Никто не отвечал, ожидая продолжение.
— Все согласны? Вопросы есть?
— Я согласен. — Кивнул полковник Корнуолл. — Мои люди в вашем распоряжении.
— Мы согласны. — Ответил один из нефтяников. — Сейчас составим список точек и уязвимых мест хранилищ и трубопровода.
Мэтью просто кивнул. Офицеры Корнуолла промолчали.
— Мне кажется — разумный план. — После короткого раздумья произнес Рябов.
— Что ж, решено. Приступаем к выработке конкретного плана по данному решению. — Кивнул Джон Смит, повернувшись лицом к присутствующим. — Отдаю это на откуп вам, полковник.
— Окей. — Кивнул Корнуолл. — Значит так. Нам необходимо сформировать диверсионную группу, которая будет отвечать следующим признакам. Для начала они должны быть достаточно подготовлены для действий в соответствующих условиях. Для этого у меня есть несколько бойцов. Далее. Для всяких непредвиденных случаев, в связи со спецификой работы, должны быть специалисты по нефти. — Он взглянул на специалистов. — Вы оба ценны для Империи, но долг важнее. Во имя короля — кто-то из вас должен будет пойти. Кто из вас служил?
— Я. Джозеф Мортимер. Был коммандером на королевском флоте. — Поднял руку, как на уроке, один из спецов.
— Значит, вы и пойдете. Выдержите условия похода, если служили. — Подвел промежуточный итог по этому пункту Корнуолл. — И нужен еще один человек, знающий условия в СССР и, если что, могущий сойти за своего. Так как резидентуру господина Смита мы привлечь не можем к первому этапу его плана, значит, пойдет капитан-перебежчик, хоть я и не люблю их брата.
Рябов сделал вид секундного колебания:
— Я пойду. Мне больше не остается других путей.
— С этим тоже возражений нет. Значит, с вашего позволения, специалисты, мы с вами пройдем в мой кабинет и начнем прорабатывать маршрут, и я буду собирать людей. — Завершил официальную часть Корнуолл.
— О да. Возражений нет. — Разглядывая Рябова, произнес Смит. — Вы все выполните долг перед Империей или умрете. — Казалось, эта пафосная фраза была сказана только для капитана. Наверное, так и было.
— Конечно. Это мой долг, Смит. Поэтому не зарывайтесь с такими словами. Мой род служит Короне уже пять сотен лет. А вы? — Впервые осадил Смита полковник.
— А я служу Короне хорошо. Ладно, прошу прощения, полковник. Действительно, я сказал лишнюю и совершенно очевидную фразу. — Чуть-чуть наклонил голову Джон Смит. Рябов заметил на тонких и бледных губах Джона змеей скользнувшую ухмылку.
— Принято. Думаю, основная часть подготовки займет дня три. И можно будет провести это мероприятие. Благодарю всех за внимание и участие. Совещание окончено. Я удаляюсь в кабинет со специалистами. — Отчеканил Корнуолл. — Правь Британия! Боже храни Короля!
Все встали. А Смит вообще не садился. Рябов, после естественного секундного замешательства, тоже поднялся на ноги, склонив голову.
Присутствующие начали расходиться. К капитану подошел Смит, подозвав жестом Мэтью.
— Я поручаю вас, Александр этому молодому человеку. Мэтью Бэрригану. За всеми вопросами к нему. Он вас разместит в том же номере отеля. Будете срабатываться. Можете посмотреть достопримечательности, если таковые найдете. Кстати, Бэрриган, вы тоже пойдете в группе. Полковник Корнуолл упустил из виду сказать это. Я ему напомню. Считайте приказом Короны. — Секундная пауза. — Всего хорошего. Еще увидимся. Обязательно. И с вами Рябов, в том числе.
— Будет исполнено, господин Смит. Мы уходим. — Поклонился Мэтью.
Александр также попрощался и они с Бэрриганом вышли из конференц-зала. Капитан чувствовал спиной жалящий взгляд Смита. «И народы падут перед ним…» — всплыла в его мозгу изредка появляющаяся как будто из ниоткуда фраза старого караима. Что он все же имел в виду? Впрочем, сейчас он просто снова, как и обычно, выбросил из головы эти мысли. Главное, что дезинформация подействовала даже на Смита, не то, что на Корнуолла!
Когда двери штаба базы захлопнулись за ними, и они снова оказались под палящим солнцем, оно показалось Александру и вовсе не палящим. Ему даже понравилось находиться под его лучами, которые выгоняли из него все напряжение и ведущую к головной боли полную концентрацию мозга. Он мог снова отдохнуть. После этого совещания текущие будни двойного агента с таким сопровождающим как Бэррингтон уже не казались ему слишком тяжелыми. «Но нельзя совсем расслабляться. Мэтью все же не дурак. Хоть и не Джон Смит».
Садясь в дожидавшуюся их, прокаленную на солнце машину, он улыбнулся Мэтью:
— Я смотрю все прошло нормально. И информация не разочаровала, а? — Панибратски спросил Рябов.
— Действительно. Не зря я тебя нашел. — Улыбнулся в ответ Мэтью. «Это кто кого нашел?» даже возмутился про себя капитан. — А ты молодец. Не каждый даже из наших может вот так выдержать диалог со Смитом. Он действительно змей еще тот. Но теперь я могу тебе доверять, ты почти наш. Раз уж у него проверку прошел. — Хлопнул Александра по плечу Бэррингтон и приказал шоферу трогаться.
Автомобиль взревел двигателем, наполняя удушливым дымом внутренности салона, и развернулся к воротам базы. Когда солдаты открыли ворота, сверившись с пропуском, стало легче — на скорости во внутренности машины ворвался ветер и газы унесло далеко назад, принеся взамен прохладу обдувающих лица потоков воздуха.
Авто тянулось по пустыне, оставляя за собой ленту вздыбившейся пыли, а Александр откинулся на подпрыгивающую на колдобинах спинку сиденья, и придавался ничего не значащим мыслям. Судя по тому, что англичанин тоже замолк — встреча вымотала и его. Либо наоборот — он сейчас усиленно мечтал об открывающихся ему перспективам и возможности вырваться из плена представлений окружающих о себе, как о «золотом мальчике», получившем свою должность только из-за родни. И действительно, если бы капитан мог прочесть его мысли, он бы узнал, что он думает примерно об этом. Ну и еще о том, что он, Мэтью, теперь сможет придти к отцу и быть не безнадежным отпрыском в его глазах, а достойным преемником семейной традиции службы Короне. И мечты об отце и уважении родни так его захватили, что он уже буквально видел эти сцены перед своим взором.
Поэтому они так и ехали, ни о чем больше не говоря, каждый погруженный в свои мысли, до самого отеля. Когда шофер резко затормозил перед дверьми, Александр дернул головой и оглянулся. «Уже на месте? А что я там этому Мэтью обещал?»
— Мэтью.
— Да? — Отозвался англичанин.
— Помнишь, мы собирались провести спарринг по боксу?
— Окей, проведем. Только ванну приму и кофе выпью. — Вполне дружелюбно отреагировал Бэррингтон.
— Великолепно. Я сначала тоже поступлю также. — Кивнул Рябов, вылезая из машины.
Курды-охранники посторонились, пропуская в двери двух постояльцев. Мэтью они помнили, а Александра уже запомнили, получив соответствующие инструкции от начальства.
Портье выдал Александру ключ от номера, где он уже ночевал без лишних слов. Он тоже получил нужные инструкции.
— Кстати, мне перейти на русский? И я потренируюсь в языке врага и тебе проще. — Спросил Бэррингтон. «Какая непосредственность. В одном предложении о враге и о моем удобстве. Он не подумал что я сам-то? Хотя нет. Это их фамильная имперская высокомерность. Он этого даже не замечает».
— Давай. — Ответил на русском Рябов, поднимаясь с Мэтью на второй этаж.
— Тогда встретимся через полчаса во внутреннем дворике, договорились?
— Хорошо, Мэтью. — И захлопнул за собой дверь в номер, направившись сразу же в ванную, как и вчера, приводить себя в порядок.
Глава 9
Контакты
Александр спустился во внутренний двор гостиницы. Там его уже ждал Мэтью, делая небольшую разминку. Завидев Рябова, он скинул на плетеный стул рубашку и улыбнулся:
— Начнем? — Протягивая ему перчатки.
— Конечно. — Ответил капитан, также сняв рубашку и одевая перчатки.
Мэтью вдруг преобразился. Может он умел и не так много, хотя и к многому стремился. Но бокс был его давней страстью и он очень хотел показать русскому свое умение. Рябов замер напротив него.
Наконец Бэррингтон приблизился к нему. Рябов принял дальнюю стойку и не ожидая слишком близкого сближения сам пошел в атаку, вперив свой взгляд в глаза англичанина. Пробная двойка. Попытка нанести один хук справа. Отход. Бэррингтон закрылся, а затем, очень быстро оказался рядом с Рябовым, почти входя в клинч и нанес несколько тяжелых нижних ударов в челюсть. Всего мастерства капитан еле хватило, чтобы закрыться и перейти в контратаку. Мэтью чуть заметно кивнул — его радовало что он впервые за долгое время нашел достойного противника в спарринге. Где же их искать в Месопотамии? А тут этот русский капитан — такая удача для того, чтобы проверить свою форму.
После пары минут напряженной борьбы они разошлись по краям площадки, почти в тени пальм, растущих вокруг. Пока никто не мог одержать верх. Рябов и сам почувствовал некое возбуждение, потому что ему очень хотелось доказать свое мастерство и силу этому британцу. И тем самым отдать честь своему учителю-немцу. Ведь не зря же он его учил! Поддавшись бойцовому экстазу, капитан пошел в атаку, пытаясь взять Мэтью молниеносностью атак с разных сторон — боковые, нижние, прямые… Но Бэррингтон держался, закрываясь и уходя, а затем нанес два прямых прямо в челюсть Александру с такой силой, что у капитана потемнело в глазах. И сразу же перешел в наступление.
Рябов тряхнул головой: «Я не могу проиграть англичанину! Вспомнить все уроки немца! Он был опаснее какого-то аристократа из Лондона!» и продолжил медленно отступать, выжидая момент.
Капитан специально дал войти Мэтью в кураж, не атакуя, а только закрываясь. Когда он решил что достаточно ждать, к тому же, ему стало уже тяжело, он подставился, открывая бок. Сделано это было, само собой, специально. Англичанин тут же нанес удары в дыру в защите. Рябову стало ощутимо больно, но он стерпел и выждал еще одну двойку, пропустив один из ударов опять же нарочно. От своих успехов, как и планировалось, Бэррингтон вошел в раж и перестал закрываться, открыв голову. И возмездие не заставило себя ждать. Два крюка подряд врезались в челюсть Мэтью. В них Александр вложил всю силу своих рук.
Голова англичанина дернулась и Бэррингтон замер. Глаза его вдруг закатились и он осел на Рябова, схватившись за плечи капитана. «Нокаут? А я не переборщил? Мне только не хватало отправить этого Бэррингтона в больницу… А то хорош будет агент. Провалился из-за того, что покалечил своего куратора в стане противника!». Но панические мысли не помешали Александру схватить Мэтью и аккуратно оттащить к ближайшему стулу у края площадки. «Так, тень падает. Похлопать его по щекам?» Рябов оглянулся. «Вино на столиках! Если оно достаточно холодное…». Рябов кинулся к столику в тени раскидистого дерева и подхватил бутылку. Она была еще ледяной. На ней только выступила влага. «А молодцы тут в обсуживающем персонале. Узнали чо сюда спустятся два постояльца и сразу принесли напитки».
Вернувшись к пребывающему в забытье английскому офицеру, он приложил к его лбу ледяное стекло. Тот чуть заметно дернулся. Вытащив поддернутую заранее официантом пробку, Рябов разжал рот Бэррингтона и, не обращая на боль в собственном боку, который при каждом движении взрывался болью после немилосердных ударов Мэтью, начал по чуть-чуть вливать тому вина. Подхватив из кармана брюк носовой платок, он плеснул холодной жидкости и на него, рпиложив ко лбу англичанина. «Ну я и хорош. Этот-то увлекся. Ну ему можно. А я! Еще и капитан». Александр опять покачал головой.
Когда он уже начал беспокоиться за состояние Бэррингтона всерьез, тот наконец дернул бровью, а потом веком и приподнял руки. Однозначно поняв ситуацию, капитан убрал бутылку и похлопал того по щекам. Через несколько секунд Мэтью приоткрыл глаза и сплюнул на землю винно-кровяной раствор. Затем также медленно повернул голову к Александру и взглянул на него, силясь что-то сказать.
Сердце у Александра ушло в пятки. Если он, например, смертельно разозлился за такое обхождение и побежит к Джону Смиту… Как он оправдается?
— Это был великолепный бой. Твоего уровня я не встречал. — Бэррингтон закашлялся. — Дай вина.
Рябов протянул бутылку англичанину и тот схватил бутылку, жадно припав к ней губами. Спустя несколько секунд ее содержимое ощутимо уменьшилось. А Мэтью наконец осмысленно посмотрел на капитана и, поставив бутылку на землю, продолжил:
— Даже тренер моей семьи был на такое не способен. Кто был твоим учителем? Такая новая техника для меня. — Он чуть наклонил голову. — Спасибо за урок, мастер.
Александр не нашел ничего лучше чем кивнуть и улыбнуться:
— Надо было не так выкладываться. Не думал, что у тебя будет нокаут.
— Нет. Спарринг на то и спарринг. Все надо делать точно и выкладываться на полную.
— Мой тренер так и говорил. — Кивнул Рябов.
— Так кто он был? — Уже нормальным голосом спросил Мэтью.
— Немцем из Крыма. Очень непростым человеком с такой же непростой биографией. — Подумав, он добавил нужную для самооценки Бэррингтона вещь. — Дворянином в нескольких поколениях.
— Чувствуется. Эти «Гансы» почти как мы, британцы, блюдут свои традиции. Поэтому и станут нашими врагами вновь, как уже было в Великую Войну. — Англичанин снова подхватил бутылку и сделал несколько глотков.
— Возможно. — Протянул капитан. — Ну как, пришел в себя?
— Да, уже да. А ты что стоишь? Подтаскивай стул и садись рядом. Отдохнем в тени. — Бэррингтон вдруг усмехнулся. — Сегодня спаррингов больше не будет, если ты не против.
«Простая душа. Он уже воспринимает меня как равного. Да, это не Джон Смит». Стоило Рябову о нем подумать, как у него возникло ощущение, что в дворике резко похолодало и ему в спину уставились глаза. Через мгновение это ощущение пропало.
Пододвинув стул, капитан развалился на нем, взяв бутылку и сделав пару глотков.
— Не думал, что вы, англичане, пьете из горла.
— Только в форс-мажорных случаях. Как сейчас. — Засмеялся Мэтью. — И то отец бы меня потом три дня видеть не хотел, за такую вульгарность. Он еще старой закалки, времен Виктории.
— Старая закалка — она и в России старая закалка. — Переводя разговор в ничего не значащее русло отозвался Рябов.
Следующие полчаса они просто сидели, методично допивая бутылку легкого красного вина и разговаривая обо всякой ерунде. Большей частью, правда, говорил англичанин, рассказывая какие-то байки о своей семье, педантичности отца и его былых заслугах перед Короной. Под конец Мэтью уже рассказывал о своих девушках, что означало — он действительно свыкся с персоной капитана. Пару раз мимо проходил метрдотель и недовольно смотрел на такое нарушение этикета средь бела дня, но, естественно, ничего не говорил. Так что и они на него внимание не обращали.
Когда они уже собрались расходиться по своим номерам, договорившись поездить по городу завтра, Рябов подумал: «И все же смешно. Стоило набить человеку морду и он становится твоим хорошим приятелем. Интересный ход для работы разведчика. Это отражено в пособиях или нет?».
Остаток дня прошел для Александра спокойно. Только один раз он вызвал служителя отеля и попросил принести в номер несколько книг, чтобы почитать. Тот уточнил, что вся литература только на английском языке, но Рябов нетерпеливо взмахнул рукой и служка только уточнил что именно хочет капитан. Выслушав пожелания, он ушел. Уже через десять минут он вернулся, вручив книги Александру и тио ушел.
Перед Рябовым на столе лежали Киплинг и Диккенс. После краткого размышления — с чего начать, он выбрал Киплинга и погрузился в чтение до самого вечера. Одновременно и получая от чтения удовольствие, и тренируясь в знании английского. Он опять убил «двух зайцев», удовлетворяя и стремление к самообразованию, и любовь к чтению. Тем более что легкое вино наконец выветрилось из его головы и он мог углубиться в различение нюансов авторского стиля.
За окном пылающее солнце Месопотамии склонилось к закату, возвращая прохладу. А Рябов решил не зажигать свет и лечь пораньше. Улыбаясь прочитанному, он лег и почти мгновенно уснул без снов.