Михаил Русов
Клад, не доставшийся никому
Часть 1
Вампир с озера Стоячего
… принял решение:
нужно избавиться от трофеев, бросить обозы.
Но что делать с золотом?
И вот в нескольких десятках верст от переправы через
Березину, как раз в том месте,
где старая Смоленская дорога переходит
в Борисовский тракт, кареты и фургоны,
буквально забитые драгоценностями,
внезапно и таинственно исчезли.
Из исторических записок
Петрович проснулся очень рано, так он привык вставать с детства. Мать у печи окриком поднимала его, чтобы он выгонял корову к сельскому стаду, бредущему по улице. Медленно идущие животные казались ему, пятилетнему мальчишке, огромным. Они излучали спокойствие и благополучие. Он бежал за своей Буренкой босиком по холодной росе и знал, что начинающийся день будет счастливым. И спешил домой, там пахло свежесваренной картошкой и блинами.
Теперь он мог бы не вставать так рано, но так и не избавился от детской привычки.
Петрович вышел во двор: утренний воздух, холодный и свежий, будил то детское чувство счастья и полноты жизни. Правда, в без малого 60 лет испытывать это чувство в полную силу получалось не всегда: по утрам обязательно что-нибудь в стареющем теле беспокоило: колено, плечо, спина. Но сегодняшний, осенний ясный день порадовал – это был долгожданный выходной. Он решил сходить на озерцо Стоячее.
Это глубокое лесное озеро с загадочно-темной водой, живописно украшенное по берегам густым сосняком, притягивало его своей безмятежной загадочностью. Он с детства привык бегать туда рыбачить, грибы собирать в прибрежном лесу.
А теперь ходил побродить по живописным берегам, посидеть, подумать на берегу. Неподвижная гладь воды словно завораживала.
Можно было бы взять с собой удочку. Но рыбалка давно уже не доставляла ему той детской – хищной радости. Он стал испытывать жалость к беспомощно трепещущим серебристым существам. И даже подозревать у них бессмертную душу, которой он их лишает в угоду гастрономическому удовольствию. Решил идти без удочки.
Петрович шел по знакомой тропинке среди покрытых ярко-желтой листвой берез. Осень полностью вступила в свои права. Еще месяц можно будет любоваться живописными пейзажами, прежде чем они станут графическими – черно-белыми, зимними.
Он не спешил, прогулка доставляла ему радость: он словно сливался с окружающим, наслаждаясь терпкими запахами: грибным, палой листвы, цветущего вереска.
Озеро встретило Петровича все той же неподвижностью загадочно-свинцовой воды. И тишиной. В детстве эта всепоглощающая тишина немного пугала его. Ему начиналось казаться, что он остался один во всем белом свете.
Теперь эта тишина дарила покой.
Он дошел до своего любимого места под огромной, купающей свои ветви ивой. Посидел на берегу, полюбовался, как качаются на свинцовой глади воды желтые листья-кораблики.
Потом решил как-то оправдать свою прогулку в глазах односельчан, которые обязательно полюбопытствуют: зачем ходил в такую даль. Им недоступно будет объяснение: отдохнуть душой. Петрович решил собрать каких-нибудь грибов.
Мох под молодыми сосенками был обильно усыпан сыроежками-красноголовиками, не желающими прятаться. И пока он раздумывал, стоит ли их собирать, как услышал невдалеке громкие, торопливые голоса. Профессиональная привычка – выяснять в чем дело повела его на голоса.
На большой поляне стояло несколько ярких, разноцветных палаток. Около них толпилось молодые люди, о чем-то страстно споря. Ему даже показалось, что он слышит женский плач.
Он подошел поближе, кашлянул и, когда они обернулись в его сторону, представился:
– Здравствуйте! Михаил Петрович Жук, местный участковый. Нужна помощь?
Высокий, бритый юноша пожал плечами. Заплаканная девушка, собеседница юноши, голубоглазая, с ярко-красными волосами, обернулась к своим товарищам.
– Вот давайте его и спросим. У вас тут вампиры водятся?
–Нет, – улыбнулся Петрович,– это вид летучих мышей в наших краях не водится.
Девушка нетерпеливо прервала его:
–Нет, нет, я про тех, что на людей похожи.
Можно было отшутиться, но вид у девочки был перепуганный. Поэтому он ответил серьезно:
– Я вырос в этих краях, но о вампирах никогда не слышал.
–А я видела, видела, видела. Утром видела, как вас. Вон там, – она показала в сторону противоположного берега. – Голова белая, глаза красные, кровью налитые. Морда розовая. Он сюда, в нашу сторону, смотрел.
Кто-то из ребят хмыкнул за спиной девушки. Петрович тоже улыбнулся.
–Ну что ж можно сходить, посмотреть. Интересно было бы познакомиться. Пошли.
Он пошел в сторону, указанную девушкой. Ребята поспешили за ним.
Тропинка вдоль берега пряталась в густой траве. Парни спотыкались и матерились, несмотря на присутствие девушки:
– Далеко еще?
–Вот до того мысика, – охотно объяснил Петрович. – Из вашего лагеря только там можно увидеть человека, стоявшего на берегу.
Он знал, что через метров двадцать придется спуститься в небольшой сырой овражек, пройти через него, и тропинка станет шире.
Петрович раздвинул кусты бересклета и застыл. На него наткнулись идущие сзади парни.
В овражке лежало три трупа.
Крупный мужчина в костюме цвета хаки раскинул руки и уткнулся лицом вниз. Второй молодой лежал, вытянув руки вперед, словно пытался остановить кого-то. Третий, невысокий, полный, лысоватый, лежал на спине. Казалось, он любовался плывущими среди верхушек сосен облаками. Незнакомые ему люди. У горла каждого трава была черного цвета.
Девушка взвизгнула и закрыла лицо руками. Один из парней тихо сказал: «Я никогда мертвых не видел!», второй добавил:
– Выходит зря мы над тобой, Ленка, смеялись. Ужас какой!!
–Сейчас узнаем, – ответил Петрович.– Стойте пока тут.
Он аккуратно спустился к телам. Тридцать лет он отработал сельским участковым, но такое «поле боя» видел впервые.
Он присел около первого тела, аккуратно приподнял голову убитого. На шее разрез ножом, такой широкий и глубокий, что в нем белел горловой хрящ. У других тоже было перерезано горло.
– Тут у нас в деревне кабельного телевидения нет, ужастиков не показывают, – сказал Петрович.– Но, насколько я помню по старым видеокассетам, вампиры своих жертв в шею кусают. А?
–Да, да, – закивали парни.
– А здесь оружие – хороший охотничий нож или опасная бритва, – пояснил он. Поднялся, вернулся к ребятам. – Мобильник есть у вас?
– Там, в палатке есть, только они отключены, чтобы не разряжались.
–Несите, – вздохнул Петрович. – Я свой дома оставил.
Один из парней торопливо ушел: ему не хотелось оставаться у трупов.
Убитые были похожи на охотников, которые по осени приезжают к озеру в поисках разжиревших перед зимой зайцев.
– А на нас вампиры не нападут? – тихо спросил один из парней.
Петрович с удивлением взглянул на говорившего. Худой, с нервным лицом, близоруко щурится, в Интернете, наверно, сидит целями днями, а верит в потустороннюю чушь. Это в пору ему, сельскому милиционеру, на бабкиных сказках воспитанному (те еще ужастики!) бояться.
Принесли телефон. Петрович позвонил дежурному по отделу. Тот, узнав о случившемся, выругался: районную статистику по раскрываемости три трупа очень подпортят.
Петрович достал блокнот и начал составлять протокол осмотра места преступления.
Описав положение тел, Петрович взялся обыскивать их. Самая неприятная процедура: он всегда чувствовал себя неловко, копаясь в чужих карманах и сумках. Петрович с трудом переворачивал тяжелые тела, но ребят решил не просить о помощи.
Он выложил на ближайший пенек немногочисленнее находки: платок, клочок бумаги с телефоном, пуговицу, жвачку, таблетки. Упаковка просроченных презервативов (и с кем это они в лесу собирались так… «общаться»).
Закончив осмотр, он положил тела в те позы, в которых нашел их, чтобы эксперты сфотографировали.
Одного он потянул за ногу, и из ботинка на примятую траву выпало две монеты.
Петрович поднял их. Они поблескивали густой желтизной. Потертое золото украшал царский герб.
Он показал монеты ребятам, со стороны наблюдавшим за ним.
– Она что золотая? – с удивление сказал один из них.
–Это из-за них убили? – спросила девушка.
–Не знаю… пока, – сказал Петрович.
Конечно, из-за двух, даже и золотых монет, обычно горло не режут. Но судя по тому, что они выпали из ботинка, убитый пытался их спрятать. От кого? Своих товарищей? Убийцы?
У озера Петрович провел целый день, как и мечтал, только вместо ожидаемых удовольствий – сбора грибов и прогулки, составлял протокол, собирал улики.
Домой он вернулся поздно и уставший.
Солнечным утром следующего дня Петрович умывался у колодца, когда за воротцами раздался знакомый звук мотора. Приехал на служебном уазике его коллега, напарник, односельчанин – Серега. Молодой, высокий, плотный, – видный, как говорится. Он родился здесь, начал работать в милиции после армии, но тяготился и должностью своей, и жизнью в деревне. Мечтал уехать в город, но не мог оставить тяжелобольную мать, которая не вставала с постели. Серега преданно возился с ней, сам мыл, кормил с ложки… Но и постоянно жалел себя.
Поздоровался, Сергей присел во дворе за стол. Хозяин вынес чайник, остатки пирога.
За завтраком Серега сказал, что начальник поручил им начать расследование убийства у Стоячего. Мол, больше некому.
Обязанности участкового милиционера были безмерны.
Случалось, дежурить у дороги по шестнадцать-восемнадцать часов в сутки, ожидая, пока пронесутся мимо несколько черных машин с затонированными стеклами и зелено-красным флагом.
И кого боится их пассажир? Вдоль дороги тянется редкий, хорошо просматриваемый пролесок. Спрятаться воображаемым врагам негде.
По восемнадцать часов проводят на ногах участковые на «праздниках», на которые по разнарядке сгоняют бюджетников. Под проливным дождем, на солнцепеке, сотни людей ждут, пока явится чиновник и проверит, правильно ли граждане веселятся. После проверки народу позволяли выпить, расслабиться, как полагается, случались драки. И уставшие участковые приступали к своим прямым обязанностям.
Теперь убийство надо расследовать.
–Ну что ж, поехали на место преступления, – сказал он напарнику.
Путь к озеру выбрали в объезд, жалея служебную машину, но старенький уазик жалобно громыхал разболтанной подвеской и на асфальте.
Остановились у небольшого пляжа. Он был пуст, лишь ветер шевелил разбросанным то там, то тут мусором, словно возмущаясь и укоряя людей.
– Не уважают себя отдыхающие, – вздохнул Петрович.
Они свернули на тропинку, которая шла вдоль берега до места преступления.
Яркое, нежаркое солнце на пронзительной синеве неба, верный признак «бабьего» лета, освещал поздние неяркие цветы. Воздух был прозрачен. Легко дышалось.
Они шли к нужному месту, не спеша. И тут почувствовали запах дыма. Запретов на разведения костров в этом году не вводили, но лес казался таким безлюдным, что этот запах присутствия человека насторожил.
Осмотревшись, они заметили между деревьев яркую палатку.
Подошли поближе. Перед ее входом валялись две лопаты в комьях влажной земли, какие-то железки, стояли ведра. У костра, спиной к ним, возился человек в штормовке. Они подошли довольно близко, прежде чем незнакомец услышал их шаги и обернулся. Петрович замер.
У незнакомца были прозрачно-белые волосы и ярко-розовое лицо. Именно таким описывала вампира девочка-туристка. Глаза его нельзя было увидеть за темными очками. Петрович представил их – зловещие, ярко-красные.
Поздоровались. Незнакомец отвечал вежливо. Говорил он как человек городской.
Милиционеры представились. Незнакомец назвался Лукиным Вольдемаром Григорьевичем.
– Вчера здесь произошло убийство, – сказал Петрович. – Мы ищем свидетелей. Может быть, видели что-то, слышали. Вы здесь один?
«Вампир» ответил, что один, отдыхает, грибы, рыбалка. Работает преподавателем в вузе, устает от шума и суеты. Одиночество для него – лучший отдых. Тут он уже три дня, и ничего подозрительного не видел, не слышал.
Голос его был спокоен, но в нервном движении пальцев, перебирающих спички в коробке, было что-то настораживающее…
Петрович исподволь рассматривал его. Белые волосы, розовая, сухая, воспаленная кожа – несомненные признаки альбиноса. Во время разговора тот снял очки, и глаза у него оказались обычными – голубыми, только более блеклыми, чем у других людей. Он взял номер телефона, пообещал позвонить, если вспомнит или заметит что-либо подозрительное. И проводил их к другой стороне поляны, где продолжалась тропинка.
Милиционеры пошли дальше. Сергей тихо спросил у Петровича:
–Жуть какая!!! Это кто его так изуродовал?
– Это болезнь такая. Он альбинос. Пигментация кожи нарушена… Но чем он тут занимается? Две лопаты в земле. Он что ведрами червей копает?
– Да, я лопаты заметил, но как-то не подумал, – ответил Сергей.
– Или он здесь не один, тогда почему это скрывает, или он явно занят не рыбалкой. Ни одной удочки не видно.
– И что тут еще делать можно?
– Клад искать, – отшутился Петрович. Хотя в его шутке была приличная доля правды. Легенда гласит, что именно здесь, у Стоячего, Наполеон приказал спрятать ценности, вывезенные из Москвы.
Кто их только не их искал! В начале двадцатого века, еще до революции, зимой 1915 приезжали военные специалисты из Санкт-Петербурга. Пробивали полыньи во льду и баграми прощупывали дно озеро.
Нашли сгнившую французскую форму времен Отечественной войны 1812 года, множество форменных пуговиц и бляшек. Эти находки весьма одушевили кладоискателей. Поиски были долгими. Но ничего более ценного он не нашли.
В 60-ые годы 20 века приехали военные, во главе аж с генералом. Эти церемонились меньше царских офицеров: берега озера взрывали динамитом, и солдаты лопатами перекидывали горы земли.
День и ночь лаяли собаки по соседним деревням.
– Разве тайны ищут с таким шумом? – вспомнил Петрович слова своего учителя – доброго, странного Ивана Михайловича, одиноко живущего в стареньком домике, наполненном книгами. Седенький до прозрачности старичок изумлял односельчан тем, что не только тем, как много знал, но и тем, что находил разумное объяснение событиям, пугавшим их.
В центральных газетах, которые тогда всех обязывали выписывать, появились статьи о том, что легендарный клад Наполеона будет вот-вот найден советскими военными. Появлялись фотографии «бесценных» находок: снова бляшки, пуговицы, детали от ружей и пистолетов. Авторитетные ученые хором утверждали, эти предметы представляет «большую историческую ценность» и обещает более значимые открытия. Но за целый год поисков больше ничего не нашли.
Газеты перестали рапортовать о скором открытии тайны клада. Военные уехали, оставив озеро изуродованным. Береговая линия с тех пор не восстановилась: появилось много заводей. А часть берега стала непроходимой: земля превратилась в топь и густо поросла тростником.
Время от времени появлялись энтузиасты-одиночки, ставили палатки, пробирались сквозь кусты с металлоискателями. Но уже лет пятнадцать и о них не было слышно.
«Вампир» мог быть таким кладоискателем-любителем.
Серега сказал, что не стоит докладывать о странном рыбаке начальнику. Высмеет. Петрович согласился: да, их туповатому майору аналитические предположения не доступны.
Последние годы в их системе карьеру делали самые глупые и бессовестные. Обделенные другими достоинствами, они стремились компенсировать свою ущербность тупой исполнительностью.
Их новый начальник не был исключением.
Петрович любил перечитывать книги по истории, которые находил в сельской библиотеке (там пылились никем не востребованные тома Костромского, Соловьева, Карамзина) и заметил одну закономерность.