Сторож - Шакурин Сергей "Сергей Северный" 7 стр.


— А он тут что делает?

— Работает. Приехал выяснить, как выглядело место происшествия.

— По-моему, здесь опасно. Что, если они меня поджидают?

— Элвис подал бы нам знак.

— А как бы он узнал, что ждут именно меня?

На этот вопрос Пайк ответить не потрудился.

Он поставил машину на расстоянии полквартала от нужного им проулка. Коул, перейдя улицу, присоединился к нему и Ларкин. На Коуле были оливково-зеленые шорты с большими накладными карманами, цветастая рубашка с короткими рукавами и бейсболка, украшенная эмблемой команды «Доджерс».

Он улыбнулся девушке:

— Красивые здесь места. Напоминают мне Эль-Фаллуджу.[2]

— Красивая на вас одежда. Напоминает мне одежду двенадцатилетнего мальчика.

Коул повернулся к Пайку:

— Люблю, когда она вот так разговаривает.

Они остановились точно на том месте, где девушка врезалась в «мерседес». Сюда выходил узкий проулок — грязная щель между двумя запыленными домами. Перед одним из них суетилось около десятка полуголых мужчин, выгружавших из стоявшего у бордюра фургона бутылки с газировкой.

— Итак, — сказал Пайк. Ему требовался отчет Коула.

— Nada.[3] Я прогулялся на два квартала в обе стороны, заглянул во все заведения, какие тут имеются. Ночной сторож нашелся только в одной компании, транспортной, вон там, — Коул повел головой в сторону здания, стоявшего за их спинами в квартале отсюда, — однако и он ничего не видел. Говорит, что даже не знал о случившемся, пока тут не начали шнырять федералы. Я поинтересовался камерами наблюдения — установлены они далеко не везде, а там, где установлены, показывают только внутренность зданий.

— Полицейский рапорт о происшествии ты раздобыл? — спросил Пайк.

— Ага. — Коул достал из кармана шортов несколько сложенных листков бумаги. — Столкновение произошло здесь, прямо у выхода из проулка. Мисс Баркли ехала с той стороны, направляясь к дому, он вон там, в трех кварталах от нас.

Затем Коул показал им листок с рисунком, сделанным полицейским, который обследовал место происшествия.

— Здание справа пустует. Передние, задние и боковые двери заперты, видно, что их не открывали уже несколько лет. В другом здании, вон том, находится фабрика, производящая керамические безделушки и сувениры. Можно биться об заклад, что Кинги сюда не ради сексуальных забав приезжали.

— Я же вам говорила, — сказала Ларкин, — их машина сдавала назад.

Коул посмотрел на нее, приподняв брови:

— Да, но почему они были здесь и почему в такое время?

— Не знаю, — сказала девушка.

Пайк вглядывался в расположение изображенных на рисунке машин. «Астон-мартин» врезался в заднее крыло выезжавшего на улицу «мерседеса» с водительской стороны. Удар развернул «мерседес» против часовой стрелки примерно на четверть оборота, машину девушки тоже развернуло, и она встала капотом к «мерседесу». Набросанная полицейским схема подтверждала все рассказанное девушкой.

— Куда побежал Миш? — спросил Пайк.

Ларкин повела рукой вдоль улицы:

— Туда. Бежал по осевой. «Мерседес» уехал в другую сторону.

Коул сошел, чтобы получше все разглядеть, на мостовую.

— Вы видели, куда повернул Миш?

— Я на него не смотрела. Набирала девять-один-один, потом разговаривала с оператором.

Коул взглянул на Пайка, пожал плечами:

— Больше мы тут ничего не найдем, дружок. Я прошелся в обоих направлениях на восемь кварталов. Здесь нет ничего, кроме торговых предприятий и стройплощадок, ну, разве что три-четыре переделанных под жилье чердака вроде принадлежащего Ларкин.

Пайк хмыкнул, что-то не давало ему покоя. Он оглянулся, окинул взглядом выстроившиеся вдоль улицы машины.

— Когда вы врезались в «мерседес», он сдавал назад или стоял на месте?

Девушка покачала головой:

— Не уверена. А какая разница?

Коул объяснил ей:

— Если машина стояла, то что они в ней делали? Смотрели на что-то или на кого-то, находившегося в проулке? Они только что сели в машину или собирались вылезти из нее? Все это ведет к совершенно разным выводам, понимаете?

Пайк снова оглядел улицу и наконец понял, что его беспокоило:

— В такое время ночи эти машины отсутствуют. Улица пуста, хорошо просматривается. Вы врезались в них, значит, они оказались прямо перед вами. То есть вы должны были их видеть.

— Я не вру.

Линии торможения подтверждали ее версию случившегося, однако Пайк не понимал, почему она не смогла избежать столкновения. Может, пьяна была или накачалась наркотиками? Он полистал страницы полицейского рапорта. Нет.

— Я этого и не говорю. Просто пытаюсь понять, что здесь произошло.

— Ну, может быть, они сдавали назад на большой скорости. Послушайте, сколько еще мы здесь проторчим? Мне страшно.

Пайк взглянул на Коула, тот пожал плечами:

— Я увидел все, что мне требовалось. Могу отвезти ее домой.

— Коул побудет с вами до моего возвращения, — сказал Пайк.

Он направился к «лексусу», однако девушка решительно последовала за ним:

— Я не хочу оставаться с ним. Он же изнасилует меня, как только вы уедете.

— Мечты, мечты, — произнес Коул.

Девушка проигнорировала его, она смотрела только на Пайка:

— Послушайте, вам платят за то, чтобы вы меня защищали. Если вы сдадите меня на руки второму составу, отцу это не понравится.

Коул всплеснул руками:

— Второму составу?

Пайк уселся в «лексус», однако закрыть дверцу Ларкин, вставшая между ней и машиной, ему не дала. Пайку показалось, что она не столько рассержена, сколько ощущает себя преданной. И он сказал, постаравшись, чтобы голос его прозвучал помягче:

— Простите, что не договорился с вами заранее. Не думал, что это создаст какие-либо проблемы.

Она, прерывисто дыша, стояла у дверцы.

— Вы не можете поехать со мной, Ларкин. Увидимся вечером.

Он потянул на себя дверцу, попытался мягко оттолкнуть девушку. Она не сдвинулась с места.

— Хочешь, я ее вырублю? — спросил Коул.

Девушка отступила на шаг и выпалила последнее слово, какое осталось у нее в запасе для закрывавшего дверцу Пайка:

— Козел!

Пайк, не оглядываясь, повел машину к Калвер-Сити.

Двадцать пять минут спустя Пайк остановил «лексус» под платаном, росшим на жилой улочке в шести кварталах от его дома.

Он вылез из машины, подошел к багажнику. Просмотрев то, что оставил ему Ронни, Пайк выпил половину лежавшей там бутылки минеральной воды, затем достал из багажника боевой нож, который сохранился у него со времен службы в спецназе разведки, цейссовский бинокль, маленькую «беретту» и коробку патронов 45-го калибра.

Затем он доехал до заправки «Мобил», которая притулилась к стене, окружавшей территорию его жилого комплекса, и поставил машину позади заправки, рядом со стеной. Пайк часто заправлялся здесь, знал людей, которые работали на станции, и они тоже знали его и потому не возражали, когда он оставлял машину рядом. Прежде чем выйти из нее, он закрепил на правой лодыжке «беретту», а на левой — нож. Потом проверил, заряжен ли «кимбер», и прицепил кобуру к ремню за спиной.

Все дальнейшее произошло очень быстро. Он перепрыгнул через стену жилого комплекса, приземлившись за длинным и плоским зданием, фасад которого выходил на большой общественный плавательный бассейн. Завеса пышной зелени — бананов, стерлиций и канн — огибала бассейн с расставленным на его краях снаряжением для купальщиков и шла дальше, охватывая ведущие к бассейну дорожки. Скользнув за эту зеленую изгородь, Пайк пересек территорию комплекса. Перемещаясь от одного здания к другому, он обогнул три парковки и оказался у своего дома. Входить в него он не стал, а укрылся за тетрапанаксами, которые росли вблизи угла дома, решив устроить здесь наблюдательный пункт. Место было отличное, сквозь листву хорошо просматривались и основная парковка, и дома, обращенные фасадами к его собственному.

Пайк сидел совершенно неподвижно, не ощущая, как проходит время. Он просто был здесь, укрытый зеленью, настороженный. Прошло два часа, Пайк окончательно убедился в том, что никто его не видит, но так ни разу и не пошевелился.

Все вокруг понемногу наливалось золотистым, затем медным, затем лиловатым светом и наконец окуталось пасмурной дымкой. Приезжали и уезжали автомобили. Люди хлопали калитками, выходили во вьетнамках к бассейну. Пайк вглядывался в них — с места он стронулся, лишь когда стемнело окончательно. Он прокрался к своему дому, проверил каждое окно. Второе окно кто-то взломал и поднял теперь уже опущенную раму, отчего и сработала тревожная сигнализация.

Пайк вгляделся в это окно, но увидел за ним лишь темноту. Никакого движения, из дома не доносилось ни единого звука. Он медленно поднял раму, подтянулся и оказался внутри дома.

В комнате было темно, однако из двери, ведущей в гостиную, лился свет. Пайк оставил там включенную лампу. Он вытащил «кимбер», прокрался в гостиную. Единственное движение создавалось здесь сооруженным в углу фонтанчиком — чашей с камнями, поверх которых булькала вода. От нее да еще от кондиционера исходили единственные звуки.

Людей в доме не было. Те, что приходили сюда, старались действовать осторожно — так, чтобы он не заметил их визита, — однако из кухни исчезла телефонная книжка, а телефон в спальне стоял там, куда Пайк его никогда не ставил.

Он вернулся в гостиную. Установленная им система наблюдения сбрасывала изображения на жесткий диск. Пайк включил телевизор, просмотрел запись. Вот появился мужчина с пистолетом. Ни маски, ни перчаток на нем не было — только темная футболка, джинсы и кроссовки. Длинные, прямые, темные волосы. Англо- или латиноамериканец, точно сказать трудно. Затем появился второй мужчина, ростом пониже первого, в темной, не заправленной в джинсы рубашке на пуговицах. И у этого тоже были длинные темные волосы, но кожа более смуглая — Пайк решил, что он-то уж точно латиноамериканец.

На следующем снимке первый из мужчин направлялся на кухню, второй стоял на коленях у двери. На полу различался черный ящичек, второй вроде бы держался обеими руками за ручку двери. Делает копии ключей, понял Пайк. Затем первый, обыскав дом, вернулся; второй проверил изготовленные им ключи.

Эту картинку Пайк остановил. На ней лицо первого различалось лучше, чем на всех остальных. Он достал из кармана фотографии, полученные от Бада, сравнил их с изображением на экране. Изготовитель ключей на фотографиях отсутствовал, а вот первый мужчина был одним из тех троих, что проникли в дом Ларкин.

Пайк перебрал снимки, нашел наиболее четкое изображение второго мужчины, нажал на кнопку — послышалось гудение лазерного принтера. Пайк спрятал распечатки в карман. Все остальные снимки показывали двух мужчин, покидавших дом через парадную дверь.

Пайк выключил телевизор и позвонил Ронни:

— Мне нужно, чтобы ты присматривал за домом. Двое мужчин лет двадцати-тридцати, прямые темные, довольно длинные волосы, рост — метр семьдесят, метр семьдесят пять, тот, что пониже, скорее всего, латинос.

— Они сейчас в твоем доме?

— Нет, но они вернутся. Сделали копии ключей.

— Ага. Ты хочешь, чтобы я их повязал?

— Нет, просто дай мне знать.

Пайк направился к холодильнику. Достав из него две бутылки «Короны», он вылил пиво в раковину и поставил пустые бутылки на кухонный стол. Когда эти двое вернутся, они поймут, что Пайк побывал дома. И скажут себе: приходил один раз, значит, придет и другой, и, возможно, решат подождать его.

А Пайку и нужно было, чтобы они его ждали.

5

Ларкин Коннер Баркли смотрела на удаляющийся автомобиль с таким выражением лица, словно машина Пайка была таявшим в воздухе миражом.

— Поверить не могу, что он просто взял и бросил меня.

— И правда, какая наглость, — сказал Коул. — Невежа.

— Идите вы знаете куда?

— Вы уже второй раз намекаете, что хотите заняться со мной сексом, и все же я вынужден вам отказать.

Ларкин, не дожидаясь Коула, пошла через улицу к его машине. Что делать, некоторые люди напрочь лишены чувства юмора.

Коул решил дать ей успокоиться, поэтому дорогой они молчали. У него еще оставались вопросы к девушке, но с ними можно было подождать.

По пути они остановились у маленького продуктового магазина в Таи-Тауне, решив, что в квартале, населенном представителями этнического меньшинства, Ларкин почти не рискует нарваться на человека, который ее узнает. Прося ее выйти вместе с ним из машины, Коул ожидал, что Ларкин заспорит, однако спорить она не стала. Он набил два пакета покупками: еда, молоко, пюпитр для рисования, пластмассовая линейка и две бутылки сливового вина.

Когда они возвратились домой, Ларкин удалилась в душ. Коул выложил продукты, затем перенес на стол гостиной пюпитр и свои заметки. В заметках подробно описывалось каждое здание, стоявшее в окрестностях дома Ларкин Баркли, и каждое обнаруженное Коулом в этих зданиях предприятие. Теперь он принялся за составление карты, нанося на бумагу квартал за кварталом.

Спустя какое-то время из ванной комнаты вышла обернутая полотенцем Ларкин. Она проследовала в свою спальню. Коул уже нанес на карту улицу, на которой она жила, и вычерчивал соседние. Он не сомневался в том, что Миш и Кинги оказались в тех местах не случайно. И был уверен, что федералы думают так же; из шестнадцати людей, с которыми он разговаривал, двенадцать были опрошены агентами Министерства юстиции США, пытавшимися выяснить обстоятельства столкновения двух машин.

Как раз во время этих разговоров Коул и обнаружил некоторую неувязку.

Ларкин вышла из своей спальни в свежих, опять-таки пятисотдолларовых джинсах, в черной, в обтяжку футболке «Рамонес» и с «ай-подом». Босая. Она вытянулась на диване, перебросила ноги через подлокотник, закрыла глаза, правая ступня ее покачивалась в такт музыке.

— Эй, — окликнул ее Коул.

Девушка открыла глаза, взглянула на него.

Коул спросил:

— Федералы знали, что Миш — это Миш, еще до того, как вы опознали его?

— Нет. Они ужас как разволновались, когда мы наконец установили его имя.

Коул снова задумался о том, как развивались события. На следующий день после столкновения федералы опросили двенадцать человек. Все двенадцать сказали Коулу, что федералы показывали им фотографии двух мужчин, и все описали эти фотографии одинаково. Выходит, Питман еще до встречи с девушкой знал или хотя бы подозревал, что убежавший с места столкновения мужчина — это Миш, и солгал на этот счет.

Спустя двадцать минут Ларкин встала с дивана и подошла к окну. Уже смеркалось, скоро придется задернуть шторы.

— Если вы голодны, — сказал Коул, — я могу приготовить еду.

Она его не услышала. Коул скатал лист бумаги в комок и бросил его в спину девушке. Ларкин обернулась, сняла наушники:

— Вы что-то сказали?

— Если вы голодны, я могу приготовить еду.

— А его мы ждать не будем?

— Он может задержаться допоздна.

— Ничего, я подожду.

Она вернулась на диван, Коул — к своей работе.

— Они вправду был в Африке?

Коул оторвал взгляд от карты. Девушка смотрела на него. Коула удивило, что Пайк сказал ей об Африке.

— Что он вам рассказал?

— Он видел женщину, которая отрезала себе пальцы. Разве можно рассказывать такие гадости? Это он впечатление на меня хотел произвести. Мерзко и отвратительно — стараться меня напугать. — Она скрестила руки на груди. — Он женат?

— Нет.

— Я у него спрашивала, он не ответил. Вот так он себя и ведет. Я говорю что-нибудь и знаю, он все слышит, просто игнорирует меня. А я не люблю, когда меня игнорируют. Это грубо.

— Да, грубо.

— Тогда почему же он так поступает?

— Я как-то спросил его об этом, но он меня проигнорировал.

Ларкин это смешным не показалось.

— А как насчет вежливости при общении с людьми? Мне навязали человека, который вообще разговаривать не желает. Никогда не улыбается. Его лицо совершенно ничего не выражает.

Назад Дальше