— Очень разумный поступок, капитан. Очень. Я уважаю ваш интеллект и расчет. — Ответил Джон Смит. — Но почему вы были так уверены в том, что вам придется бежать? Разве в СССР не гуманное социалистическое законодательство?
Рябов понял, что вопрос с намеком. На Мэтью слова об ужасах СССР возможно и возымели бы эффект, но это не для Джона. Ему нужен другой ответ. Поэтому, немедля он ответил ему:
— Все так. Но после такого чрезвычайного события было возможно, что ситуация пойдет по русской поговорке «лес рубят — щепки летят». То есть начнут хватать всех подозрительных, а разбираться будут потом. А я, с учетом тех факторов, о которых вы уже знаете — подозрительный. К тому же… Я ведь действительно не слишком люблю Советскую власть. И из-за отца, и потому что мне хочется, и всегда хотелось немного лучшей жизни. Я, в конце концов, не рабочий класс. А тут все сошлось, и… Знаете, некоторые решения долго зреют исподволь, а потом спонтанно прорываются. И назад дороги нет. Тогда приходится все менять в корне. А у меня такое мировоззрение, что все изменения к лучшему. — Рябов старался говорить как можно искреннее, он вошел в роль.
— А как же мать? — Внезапно поинтересовался Джон Смит.
Капитан понял, на какой опасный вопрос он нарвался. Если он «благородный», каким себя показывал, то он не должен плевать на мать. Но при этом он еще и расчетливая сволочь… Как бы ответить? Главное — без длинных заминок. Но и не совсем без паузы, иначе его заподозрит этот опасный человек в выученной легенде.
— Вы думаете, что я не размышлял об этом? но, во-первых, то самое законодательство. Возможно, ей ничего не будет, как члену моей семьи. Мы слишком давно не виделись. А, во-вторых, я уверен, что она бы одобрила мой поступок. В конце концов, кто как не она сделала меня таким, как я есть? А больше родственников, которые могли бы пострадать из-за моего решения у меня в принципе, нет. — После короткой паузы ответил Рябов. «Достаточно благородно и достаточно по-сволочному».
— У вас практически совсем нет совести, Александр. — Уронил еще одну тихую фразу Джон Смит.
«Какое это имеет отношение к делу? О чем он говорит? Провоцирует?»
— Почему же! Не стоит так говорить! Вы почти оскорбляете меня. У меня есть и совесть и честь. — Ответил Рябов, придав своему голосу умеренно-возмущенный тон.
— Хорошо, есть. — Чуть улыбнулся Джон Смит.
«А вот мне кажется — действительно нет» — тихонько шепнул один из офицеров Корнуоллу. Тот сдержанно кивнул и шепнул в ответ: «А что ты хочешь от русского, к тому же предателя?».
Рябов побледнел, уже не играя. Его сильно покоробили эти слова. И, кстати, видимо, именно это его выражение лица удовлетворило пока Джона Смита, потому, что он бросил следующую фразу: «Что ж, пока я узнал у вас все, что хотел. Поговорим позднее, а пока дождемся резюме наших дорогих специалистов».
Рябов, пересилив себя, кивнул в ответ и замолчал.
— Не обижайтесь, — Пнул его в бок до сих пор не подававший голоса Мэтью. — Вы же понимаете в чем дело.
Рябов повернулся к нему:
— Прекрасно понимаю.
— Кулаки не чешутся? Может побоксируем после совещания? Вам поможет успокоиться, а мне — поддержать форму. Или у вас в Союзе боксом не занимаются? — Усмехнулся Мэтью.
— Нет, не занимаются. Но я владею. Этому меня учил один немец. Все же, это благородное искусство, а не самбо для рабочих и крестьян. — Ответил Рябов. — Поэтому после совещания я с удовольствием устрою с вами спарринг. Договорились.
Мэтью улыбнулся и вновь придал лицу ничего не значащее выражение.
Джон Смит испепелил капитана новым, прожигающим насквозь взглядом, однако ничего не сказал.
Военные переговаривались о чем-то своем. Нефтяники-трубопроводчики продолжали изучать документы. Было слышно, как за окнами раздаются команды офицеров и смех каких-то солдат.
По прошествии нескольких минут, один из специалистов оторвал голову от документов и произнес:
— Действительно. В этих бумагах находится важная и, судя по всему, достоверная информация. Наш противник продолжает развивать свою логистику и нефтедобычу. Кое-чему нам даже стоит здесь поучиться, по крайней мере, их организации и желанию достигать поставленных целей в кратчайшие сроки, несмотря на их сложность.
— Подлинность этих документов я еще проверю, с вашего позволения. Но не по выкладкам, а по бумаге. — Ответствовал Джон Смит. — Поэтому скопируйте к концу совещания то, что вам оттуда нужно для своих целей и прошу предоставить эти записи мне. Временно.
— Хорошо, Джон. — Согласился нефтяник.
— К сути! — Властно сказал Корнуолл, которому надоели уже эти шпионские игрища. — Что конкретно говорят эти документы? Причем так, чтобы мы поняли. И в разрезе военного значения, постарайтесь, будьте так добры. Никаких лишних цифр и ваших прочих штучек.
Нефтяники-трубопроводчики переглянулись.
— Постараемся, уважаемый Корнуолл. — Взял слово уже другой. — Так вот, суть в том, что наш противник решил увеличить объемы добычи и пустить новую ветку трубопровода до Астрахани для перекачки нефти в центр своей страны в больших объемах. — Он покачал головой. — К тому же, для обеспечения их госрезерва и хранения излишков они решили также построить несколько новых хранилищ на территории Закавказья, в Азербайджане. Причем строительство уже ведется ударными темпами и скоро будет завершено.
— Чем это грозит Великобритании? — Отчеканил полковник Корнуолл.
— Тем, что СССР будет обеспечен постоянными поставками горючего и смазочных материалов для своей растущей армии. Вас же интересует именно этот аспект? — Пожал плечами тот же нефтяник. — А новый трубопровод по своим умелым спецификациям прекрасно отражает способность быстрой, доступной и регулярной подачи нефтяных ресурсов к их основным стратегическим центрам. А если уж говорить о хранилищах… То даже в случае, если наша авиация уничтожит целиком нефтепромыслы под Баку…
— В этом можете не сомневаться! — Весомо заявил полковник.
— Так вот, в случае успешного уничтожения их нефтепромыслов и обесточивания их трубопровода, запасов в достраиваемых сейчас ими хранилищах, хватит на три месяца ведения полноценных боевых действий.
— Даже так? — Протянул полковник. — Что ж, это важная информация. Координаты там есть?
— Вам бы только координаты, военным. — Откликнулся нефтяник. — Есть, есть. И достаточно подробно. В спецификациях по-другому и не может быть.
— Смогли бы они оценить само значение таких вещей… — Тихо сказал второй нефтяник. — Завтра же сообщу в Лондон о новых находках русских. Это надо перенимать и использовать для Империи.
Глава 8
Страхи
Рябов сидел, молча, думая о Джоне Смите, который мог стать большой проблемой для его планов в случае любой неудачной фразы. Остальные члены совещания уже настолько увлеклись подробностями документов, принесенных Александром, что казалось, вообще забыли о том, что он сидит рядом с ними. Только Джона Смита не интересовали никакие перспективы. Его интересовал капитан. Жгучий взгляд Джона сверлил его постоянно, даже когда тот просто смотрел куда-то в сторону, все равно оставалось ощущение что смотрит он на него. «Интересно, у остальных присутствующих тоже такое ощущение? Ведь он и своих так должен рассматривать. Как пешки в игре Империи, которые, невзирая на звания и генеалогию можно смахнуть с доски по любому его подозрению в нелояльности».
Корнуолл наконец-то перестал выпытывать у специалистов свои военные подробности и замолк, задумавшись о чем-то. Мэтью внимательно слушал все разговоры, чувствуя свою приближенность к столь важным для своей Империи вопросам и явно понимая, что в случае успеха всего этого его заметят не только как потомка древнего рода Бэррингтонов, служившего королям и королевам с шестнадцатого века, но и как самостоятельную фигуру. Ведь, как было очевидно всем, и Рябову в том числе, Мэтью был на своем месте только из-за происхождения и благоволения короля к древним сподвижникам своих предшественников.
— Что ж, следует сразу сказать… — Опять этот Джон! — Что прежде чем мы перейдем к обсуждению практических шагов против усиления СССР, необходимо окончательно решить вопрос с перебежчиком. Тем более он как раз и хотел себе «гарантий» на этом совещании, ведь я правильно вас понял, Александр?
— Да, абсолютно. — Наклонил голову Рябов.
— Какие могут быть гарантии? Теперь он должен служить Британии и королю! — Чеканно высказался полковник Корнуолл. — Видимо, это ваше ведомство должно решать — как.
— Само собой. Так как вы, Александр, относитесь к идее служить Великобритании и помогать Империи в решении столь сложного вопроса как этот? В обмен на довольствие английского офицера. Скажем, аналогичного по званию офицеру РККА? И, в случае успеха и окончательного доказательства вашей преданности — домик в Ист-Энде с персональной пенсией отставного полковника Королевских Сил после завершения всей этой эпопеи? — Взгляд Джона обжигал капитана.
— Воевать против своей страны… В смысле в открытую… — Сделал вид некоторой заминки Рябов. — А ладно! Выбор уже сделан. Если коготок завяз, то и весь утону. В любом деле надо идти до конца. Согласен!
«Все ли я делаю правильно? Понятно, что Корнуоллу все равно, ему нет дела до метаний перебежчиков. А вот как отреагирует Джон Смит?».
— Что ж, вы действительно не отягощены моральными принципами, Рябов. Или маскируетесь? — Внезапно добавил Джон Смит, поймав его взгляд глазами.
Капитан не мог отвести взгляд или просто усмехнуться. Глаза Джона делали с ним тоже, что его собственные делали на Карантине, в Средней Азии, в Баку… Они затягивали и требовали правды. Воля этого человека ломала волю Александра. Она требовала ответа. Она не давала обмануть. Рябов понимал, что может ответить ему только правду. И ничего кроме правды. Иначе этот прожигающий взгляд сожжет все внутри него. Это было глупо, это было нелогично, но Александр ничего не мог поделать с этим.
Повисла небольшая пауза. Капитан пытался собраться с силами, но житейская логика никак не помогала. Даже подумать что это все чушь — он не мог. Его гипнотизировали эти тусклые глаза, горящие изнутри какой-то странной силой. И когда он уже думал, что ничто не поможет и либо он скажет правду, либо промолчит — и это будет признанием поражения, на помощь ему пришел вдруг образ старого караима. «Я отвечу правду. Я не смогу сказать ложь. Но правда может быть разной… Очень разной. И поданная правильно правда лучше любой лжи». Караим в его сознании усмехался.
— Я не отягощен моральными принципами по отношению к моим врагам и тем, кто предал меня. — Четко и медленно произнес капитан, понимая, что говорит только правду. И ничего кроме правды. Ведь так и было.
Единственное, что он не уточнил — кто был его врагом. И кто был предателем («Шуринов, Устинов… Я помню о вас. Спасибо за помощь»). Воля Смита требовала правды — ее он и сказал. Но его воля смогла преподнести Джону нужную для капитана формулировку правды. «Главное, чтобы он не потребовал уточнения. На это меня уже не хватит» — мелькнула у Александра паническая мысль.
— Что ж. Даже так? Удивлен, удивлен. Вы меня прямо убеждаете уже, что перешли на нашу сторону. — Давление непонятной силы со стороны Смита ослабло и к концу его фразы исчезло. — Ладно. Значит, мы договорились. — И опасный англичанин откинулся на спинку стула, отведя взгляд.
— С формальностями и гарантиями, я так понимаю, покончено. — Подвел итог Корнуолл. — Значит, переходим к выработке решений — что делать с советскими трубопроводами и хранилищами? Ваши мнения, господа? Капитан, вас мы тоже выслушаем, раз господин Смит, решил ввести вас в наш круг.
Рябов кивнул:
— Хорошо. Давайте приступим. Надеюсь, моя консультация вам пригодится. — Он почувствовал на себе еще один внимательный взгляд Джона Смита. Он вновь следил за ним и за всем вокруг. «Ну и личность. Даже покойный комиссар Колесниченко не смог бы ему противостоять в поединке личностей. Повезло, так повезло. Но опять пронесло!» Уже оптимистично решил Александр.
— Понятно, что нельзя позволить СССР достроить эти свои трубопроводы и хранилища. Это очевидно. — Заявил полковник. — Теперь так. Какими путями мы их выведем из строя? Вариант с полномасштабным ударом авиации, к сожалению, не возможен. Потому что правительство и король пока не хотят полноценной войны с СССР. Значит?
— Диверсии? — Предположил Мэтью, радующийся, что он полноценный член столь важного собрания, где решаются судьбы столь многого.
— Хороший вариант. — Вздохнул Корнуолл. «Понятное дело, ему же хочется настоящей войны, а не всяких там взрывов» — усмехнулся про себя капитан, окончательно придя в себя после поединка взглядов с Джоном.
— Однако для диверсий мы не сможем активизировать нашу агентуру в Закавказье, принадлежащем СССР. — Снова голос Смита. — После инцидента, столь счастливо приведшего к нам в руки капитана Рябова, часть наших людей в том регионе России уничтожена. А часть переведена в разряд «спящей», чтобы не подставлять ее под удар рыщущих по всему Закавказью людей Берии. Он слишком хорошо знает свое дело. — Ровно и тихо закончил фразу Смит.
— Но тогда как? — Впервые громко произнес что-то один из офицеров Корнуолла. — Если мы не можем задействовать ваших всемогущих резидентов, господин Смит, диверсии не реальны.
— Я могу многое, в том числе, и ввести своих людей в штаб Закавказского округа. И даже в нефтяную промышленность Баку. Но я не Господь Бог. — Не поведя и бровью, прошелестел своим голосом Джон Смит.
— Да уж, он скорее черт. — Шепнул на ухо капитану Мэтью, усмехнувшись и мгновенно осекся — взгляд Смита припечатал его к стулу.
«А про людей в штабе округа и в нашей нефтянке — надо запомнить. Однако, тварь, боится наших органов. Значит, не зря чекисты хлеб едят» сделал зарубку в памяти капитан. «Надо бы как-то суметь про этих резидентов поаккуратнее узнать больше, не вызвав при том подозрений. Сложно, но реально. Особенно с этим Мэтью постараться».
Постучав костяшками пальцев по столу, привлекая к себе внимание, взял слово один из нефтяников:
— Я, само собой, не разбираюсь в ваших тайных играх, но могу сказать следующее. В ряде мест трубопровод уязвим чрезвычайно сильно. Это раз. Там завершились основные работы, но, проводя аналогии, могу сказать, что сейчас сама труба очень уязвима и вряд ли сильно охраняется на пройденных участках. А с хранилищами еще проще. Как я уже сказал уважаемому полковнику, два из трех располагаются близко к границе. И, видимо, достаточно рейда наших арабов или что-нибудь в этом духе. Потому что на данной стадии их готовности охрана не должна быть слишком велика, а несколько килограмм взрывчатки и нагнетаемое давление сделают свое дело за нашу королевскую авиацию.
Джон Смит поднялся со своего кресла и задумчиво прошелся к окну, сцепив за спиной руки. Все замолчали, ожидая его реакции. «Хотя командовать здесь должен скорее полковник Корнуолл… Как он всех запугал». В молчании прошло несколько минут. Корнуолл пару раз кашлянул в кулак, пытаясь привлечь внимание Джона, однако тот молчал. Лишь спустя какое-то время, не поворачиваясь, он произнес:
— Уважаемый нефтяник-трубопроводчик Кэрриган прав. По хранилищам мы проведем рейд диверсионной группой. Одной в целях безопасности мероприятия и сразу от одного хранилища к другому. Уцелевшие вернутся и будут представлены ко всем возможным наградам лично из рук короля. — «Даже так? Он имеет выход к самому королю Британской Империи?» — удивился капитан. — А насчет трубопровода. Я перенаправлю «спящих» резидентов в те районы, которые вы мне укажете, уважаемые нефтяники. Где трубопровод более всего уязвим. Они освоятся на новом месте, и когда он будет совсем готов, а это займет, как я понял еще около полугода, они произведут диверсии и будут вывезены, опять же, если уцелеют в Лондон. Таким образом, вся акция пройдет в два этапа. Один — в скором времени. Против хранилищ. Другой — когда резиденты освоятся на новых местах. — Повторил Смит.