Однажды утром он проснулся непривычно рано. В сумерках со стен пустыми глазницами на него таращились театральные маски. Он встал, оделся, нежно поцеловал на прощанье спящую Коринну и покинул ее чердачное жилище.
В деревне стояла необычная тишина. Первые несколько часов после полуночного обхода здесь всегда было довольно оживленно, но к этому времени, в предрассветный час, утихомиривались, похоже, даже отъявленные гуляки. До утренней проверки оставалась еще уйма времени, и Даниэль решил вернуться к себе по автомобильной дороге — маршрутом подлиннее, зато безопаснее. Потенциального врага здесь будет заметно еще издали.
Ложе долины все еще было погружено в ночную тьму, но на востоке небо уже посинело. В летней куртке ощущался холод, так что Даниэль ускорил шаг.
Вдруг тишину прорезал странный звук — смахивающий на крик птицы протяжный скрип, оглашающий студеный воздух и затем вновь смолкающий. Даниэль остановился и прислушался. Чуть впереди дорога изгибалась, и звук доносился как раз из-за кустов на повороте.
Скрип стал громче, и теперь в нем даже угадывалась некоторая мелодичность. Внезапно Даниэль вспомнил, где слышал этот звук раньше — так «звучал» велосипедный прицеп Адриана Келлера.
Встречаться с бывшим боевиком в одиночку, в столь безлюдном месте да на рассвете Даниэлю определенно не хотелось. Он тотчас свернул с дороги и помчался по заиндевелой траве на лугу к заброшенному амбару с обвалившейся крышей. Позади него на инее был виден неотчетливый след, и оставалось лишь надеяться, что Келлер в сумерках его не заметит.
Скрипучая мелодия зазвучала еще громче, и в следующее мгновение на повороте появился и сам велосипедист. Даниэль затаил дыхание. На тележке стоял тот же самый деревянный ящик, что и в прошлый раз.
Адриан Келлер проехал по дороге на восток еще метров пятьдесят и остановился. Слез с велосипеда, закурил сигарету и присел возле прицепа.
Заснеженный пик вдали уже начинал розоветь, хотя в темной части неба еще довольно ярко сверкала звезда. Послышался шум мотора кружащего по долине автомобиля охранников.
Келлер неспешно докурил сигарету, затем сдвинул откатную дверцу ящика. Последовало трепыхание крыльев, и сокольник отступил на пару шагов назад.
Когда Даниэль вновь выглянул из-за стены амбара, Адриан Келлер уже стоял на заиндевелой траве с соколом на руке. Позади него с речки клубами дыма валил туман.
С востока стремительно приближалось какое-то темное облачко, и весьма скоро Даниэль разглядел, что на самом деле это стая голубей. Келлер меж тем быстро снял с сокола клобучок и отпустил своего подопечного. Стая тотчас рассеялась, и высоко в прозрачном воздухе началась охота. Прикрыв глаза рукой от восходящего солнца, Даниэль пытался уследить за виражами хищной птицы.
Затем с ложа долины взвился еще один сокол, и теперь охоту вели уже две птицы. Один из них вернулся к хозяину, и тот быстро вырвал у него из когтей голубя и тут же снова запустил вверх, даже не дав полакомиться добычей.
Келлер склонился над пойманным голубем и, прежде чем бросить трупик в мешок, как будто что-то снял с него. Опустился второй хищник, и сокольник также принял подношение, отправил охотника обратно и вновь принялся сосредоточенно возиться с добычей. Голубиная стая пропала из виду, однако сокол устремился за край скалистой стены, а когда вернулся, в когтях у него был сжат еще один голубь.
Когда же соколы в конце концов вернулись без добычи, Келлер вывалил из мешка пойманных ранее голубей и предоставил хищникам пировать, сам же тем временем закурил еще одну сигарету.
Затем сокольник надел на птиц клобучки, запер их в ящике, развернулся и покатил обратно.
Даниэль выждал еще какое-то время, когда скрип окончательно стих вдали, и тогда вышел из укрытия и направился к месту, где стоял Келлер. Там в куче окровавленных перьев валялись растерзанные трупики голубей.
Он присел на корточки и принялся рассматривать останки птиц. Чуть в сторонке от основной массы лежала оторванная лапка с растопыренными когтями, и на ее лодыжке что-то чернело, весьма похожее на кусочек изоленты.
Потыкав веточкой трупики злополучных голубей, Даниэль обнаружил, что на лапках каждой птицы имеются клейкие следы или кусочки плотно обмотанной изоленты.
И тогда он вдруг понял, как все устроено. Некто за пределами долины подготовил этих голубей и выпустил на рассвете, как раз когда на это место прибыл Адриан Келлер с соколами. Хищники ловили голубей, а Келлер забирал привязанный к их лапкам груз. Спасшиеся улетели назад в голубятню снаружи, как и поступают все почтовые голуби. Стало быть, их драгоценный груз вернулся к отправителю. Никаких потерь. Только и остается, что подсчитать пропавших голубей да выставить счет.
Даниэль направился в сторону клиники. Возле главного корпуса он миновал сотрудников персонала, болтающих друг с другом и смеющихся перед посадкой в свои электромобили. Поверх обычной формы они были облачены в синие шерстяные пальто.
Дожидаясь в коттедже проверяющих, он обдумывал, как выгоднее всего воспользоваться сделанным открытием. Может, рассказать доктору Фишеру? Или какому-то другому врачу? Вот только принесет ли это ему пользу? Надо обсудить эту историю с Коринной.
Сейчас Даниэль чувствовал себя совершенно измотанным. Сразу же после проверки, решил он, можно будет поспать пару часиков, а потом вернуться в деревню и поговорить с ней.
Судя по всему, этим утром персонал начал проверку с деревни и оттуда уже поднимался к коттеджам. Он зевнул и понадеялся, что не заснет на стуле до их прихода. Теперь Даниэль всегда старался бодрствовать во время обходов, но иногда сотрудники клиники все-таки заставали его врасплох. И один раз спросонья он рефлекторно чуть не ударил хозяйку. Та молниеносно парировала его удар приемом карате, а затем рассмеялась, словно произошедшее было в порядке вещей.
После двадцати минут ожидания снаружи наконец-то раздался знакомый гул электромобильчика, за которым последовал стук в дверь, а затем и повернулась ручка.
— Доброе утро, Макс. Хорошо спалось? Вижу, вы уже застелили постель, — заметила хозяйка, покосившись на нетронутую кровать за открытыми занавесками.
Она, несомненно, поняла, что он провел ночь в другом месте, но ей, похоже, это показалось всего лишь забавным. Даниэль не счел нужным отвечать.
Хозяйка двинулась было к двери к своей коллеге, но вдруг остановилась, развернулась и, не вынимая рук из карманов пальто, проговорила:
— Ах да. Ваш брат здесь. Вы ведь знали об этом, не так ли?
44
Даниэлю показалось, что он ослышался.
— Он здесь?
— Да-да, — кивнула хозяйка. — Вчера он осведомлялся о вас на регистратуре. Вы не встречались?
Сердце его готово было выпрыгнуть из груди, однако на лице никаких эмоций не отражалось. За последнее время он весьма поднаторел в искусстве контролирования лицевых мышц.
Едва лишь хозяйки удалились, Даниэль помчался к коттеджу Марко и забарабанил в дверь.
— Это всего лишь я, твой сосед! — прокричал он.
В ответ послышались нечленораздельные звуки.
— Не заметил, вчера ко мне приходил кто-нибудь? — спросил Даниэль через закрытую дверь.
Ответный звук на этот раз отдаленно смахивал на «нет».
— Никто ко мне не стучался?
— Нет, — прозвучало уже гораздо отчетливее и раздраженнее.
Ну конечно же нет. Марко — существо ночное, все утро дрыхнет.
Даниэль вернулся к себе и включил мобильник. Несколько пропущенных звонков и три голосовых сообщения с незнакомого ему номера. Взмокшими пальцами он набрал код для прослушивания посланий, поднес телефон к уху и, затаив дыхание, стал ждать.
— Привет, бро.
Голос Макса. В этом не было никаких сомнений.
— Ты где? Я уже два часа сижу на твоем крыльце, и мне это начинает надоедать. Слушай, извини, что меня так долго не было. Возникли реальные проблемы. Радуюсь, что вообще уцелел. Потом обо всем расскажу. Никогда больше не буду связываться с мафией. Надеюсь, тебе здесь не шибко досталось. Ну, ты наверняка уже понял, что это за место. Пожалуй, я действительно опустил кое-какие детали, но тогда ты точно не согласился бы. И я вправду не собирался настолько задерживаться. О чем это я? Ах да. Сижу еще немного, а потом сваливаю!
Затем раздался щелчок, и сообщение закончилось. Даниэль едва успел перевести дыхание, как началось следующее, полученное полтора часа спустя. Тот же знакомый утомленный голос принялся выговаривать:
— Знаешь, что я по-настоящему ненавижу? Когда люди держат свой телефон выключенным. Просто бесит. Ладно, я тут с одним чуваком по имени Адриан Келлер. Может, знаешь такого? Вообще-то, он единственный, с кем я тут общаюсь. Целиком ушел в природу. Соколы и всякое такое. Немного замкнутый. Как и я, ненавидит деревенскую шушеру. В общем, я сейчас у него. Даниэль, можешь пригнать сюда? В самом конце долины. По той дороге, где мы ездили на велосипедах. Только чуть подальше. Позвони мне, когда отправишься, я выйду тебя встретить. Он тут кучу ловушек расставил вокруг дома, так что поосторожнее. Держись дороги.
Третье сообщение пришло в четверть третьего ночи, и голос звучал еще раздраженнее:
— Блин, да где ты? Я уже начинаю волноваться за тебя. Давай дуй сюда, перетрем наши дела.
Даниэль набрал номер непринятых входящих звонков. Ответа не было.
У него совершенно не было желания наведываться в уединенное жилище Адриана Келлера. Но вдруг Макс там? Братец у него непредсказуемый. Еще передумает да смоется опять. Так что, если ему вправду хочется поменяться с ним местами обратно, стоит поспешить.
45
Пригнувшись над рулем взятого в клинике горного велосипеда, Даниэль вовсю нажимал на педали и уже успел основательно взмокнуть. На полной скорости промчавшись мимо кладбища прокаженных с его покосившимися крестами, далее он понесся по лесной дороге в сторону обиталища Тома, пока не оказался у моста через реку, где и начиналось ее русло по ложу долины.
Теперь он был в дикой западной части долины, в которой обитали отшельники, и наведываться куда, вообще говоря, делом было рискованным. Электромобили хозяек и хозяев сюда даже не совались — только патрульные фургоны с вооруженными охранниками.
О расположении дома Адриана Келлера Даниэль имел лишь смутное представление. Во время одной из дальних вылазок с Коринной она показала ему узкую грунтовку, ведущую к жилищу сокольника, и настрого предостерегла от прогулок по ней. Еще показала две большие виллы на самом верху травянистого склона. Верхняя и большая из них принадлежала Ковальски, нижняя — Сёренсену. Рядом с каждым зданием располагался гараж — и Ковальски, и Сёренсен являлись счастливыми обладателями автомобилей. Не последних моделей, разумеется, но все же. Собственные машины. Ни один другой резидент Химмельсталя похвастаться этим не мог. Самым распространенным видом транспорта здесь служили велосипеды и мопеды, а большинство и вовсе не располагало никаким средством передвижения, в случае необходимости пользуясь велосипедами клиники. Автомобили же в основном были прерогативой персонала.
Даниэль остановился перед грунтовкой к дому Келлера и набрал номер, с которого поступали звонки. Снова нет ответа. Спят они, что ли? Впрочем, было еще только начало десятого. Макс, судя по времени его последнего голосового сообщения, бодрствовал до глубокой ночи, а Келлер, конечно же, на рассвете выезжал со своими соколами. Так что сейчас вполне могли отдыхать.
Если бы Макс уже покинул Келлера и отправился в клинику, Даниэль обязательно наткнулся бы на него. Если только он, конечно же, не предпочел грунтовку по вершине склона. Но с какой стати ему идти таким путем? Как-никак он просил Даниэля приехать в дом Келлера, и если бы что-то изменилось, наверняка перезвонил бы. А впрочем, с Максом ни в чем нельзя быть уверенным.
Даниэль убрал мобильник и покатил по извилистой грунтовке, ведшей вверх к дому Адриана Келлера.
День, начинавшийся таким ясным и морозным, в итоге обернулся пасмурным. По долине поползли щупальца тумана, одежда тут же отсырела.
Наконец Даниэль остановился метрах в тридцати от дома и увидел припаркованный перед крыльцом черный «мерседес» Ковальски. Кажется, репутация Келлера как затворника была несколько преувеличена.
В большой клетке из мелкоячеистой проволочной сетки на стойках из суков восседали соколы, пронзительно и скорбно крича в туман. Возможно, их крики и возвестили о прибытии Даниэля, потому что, пока он стоял да гадал, подойти ли ему поближе или от греха подальше повернуть назад, дверь вдруг отворилась и наружу выглянул Адриан Келлер.
Стараясь держаться строго на середине дороги, Даниэль подошел поближе и крикнул:
— Мой брат здесь? Он звонил мне и сказал, что находится у вас.
Келлер молча поманил его к себе.
Поколебавшись несколько секунд, Даниэль поднялся к дому, прислонил велосипед к перилам и взошел на крыльцо к Келлеру.
Его глазам понадобилось какое-то время, чтобы привыкнуть к сумраку внутри, поскольку ставни были закрыты. В отличие от большинства деревенских домов, этот вовсе не являлся новоделом в колоритном старомодном стиле. Он казался действительно старым, возможно построенным еще задолго до начала Химмельстальского проекта.
За столом под низко висящей лампой сидели Ковальски и Сёренсен. Перед ними лежали пакеты с белым порошком и стояли весы. Сёренсен поднял на Даниэля взгляд.
— Так спешишь, аж сюда прибежал?
— Я получил сообщение от брата. Он сказал, что ждет меня здесь, — дрогнувшим голосом ответил Даниэль.
Сёренсен взглянул на Ковальски, потом на Келлера.
— Что он несет?
Сокольник пожал плечами.
Слева от себя Даниэль увидел большое горизонтальное зеркало, подобно картине отражавшее всю комнату. Внутри золотой рамы перед ним предстала вся компания: Ковальски и Сёренсен в скудном свете лампы, смазанная фигура Келлера чуть поодаль в сумраке, и он сам, прямо сейчас таращащийся из центра картины, раскрасневшийся и взмокший после гонки на велосипеде. Прямо образчик голландской живописи семнадцатого века, мелькнуло у него в голове, на котором запечатлен некий судьбоносный момент и каждая деталь которого преисполнена смысла.
Ковальски опустил со лба на нос очки, положил на весы сложенную бумажку и высыпал на нее из пакета немного порошка. Затем, сосредоточенно сощурившись через очки на уровень, выбил еще самую малость. Камень на его перстне так и играл красными искорками в свете лампы.
— Не знаю, о чем ты там толкуешь, но тебе придется подождать, — спокойно произнес он. — Мы еще не закончили.
Он открыл маленький полиэтиленовый пакетик с застежкой, осторожно высыпал в него отмеренную порцию и запечатал. Даниэль понял, что явился прямо на предпродажную расфасовку утренней доставки посредством голубей и соколов. Не стоило ему этого видеть. Увы, слишком поздно.
— Сколько тебе надо? — спросил Сёренсен.
— Нисколько мне не надо. Если моего брата здесь нет, думаю, я лучше пойду.
Неверный ответ.
Вскинув брови, Ковальски подался через стол и с неподдельным удивлением спросил:
— Так чего ты на самом деле хочешь-то?
Упоминать Макса явно оказалось ошибкой. Даниэлю пришлось сменить тактику.
— Сколько это стоит? — Вопрос он подкрепил видом своего бумажника.
— Что? — вполне дружелюбно осведомился Ковальски.
— Вот это, — ткнул пальцем Даниэль.
— Не понимаю, о чем ты. Здесь ничего нет.
Ковальски положил пакетик на стол и поднял очки на лоб. Сёренсен ухмыльнулся и принялся массировать себе плечо.
— Или ты что-то видишь? — не унимался Ковальски.
Опять промашка. Даниэль покачал головой и спрятал бумажник.
— Кокаин? Об этом ты подумал?
Даниэль отвернулся от белых пакетиков, и глазам его снова предстало зеркальное изображение комнаты. Двое наркодельцов с весами, он сам посередине, Келлер в углу.
Однако кое-что по сравнению с предыдущей картиной изменилось: теперь Келлер держал в руке большой охотничий нож. Держал как-то вяло, отнюдь не угрожающе. Может, нож у него и был все это время, а Даниэль просто не замечал.
Ковальски вновь водрузил очки на нос, положил бумажку обратно на весы и с величайшей сосредоточенностью стал сыпать на нее порошок из пакета. Соколы так и заходились в своем вольере снаружи. Короткие хриплые крики, исполненные тревоги и отчаяния.