КОМУ ПРИДУТ ЧЕТЫРЕ ДАМЫ?
Шел двенадцатый час, но «объект» упорно не желал, чтобы за ним следили, и отсиживался дома. Ирина успела отщелкать рулон пленки с видами дома откуда вчера изгнали Алену. Ирина даже зашла в подъезд. Охране (двое пенсионеров с липкими взглядами бывших военных) она сообщила, что направляется в квартиру сорок два. Номер подсказала Алена. Там проживала известная всей Москве колдунья, у которой городская богема консультировалась по вопросам половой немочи. У Ирины взяли паспорт, нехотя пролистали и пропустили наверх.
Строгость контроля поразила Ирину. Ей стало еще хуже, когда она увидела записку, пришпиленную к картонке на стене. Она бы и не обратила на нее внимание, но пенсионер-охранник выронил Иринин паспорт из нетвердых рук. Кряхтя нагнулся и долго поднимал его с пола. Вот тогда Ирине бросился в глаза крупно выведенный красным фломастером номер квартиры Алены и слова: «Никого не пропускать!»
Володька оказался предусмотрительным. Вряд ли он ожидал от жены решительных действий, но на всякий случай перекрыл ей доступ в собственную квартиру.
Ирина всмотрелась в лица охранников и поняла, что им дорого место и на взятку они не согласятся. Алена никогда не водила дружбу с постоянно меняющейся охраной и даже не знала их по именам. Да и охрана в доме появилась сравнительно недавно, после того как бандиты украли внука финансового магната, проживавшего в том же подъезде. Тогда жильцы вздохнули с облегчением, потому что малолетка был сущим проклятием дома. Его любимым развлечением было порезать кожаную обивку на дверях соседей и поджечь утеплитель. При этом он никуда не прятался, а с любопытством наблюдал за отчаянными попытками жильцов спасти остатки догорающей двери.
«Итак, — подытожила Ирина, поднимаясь по лестнице, — охрана нам не товарищ».
Она сделала несколько кадров на лестницах, в лифте. Осмелилась подойти к двери квартиры Алены и щелкнула ее в разных ракурсах. Подумав, поднялась на лифте на последний этаж и, медленно спускаясь по лестнице, останавливалась и внимательно вслушивалась в разговоры за дверями. Соседи говорили мало и в основном ерунду.
Ирина отметила, что у нее природная склонность высматривать и подслушивать. Или просто все женщины таковы?
Таня тихо поругивалась: планы шли к черту, и ее авторитет в глазах подруг мог рухнуть вместе с планами. На пару с Ириной они уже успели опустошить пачку сигарет, и Таня сбегала еще за одной. Сидение в машине начинало казаться бесполезным.
Таня мрачно размышляла о том, что сейчас переживают Ольга и Алена. Она два раза звонила им и просила не волноваться. Все идет как надо! На самом деле все шло не так.
Не могут же они торчать в машине целый день! Нет, место они нашли подходящее: подъезд просматривался отлично. Черного хода нет, и Володька не прошмыгнет незаметно. Кроме того, окна квартиры выходили на улицу. Но от этого проку мало. Как ни старайся, но даже в мощный морской бинокль (прощальный подарок Тане от экипажа парусника) не заглянешь в окна восьмого этажа.
Мимо подруг пару раз прошаркали тяжелыми ботинками молоденькие милиционеры, с любопытством разглядывая застывшие в напряжении лица Тани и Ирины. На третий раз они уже могли поинтересоваться, что, собственно говоря, заставило парочку прелестных особ забиться в машину и сидеть там как пришпиленные несколько часов кряду.
От патруля они, конечно, отделаются, но уехать придется, потому что конспирация будет подорвана.
На асфальте, под окном со стороны водителя, где находилась Таня, успела образоваться солидная кучка пепла. Иногда Таня включала двигатель своего пожилого «Пассата» — просто убедиться, что тот не заглохнет, если понадобится срываться с места.
— Где он, где, придурок хренов?
Ирина высказалась только для того, чтобы что-то сказать. Молчание стало невыносимым. Оно навевало мысли о бессмысленности происходящего и о ребячливости всей затеи. Но сказанное сдетонировало, и последовал взрыв.
Взорвалась Таня:
— Просто назови меня кретинкой! Скажи, что втянула вас в дурацкую историю! Ну, не тяни!
Ирина внимательно разглядывала объектив фотоаппарата, вращая один из черных металлических ободков. Она промолчала, только подняла глаза, посмотрела в окно, затем не торопясь вывинтила короткий черный цилиндр из «Никона» и засунула в кожаный кофр. Нагнувшись, Ирина покопалась во внутренностях сумки, извлекла более длинный объектив и принялась аккуратно ввинчивать его в фотокамеру. Татьяна не унималась:
— Молчишь! Лучше наори на меня! Лучше скажи сразу, что обо мне думаешь!
— Скажу, что я тебя обязательно покажу врачу. Ты не представляешь какому? Но позже, не сегодня. Сейчас проверь, заводится ли твоя телега, — задумчиво произнесла Ирина, передвинув рычаг перемотки пленки и убедившись, что аппарат готов к работе. — Наш натурщик появился. Давай-ка за работу.
Таня непонимающе уставилась на Ирину. Та устроилась удобнее и принялась щелкать, придерживая тяжелый объектив изящно изогнутой рукой. Дело наминало ей нравиться. Таня встрепенулась и высунулась из окна. У подъезда топтался Аленин муж-предатель. И не один! Некое существо женского пола, крашенное в медный колор, льнуло к нему, хватая за лацканы пиджака и норовя поцеловать. Володька недовольно отстранялся и выставлял ладонь. Очевидно, боялся, что «медная» испачкает помадой воротник белой сорочки. Подкатившая «Вольво» скрыла парочку, а когда отъехала, тротуар оказался пуст.
Таня нырнула обратно в машину, лихорадочно завела двигатель. Машина дернулась вперед, затем назад.
— Да тише ты! Я себе объективом чуть правую грудь не оторвала! — Ирина одной рукой придерживала фотоаппарат, а другой вцепилась в ручку двери.
— Ничего, мы тебе новую грудь купим, прочную! И еще одну, запасную! — яростно выворачивая руль, орала Таня. — Нет, но ты видела? Каков мальчик! На швабру драную променял нашу Аленку. Блудливый павиан!
«Павиан» не подозревал, что позади него движется машина с решительно настроенными женщинами. Он просматривал бумаги, отвечал на звонки и сам наговаривал в трубку многословные указания, одновременно позволяя медноволосой «швабре» поправлять ему галстук и проверять наличие носового платка в нагрудном кармане пиджака. Он спокоен, как булыжник в мостовой. У него все в порядке.
«Пассат» колесил за ним по городу до самой ночи, поджидая у банков, офисов, шикарных бутиков… У Тани и Ирины не нашлось времени позвонить подругам. Они увлеклись новым делом. Оно жгло кровь и возбуждало. Подруги не замечали ни времени, ни расстояний. Погоня и слежка разбудили в них дремавшие доселе древние чувства, инстинкты, доставшиеся, очевидно, от разбойных предков. Во всяком случае, Таня как-то заметила, что в ее род затесалась масса «криминальных казаков». Подруги долго ломали голову над тем, кто эти «казаки», но к общему мнению не пришли.
Около двенадцати ночи они устало наблюдали за тем, как Володька, едва держась на ногах после ресторана, тащил повисшую на нем медную в подъезд. Водитель «Вольво», высадив шефа, с отвращением плюнул ему вслед и уехал. Подруги понимающе переглянулись. Володька не пользовался популярностью даже у труженика сцепления и домкрата. Это говорило о многом.
Слежка продолжалась еще два дня. К концу третьего решили ее прекратить и подвести итоги. Женские организмы устали от непривычного занятия. Кроме того, деловая жизнь Володьки удручала однообразием, а личная поражала убожеством. Собранный материал нуждался в обработке и комментариях. Совещание назначили на субботу у Алены.
Учитывая важность мероприятия, каждая из подруг подготовилась к нему по-своему.
Таня сплавила близнецов бабушке, своей маме. Удобно иметь двух детей — по очереди отправляешь к бабушке, не забывая в следующий раз произвести замену. И старушка рада до колотья в боку, и Тане спокойно. Мнение близнецов, приравнивавших эти посещения к генеральной уборке своей комнаты, ее традиционно не интересовало. Главное, детей будут откармливать два дня сверхкалорийной пищей, воспитывая в них гражданское мужество и патриотизм рассказами о похождениях их героических дедов и прадедов. Кроме того, маме не хотелось видеть лица сыновей в ту минуту, когда найденный по газетному объявлению покупатель с кряхтением выволакивал из квартиры компьютер.
Придя к Алене, Таня устроилась на стуле, по привычке подобрав под себя ноги, и перебирала листы бумаги с заметками, хмурясь и время от времени водружая на место соскальзывающие с носа очки. Она пребывала в плохом настроении, но старалась этого не выказывать.
Ирина утром выслушала сообщение Винсента о «клевом семинаре» по живородящим, на котором он задержится до девяти вечера. Странно, но теперь Ирина беспокоилась меньше. Ей показалось, что сын уже нашел себя и за него можно волноваться меньше, чем за себя. Ведь его маме еще предстояло понять, кто она есть.
У Алены Ирина потребовала выделить ей стену и принялась снимать с нее декоративные керамические тарелки. Разглядывая рисунки на них, она не удержалась от саркастической улыбки. На одном из блюд неизвестный автор старательно изобразил первый поцелуй деревенского дурачка и туповатой крестьянской девицы. Перевернув тарелку, Ирина с удивлением прочитала: «Наполеон Бонапарт и Жозефина на отдыхе в Версале». Осторожно оглядевшись, Ирина наткнулась на встревоженный взгляд Алены и поняла: «случайно» расколотить тарелку не получится. Вздохнув, она отложила ее в сторону. Алена немного успокоилась.
Ирина развернула большой лист ватмана и приколола к обоям толстыми булавками, напротив установила автоматический проектор и длинную коробочку с пронумерованными слайдами. Всю левую часть стены она доверила Ольге, и та крепила кнопками к обоям большие цветные фотографии, извлекая их из желтого конверта. Ирина то и дело подгоняла подругу, но та все равно подолгу с любопытством рассматривала снимки.
Алене сегодня привезли от подлого мужа пару сумок с вещами, и она уже нарядилась в любимый фартук с оборочками. Посматривая на него, Таня отвлекалась от размышлений о главном и с горечью думала, что из жалости к подруге теряет блестящий повод для насмешек.
Готовясь к совещанию, Алена заварила особый чай с травами и напекла внушительные горки пирожков, коржиков и печенья, внеся, таким образом, посильный вклад в общее дело. Она не сказала подругам, что муж пытался передать ей «необходимую сумму, пока она не устроится на работу», но Алена вернула деньги посыльному.
За долгие часы в ожидании известий Алена с помощью Ольги привела в порядок свою квартирку и почти пришла в себя. Она достала из коробок и расставила по полкам библиотеку, собирать которую начали еще ее родители и которую Володенька категорически отказался везти в бабушкину квартиру. Он заявил, что Алене придется стирать пыль с фарфора, а библиотека ее совсем доконает. Да и кто будет читать? У них обоих нет времени… Тогда забота мужа Алену весьма растрогала, хотя его участие в процессе протирки не предполагалось.
Книжки Алену отвлекли, но ненадолго. Просыпаясь ночью, она рыдала, долго и навзрыд, часто переворачивая намокшую подушку. Пришлось снять с антресолей еще одну подушку, запасную. Алена не находила объяснений жестокому спокойствию, с которым Володенька выбросил ее из своей жизни. Добрая душа, Алена искала причины по большей части в себе самой. Может, она плохо ухаживала за мужем или, наоборот, была чересчур навязчивой?
— Ну, готовы? — Таня выпрямила ноги и с наслаждением поболтала ими в воздухе, разминая суставы. — Приступим, девочки!
Они уселись вокруг низкого столика, на котором заботливая Алена расставила угощение и чашки с чаем. Таня придвинула единственный в комнате стул, Ольга и Алена расположились на диване. Ирина задернула шторы, бросила на пол старый телефонный справочник и устроилась на нем, положив рядом пульт дистанционного управления проектором и лазерную указку. Все это она притащила из дому, решив, что здесь это нужнее.
— Запомним: то, за что взялись, дело для нас непривычное, — начала Таня, — поэтому ошибок и недочетов — тьма. Однако раз решили искать для себя новые пути в жизни, то сворачивать в сторону не будем. Будем считать синяки и стараться не сажать их в следующий раз…
Она спохватилась, что выражается немного высокопарно, и, нахмурившись, полистала свои записи.
— Короче, обнаружили мы вот что… Ирина, первый кадр!
— Думаю, пока не надо, — тихо предложила Ирина, выразительно стрельнув глазами в сторону Алены.
— Нет! — взвилась Таня. — Рубить, так сразу! Пусть все станет на свои места и не будет никаких недомолвок. И нам проще работать.
Ирина молча взяла пульт и нажала кнопку. На экране появился Аленин муж с висевшей на нем медноволосой подружкой. Снимок получился отличный. Прекрасная солнечная погода, зеленые деревья, рядом — подъезд солидного здания, из тех, которые в путеводителях называют «Доходный дом второй половины девятнадцатого века». Пара всем довольных людей, прекрасно проведших ночь и понимающих, что замечательно проведут наступающий день, встретив вечер в любви и согласии.
Эта мысль вихрем пронеслась в голове бедной Аленки, широко раскрытыми глазами смотревшей на ту, которая заняла ее законное место рядом с любимым. Странное дело, она не плакала. И малейших позывов не наблюдалось.
Пауза затягивалась.
— Вы узнали, кто она и откуда вообще взялась? — спокойно поинтересовалась Ольга. Ей, как всегда, были нужны детали, чтобы сделать окончательный вывод.
— Удалось не сразу. — Таня обрадовалась, что перерыв на рыдания не нужен и можно продолжать. — В первый день мы дожидались их (Таня махнула рукой в сторону экрана), а потом колесили за ними следом, регистрируя все места, где парковалась «Вольво». Об этой мы узнали на следующий день. Ну и стерва!
— Тань, ты все по порядку показывай. Оставь эмоции, — одернула ее Ирина.
— А… ну да, конечно. Давай картинку! — Таня извлекла из пачки новый листочек. Ирина щелкнула кнопкой. Появился следующий слайд. Двухэтажное здание сизого цвета за мощным забором и надраенной до ослепительного блеска табличкой при входе. На табличке четкая надпись: МХГЦТУДиЖ.
— Алена не смогла сказать, где муж работает и чем он на жизнь зарабатывает. Ничего, кроме номера телефона, не знала… — Тихий ангел пролетел по комнате, давая подругам шанс заметить, что их Алена умудрилась прожить с мужчиной годы, не имея понятия о том, чем тот занимается. Но размышления об этом были чреваты выводами, которые могли притушить жажду мести. И Татьяна бойко продолжала: — Поехали на компьютерный рынок, в парк, и купили там лазерный диск с базой данных Московской городской телефонной сети. И по номеру телефона узнали адрес фирмы. Довольно приличное здание на Полянке. В первый день супруг твой проторчал там около часа.
— А чем они занимаются? Это частная лавочка или что-то государственное? Интересное название на табличке: х, ц, ж… — поинтересовалась Ольга, со вкусом похрустывая одним из шедевров Алениной выпечки и запивая его чаем.
— На следующий день Таня отправилась дежурить к дому, а я сразу в контору, — начала свое повествование Ирина. — Притащила одну из тех картин, что не удались, и пыталась выяснить, кто ее якобы заказывал для кабинета. Охрана там — сама любезность. Пяти минут не прошло, как ребята растрепали имена руководства и название фирмы. Аленин Володька у них на должности заместителя директора по коммерческим проектам. Организация считается общественной. Понятно, для отвода глаз. Мимо меня шастали та-а-кие темные личности, что сам факт их рождения, по-моему, уже преступление. Как я поняла, торгуют они чем ни попадя, но особенно не процветают. Володька там недавно и успел прослыть большим оригиналом. Сейчас носится с какими-то изобретениями. В принципе, это все! Да, табличка… Охрана сказала, табличка красивая и привинчена основательно. Ее оставили прежние владельцы.
— Список мест, куда он наведывается, — подытожила Таня, — ограничен тремя банками и пятью-шестью конторами, одинаковыми, как таблетки аспирина… Объехав их, он вечером возвращается к себе, в МХГ… и тэ дэ, очевидно, с отчетом.
Ирина добавила:
— А названия всех ресторанов, где он заседает, мы не запомнили. Решили, что не важно.
Упорно молчавшая Алена внезапно произнесла бесцветным голосом:
— Так кто она?