— Все хорошо? — словно не замечая его рассерженного тона, мягко поинтересовалась девушка, — С вашим папой…
— Что прикажешь мне с тобой делать? — проигнорировал ее вопрос Похомов, — Как поступить?
— Вы слишком бледны! Голова не кружиться? Машину вести сможете?
— Что будет ожидать НАС, когда ты переступишь порог своей квартиры?
— Должно быть, просто переволновались, — вынесла вердикт Карпова, — Но, для перестраховки нужно вызвать скорую. Пусть давление измерят.
— Эй, ребенок, — рявкнул Дмитрий, гневно сверкая глазами, — Ты меня вообще слушаешь?
Под его взглядом, Лизавета вжалась в сидение:
— А вы меня? Видно же, что нехорошо себя чувствуете, но…
— Я в порядке, — не выдержав, он приподнял лицо девушки за подбородок, погружаясь в бездонные омуты ее глаз, — В полном.
— Правда?
Дмитрий замер. Даже сердце как-то странно защемило в груди. В ее взгляде, открытом и бесхитростном, было столько надежды, веры в лучшее, заботы, что стало трудно дышать. До ужаса захотелось стиснуть Лизу в своих объятиях, и забыть обо всем на свете. Глупо отрицать — он хотел ее. Но сейчас, впервые за все время их знакомства, душа этой девчушки была для него гораздо важнее тела. Понимая, что вот-вот сорвется, и снова напугает Лизу, Похомов отстранился, и в считанные секунды, открыв окно, нервно закурил.
— Пожалуй, я пой…
— Я разгадал тайну твоей татушки, — жадно затянувшись в очередной раз, выпалил мужчина, обрывая ее на полуслове.
— Это невозможно, — нежно улыбнулась Лизавета, пытаясь нащупать ручку на двери автомобиля.
— Ты не хотела, чтобы я узнал, что Соня спала с Андреем, да?
Ужас, отразившийся на лице девушки, говорил лишь об одном — он не ошибся.
— Откуда, — рассеянно прошептала Карпова, — Неужели, я говорю во сне…
Дмитрий усмехнулся:
— У меня не было возможности это проверить. А про Соню знаю из других источников.
— Что бы там ни говорили, я в тот момент была в одной комнате с ними, и с уверенностью заявляю — они не занимались…сексом. Андрей лишил ее девственности по ошибке!
Похомов от удивления даже присвистнул:
— Серьезно? Ох*енеть, болливуд отдыхает.
— И все же, откуда вам стало известно об этой истории?
— Я скажу, если взамен ты расскажешь, каким образом это связанно с татуировкой на твоей шее, — усмехнулся мужчина, уверенным движением стряхивая пепел.
Лизавета, тяжело вздохнув, скрестила руки на груди. Насупилась, явно обдумывая, раскрывать ему подробности, или же нет. Дмитрий молчал. Не стал вмешиваться в ее внутреннюю борьбу.
— Мы находились на турбазе, когда все произошло, — очень тихо произнесла Карпова, — Соня была опозорена без вины, поэтому не хотела оставаться там ни минуты. К тому моменту и у нее, и у Андрея уже были автомобили. Желая поскорее убраться с горнолыжного курорта, она в состоянии алкогольного опьянения села за руль. Остановить подругу я не смогла, поэтому ничего не оставалось, кроме как, поехать вместе с ней. Андрей погнался за нами, потому что хотел вымолить прощение у Сони. Дорога была ужасной, к тому же, сильная метель поднялась. Словом, мы попали в аварию — улетели в кювет. Гордеев тоже с управлением не справился — серьезные травмы получил. Но, прежде чем потерять сознание, он успел вытащить нас из горящей машины, за несколько минут до ее взрыва. Тогда мы и поняли, насколько дороги друг другу. Что нельзя все перечеркивать из-за одной ошибки. — Девушка замолчала, переводя дыхание.
— Еще до аварии, я встречала в книгах этот древний кельтский узор, — Лиза машинально коснулась своей шеи, — А когда мы оказались в больнице, то предложила в знак прощения, и единения сделать такие татуировки. Они поддержали идею, и воплотили ее в жизнь. Все. Конец истории.
Похомов с таким интересом слушал Карпову, что даже не заметил, как сигарета превратилась в пепел. Безразлично швырнув бычок на улицу, он закрыл окно.
— Стало быть, Алексей уже в курсе, — задумчиво произнес мужчина, — А Пашка — дурень, губу раскатал.
— Что? — недоуменно захлопала глазами девушка.
— Я узнал о Соне и Андрее от Пашки, — равнодушно пожал плечами Борзый.
— Но, откуда мог Паша узнать? — сама того не замечая, повысила голос Лизавета.
— Девка какая-то, после благотворительного бала закатила Андрею истерику, и поведала всем присутствующим эту интересную историю.
— Господи, — ужаснулась Лиза, — Бедная моя Сонечка.
— Не переживай, — оскалился Похомов, — Подозреваю, что там все скоро наладится.
Наступило неловкое молчание. Он внимательно вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, о чем она могла думать в этот момент.
— Мне пора, — смущенно, слегка заикаясь, промямлила Карпова, — Не хочу, чтобы вы опоздали на свидание…
— Не шевелись, — нежно прошептал Похомов, — О каком свидании речь?
Лиза всячески избегала смотреть ему в глаза, и молчала.
— С какого момента ты слышала наш с Соколом разговор? — хитро прищурился Борзый, осененный догадкой.
— Только то, что сегодня вечером у вас важная встреча. Ужин, или что-то в этом роде…
— Лиза, — Дмитрий никогда бы не подумал, что может произнести ее имя с такой интонацией, от которой у самого по спине мурашки побегут. Слишком чувственно. Так дело не пойдет!
— Ммм? — не поднимая на него глаз, Лизавета слегка прикусила губу. Словно сама не понимала, как могла такое ему сказать.
— А если бы я позвал тебя с собой, ты бы пошла? — вкрадчиво поинтересовался мужчина.
— Нет.
— Поэтому я тебя и не пригласил — не хотел в очередной раз наткнуться на отказ.
— Желаю вам хорошо провести время, — Лиза распахнула дверь автомобиля, и, схватив с заднего сидения свою сумочку, проворно выбралась наружу.
— Лиза? — окрикнул ее Борзый.
— Что?
— Не ложись сегодня спать рано.
— Почему?
— Дождись меня.
— Зачем?
— Расскажу мышонку сказку на ночь…
Глава 9
Сказку на ночь…
Расскажу сказку на ночь…
Расскажу мышонку сказку на ночь…
На ватных ногах, Лизавета поднималась по лестнице, прокручивая в памяти прощальную фразу Похомова. Сердце ее билось часто-часто, и не могла она понять от страха это, или же от предвкушения. Добравшись, наконец, до двери с номером сорок один, прислонилась пылающей щекой к ледяной стене, и тяжело вздохнула.
Что же она делает? Почему позволяет Дмитрию так вести себя с ней? Другая бы, на месте Карповой давным-давно истерику закатила, и потребовала сразу же домой ее отвезти. А она? Мало того, что ночь с ним провела, так еще и целовалась с Похомовым, как сумасшедшая!
Еще раз, тяжело вздохнув, достала из сумочки ключи от квартиры, и дважды провернув их в замочной скважине, открыла дверь. Тут же насторожилась — некоторые вещи находились не на тех местах, где Лиза их оставила. Пол на кухне заскрипел от чьих-то уверенных шагов. Девушка, холодея от ужаса, прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Инстинктивно сделала шаг назад, готовая в любое мгновение выбежать на улицу. Через пару секунд напряженного ожидания, в дверном проеме показалась фигура Алмазовой. От облегчения Лиза даже выронила из рук сумочку.
— Соня!
— Лизка, наконец-то! — подруга крепко стиснула в своих объятиях, — Знаешь хоть, как я за тебя переживала?
— Что ты здесь делаешь? — пересохшими губами прошептала девушка, — Напугала меня, до чертиков!
— Да брось, — рассмеялась Соня, — Кому, кроме меня, нужен этот клоповник? К тому же, ты сама мне запасные ключи вручила. Да еще и красной ленточкой перевязала, помнишь?
— Помню, — рассмеялась Лиза, — Еще как помню.
— Ты в порядке? — Алмазова слегка отстранилась, дав возможность Лизавете хорошенько рассмотреть ее.
— Угу, — кивнула девушка в ответ.
— Что «угу»? — возмутилась подруга, — Рассказывай, давай, что этот неандерталец с тобой сделал?
— Ничего.
— Угрожал?
— Нет.
— Принуждал?
— Не-е-т!
— Господи, — Соня машинально схватила Карпову за запястья, — Неужели, изнасиловал?
— Совсем с ума сошла? — теперь пришла очередь Лизы возмущаться, — Дмитрий вел себя, на удивление, достойно. Ничего между нами не было.
— Хочешь сказать, — хитро прищурилась Алмазова, пытаясь уличить подругу во лжи, — Что провела ночь с самым «матерым» ловеласом Питербурга? Человеком, который не спит дважды с одной и той же женщиной? И между вами ничего не было? Это каким нужно быть идиотом, чтобы, зная кобелиную натуру Похомова, поверить твоим словам?
— Соня, — Лиза, с присущей ей серьезностью посмотрела на подругу, — Сколько еще раз мне нужно повторить, чтобы ты, наконец, угомонилась?
— Извини, — сдалась девушка, отпуская ее руки, и отступая на шаг, — Наверняка, жутко устала, а я лезу со своими вопросами…
— Все хорошо, — нежно улыбнулась Лизавета, — Я счастлива, что ты ждала меня здесь. Но…
— Но?
— Мне кажется, или в тебе что-то изменилось?
— Есть ли на свете человек, который знал бы меня лучше, чем ты, Лиза?
— Не увиливай!
— Я приготовила вкусный обед, — виновато уставилась в пол девушка, — Давай, сначала поедим.
Умение Алмазовой «заговаривать зубы», действовало на всех, кроме Лизы. Но на этот раз, она почему-то не стала перечить подруге, а послушно поплелась за ней на кухню.
— Ну, в общем, вот…
При виде накрытого стола, Карпова схватилась за сердце.
— Соня, это, по-твоему, называется вкусным обедом?
— А что-то не так?
— Как ты умудрилась в уголь сжечь мясо, но при этом оставить практически сырыми овощи?
— Извини, пожалуйста, — обреченно выдохнула Соня, — Я старалась…Просто задумалась немного.
— Не слишком ли много извинений для одного дня? — насторожилась Лиза.
Переглянувшись, девушки рассмеялись. Искренне. От души. До «поросячьего» визга.
— Знаешь ведь, что я не умею готовить, — успокоившись, произнесла Алмазова, — Кухня в нашей семье — царство мамы.
— Знаю, — пыталась отдышаться Карпова, наливая себе бокал воды, — Выброси все, пока не отравились. В холодильнике пельмени есть, лучше их сварим.
— Хорошо. Иди в душ. Уж воду до кипения доводить я умею.
— Точно справишься? — дружески подтрунивала над ней Лизавета, делая очередной глоток воды.
— Я переспала с Алексеем, — неожиданно выпалила девушка, за что тут же была обрызгана водой, вставшей Лизе поперек горла.
— Что ты сказала?
— М-да, — бурчала девушка, вытирая лицо ладонью, — Получается, я иду в душ первая…
— Соня!
— Ты не ослышалась, — тяжело выдохнула подруга, — Я действительно сделала это. Прямо в его кабинете. Не специально, конечно. Изначально, шла просто помириться, прояснить ситуацию с Андреем, но он так рассвирепел…Если честно, сама не поняла, как все произошло.
Лиза стояла, словно парализованная. Полностью обездвиженная. И, казалось, никак не реагировала на слова Алмазовой.
— Почему молчишь? — перешла на крик девушка, смахивая с щеки предательскую слезу, — Презираешь?
— Глупости не говори, — попыталась успокоить подругу Карпова, — Кто я такая, чтобы судить?
— Ты — моя сестра, — голос Сони дрогнул, — Только ты в праве…
— Неужели, уже раскаиваешься? Так быстро?
— Да, раскаиваюсь! Жалею! Ненавижу его!
— Тише, Сонечка, тише, — Лизавета сильно сжала ее в своих объятиях, — Все хорошо. Что сделано, то сделано. Ничего уже не изменить, сколько бы ты слез ни пролила.
— Не думала, что это так больно, когда с тобой обращаются, как с вещью, — глотала соленую влагу Алмазова, — Как со шл*хой подзаборной…
— Ужасные слова, — поглаживала Карпова подругу, — Не произноси их. Не рань себя еще больше.
— Куда уж больше, Лиза? Куда больше? Взял все, что захотел, а потом в приказном порядке «порекомендовал» пить противозачаточные. Ведь, ему мое тело теперь может понадобиться в любой момент!
— А Алексей знает, что после того случая с Андреем, у тебя никого не было, — Лизавета отстранилась, чтобы взглянуть Соне в глаза, — Что, фактически, он твой первый мужчина?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Соня, — Лиза старалась очень аккуратно подбирать слова, — Учитывая тот факт, что еще ничего не ясно с твоим замужеством. Быть может…Ты же не влюбишься в Алексея? Или…
— Поздно, Рыжик, — горько усмехнулась девушка сквозь слезы, — Этот мужчина уже в моем сердце. Причем, столь глубоко, что вырвав его оттуда, я, кажется, перестану дышать.
***
— Почему ты один? — накинулась на сына Мария Похомова, стоило ему переступить порог родительского дома, — Я накрыла на четверых!
Дмитрий окинул мать удивленным взглядом:
— И с кем, по-твоему, я должен был прийти?
— С девушкой, разумеется, — женщина уперла руки в бока, всем своим видом демонстрируя недовольство, — Ты же знаешь, как я не люблю пустой стол.
— Хорошо, сейчас позвоню Пашке.
— Не нужно, Пашке, — мать накрыла его руку своей, мешая достать телефон, — Пригласи лучше ту девочку.
Дмитрий нервно сбросил ее руку, словно обжечься успел от родительского тепла.
— В общем, так, — сурово произнес мужчина, — Я знаю, чего именно ты добиваешься, поэтому не распыляйся зря. Не нужно раздувать из мухи слона, достаточно просто убрать лишний столовый прибор! У меня не так много свободного времени, чтобы тратить его на споры.
— Но…
— Я так решил! Поэтому и не позвал ее.
Мария Петровна замолчала на полуслове, явно битая с толку поведением сына. Никогда ранее он голос на нее не повышал. Дмитрий и сам понял, что палку перегнул. Его мать была нежной и заботливой женщиной. А так же, легко ранимой. Борзый, сколько не пытался, не смог объяснить себе тот феномен, как они с отцом могли полюбить друг друга. Она — нежная и добрая, он — суровый и жесткий. Словно ангел и демон. Взглянул на нее еще раз. В свои пятьдесят пять лет она выглядела на все тридцать. Не удивительно, что отец до сих пор ее взглядом пожирает. В детстве Дмитрий не понимал, что от страсти между родителями даже искры летают. Лишь позже, став взрослым, узнал значение тех взглядов.
— Здравствуй, мама, — тепло улыбнулся Похомов Марии Петровне, — Давно не виделись.
— Сынок, — женщина крепко прижала его к себе, — Сыночек мой…
— Не вздумай плакать, — предостерег ее Дмитрий, — А то, уйду.
— Не собираюсь.
— Как отдохнули?
— Отлично, — с облегчением выдохнула Похомова, — Прости, больше не буду лезть в твои дела, если тебе это не по нраву.
— Что за шум, а драки нет, — в дверях показался Похомов старший, — Опять сватать его надумала, Маша?
От его сурового взгляда, Дмитрию захотелось, как в детстве, по струночке вытянуться. Однако на матери подобный тон никак не отразился.
— И что? — Мария Петровна подошла почти вплотную к мужу, — Задумайся, хоть на секундочку, Аркаша. Через несколько месяцев твоему сыну стукнет тридцать лет, а у него до сих пор серьезных отношений не было! Одни «пробники», да «однодневки». Ты себя вспомни, Похомов. Мы в двадцать пять лет уже родителями стали. Мое беспокойство вполне оправдано!
— Сейчас молодежь позже семьи заводит, — невозмутимо ответил Аркадий Михайлович, поглядывая на жену сверху вниз, — К чему торопиться?
— Господи, — возмущенно воскликнула женщина, — До кого я достучаться то пытаюсь?! До человека, у которого на уме одни стрелялки и войнушки, не смотря на то, что уже шестой десяток разменял!
Мария развернулась, было, чтобы пойти прочь, но Аркадий, ухватив за локоть, резко притянул жену к себе, с наслаждением наблюдая за тем, как безрезультатно она пытается освободиться из его рук.
— То самое платье, да Маша? — с хрипотцой в голосе загадочно произнес мужчина.
— Нет, Аркашенька, — съязвила Мария, — Это новое платье, просто очень похож фасон. А тому, о котором ты говоришь, уже более тридцати лет, и оно в крови. Забыл?
— Как я могу забыть, звезда моя?
Дмитрию стало как-то не по себе. Почувствовал, что в данный момент здесь лишний.
— Я пойду, руки помою, — промямлил он, даже не надеясь, что родители услышат его.