамленное черными кудрями.- Ты и у нас побывал? И нашим и вашим. Наверное, встречались где-нибудь. Ох, и сжег же я вашего брата "лягушатника". Бывало так и обугливаются, как головешки. И тебя бы не пожалел, если встретился. Но одно дело - в бою, и другое - то, что они задумали...
Кабатчик осекся и стал пить из стакана.
- И я бы тебя не пожалел, Шоршалка. Альмеки имели обыкновение медленно топить своих пленников, в течение суток. Но послушай, если тебе так яе по душе, что они задумали, не мог бы ты отпустить меня?
- Нет, не мог бы,- кабатчик низко опустил лицо, наливая вино.- Что они со мной за это сделают, что им в голову придет - одному богу известно. Ты же слышал! Другое дело, если ты мне хорошо заплатишь. Тогда бы я мог бежать с тобой. Выпей, Марк.
- Как? Я не верю своим ушам! Ты согласен бросить свое дело и бежать!
- Это дело ничего не стоит. Два года я их пою и кормлю в долг. Они мне все должны,но что из этого? Они привыкли смотреть на мой кабак как на дармовую столовую. Единственное, что осталось мне,- эта каменная коробка.Шор-Шар постучал кулаком по стене.- Оплати мне стоимость кабака, чтобы я мог начать все на новом месте, и я уйду вместе с тобой. Посажу тебя на закорки, и они нас не найдут.
- Откуда у бродячего певца, который питается милостыней, деньги? Подумай.
- Брось, не скромничай. Я вижу тебя насквозь,- кабатчик поднял на него свои черные пронзительные глаза.- Ты был важной шишкой, все "объединенные" были богатеями и инженерами. Что ты здесь ищешь, клад?
- Я попал сюда случайно, денег у меня нет,- твердо сказал Марк.
- Жаль,- кабатчик сник, глаза его утратили блеск.- Не хочешь... Разве жизнь твоя дешевле, чем мой кабак? Знал бы ты, Марк, как мне здесь гадко.
- У меня есть друг, он бы нам помог...начал Марк и запнулся.
- Друг? - встрепенулся Шор-Шар.- Где он?
- Мы бы расплатились с тобой военным электронным оборудованием "объединенных", ты бы десять раз окупил свой кабак.
- Вот это дело! Я же говорил: у тебя чтото есть. Но где твой друг, как мы с ним свяжемся?
- Он сейчас далеко, на северной стороне. До него надо еще добраться.
- Черт! Ничего не выйдет. Мне нужно иметь большую гарантию, чем твой треп. А если твой друг откажется?
Марк хотел сказать про рацию, но промолчал.
- Кроме того, у нас нет времени,- продолжал Шор-Шар.- Зеленая пятница уже послезавтра.
- Какая пятница? - спросил Марк, чувствуя, как страх просыпается в нем.
- Зеленый - у кнопсов цвет надежды. А Зеленая пятница - это день, когда появляется это чучело, бог дождя.
- Так он уже появлялся? - Марк был поражен. - Зеленые пятницы уже были? Как это происходит?
- Было несколько, а дождя нет. Что они ему только не совали на пробу: и свиней, и собак. Он их возьмет, а через день, глядь, они носятся по поселку здоровее, чем были. Только взбесившиеся, всех пришлось прикончить. Дождя нет - значит не пришлись по вкусу. Вот они и решили... Тьфу! Дикари! Жаль, что у тебя нет денег...
Шор-Шар пробормотал что-то невнятное.
Глаза его остекленели, пот катился по бледному лицу. Марк наконец понял, насколько тот был пьян.
- Ты мог бы поверить мне на слово, Шоршалка. У тебя, насколько я понял, тоже нет выхода.
- Как бы я хотел, Марк, слышишь! Хотел сжечь всю эту грязь благородным и чистым огнем. Гниль - она накапливается. Понимаешь? Только после огня можно начать все сначала. Они улетят на крыльях огня...
- Постой, Шор-Шар, ты понимаешь, что готовится преступление, сам являешься соучастником...- начал было Марк, но увидел, что кабатчик уже ничего не понимает.
- Клара,- тихо позвал Шор-Шар, пытаясь подняться. Женщина подошла, наклонилась, чтобы он мог опереться, увела его.
Марк остался один: прямо перед ним, прислоненное к стене, стояло ружье. Марк был свободен и вооружен. Он мог бежать. Не взяв ружья, он направился к выходу.
Выбравшись наружу, он устроился на деревянной лавке у входа и расслабился. Рассвет был близок. На улице клубился туман. Что-то сверкнуло. Наверное, дождь был близок.
Бежать он не мог. Куда бы Марк ни бежал, повсюду за ним потянется тонкая, но прочная нить, которая его не отпустит - колея от колес его тележки. По ней его быстро найдут.
Вот если бы нашелся человек, который отнес его на спине, как говорил Шор-Шар. Марк забыл, не подумал, когда пробовал бежать, что, передвигаясь, оставляет на челе планеты глубокие морщины. Их можно было бы назвать морщинами горя, если бы земля не была так равнодушна. Нет на свете преступления, которое она бы не укрыла, оставаясь безучастной,- так подумал Марк и заснул.
Когда он открыл глаза, солнце стояло высоко, на небе не было ни облачка. Всюду двигались люди, деревенская жизнь была в разгаре. Прямо перед ним на одной ноге стоял маленький человечек. Заметив, что Марк проснулся, он встал на обе ноги и закудахтал: - Кудах-тах, вот ты и проснулся.
Марк помнил, что этот человечек плясал на столе, и снова все происходящее показалось ему кошмаром. Коротышка подошел к нему:
- Здравствуй, путник. Меня зовут Горбушка, хотя у меня и нет горба, можешь пощупать. Только одно плечо выше другого. Хочешь курить?
Марк закурил едкий самосад и промолчал.
- Мне велели повсюду ходить за тобой. Ты не против?
- Ходи, какое мне дело?
- Я ужасно рад, что ты появился. Тут уж было решили меня принести в жертву, как ты словно с неба свалился.
Вот слово и произнесено: жертвоприношение.
- Кто решил?
- Они все, люди. Мол, все равно у меня нет жены и детей. Но что из этого? Я тоже жить хочу, хотя и курицын сын. Кудах-тах.
О боже! Деревенский дурачок. Они решили, что Марк менее достоин жизни, чем деревенский дурачок.
- Ты не сердишься на меня? Я не виноват, это была моя, но сейчас это твоя участь.
Что? Его участь - быть принесенным в жертву? Дикая злоба на мгновение вспыхнула и ослепила его. Марк протянул свою длинную руку и схватил Горбушку за горло.
- Ку-ка...р,- пропел тот и забил руками, как крыльями.
Марк мог его придушить, но это ничего бы не изменило. Он с отвращением отбросил человечка в сторону: - Держись от меня подальше. Не попадайся мне на глаза.
- Ну вот, ты и обиделся. Почему? - захныкал Горбушка.
Марк осмотрелся, сейчас в сельской идиллии ему чудилось что-то зловещее. Каковы эти люди, что вынесли ему смертный приговор?
Он хочет посмотреть им в лицо.
Оттолкнувшись, он выкатился на улицу и не поверил собственным глазам. По улице шел полицейский, в форме и с пистолетом, представитель власти и законности. Вот его спасение!
- На два слова, сержант.
Полицейский рассматривал его озабоченно, но без всякого удивления.
- Это ты? Я все знаю. Пошли в участок.
Участок был открыт. Единственная комната делилась барьером на две части. В одной стучал на телеграфе молодой человек с унылым лошадиным лицом. В другой располагался полицейский участок в виде одного голого стола. Сержант прошел к нему, снял фуражку и основательно уселся. За его спиной, на стене висели портреты пяти диктаторов Шедара. Они никогда не были особенно милы Марку, но сейчас они были символами законности.
- Так что ты от меня хочешь? - спросил сержант.
Марк был слегка огорошен этим вопросом, но заговорил:
- Во-первых, я должен зарегистрировать свое прибытие в ваш город. Вот документы. Во-вторых, здесь происходит что-то странное, готовится преступление.
Полицейский помолчал, не взял протянутых документов: - Начнем с "во-вторых". Ничего преступного на моем участке не происходит. А вопервых, регистрировать я тебя не буду.
- Как не будете? - Марк был поражен,Вы обязаны это сделать, таков закон.
- Законы я знаю. Но мне говорили, что ты собираешься следовать ДАЛЬШЕ. Можно сказать, что уже проследовал? Что тебя уже нет? Чекки,- обратился он к унылому телеграфисту,- ты не видел, тут никто со мной не приходил?