― Я собираюсь трахнуть тебя сейчас, и ты будешь все время держать свое лицо зарывшись в киску моей милой игрушки, ― объяснил Д, протягивая руку к цепочке надо мной.
― У меня есть деньги. У меня...
― Мне не нужны твои гребанные деньги, ― усмехнулся он, накинув петлеобразную цепь на ее шею.
Она продолжала паниковать, пока не поняла, что это не имело эффекта. Д прижал ее лицо между моих ног, толкая фаллоимитатор мне в задницу немного дальше. Откинув голову назад, я делала частые короткие вдохи, когда он начал трахать ее, вывернув ей руки за спину.
Ее рыдания приглушались моей киской каждый раз, когда она была вынуждена прижимать к ней свой рот. Мне было слишком больно, чтобы обращать внимание. Когда Д потянулся вверх, чтобы затянуть цепь вокруг ее шеи, я ничего не могла сделать, чтобы помочь ей. Все еще связанная, с кляпом во рту, который мешал мне говорить, я ничего не могла предпринять, кроме как наблюдать, когда она начала задыхаться.
Белки ее глаз стали бледно-красными, пока не закатились назад, а уродливые полосы пересекали шею.
Д еще долго продолжал толкаться в ее обмякшее тело после того, как она начала смотреть на меня неподвижным и пустым взглядом.
Все, о чем я могла думать ― это то, что мне так и не удалось спросить, как ее зовут, а безжизненное лицо, которое, казалось, говорило о ее смерти, было моей виной.
Глава 19
Харпер
― Наши дни ―
Судьба может быть хитрой штукой.
Я не очень в это верила, пока мне не удалось спасти собственную жизнь. Я была твердым сторонником того, что все случалось по причине, даже плохие вещи. И пришла к выводу, что меня забрали с какой-то целью, которая состояла в том, чтобы найти человека, ответственного за все мои страдания и избавить мир от его патологии.
Я все еще пыталась жить свою жизнью. Раз в несколько недель я рисковала сходить в «Уинн Дикси» и взять свежую коробку мороженого «Муз Тракс».
Может быть, я ходила в пижаме, но по крайней мере, я куда-то шла.
Именно судьба заставила меня встать рядом с похожей на модель блондинкой возле витрины с мороженым в девять вечера.
― Зачем вы пришли? ― внезапно спросила она меня.
― Я всегда беру «Муз Тракс». Просто притворяюсь, что выбираю что-то полезное.
Я пожала плечами и открыла дверцу морозильной камеры. Она сморщила нос и наклонилась вперед, читая надпись на коробке, которую я вытащила.
― Ох, выглядит хорошо. Мой муж не любит, когда я ем сладости, поэтому, когда он уезжает по делам, могу побаловать себя, ― смеялась она.
Я хотела спросить, не позволял ли он ей сладости по состоянию здоровья или потому что был контролирующим мудаком. Хорошо отыгрывала свою роль, чтобы не задевать большинство незнакомцев, с которыми встречалась каждый день.
― М-м, хорошо, наслаждайтесь.
Я улыбнулась и уронила мороженое в свою корзину, продолжая идти по проходу.
― Между прочим, я Мишель, ― крикнула она мне вслед.
Я продолжала идти. Моя способность общаться с посторонними заржавела. Кроме того единственного раза, когда я видела, как великая дружба складывалась в таких местах, как проход в бакалейной лавке, в кино или на телевидении. Мне не нужны друзья ― у меня был кот.
― Но большинство людей просто зовут меня Минни, ― добавила она, когда я уже собиралась свернуть за угол.
Я остановилась как вкопанная, решая непринужденно развернуться и переиграть тот факт, что ее имя укоренилось в моем мозгу. Я искала Минни, когда мне не удалось найти Д. Бо́льшую часть моих результатов составили: персонаж Диснея и несколько профилей в социальных сетях, которые не соответствовали тому, что я искала.
Возможно, это жуткое совпадение, что у нее было такое же прозвище, но я не поверила в это.
― Харпер, ― ответила я, дрожь послышалась в моем голосе.
Ее улыбка дрогнула лишь слегка. Если бы я не наблюдала за ней так внимательно, то пропустила бы это.
Она знала, кто я? Вот почему она спустилась в этот ряд?
Я сделала несколько шагов к ней, мгновенно ощутив ее внезапную нервозность. Карие глаза осторожно посмотрели на меня.
― Вы уверены, что хотите это мороженое? Мы же знаем, как может поступить ваш муж.
Выражение ее лица стало кислым, мои слова прозвучали как аккорд.
Я не стала ждать, чтобы увидеть, что еще она могла или не могла бы решиться сказать мне. Повернувшись на каблуках, я поспешила по проходу. Оставила свою корзинку на витрине с пончиками и, стремясь выйти из магазина, я чуть ли не бежала к своему джипу. А проскользнув внутрь, сразу начала высматривать парковочное место Минни.
Единственный человек, которого я видела ― мамочка, загружающая сумку-кенгуру в кузов минивэна.
Я смотрела на двери магазина, ни разу не отведя взгляд, и сжимала руль так сильно, что костяшки пальцев побелели.
Когда она, наконец, вышла, то казалось, что так же спешила, как и я, только она купила свои продукты.
Она зажала телефон между щекой и плечом, в который что-то быстро говорила.
Я сползла ниже на своем сиденье, пытаясь скрыться, чтобы подслушать ее разговор. Высокие каблуки быстро пронесли ее мимо, но я точно смогла услышать, что она говорила.
― Мне нужно, чтобы ты перезвонил мне, Джейс. Сейчас. Ты облажался.
Мой желудок перевернулся в ответ. Она была очень взбешена и еще более обеспокоена. Я всегда предполагала, что она не знала о его «внеклассной деятельности». Не могла понять, как другая женщина могла сидеть рядом и позволять мужу устраивать сексуальные пытки людей в качестве хобби.
Это выводило все на совершенно новый уровень. Скольких из нас она могла спасти, если бы заговорила?
Д ― нет, Джейс ― был просто мужчиной. Он был человеком. Он чувствовал боль и мог истекать кровью, как любой другой и она, казалось, не боялась его.
Услышав запуск двигателя, я как раз вовремя выглянула из-под руля и увидела, что мимо меня проехала темно-синяя машина.
Я знала, кто был водителем.
Мне хотелось протаранить суку и сбросить прямо с дороги. В последний раз, когда я видела ее мужа, он оставил меня умирать, и в этом заключалась их проблема: я не должна быть жива.
Мне потребовалось меньше шестидесяти секунд, чтобы решить, что я собираюсь делать дальше. Я завела свой джип и начала следовать за ней до дома.
Глава 20
Харпер
― 2 год ―
Я теряю свой чертов разум.
У меня была одна и та же мысль множество раз в день или, может быть, это была ночь.
Понятия не имела, как долго была здесь. Я уже забыла, каково это ― чувствовать солнце. Не могла вспомнить, когда в последний раз дышала чем-то еще, кроме отбеливателя, фекалий и смерти. Я была чрезмерно истощена и постоянно голодала. Д давал мне еду, когда хотел, а не тогда, когда мне это было необходимо.
Иногда я разговаривала с другими девушками, которых он приводил. Казалось, что их было четыре. Большую часть времени они не отвечали, просто плакали и умоляли меня помочь им.
Они никогда тут долго не задерживались.
Я не была уверена, что он делал с их телами, как только убивал, но всегда это было удушение во время траха любой из их дырок.
Я знала, что скоро придет мое время. Теперь ему было скучно. В его глазах было отвращение и презрение, когда они дрейфовали по моему телу, которое он разрушил.
Мы с Д не сформировали связь наподобие Стокгольмского синдрома. Я не влюбилась в психа, который меня похитил, даже если он казался милым. Поэтому в тот день, когда он остановил часы, я не была застигнута врасплох. Когда дверь камеры открылась, я оставалась лежать в позе эмбриона, отвернувшись от него.
Ждала его приближения. Когда он этого не сделал, я взглянула через плечо, увидев, что он остановился в нескольких шагах.
― Ты действительно была особенной, ― задумчиво произнес он, больше для себя, чем для меня. ― Если бы ты не попыталась сбежать в тот день, то я собирался пустить тебя наверх, чтобы устроить немного комфортнее.
И тогда мы могли бы поиграть в домик?
Я ждала его речь, чтобы начать самой.
― Знаешь, почему ты пережила всех остальных? Потому что никогда не просила убить тебя. Мне было интересно, сколько пройдет времени, прежде чем ты начнешь умолять о смерти от моей руки? Ты никогда этого не делала.
― Ты оставил меня в живых только потому, что я не просила о смерти? ― пыталась уловить смысл, но это же был Д. Большинство вещей в его мире не были понятны, как два плюс два.
― Это, и еще потому, что в тебе была надежда. Теперь ее уже нет. Я вижу по твоим глазам, что ты сдалась.
Теперь уже сидя, я изучала его профиль. Он выглядел почти грустным.
― Я двигаюсь дальше, собираюсь немного отдохнуть, прежде чем начать все сначала, ― продолжил он.
― Почему ты мне все это говоришь? ― спросила я незаинтересованно.
Он покачал головой и отвернулся, начиная выходить из камеры.
― Это будет быстро, если не будешь бороться.
― Что будет быстро? ― спросила я, искренне смутившись.
Он улыбнулся мне и начал подниматься по лестнице. Когда я услышала, как закрылась дверь, то соскользнула с кровати. Д оставил мою камеру открытой, он никогда этого не делал. Спеша через каменный пол, я вошла в главную комнату и огляделась.
Казалось, ничего не изменилось. Секундомер висел на крючке, больше не тикая. Я ждала, чтобы увидеть, вернется ли Д, но он так и не вернулся.
Он оставил меня здесь голодать?
Я бы выбрала сто смертей, прежде чем решиться на такую.
Сделав быстрый вздох, я подкралась к деревянной лестнице и прислушалась к малейшим признакам, которые дали бы мне понять, что происходит. Прежде чем я добралась наверх, забавный запах достиг моего носа. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы распознать его, и к тому времени дым уже просачивался сквозь щель под дверью.
Он собирался сжечь эту чертову дыру вместе со мной, запертой в ловушке.
Я спустилась вниз по лестнице, думая о том, как выбраться отсюда. Я не хотела сгореть заживо. Если пламя не убило меня, то дым мог.
Я была не в лучшей форме, чтобы пережить нечто подобное.
Глаза дико метались по комнате и остановились на промышленном стеллаже. Я подбежала к нему, неоднократно толкая в сторону, пытаясь заставить его двигаться. Эта проклятая штука поддалась всего на дюйм. Повернувшись, я врезалась в него спиной, пихая изо всех сил, которые могла собрать.
Он терся об пол, наконец, начиная скользить. Запах дыма усилился, потолок надо мной издал низкий стонущий звук. Если бы он рухнул, меня бы просто раздавило.
Когда для меня образовалось достаточно места, я протиснулась в крошечный проем под дверями подвала. Потом прижала к ним ладони и толкнула вверх, балансируя на верхней ступеньке. Они поднялись, впуская поток солнечного света, прежде чем зацепиться за что-то снаружи.
― Чертов замок.
Я сыпала проклятиями, чтобы Д отправился в ад и обратно, многократно толкая двери. Они не поддавались.
Теперь я начала паниковать. Клянусь, что чувствовала, как жар проникает в подвал.
Держа двери одной рукой, я протолкнула другую через просвет между ними. Не обращая внимания на давление, которое чувствовала от того, что сдерживало меня внутри, я схватила что-то металлическое и ржавое и попыталась это вытащить. Моя хватка была слишком слабой. Просунув запястье дальше, вновь вытянула пальцы.
Бесспорно, теперь, когда жар заполнял место, которое я называла домом последние два года, я начала царапать, отчаянно пытаясь добраться до защелки. Мои ногти вонзились в дерево, осколок попал в мизинец, а указательный и безымянный пальцы вовсе лишились ногтей.
Они на удивление легко отрывались, однако это не уменьшало боль. Я закричала, желая немедленно отступить и проверить свою рану. Вместо этого ― выстояла. Я была уже близко. Проход, в котором я находилась, начал заполнять жар, и я вспотела. Запах дыма заставлял слезиться мои глаза. Я позволила слезам пролиться.
― Давай, ― умоляла я, скрепя зубами от боли.
Наконец, защелка лопнула, пока я дергала и покачивала ее. Двери можно было поднять.
Я вдохнула наполненный дымом воздух и выбежала. Солнечный свет поглотил меня, на мгновение парализовав ноги.
За моей спиной горел охотничий домик. Если Д наблюдал рядом, то я бы не хотела, чтобы он меня видел.
Я побежала прямо. Мои глаза болели, легкие горели, а мое тело угрожало исторгнуть рвоту из пустого желудка, но я все еще не остановилась.
Я набрела на грунтовую дорогу и пошла по ней, хрипя при каждом вдохе и выдохе, ноги кровоточили. Я остановилась, когда сквозь небольшой просвет в гуще деревьев, увидела задний двор заправочной станции Метрик.
Глава 21
Харпер
― Наши дни ―
У них был красивый дом. Я могла это признать.
Сидя снаружи, припарковавшись через несколько домов вниз, я смотрела на экран своего мобильника.
Джейс Чарльз Хейвуд владел риэлтерской компанией, у него не было детей, и он выглядел точно так же, как и два с половиной года назад.
Счастливчик.
Его вид на фотографиях никоим образом не тронул меня. Это лицо было постоянным изображением в моей голове. Меня не интересовали какие-либо детали его личной жизни. Мне просто нужно было знать, кем он был.
Перегнувшись через сиденье, я открыла бардачок, взяла свой маленький черный пистолет и ярко-фиолетовые перчатки для верховой езды.
Свет в его доме погас тридцать минут назад. Везде, кроме одного места.
Осмотревшись вокруг, я выбралась из своего джипа и бросилась через улицу. Вблизи его дом выглядел еще больше. Я не беспокоилась ни о передней, ни о задней двери. А пошла прямиком в открытый гараж и попробовала войти через него. Он распахнулся, вернув мои мысли в прошлое, когда Д сказал, что в его доме должна была быть система безопасности.
Казалось, что Джейс не практиковал то, что проповедовал.
Я вошла в гостиную и закрыла за собой дверь, слыша звук льющейся воды наверху. Обогнув белый диван, я остановилась и рассмотрела большой автопортрет, висящий над массивным камином.
Женщина на картине могла быть одной из моих покойных родственниц. Наше сходство было жутким.
Я вздрогнула и вышла из комнаты в поисках кухни. Это было не сложно, учитывая, что она была размером почти с весь мой коттедж. Эта комната тоже была белой.
Я ненавидела это.
Чистота в доме была почти оскорбительной. Как он мог жить так роскошно, но трахаться в таком убожестве?
Я сунула пистолет в карман пижамы с изображением коров, а затем подошла к держателю ножей, вытащила каждый из них и внимательно осмотрела лезвие, прежде чем сделать выбор.
Ни одного мгновения, я не задавалась вопросом: было ли правильно то, что я собиралась сделать, или же нет. Я не боялась быть пойманной. В конце концов, это принесло бы обществу огромную пользу.
Когда я шла по лестнице, то осторожно ступала ногами в тапочках, чтобы не задеть скрипучую доску.
В коридор лился свет из ванной. Я подошла к открытой двери и заглянула внутрь. Глубокая ванна была повернута в противоположную сторону, открывая мне вид на спину Минни.
На выступе стоял бокал красного вина, голова ее была откинута назад, а глаза закрыты. Бедняжка выглядела немного напряженной.
Это была ее собственная вина.
Она не могла сказать ничего такого, что оправдало бы ее бездействие. Женщина была безмолвной не потому, что пребывала в ужасе. Она молчала, потому что ей было по хрену.
Я убедилась, что мои фиолетовые перчатки были плотно натянуты и пошла вперед. Не имея опыта в нанесении ножевых ранений людям, я сделала то, что было сказано во многих статьях Гугл: присела и приставила ладонь ко рту Минни, по-видимому, это помогло с потоком воздуха или что-то типа того.