Открыл мне толстяк, одетый в клетчатую рубаху. В зубах он держал потухшую сигару. Окинув меня равнодушным взглядом, толстяк сказал:
— Свободных квартир нет!
Он собирался захлопнуть дверь, но я успел ловко просунуть в щель ногу.
— Мне нужна мисс Николс, — сказал я. — Говорят, она живет где-то здесь?
— Ты разыскиваешь Джоун Николс? — переспросил он, обнаруживая некоторый интерес.
— Да. На почтовых ящиках ее фамилия почему-то не стоит.
— И не может стоять. Ты немного опоздал. Если она тебе нужна, поезжай на городское кладбище и поищи ее могилку.
Я ощутил, как у меня внезапно похолодела спина.
— Ты хочешь сказать, ее нет в живых?
— Разве я неясно выражаюсь? Ее положили в гроб и закопали в землю. — Неожиданно он нахмурился: — Она задолжала нам месячную квартплату. Подумать только, у нее не оказалось ни гроша, а барахлишко забрали фараоны.
— Она болела?
— Нет, свалилась с лестницы. — Толстяк ткнул пальцем в сторону лестничного пролета: — Вон оттуда. Напилась, наверное. Правда, фараоны говорят, что была трезвой. А в общем, кто ее знает. Шлепнулась она с таким грохотом, что я подумал, дом развалится.
— Когда это произошло?
— В августе. В прошлом году.
— Числа не помнишь?
Было заметно, что толстяку основательно наскучил разговор.
— Разве все упомнишь? Мне за это не платят. Если ты такой любопытный, поезжай в полицию, там тебе обо всем расскажут. — Он потянул к себе дверь. — Иди, у меня нет времени с тобой болтать.
Мне было немного не по себе, когда, вернувшись в машину, я вытащил из пачки сигарету и закурил. Была ли смерть Николс случайностью? Конечно, в жизни бывает всякое, но все же внезапная гибель двух людей, связанных так или иначе с Фей Бенсон, наводила на размышления. Оба умирают вскоре после исчезновения танцовщицы, и причина смерти — несчастный случай.
— Подозрительно. Странно и подозрительно, — произнес я вслух и, включив двигатель, отъехал от тротуара.
Следующим адресом, по которому я намеревался нанести визит, была Бей-стрит, двадцать семь. Дом под этим номером оказался бакалейной лавкой, и я решил, что Джейк Хессон снимает комнату где-нибудь на втором этаже. Не найдя другой двери, кроме входа в магазин, я вошел и подошел к молодой продавщице, стоявшей за прилавком в грязно-сером халате.
— Что вам? — спросила она, выглядывая из-за пирамиды консервов, сандвичей и консервных банок.
— Мне нужен Джейк Хессон, — ответил я, улыбаясь широко и приветливо. — Надеюсь, я не ошибся адресом?
Продавщица прошлась по мне быстрым взглядом, стараясь определить, что я за птица:
— Зачем?
— Он сам тебе об этом расскажет, моя красавица, — ответил я, продолжая улыбаться, — если захочет, конечно. Он еще спит?
— Вы из полиции?
— Разве похож? — возмутился я, — У тебя нездоровое любопытство. Кто для тебя Джейк — друг детства?
— От таких друзей лучше держаться подальше. — Внезапно она улыбнулась: — Теперь я вижу, что вы не фараон. Джейка нет.
— Он ушел на работу?
— Нет, уехал. Собрал вещички и уехал. Смылся вчера ночью. Наверное, снова влип в грязную историю. Ему это не впервой.
Закурив, я положил обгорелую спичку в стоявшую на прилавке пепельницу:
— Не сказал, куда держит путь?
— Нет. Заплатил за комнату, побросал вещи в сумку и был таков. Спрашивать его я не стала: мне еще не подошло время вставлять зубы.
— Долго он здесь жил?
— Года два.
Достав бумажник, я медленно провел у нее перед глазами пятидолларовой бумажкой:
— Мне нужно взглянуть на его комнату. Заработаешь пятерку.
Рука продавщицы совершила молниеносное движение, и банкнота исчезла в кармане ее халата.
— Поднимитесь наверх, — сказала она, доставая из ящика ключ, — и во вторую дверь налево. Если попадетесь моему отцу, я ничего не знаю.
Я прошел по узкому коридору и, поднявшись по грязной лестнице, открыл нужную дверь. Беспорядок, царивший в комнате, красноречиво свидетельствовал о спешке, с которой съехал постоялец. Шкаф раскрыт настежь, ящики комода вытащены на пол. Таз, стоявший на умывальнике, до краев наполнен грязной водой.
Я обвел глазами помещение. Во мне крепла уверенность, что интерес, проявленный мною к делу Фей Бенсон, вызвал в городе переполох. Хессон явно поддался панике. В разговоре со мной он сказал, что был знаком с танцовщицей. Наверняка, мой вопрос застал его врасплох, и он ответил первое, что пришло в голову. Поняв, что совершил ошибку, он собрал пожитки и исчез.
Его комнату я обыскал методично и тщательно. Мне не встретилось ничего интересного, пока я не отодвинул кровать и не увидел небольшой блестящий предмет, лежавший на полу в густой пыли. Я поднял его и, подойдя к окну, стал рассматривать.
Это было крохотное золотое яблочко — одна из безделушек, которые женщины иногда прикрепляют к браслетам. На нем было выгравировано: «Ф.Б. от Г.Р. 24 июня».
Ф.Б. — Фей Бенсон?
Я задумчиво смотрел на золотую безделушку, когда заскрипела дверь и в комнату вошел коренастый мужчина средних лет. Его свирепое лицо не предвещало ничего хорошего.
— Кого тебе надо? — злобно прошипел он.
— Хессона, — ответил я, сообразив, что имею дело с хозяином лавки — отцом молоденькой продавщицы. Характер у него, по-видимому, не из приятных. — Не знаешь, куда он запропастился?
— Его нет. Убирайся, пока я тебя не вышвырнул!
У него было лицо уголовника и телосложение буйвола. Связываться с ним не имело смысла. Поэтому я предпочел отступить на шаг к двери.
— Мне нужен Хессон. Я заплачу пять монет за его адрес.
Выражение его лица изменилось.
— Двадцать.
Я покачал головой:
— Десять и ни центом больше.
— Хорошо, выкладывай деньги.
Не доставая из кармана бумажника, я вытащил на ощупь две пятидолларовые купюры:
— Где он сейчас?
— У Сэма Харди. Сан-Франциско, Леннокс-стрит, три.
— Не врешь?
— Туда он велел пересылать письма. — Мой собеседник протянул руку за деньгами. — Если он не там, то скоро прибудет.
Я отдал деньги. Конечно, у меня не было гарантии, что адрес правильный, но я, в конце концов, рисковал деньгами Файетта.
Был уже второй час, когда я вернулся в отель.
Берни с опухшим лицом и провалившимися глазами ждал меня в вестибюле. На столике перед ним стояла бутылка виски.
От еды он категорически отказался, и мне пришлось тащить его в ресторан силой. Во время ланча я подробно рассказал ему о событиях минувшего вечера и сегодняшнего утра. Мой рассказ, видимо, заинтересовал его, так как он перестал жаловаться на головную боль.
— Поздравим друг друга с успешным стартом, — сказал я в заключение. — Уже сейчас мы знаем больше, чем любой полицейский Уэлдена. Нам известно, что Фей Бенсон встречалась с мужчиной, носившим пальто из верблюжьей шерсти. Возможно, конечно, что и полиция до него докопалась, но не сочла достойным внимания. Мы же не будем от него отмахиваться. Меня всегда интересовали люди, которые не снимают по ночам черных очков. Дальше: кто такая Джоун Николс? Какую роль она играла в деле Бенсон? Она заходит в эту дыру, называемую отелем «Шед», через три дня после исчезновения танцовщицы и справляется о ней. Вскоре она падает с лестницы и ломает шею. Как выбралась из клуба Фей Бенсон, знал один Фармер, но он тоже гибнет в результате несчастного случая. Думается мне, все это неспроста. Кому-то очень хотелось избавиться от свидетелей — они знали, наверное, чересчур много.
Берни испуганно поглядел на меня:
— Эй! А не приходило в твою гениальную голову, что и мы чересчур много знаем? — Понизив голос, он продолжил: — Предположим, кто-нибудь решит избавиться и от нас?
— Не болтай глупостей! Разве ты читал, чтобы частные сыщики когда-нибудь гибли?
— Я говорю серьезно, Чет. Мне не нравится эта затея. Лучше нам потихонечку упаковаться и отправиться восвояси. Мне не улыбается перспектива окончить дни в этом поганом городишке.
— Оставь! — ответил я. — Наша статья станет украшением журнала. Я займусь Хессоном, а ты выясни все, что сможешь, о загадочной личности в темных очках. Попробуй отыскать его. Вряд ли он дожидается тебя в Уэлдене, но пройдись по отелям, может, его там вспомнят. Не забывай упоминать о его машине.
Берни нехотя кивнул:
— Хорошо. Надеюсь, здесь не так много отелей.
Я поднялся:
— Для Сан-Франциско мне потребуется машина. Постараюсь вернуться сегодня же вечером. Прощай!
Берни тоже встал и поплелся за мной в вестибюль.
— Подожди минутку, — сказал я и вошел в телефонную будку. — Мне надо позвонить!
Я набрал номер клуба «Флориана» и попросил Спенсера. Минуты через две послышался его голос:
— Спенсер у телефона. Это вы, мистер Слейден?
— Да. Ты не припомнишь, был ли у мисс Бенсон золотой браслет с брелоками? Представляешь, что я имею в виду?
— Конечно, мистер Слейден. Я много раз видел у нее такой браслет. Она мне сама показывала его.
— Один из брелков был золотым яблоком?
— Да, мистер Слейден, золотым яблоком.
— Чудесно! Большое тебе спасибо!
Я положил трубку и вышел из будки.
— Мы не ошиблись, — сказал я Берни. — Брелок от ее браслета. Спенсер видел его. Интересно послушать, как Хессон объяснит, что брелок нашли у него в доме.
Уже смеркалось, когда я приехал в Сан-Франциско.
Спросив у полицейского дорогу, я двинулся через город и спустя некоторое время добрался до Леннокс-стрит. Оставив машину на пустыре, я направился пешком к большому кирпичному дому, темный силуэт которого четко выделялся на фоне заката. Потрескавшиеся стены здания были обезображены ржавыми железными лестницами, спускавшимися до земли. Они служили запасным выходом на случай пожара.
На ступенях возле подъезда сидела стайка оборванных мальчишек. Подталкивая друг друга локтями, они в упор разглядывали меня.
— Сэм Харди здесь живет?
— Здесь, но сейчас его нет дома, — ответил один из оборвышей.
Чуть подвинувшись в сторону, он уступил мне дорогу. Потом, будто по команде, мальчишки, повернув головы, уставились мне вслед.
Парадная дверь оказалась незапертой и, открыв ее, я очутился в пустынном и грязном холле. На опрокинутом ящике около стены сидел худой негр с изможденным лицом и потухшими глазами. В руках он держал бюллетень предстоящих скачек.
— Как найти Джейка Хессона? — обратился я к нему, показывая серебряный доллар.
На изможденном лице появились слабые признаки жизни.
— Если это тот, который вчера приехал, тогда идите на четвертый этаж, босс. Комната десять.
Я протянул ему доллар, и монета мгновенно исчезла в его черной руке.
— Он у себя?
— Должен быть. С утра не появлялся.
Поднявшись на четвертый этаж, я прошел по коридору и остановился перед дверью с номером десять. Некоторое время я стоял, прислушиваясь, потом, не услышав ничего, постучал.
Когда ответа не последовало и на повторный стук, я повернул ручку и легонько толкнул дверь. Она отворилась легко и бесшумно.
Джейк Хессон лежал поперек кровати. На его грязной белой рубахе алело кровавое пятно. Посредине пятна, как раз напротив сердца, торчала рукоятка ножа. Восковая желтизна лица говорила о том, что Хессон мертв уже несколько часов.
Глава третья
Лейтенант Маршалл из отдела по расследованию убийств полиции Сан-Франциско, краснощекий парень с аккуратными усиками и упрямым подбородком, сунул в рот сигарету и закурил. Время от времени он посматривал в мою сторону.
Я стоял у противоположной стены, стараясь не мешать снимать отпечатки пальцев.
Труп Хессона уже убрали, и сейчас об убитом напоминали лишь пятна запекшейся крови на засаленном рваном покрывале.
— Делом займется Том Крид, — сказал Маршалл, — если, конечно, твой рассказ не досужая выдумка.
— Кто он? — спросил я.
— Капитан полиции Уэлдена. В прошлом году я связывался по его просьбе с клубом Сан-Франциско, на который ссылалась Фей Бенсон. Там нам ничего не удалось узнать. — На лице Маршалла мелькнула холодная улыбка. — И все-таки следы привели в наш город. Похоже, теперь благодаря твоим стараниям я буду выглядеть в его глазах порядочным ослом.
С лейтенантом мне приходилось сотрудничать в прошлом, и я знал его как добросовестного и неглупого полицейского.
— Благодаря стараниям твоего отца, а не моим, — поправил я его.
Маршалл захохотал. Обернувшись к сержанту, стоявшему у окна, он сказал:
— Оставляю все на твое попечение. Мне и этому шутнику надо потолковать с Кридом. Когда закончишь, возвращайся в управление.
Сержант кивнул.
— Слушаюсь, лейтенант.
— Поехали, — сказал Маршалл, беря меня под руку. — До Уэлдена доберемся на твоей тачке. Когда исчезла танцовщица, Крид был вне себя от ярости. Но ему ничего не оставалось, как закрыть дело: нет трупа — нет и состава преступления.
— Мне хотелось бы получить для журнала фотографию Хессона и его квартиры, — обратился я к сержанту. — Вышли мне их в Уэлден в отель «Шед», когда будут готовы.
Тог вопросительно посмотрел на Маршалла.
— Можешь послать, — разрешил лейтенант. — На одной из них есть и моя физиономия. Кто станет возражать против даровой рекламы?
По дороге в Уэлден я еще раз повторил Маршаллу свой рассказ. Понимая, что решающей может оказаться любая мелочь, я старался не упустить ни одной детали.
— Что ж, теперь мы знаем, в каком направлении вести следствие, — сказал он, когда я закончил. — Обстоятельства смерти Фармера всегда казались мне подозрительными. Не могу понять, какую роль играла Джоун Николс.
— Да, Николс — загадка, — согласился я. Обогнав грузовик, я продолжал вести машину на большой скорости. — Кстати, что представляет собой Крид? Думаешь, он разрешит мне работать вместе с ним?
Маршалл неопределенно пожал плечами:
— Наверное. Кто из полицейских не горит желанием увековечиться в твоем журнале? Крид неплохой старик, хотя немного вспыльчив. Он всегда приходит в бешенство, когда кто-то действует за его спиной. Тебе следовало повидаться с ним до визита к Хессону.
— Черт бы побрал обидчивых полицейских! — выругался я. — Какой смысл являться к нему с пустыми руками?
— Во всяком случае будь с ним поосторожней. Между прочим, ты по-прежнему работаешь со сценаристом из Голливуда?
— Ты называешь это совместной работой? Ха-ха! Я тружусь, а он пьянствует за счет редакции.
— Твой приятель — способный парень. Странно, что он не подыскал себе работенку получше. Быть поденщиком в вашем журнале — не большая честь для талантливого человека.
— Ты тоже считаешь его талантом? Боже! И никто не догадывается, что дело лишь в удивительной форме его головы!
Было около восьми вечера, когда мы подъехали к полицейскому управлению Уэлдена.
— Крид уже, наверное, дома, — сказал Маршалл, вылезая из машины. — Впрочем, давай заглянем.
Наши сомнения рассеял дежурный сержант.
— Капитан у себя, — сказал он и, соединившись с ним по телефону, добавил: — Вы можете к нему пройти.
Капитан полиции Том Крид оказался высоким мужчиной богатырского телосложения с пышной копной седеющих волос. На вид ему было около шестидесяти. С его сурового лица на меня смотрела пара проницательных голубых глаз.
Он обменялся с Маршаллом крепким рукопожатием и, когда тот представил меня, слегка улыбнулся. Было заметно, что ему льстит визит известного журналиста.
— Парни из вашей редакции делают замечательную работу, — сказал он. — Мне нравится, что они находят общий язык с полицией.
Я тоже улыбнулся:
— Без дружбы с полицией мы умерли бы с голоду. Тут и с самим чертом подружишься.
— Не обращайте на него внимания, капитан, — вмешался в разговор Маршалл. — Он неисправимый шутник. Сделаем скидку на его характер, тем более что он — наш добровольный помощник. Слейден выяснил много нового по делу Фей Бенсон.
Крид сел и, пригласив нас присаживаться, вопросительно посмотрел на меня.