— Расскажите мне о министре. — Флинн примял уложенный в трубку табак. — Что он был за человек?
— Очень осторожный, — трое мужчин рассмеялись.
— Насколько мне известно, мистер Фрингс знал министра лучше других, — пояснил Уинтон.
— Мы смеемся, мистер Флинн, потому что министр был сверхосторожным человеком.
— Даже по нашим стандартам, — вставил Мэтток.
— Большую часть времени со среды до понедельника мы, можно сказать, водили его за руку. Этот человек, министр, никогда не участвовал в подобных переговорах. Впрочем, другого и не ожидалось. На этом посту он недавно. В Ифаде новое правительство…
— С образованием и воспитанием у него не очень? — спросил Флинн.
— Да уж… — Уинтон поправил темно-зеленый галстук, хорошо гармонирующий с темно-коричневым костюмом. — Новое правительство только получило власть. Они находят в подвале золото стоимостью в четверть миллиарда долларов. Представляя народ, впервые заключают соглашение с солидным партнером…
— Он нервничал? — спросил Флинн.
— Это мягко сказано, — ответил Фрингс.
— Проявлял запредельную осторожность, — добавил Мэтток.
— Вновь и вновь просматривал документы. Спотыкался на самых простых, стандартных фразах. К воскресенью все тексты пришлось перевести по семь раз, растолковывать и объяснять снова и снова.
— Он не знал, что он делает? — спросил Флинн.
— Он не знал, что он делает, — согласился Уинтон. — Дело в том, мистер Флинн, что особой нужды в его присутствии не было. Мы, разумеется, с радостью уделили бы ему свое время, несмотря на все трудности…
Вновь трое мужчин рассмеялись.
— …но на самом-то деле мы просто учили его азам…
— Какие возникли трудности? — спросил Флинн.
— Бытовые проблемы, — ответил Фрингс. — Еда, напитки. Это какая-то фантастика. В четверг нам пришлось нанять консультанта. Чтобы знать, что ему можно предлагать, а что — нет. Разумеется, о спиртном не могло идти и речи. А уж насчет диеты… Сплошные суеверия.
— В наши дни, мистер Флинн, — объяснил Уинтон, — арабские бизнесмены не столь жестко придерживаются законов ислама. Во всяком случае, по приезде в Америку.
— Даже секретарь министра, мистер Михсон, и тот давал себе поблажку. Но только не Рашин. Михсон и тот выказывал признаки раздражения.
— Министр был на редкость пунктуален и педантичен. Во всем, — добавил Уинтон.
— Вы облегченно вздохнули, проводив его, — в голосе Флинна не слышалось вопросительных интонаций.
Уинтон улыбнулся.
— Мы ничего такого не говорили.
— И мистер Фрингс отвез его в аэропорт? — спросил Флинн.
— Да, — кивнул Фрингс. — На банковском «Линкольне». Который потом подбросил меня домой.
— Вы не заходили с министром в здание аэропорта?
— Нет, — покачал головой Фрингс. — Не хотел привлекать лишнего внимания. Если человек путешествует в сопровождении секретаря и телохранителя, это уже может вызвать вопросы. И потом…
— Вы облегченно вздохнули, проводив его.
— Я ничего такого не говорил, — вскинул руки Фрингс.
— Как он себя вел по дороге в аэропорт? Нормально?
— Для него — да. Сидел в углу, сжимая в руках «дипломат». Благодарил нас. За хорошо проведенное время.
— Что ж, — Флинн поднялся. — Позвольте и мне поблагодарить вас. За хорошо проведенное время.
Уинтон рассмеялся.
— Вы не доставили нам ни малейших хлопот, мистер Флинн.
— Теперь вы в этом уверены, не так ли? — спросил Флинн.
— Сразу отправляетесь в Рим? — полюбопытствовал Мэтток.
— Возможно.
— Я могу отвезти вас в аэропорт, мистер Флинн, — предложил Фрингс. Искренне, без задних мыслей.
— Вот уж нет, — ответил Флинн. — Как знать, может, я тоже суеверный человек.
Глава 20
Если Сасси не ошиблась и в квартире Чарлза Флеминга-младшего на Форстер-стрит царил бардак, Флинн так этого и не узнал.
Через тонкую дверь он слышал два одновременно работающих радиоканала.
Флинну пришлось барабанить в дверь кулаком.
— Кто там?
Громкость радиопередач не уменьшилась.
— Инспектор Флинн! Бостонская полиция!
— Уходите!
— Он говорит, уходите, — пробормотал Флинн. — Кем же мне следовало представиться, чтобы выполнять свою работу? Откройте! — закричал он. — Мне надо с вами поговорить!
— Вы хотите поговорить со мной о моем отце? — в голосе Чики слышались истерические нотки.
— Да! Вы правы, молодой человек!
Голос Чики приблизился к двери, стал спокойнее.
— У вас есть ордер?
Флинн замялся. Все-таки сын судьи. Наверное, знал, о чем говорит.
— Какой ордер? — осторожно спросил Флинн.
— Ордер на обыск, — ответил Чики. — Ордер на арест.
— У меня есть обаятельная улыбка, — ответил Флинн.
— Убирайтесь! — завопил Чики.
— Слушай, парень, мне надо только поговорить с тобой. Ни об обыске, ни об аресте речь не идет!
Громкость радио стала запредельной.
— Убирайтесь отсюда! — Истерический вопль. — Убирайтесь! Убирайтесь! Убирайтесь!
— Ну, хорошо. — Флинн застегнул пальто. — Этого молодого человека ждут серьезные неприятности… только потому, что он настаивает на соблюдении своих конституционных прав.
Глава 21
— До свидания, Факер.
Марион «Фокер» (как приходилась называть его в газетах[15]) Генри, экс-чемпион по боксу в среднем весе, не ответил.
Флинн не очень-то напирал на него с вопросами, понимая, что боксер если что-то и знал, то очень мало.
Сам боксер, избитый, подавленный, сидел в пластиковом кресле в спальне «люкса» дешевого отеля неподалеку от Бостонского парка. При задернутых шторах. Горела только лампочка на прикроватном столике. Широкие плечи распирали рубашку, руки далеко торчали из рукавов. На груди рубашка чуть не лопалась, на талии висела свободно. Одежда не смотрелась на Марионе Генри. Ему, как греческой статуе, как грузовику «Мак», как любому скульптурному произведению покровы только мешали.
Уставившись в дальний, темный угол спальни, Факер выслушивал вопросы Флинна, не реагируя на них.
Наконец он поднял громадную руку и несколько раз провел ладонью по волосам, от макушки ко лбу, словно выдавливая из них воду после душа, потом энергично, круговыми движениями, потер лицо. И наклонился вперед, подперев руками подбородок.
Боксер плакал.
— Послушайте, — Элф Уолбридж закрыл дверь между гостиной, куда вышли он и Флинн, и спальней, где остался Факер. — Инспектор, — Элф Уолбридж, менеджер Факера, не выделялся ни мускулами, ни ростом: костлявый коротышка. — Вы должны понять.
— И что я должен понять? — спросил Флинн.
— Парень сам не свой.
— Тогда какой же?
— Я не подпускаю к нему репортеров. Нам следовало бы вернуться в Детройт. Но парень не может шевельнуться, — Элф указал на дверь в спальню, — скорбит о Перси Липере.
— Все так, но я не понимаю, — признал Флинн.
— Послушайте. Вы когда-нибудь боксировали?
— По предварительной договоренности — нет.
— А могли бы, комплекция у вас подходящая. Послушайте. Боксеру необходима психологическая подготовка. Все те долгие недели, пока идут тренировки. Я должен убить этого сукиного сына. Я должен убить этого мерзавца. Кроссы по пять миль, прыжки через скакалку, работа с грушей, спарринг, все подчинено одной мысли: Я должен его убить, я должен его убить. И все говорят тебе: «Убей мерзавца, Факер, убей его, убей».
— Я согласен, — кивнул Флинн. — Метафора убедительная.
— Послушайте. Подумайте, что он чувствует. Он выходит на ринг, готовый убить мерзавца. Борьба честная. Он проигрывает Липеру. Возвращается в отель, весь избитый, как физически, так и морально, страдающий. Пресса и знать его не хочет, он опять никто, вот тут он начинает по-настоящему ненавидеть. Понимаете? Та психологическая подготовка, на которую потрачены недели, забывается. Такое происходит всегда. Ему действительно хочется убить мерзавца. Он жаждет нового поединка. Я убью мерзавца, Элф, действительно, убью. И когда он пребывает в таком настроении, в три часа ночи, в пять утра, он узнает, что этот гребаный самолет взорвался с Перси Липером на борту, его разнесло в клочья над этим гребаным заливом. Понимаете?
— Думаю, что да, — ответил Флинн.
— Послушайте, парень действительно страдает. Чувствует себя виновным в смерти сотни людей. Он верит, что и впрямь желал Липеру смерти. Мысль об этом колом стоит в его голове. Можете вы это понять?
— Понять я могу, — ответил Флинн. — Но я и не собирался записывать Факера в подозреваемые. Он — не убийца. Скорее убийцу надо искать среди тех, кто стоит за ним, его друзей и спонсоров.
Элф вскинул подбородок.
— Вы это о ком?
— О вас. И ваших друзьях.
— Что вы такое говорите?
— Я говорю о мафии, — ответил Флинн.
— О чем вы говорите? О мафии?
— Мафии, — кивнул Флинн.
— Господи! Всякий раз, когда речь заходит о спортивном поединке, обязательно упоминается мафия. Конечно, в Факера вкладывались деньги, и мы не всегда знали, откуда они берутся. То же самое происходит в торговле недвижимостью. В банковском деле. И в полиции тоже, Флинн.
— Полагаю, вы правы.
— Тогда о чем вы толкуете?
— Допустим, Липеру заплатили за то, чтобы он проиграл, а он понял, что выигрывает у вашего Факера, и ему это понравилось. А может, он просто не смог сдержать себя и выиграл…
— Ничего такого не было! — от переполнявшего его негодования коротышка даже стал выше ростом. — Ничего!
— Дело в том, — продолжал Флинн ровным голосом, — что Перси Липер, выиграв поединок, улетел домой первым же самолетом, через четыре часа после того, как уложил на пол своего соперника, и самолет этот взорвался.
— Ничего такого не было!
— Было, — вздохнул Флинн. — Самолет взорвался.
— Послушайте. Липер просто хотел побыстрее добраться до дома, пока фэны еще праздновали его победу. В аэропорту его встретили бы, как героя. Так всегда бывает. Поддержка болельщиков укрепляет моральный дух.
— Самолет взорвался.
— Ничего такого не было. Послушайте. Вы рехнулись? Большие парни так не играют. Послушайте, сколько можно потерять на таком поединке? Полмиллиона? Возможно. Миллион? В среднем весе таких денег нет. И вы думаете, что за полмиллиона большие парни будут взрывать самолет с сотней пассажиров на борту? Ерунда.
— Я незнаком с «большими парнями».
— Мелкая сошка? Возможно. Вроде одного здешнего фармацевта, который уже задолжал сотню штук. Раньше он всегда отдавал долги, поэтому ему дали поставить еще сотню на Факера. Но он проиграл.
— Фармацевт?
— Теперь он в отчаянии. Дядя или банкир денег не дает. Что вы скажете? Сумасшедший!
— Фамилия этого фармацевта, часом, не Флеминг?
— Не знаю. Слышал об этом в здешнем баре. Чики. Фамилии не помню. Вот он мог взорвать самолет. Убить сто человек? У больших парней хватит хладнокровия не идти на такое, Флинн. А вы как думаете? Вы же знаете, что не только в Америке есть мафия. Почему вы не думаете, что английская мафия заплатила нам за поражение?
— Заплатила?
— Да нет! Никто никому не платил. Поединок был честный. Когда речь заходит о звании чемпиона мира, Флинн, в такие игры не играют. Поверьте мне. Чересчур дорого. Слишком много глаз и ушей. Может подорвать всю систему. Послушайте, — он взял газету с кофейного столика, вновь бросил ее, — я признаю. Факер победил несколько боксеров классом повыше его. И что? Звание чемпиона он завоевал честно. А вот побить Липера он никак не мог. Все это знали, за исключением одного глупого фармацевта из Бостона. Вы думаете, большие парни этого не знали? Как бы не так. Возможно, все подстроено с самого начала. Вы меня понимаете? Признаю. Кто-то хотел, чтобы мой парень выглядел лучше, чем он есть на самом деле. На протяжении длительного времени. Но Липер классом повыше. Вот он ему и вмазал.
Коротышка упал в обитое дешевым дерматином кресло.
— Со смертью Липера кто становится чемпионом? — спросил Флинн.
— Никто. Будет организован новый поединок.
— Но смерть Липера возвращает вашего парня на вершину, не так ли?
— Похоже на то.
— Даже без чемпионского звания он сохраняет прежнюю позицию: чтобы стать чемпионом, надо его побить?
— Полагаю, что да.
— Только полагаете? Вы это знаете! Иначе не сидели бы в этом дерьмовом отеле и не нянчились со своим «ребеночком». Так?
Элф Уолбридж закинул руки за голову, посмотрел на Флинна.
— Знаете, Флинн, а вы смелый парень.
— Вполне вероятно, что кому-то не хотелось, чтобы титул чемпиона мира в среднем весе покинул Соединенные Штаты. Если прикинуть, какие тут открываются возможности, станет ясно, что речь идет о миллионах и миллионах долларов, а не о каких-то сотнях тысяч.
— Вы на ложном пути, Флинн. Послушайте меня: вы на ложном пути.
— Ой ли?
— Абсолютно на ложном. — Коротышка наклонился вперед. На лбу выступил пот. — А если нет, заверяю вас, мы с Факером ничего не знаем.
— Это понятно. Но у меня нет уверенности в том, что парень, который сидит сейчас в темной спальне, не думает о том же теми остатками мозга, что еще могут соображать.
— Говорю вам, причина его вины чисто психологическая.
— Позвоните мне, если один из вас захочет назвать мне какие-нибудь фамилии.
— Да, да, — покивал Элф Уолбридж. — Мы с вами свяжемся.
Глава 22
— Пока не очень, — Флинн говорил в микрофон телефонной трубки. — Есть интересные местные ниточки, но до настоящего прорыва дело не дошло.
На другом конце провода Джон Рой Придди, Б. Н. Зеро, молча ждал продолжения.
В кабинете Флинн развернулся на своем кресле к окну, положил ноги на батарею, оглядел залив.
— К примеру, английский актер, Дэрил Коновер, после первого спектакля со скандалом отказался играть в дорогостоящей постановке Гамлета, оставив продюсера Бейрда Хастингса один на один со стаей мяукающих котов, требующих ужина. Еще будучи Робертом Калленом Хастингсом, наш продюсер служил в армии Соединенных Штатов сапером, и что-нибудь взорвать для него пара пустяков. Нам также известно, что он купил динамит, чтобы убрать что-то лишнее из своего сада.
— Звучит неплохо, — ответил Б. Н. Зеро.
— Действительно, неплохо. Мы знаем, что он покупал динамит не для того, чтобы взорвать самолет, ни о какой преднамеренности речи нет, но в понедельник вечером, когда Коновер сделал ему ручкой, разорив полностью и окончательно, динамит у него мог быть. А пообщавшись с ним, я понял, что он — человек настроения.
— Надо бы копнуть глубже.
— Да. Мы постараемся узнать, где был Хастингс с одиннадцати тридцати до трех часов ночи с понедельника на вторник. Это просто.
— Ты еще не узнал?
— Есть Лига лишних людей, которая радостно взяла на себя ответственность за фейерверк в воздухе. Никто и пальцем о палец не ударил, чтобы найти их. Как я вам и говорил, я направил по их следу моих сыновей, Тодда и Рэнди. Пока они не дали о себе знать.
— Понятно.
— Есть еще один вариант. Как я вам говорил, этим рейсом улетел английский боксер, Перси Липер. Он только что выиграл звание чемпиона мира в среднем весе.
— А он тут при чем?
— Сейчас объясню. Ходит слух, что за его соперником, Факером Генри, экс-чемпионом, стоит мафия. Липер мог их обмануть, выиграть бой, получив деньги за проигрыш. Или они просто не хотели, чтобы эта сторона Атлантического океана лишилась титула чемпиона мира. В любом случае на текущий момент на вершине снова Факер. Именно его надо побить, чтобы стать чемпионом. А контроль над следующими матчами за этот титул может принести миллионы долларов, не говоря уже о незаконных прибылях, получаемых от тотализатора.
— Факер? Такое, значит, его настоящее прозвище?
— Да.
— В газетах пишут «Фокер».
— Я знаю.
— А у меня даже мысли такой не возникло.
— Газеты еще не печатают абсолютной правды. Хоть каких-то норм приличия они придерживаются.
— Я, правда, всегда задавался вопросом, а что означает «Фокер».
— Факер, — ответил Флинн.
— Что еще, Френк? Не уходи в сторону.
— Натан Баумберг. Вице-президент «Зефир эйруэйз». Шеф предполетной подготовки. Так или иначе связан с Лигой защиты евреев.