Сасси долго смотрела в свою тарелку.
— По-крайней мере, у вас добрый психоанализ. Полагаю, он стоит дороже десяти центов.
— Не меньше одиннадцати, — согласился Флинн.
— Вы умеет подбодрить человека.
— Я включу этот монолог в маленькую книгу проповедей. Называется она «Да, мир огромен, и везде живут люди».
— Пришлите мне экземпляр, — попросила Сасси.
— Позволю себе вручить его вам лично. — Флинн заказал чай. — Как я понимаю, ваш приемный сын вам не звонил. Чарлз-младший. Чики, так вы его называли?
— Нет, не звонил. Может, он не знает, что его отец погиб?
— Об этом знает весь мир.
— Наверное, скорбит в своей норе, как я — в моей. Надо ему позвонить.
— А представляется, что ему следовало позвонить вам.
— Если в семье смерть, не время выяснять отношения, — ответила Сасси. — Выпендриваться.
— Тогда почему вы ему не позвонили?
— Я… не знаю. Просто не хотела впутываться в дела Чики.
— В смысле?
— Смерть Чарли для меня огромная потеря. И я не хочу усугублять свои переживания общением с Чики. Я — эгоистка?
— Не знаю. А чем вам не угодил Чики?
— У него свои закидоны. Он — игрок. Азартный игрок. Иногда его как лихорадка охватывает. И ничто не может его остановить. Чего мы только не делали. Женился он молодым. Естественно, она от него ушла. Слава богу, детей не было. У Чики деньги не задерживаются. Не только деньги. Он продал тостер. Продал кровать.
— Он — фармацевт?
— Да. И практически постоянно работает. Уж не знаю, как ему это удается. Когда у него случается приступ игровой лихорадки, он становится сам не свой. Начисто забывает о том, что есть здравый смысл. Я считаю, что в таком состоянии он просто опасен. Кто знает, кому и что он может выписать. Он же настаивает, что именно в эти моменты ум у него, как никогда, ясный. Действительно, пока он никого не убил… насколько нам известно.
— Вы и судья, естественно, водили его к психоаналитику.
— К десяткам. Безрезультатно. Он сопротивляется изо всех сил. Я думаю, прежде всего он негативно воспринимает меня, моя сфера — психология преступников. Поэтому отношение ко мне он переносит на всех психоаналитиков, к которым мы его посылали. Каждый раз, когда Чики залезал в долги, а Чарли оплачивал их, ему ставилось одно условие: он идет к психоаналитику и лечится. Ничего из этого не получалось.
— И какие у него бывали долги?
— Три тысячи долларов. Год тому назад — семь тысяч. Шесть месяцев тому назад — двенадцать тысяч. Как видите, с кредитом у него все в порядке.
— А в последние шесть месяцев он денег не просил?
— Насколько мне известно, нет, — ответила Сасси.
— Вам известно другое, — мягко укорил ее Флинн. — Вы знаете, что в воскресенье Чики увел отца в лес, чтобы вновь попросить у него денег.
— Я ничего такого не знаю.
— Вы не знаете, но догадываетесь.
— Пожалуй, догадываюсь.
— Вы сказали, что судья вернулся с прогулки подавленным.
— Да. Но не сказал мне, в чем причина.
— Обычно он говорит вам о долгах Чики?
— Рано или поздно.
— Но на этот раз ничего не сказал.
— Следующим вечером он улетал в Англию. Наверное, не хотел огорчать меня перед отлетом.
— Вы говорите, больших денег у судьи не было?
— Нет. Не было. Наши доходы, правда, превышали расходы, поэтому какие-то деньги лежали у нас на банковском счету. Мы клали их на депозит, потому что знали, что рано или поздно они понадобятся Чики. В последний раз, когда речь зашла о двенадцати тысячах долларов, Чарли пришлось брать в банке ссуду.
— Он расплатился с банком?
— Да. Я в этом уверена. Но не знаю, сколько у него сейчас денег на счету. — Сасси отодвинула пустую чашку. — Бедный Чики. Не повезло ему. Такой важный, умный, красивый отец. Ну ни в чем он не мог с ним соперничать. И все-таки я думаю, что в глубине души Чики любил отца. Обожал его. Отец был для него богом. И я не знаю, кого Чики больше наказывал своей страстью к игре, себя или отца. Наверное, обоих. То ли он пытался доказать, что его отец — не бог, то ли наоборот. Представить себе не могу, что он сейчас делает.
— Сасси. — Флинн помолчал. — Вы должны смотреть правде в глаза. Вполне возможно, что перед тем, как сесть в самолет, улетающий в Англию, ваш муж знал, что ему нужны деньги, много денег.
— Я это понимаю, Френк. — В ее глазах застыла боль. — Я не говорю вам ничего такого, о чем я сама уже не подумала. Но концы с концами не сходятся.
— Что не сходится?
— Утром я получила письмо. Вы помните, то ли Гроувер, то ли вы сами сказали, что в утренней почте я получу страховой полис на полмиллиона долларов.
— Да, — кивнул Флинн. — Я и сказал.
— Так вот, полиса я не получила. В страховой компании работают умные люди. Я получила письмо, в котором указано, что сумма страхования жизни при воздушном перелете не может превышать ста двадцати пяти тысяч долларов. Вроде бы на автомате все так и написано, большими буквами. Но мы резвились, как дети. Люди указывали на нас пальцами. Если б мы думали о том, чтобы застраховаться, а не устроили из этого игру, мы, конечно, заметили бы это предупреждение, не так ли?
— Не знаю, — ответил Флинн. — Откровенно говоря, мне с трудом верится, что кто-то сводит счеты с жизнью и при этом убивает еще сто семнадцать человек за сто двадцать пять тысяч долларов, даже за пятьсот тысяч. С предупреждением или без оного.
— Тем не менее в письме указано, что эти сто двадцать пять тысяч мне выплатят лишь после завершения расследования.
— Понятно.
— Страховка не имеет к случившемуся никакого отношения, Френк. Никакого.
— Сейчас не имеет.
— О чем вы?
— Могла иметь в понедельник, во всяком случае, для судьи.
— Он был очень осмотрительным человеком, инспектор. Такой ошибки он бы не допустил, уверяю вас.
— С другой стороны, миссис Флеминг, в большинстве ситуаций подозрение никогда не падает на судью и его жену. — Флинн расплатился по счету. — Более не смею тревожить вас в вашем горе.
— Спасибо вам.
— Я не собирался так подробно допрашивать вас.
— Но допросили.
— Из-за Чики.
— Кто-то из нас упомянул его.
— Уж не я ли?
— Думаю, что вы, инспектор.
— А потом уж пришлось с этим разобраться. Я думаю, оно и к лучшему, вы должны быть готовы к любому развитию событий. Даже если вам придется только утешить вашего приемного сына… а вам придется, знаете ли.
— Знаю.
— Между прочим, если Чики опять в долгах, вы заплатите по его счетам?
— Полагаю, что да.
— И будете платить дальше?
— Нет. Это будет последний раз.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно.
— Я на это надеюсь. Пойдемте, я поймаю вам такси.
— Посмею ли я покинуть вас?
— Вы о чем?
— О Гроувере. Сержанте Ричарде Т. Уилене. Откуда мне знать, не поджидает ли он меня у двери моего дома, чтобы вновь заковать в наручники?
— Поскольку он сам захотел сегодня поработать, я приказал ему допросить вдову еще одного пассажира, который перед отлетом застраховал свою жизнь… всего лишь на пять тысяч долларов. Я бы сказал, расходы на похороны. Скромный, видать, был человек. Вдова, ее фамилия Гейгер, проживает в Ньютоне.
— Мне очень ее жаль.
— Не волнуйтесь. Никто более не арестует вас, отныне и во веки веков. Разве что я сам.
Глава 19
— Заходите, мистер Флинн, — мужчина в темно-коричневом костюме поднялся из-за огромного стола.
Часы показывали три тридцать.
Двое других мужчин, сидевших в креслах, встали, чтобы пожать руку Флинну.
— Я — Генри Уинтон. Это Кларк Фрингс и Роберт Мэтток.
Флинн пожал руку каждому. Пальто он снял внизу.
Одну из стен кабинета украшал морской пейзаж Тернера.[14]
— Как долетели? — спросил Уинтон.
— Отлично.
— В Риме в это время года прекрасная погода.
— Я улетал под дождем, — ответил Флинн. — И холод пробирал до костей.
Он-то гадал, с чего это Б. Н. сообщал ему о римской погоде. Как выяснилось, чтобы Флинну было чем подкрепить свою легенду.
Поскольку в телеграмме не указывалось, какую организацию он представляет, Флинн решил, что такого вопроса ему не зададут.
Для того чтобы эти трое господ поняли, что с ним можно иметь дело, хватило и невинного вопроса о погоде.
— Присядьте, мистер Флинн. Мы постараемся ответить на все ваши вопросы.
Банк «Кассель-Уинтон» Флинн нашел не без труда.
Располагался он в конце переулка в гугенотском районе города, Бей-Виллидж, далеко от финансового центра города. С улицы Флинн увидел только кафетерий.
Чтобы попасть в переулок, Флинну пришлось подняться на три ступени, ведущие к кафетерию, а затем спуститься по трем ступеням с другой стороны кафетерия.
Табличка с номером 11, всего в переулке Флинн насчитал шесть номеров, висела на среднем доме слева. Дальний конец переулка перегораживали каменные тумбы с натянутой между ними железной цепью.
Ему пришлось позвонить в звонок и подождать, пока невысокий мужчина откроет ему маленькую дверь. Флинн представился только по фамилии. Невысокого мужчину больше интересовало другое: пришел ли Флинн один, нет ли в переулке кого-то еще.
Повесив пальто Флинна в стенной шкаф, мужчина повел его по устланной ковром лестнице. На втором этаже, в комнате по его левую руку, Флинн увидел официанта, убирающего посуду со стола. Две двери вели в комнаты, находящиеся с другой стороны столовой.
На третьем этаже коридоры уходили вдаль, мимо закрытых дверей.
Очевидно, банк «Кассель-Уинтон» занимал все три здания по одну сторону переулка, но вход в него был только один.
Кабинет Генри Уинтона, в который пригласили Флинна, находился в среднем здании.
Все четверо сели.
— Рашин-аль-Хатид. — Флинн достал трубку из нагрудного кармана. — Министр иностранных дел Республики Ифад. Мне нужна полная информация.
— Конечно, — кивнул Кларк Фрингс.
— Мистер Флинн, — подал голос Роберт Мэтток, — вы, разумеется, понимаете, что мы никогда не обсуждаем ни поведения наших клиентов, ни дел наших клиентов. Мистер Уинтон полагает, что в данном случае есть веские причины для того, чтобы мы отступили от наших правил.
— Есть. — Флинн пососал неразожженную трубку.
— Понятно, — теперь кивнул Мэтток.
— Мистер Флинн, существует вероятность того, что самолет, вылетевший рейсом восемьдесят в Лондон, сбила ракета?
— Существует. — Флинн продолжал сосать неразожженную трубку.
— Я думаю, у нас есть все основания ответить на вопрос мистера Флинна, — внес свою лепту Уинтон.
— Да, — согласился с ним Фрингс.
— Прежде всего, вам известно, что министр, его секретарь и телохранитель находились в нашей стране по паспортам, выданным Государственным департаментом Соединенных Штатов? — спросил Роберт Мэтток.
— Известно. — Флинн достал из кармана пиджака табачный кисет.
— На фамилии Карсон, Бартлетт и Эбботт, — уточнил Фрингс.
— Что они здесь делали? — спросил Флинн.
— Решали банковские вопросы. — Фрингс бросил осторожный взгляд на Уинтона.
— Связанные с международными векселями, — уточнил Уинтон.
— Очень сложные вопросы, — добавил Мэтток.
— Охотно верю. — Флинн начал набивать трубку табаком. — Надеюсь, вы сможете мне все объяснить.
Мэтток и Фрингс посмотрели на Уинтона.
— Что ж. — Уинтон уселся поудобнее. — Видите ли, насколько нам известно, у новой Республики Ифад возникла необходимость обновить свой арсенал.
— Ифад закупает оружие, — кивнул Флинн.
— Исключительно оборонительное оружие, — вставил Мэтток.
— У Соединенных Штатов, — добавил Фрингс. — Отсюда, естественно, и американские паспорта.
— На какую сумму? — спросил Флинн.
— Ну, — Уинтон наклонился вперед, — это зависит от стоимости денег на конкретный момент.
— Какова общая сумма международных векселей, полученная Республикой Ифад?
Все, включая Флинна, смотрели на Уинтона.
— Четверть миллиарда долларов.
Фрингс откашлялся.
— Не так уж и много, мистер Флинн, учитывая общий оборот международной торговли оружием.
— Я знаю, — ответил Флинн.
— Дело это не столь сложное, как представил его мистер Мэтток, — продолжил Уинтон. — Видите ли, у Ифада есть золотой запас стоимостью в четверть миллиарда долларов. Золото куплено на доходы от продажи нефти…
— Где золото? — спросил Флинн.
— В Ифаде, — ответил Фрингс. — В подземелье президентского дворца.
Рука Флинна с зажженной спичкой застыла над трубкой.
— Вы серьезно?
— Я видел его там две недели тому назад. Туда ведут ступеньки. Железная дверь. Охрана.
Уинтон рассмеялся.
— Именно так, мистер Флинн. Видите ли, мы, банкиры, ответственны за то, чтобы деньги не лежали мертвым грузом. Их задача — крутиться, способствовать созданию новых рабочих мест…
— …и оружия для Ифада, — добавил Флинн.
— Мы готовы поставить что угодно, при условии, что деньги за продукцию получат наши заводы, — согласился Уинтон. — Им потребовалось оружие.
— Им не требовалось ничего, кроме оружия, — уточнил Мэтток.
— Что им необходимо, так это кондиционеры, — добавил Фрингс. — Вы бывали в тех краях, мистер Флинн?
Флинн не ответил.
— Мы говорили с ними о кондиционерах, — вставил Уинтон. — О строительстве заводов для заморозки овощей, ирригационных системах…
— Им требовалось… — начал Мэтток.
— Только оружие, — закончил за него Фрингс.
— Понятно, — кивнул Флинн. — Вот с вашей помощью Республика Ифад и получила международные векселя на сумму двести пятьдесят миллионов долларов.
— Да, — кивнул Уинтон.
— И на эти векселя Ифад закупил американское оружие?
— Да, — кивнул Уинтон.
— Как проводилась сделка? Особенно меня интересует временной фактор.
— Ну… — Фрингс посмотрел на Уинтона.
— Боюсь, я не понял вопроса, — сказал Мэтток.
— Человек сел в самолет в три часа ночи, а десять минут спустя самолет взорвался. Я хочу знать, что этому предшествовало.
— Ясно, — кивнул Мэтток.
— Министр, — начал Уинтон, — Рашин-аль-Хатид, прибыл на прошлой неделе. В среду, не так ли?
— В среду, — подтвердил Мэтток.
— Разумеется, о предстоящей сделке мы знали и раньше. Кларк Фрингс уже побывал в Ифаде и провел предварительные переговоры…
— Чтобы убедиться, что золото у них действительно есть, — вставил Фрингс.
Уинтон рассмеялся.
— Совершенно верно. Проведение такой сделки особых хлопот не вызывает. Конечно, на уик-энд работу пришлось прервать. Но к вечеру понедельника у нас уже были необходимые договоренности с Лондоном, Цюрихом, Римом. Последним пришло подтверждение из Токио. Мы дали в честь министра небольшой обед, подписали оставшиеся бумаги. Что еще? Министр связался со своей столицей. Мистер Фрингс отвез его в аэропорт.
— Вы говорите, министр связывался со своей столицей?
— Связывался его секретарь. Он же говорил по телефону.
— А что случилось с подписанными документами?
— Мы не готовы раскрывать детали соглашения, мистер Флинн, — быстро ответил Уинтон. — Боюсь, вам придется представить соответствующие документы, из генеральной прокуратуры или министерства юстиции, чтобы увидеть их. Разумеется, мы не совершали ничего противозаконного, но мы должны заботиться о нашей международной репутации.
— Я не прошу вас показывать мне документы, — уточнил Флинн. — Я спрашиваю, где они сейчас?
— Наш пакет документов — у нас, — ответил Уинтон. — Второй — у министра.
— Он взял документы с собой?
— Да, — кивнул Уинтон. — Насколько нам известно. Это стандартная процедура.
— На следующее утро, согласно договоренностям с министром, мы сообщили нашим партнерам о совершении сделки, — добавил Мэтток. — О чем тут говорить!
Флинн повернулся к нему.
— О чем тут говорить?
— Банковская деятельность должна продолжаться, — заметил Уинтон. — Смерть одного человека… Я хочу сказать, это договоренности очень деликатные.