С этим трудно было поспорить, и девушка, помолчав в задумчивости, произнесла:
— И все-таки тебе не следовало заводить с капитаном тот разговор.
— Право слово, Лиззи, я лишь хотела, как лучше! Сколько можно поминать об этом?! — Хелен вскочила с обиженным видом. — Больше не стану тебе помогать — делай, как знаешь.
На том они и расстались, недовольные друг другом и сложившимися обстоятельствами.
Слова подруги весь день не шли у Лиззи из головы.
Что сделать?
Как поступить?
Забыть о злополучном ключе, следах животного и своей внезапно вспыхнувшей влюбленности?
Или пойти ва-банк и расставить все точки над «i“?
Промаявшись до самого ужина, она выбрала второе… Сердечная неопределенность придала ей неожиданной смелости, о наличии которой она прежде в себе даже не подозревала.
Лиззи спустилась на кухню и выпросила у Кэтти, их с Хелен верной пособницы, одно из ее старых платьев. Даже если ее и увидят, думалось ей, узнать точно не смогут… А план был довольно незамысловат: добраться до квартиры капитана Мэннинга и опробовать ключ на замке его двери. Ни больше ни меньше…
Оставалось только выбраться из дома, и сделать это казалось несложно: отец рано удалился в библиотеку, тетушка Сэттон ушла и того раньше. Кэтти отперла дверь заднего хода, и они выскользнули в ночь. Дорога, к счастью, не была слишком долгой — не более получаса, коли идти совсем не торопясь — и девушки сократили ее вдвое, стремясь справиться с задачей как можно скорее.
Темные ночные улицы пугали Лиззи сильнее после недавней прогулки на кладбище: за каждым углом мерещились фосфоресцирующие глаза виденного ею животного, и от мысли оказаться одной перехватывало дыхание. В противном случае, причитания Кэтти давно заставили бы ее поворотить назад… Уж больно беспокойной спутницей она оказалась.
— Ах, мисс Лиззи, только бы нас никто не увидел… Смотрите, что это там за углом?
— Дерево у дома миссис Дамблби.
— А эта страшная тень впереди?
— Телега зеленщика, Кэтти. Кто бы подумал, что ты такая трусиха!
— Да, я боюсь, — сцепила она свои руки. — Очень боюсь. Особенно после рассказа Джона Хопкинса.
Лиззи полюбопытствовала:
— Какого еще рассказа? — Не то, чтобы ей было действительно интересно, просто хотелось отвлечь служанку чем-то помимо рассматривания теней.
— Страшного, мисс, — ответила Кэтти, — о злом оборотне. — Лиззи пробрала дрожь, прошлась от макушки до кончиков пальцев на ногах. — Он самолично видел его на дороге позапрошлой ночью, — продолжала рассказчица. — Огромного, как гора, с горящими глазами. Он пробежал в нескольких метрах от него, пересек дорогу и скрылся в лесу.
— Оборотень? — повторила Лиззи, едва перебарывая желание поделиться с девушкой и своей ночной встречей на кладбище. — Быть может, это было бродячее животное. Собака или… волк.
— Волк, — хмыкнула Кэтти. — Волков у нас отродясь не водилось, а бродячие животные, мисс, не встают на задние лапы и не рычат страшным голосом.
— Это Хопкинс тебе рассказал? Приврал, верно, для красочности.
— Не, — Кэтти замотала головой, — Джон не такой. Он богом клянется, что это был оборотень, а такими вещами не шутят, мисс Лиззи. — И так крепко вцепилась ей в руку, что девушка едва не вскрикнула. И не поворотила в сторону дома…
И только близость цели заставила ее проделать последние несколько шагов.
Они замерли на противоположной стороне улицы и всмотрелись в темные окна комнат на втором этаже. Лиззи не знала их точного расположения, но полагала, гостиная выходит окнами на главную улицу, и если не видно огня, значит, хозяин почевает в своей постели.
В окнах самой миссис Паттерсон горела одинокая свеча… Впрочем, это не имело особого значения: ей всего лишь предстояло подняться по боковой лестнице (к комнатам капитана вел отдельный вход с улицы) и вставить ключ в замочную скважину. Дело одной минуты, если подумать… Лиззи надвинула на лицо капюшон старенького, давно вышедшего из моды, но в данном случае абсолютно незаменимого плаща, и пошла через улицу.
— Возвращайтесь скорее, — пропищала Кэтти испуганным голосом. — Я жуть как боюсь оставаться одна!
Лиззи и сама тряслась от страха, правда, несколько по другому поводу: зажатый в ладони ключ казался раскаленным от жара ее собственного тела. Мысли метались одна отчаяннее другой… Колени ослабели. В горле внезапно пересохло… Она ступила на нижнюю ступень лестницы и выдохнула страх облачком белого пара.
Отступать некуда…
Сейчас или никогда.
Она поднялась на самый верх и прислушалась: мерещится ей от страха или там и правда слышны голоса? Мерещится, должно быть… Она выпростала из-под плаща потную руку и осторожно, стараясь не коснуться замочной скважины, вставила в нее злополучный ключ. Тот вошел просто, словно только того и ждал, а вот проворачиваться не хотел. Первая волна радости сменилась отчаянием и… ужасом: за дверью послышались шаги.
Лиззи дернула ключ — тот не поддавался, его заклинило в механизме. В этот момент дверь и распахнулась…
— Кто здесь? — услышала она голос старухи Паттерсон. — Что вам здесь надо?
Девушку обдало кипятком и приморозило к полу одновременно. Нет бы развернуться и убежать, бросить и ключ, и свои нелепые фантазии, приведшие ее сюда, — все это, а не стоять соляным столбом, наблюдая за росчерком света из соседней комнаты. Тот пролегал через всю прихожую, желтый, слегка подрагивающий, и Лиззи заметила темную тень, перекрывшую его на мгновение.
— Миссис Паттерсон, что происходит?
Женщина схватила Лиззи за руку.
— Вот, сэр, воришку поймала. Она копошилась в вашем замке! — и указала на застрявший в замочной скважине ключ.
Тень приблизилась, превратившись в четкие очертания капитана Мэннинга, и Лиззи, глядящая из-под капюшона плаща, задохнулась от ужаса. Уж лучше бы стоять один на один с оборотнем на темной кладбищенской дорожке, чем это унижение… этот стыд… эти паника и отчаяние… Это острое желание умереть прямо здесь и сейчас. Провалиться сквозь землю! Исчезнуть. Раствориться в воздухе…
Теплая рука приподняла ее подбородок и заглянула в глаза. Отдернулась с не меньшим испугом…
— Элизабет?
— Я не… я не… — Было единственным, что смогли исторгнуть уста девушки. Она схватилась за грудь, хватая воздух губами и задыхаясь.
— Так вы ее знаете? — пробасила старая женщина. Она и сама знала Лиззи Хэмптон, только пока не догадывалась об этом: подводило плохое зрение. — Отпустить, что ли?
— Отпустите.
Пальцы старухи разжались, Лиззи получила свободу.
Навернувшиеся на глазах слезы затуманивали зрение, однако, бросая свое исторгнутое отчаянием «простите» и собираясь спасться бегством вниз по лестнице, она все-таки заметила три темных фигуры в проеме соседней комнаты. Хэнсли, Джексон и… незнакомый мужчина с голубыми глазами.
Они вспыхнули на мгновение в свете камина, заполнив собой полутемное пространство маленькой прихожей.
6 глава.
Лиззи не помнила, как добралась до дома — все было словно в тумане. Темные улицы, рука Кэтти, сжимающая ее, собственная комната и бессонная ночь с устремленными в потолок распахнутыми глазами… Только первое пение петуха и привело ее в чувства, вызвав жгучие слезы сожаления и предчувствие неминуемой катастрофы.
Казалось, ее жизнь остановилась.
Закончилась, так и не начавшись…
В дверь постучали, и на пороге появилась Кэтти с кувшином теплой воды.
— Мисс, хозяин ожидает вас к завтраку.
Лиззи не осмеливалась смотреть ей в глаза: казалось, весь мир осуждал ее за свершившееся безумие. И больше всех та, что пособничала ей в этом…
— Помоги мне с прической, — попросила она, лишь несколькими минутами ранее избавившись от вчерашнего платья.
Кэтти налила в тазик воды, и Лиззи умыла осунувшееся лицо. Присела к туалетному столику, страшась взглянуть в зеркало… Отправилась к завтраку, как на эшафот.
Отец, к счастью, был в прекрасном расположении духа, по большей части в связи с полученным поутру приглашением в Фарингтон-холл — бал намечался на первое число — и сыпал остротами, несильно вдаваясь в причины дочкиного уныния. С девицами всегда так, полагал философ в его лице: то смех, то слезы, то обе эмоции разом.
— Такое событие, а ты словно не рада, — только и заметил он, поднимаясь из-за стола. — Не просишь денег на новый наряд, не прыгаешь до потолка…
— Я очень рада, — пустым голосом отозвалась девушка. — Просто болит голова.
Мистер Хэмптон театрально воздел руки к потолку.
— Надеюсь, мигрени не заразнее простуды?! — вопросил он не без сарказма. — Достаточно в доме одной извечной страдалицы. А вот и она… Легка на помине.
В комнату вплыла тетушка Сэттон с первой за долгое время улыбкой на устах.
— В Фарингтон-холле устраивается бал, и мы приглашены, — провозгласила она от порога. — Что может быть благотворнее для моих измученных нервов?!
— Воистину ничего. — Мистер Хэмптон, сделав большие глаза, поспешил покинуть столовую.
И Лиззи пришлось выслушивать пространные воспоминания тетки о давно минувших балах ее молодости, когда ныне покойный мистер Сэттон еще не вошел в ее жизнь и не сделал счастливой обладательницей кольца на пальце и собственного сердца.
К счастью, доложили о визите «мисс Колдуэлл», и Лиззи, никак не ожидавшая такого сюрприза, вскочила из-за стола, ничуть не заботясь о приличиях.
— Хелен! Милая Хелен. — Она крепко обняла подругу. — Как же я рада тебя видеть. Думала, ты все еще сердишься на меня…
— Как можно. — Девушка взмахнула идеально завитыми кудряшками. — Намечается бал, и мне было просто необходимо обсудить такое событие с лучшей подругой. Ну, что ты наденешь, уже решила? — осведомилась она.
Лизза спала с лица.
— Не уверена, что попаду на него, — ответила дрогнувшим голосом.
— Это еще почему? — искренне изумилась Хелен. — Разве не все получили приглашения?
— Все. Только… кое-что произошло… — И слезы невольно брызнули у Лиззи из глаз, чем она основательно смутила собственную подругу. Ее слезы были так же редки, как пышные балы в их маленьком непримечательном Колчестере, а теперь и то и другое случилось одномоментно.
— Расскажи, что случилось, — потребовала подруга, и Лиззи поведала обо всем. Без утайки и преуменьшений… Она сама была себе худший судья и обличитель.
— … И вот, если они расскажут, — заключила она. — Моя репутация будет окончательно погублена.
Хелен, по-настоящему шокированная поступком подруги, не сразу нашлась с ответом.
— Тебе не следовало идти к его дому, — наконец сказала она. — Это было… так… опрометчиво. Даже безумно!
— Думаешь, я и сама этого не понимаю, — простенала девушка в отчаянии. — Просто… этот ключ словно заколдовал меня. А еще твои разговоры про поиск замочной скважины…
Хелен возмутилась.
— Только не говори, что это я виновата.
— Я и не говорю… Нет. Просто хочу объяснить…
— Я и не думала, что ты действительно решишься. — Хелен стиснула руки подруги, посмотрела в ее глаза. — А знаешь что, давай отправимся в город и сами все выясним, — предложила она. — Уверена, ты зря переживаешь: капитан Мэннинг — настоящий джентльмен, он бы не стал порочить твое доброе имя.
— Но там были другие…
— Уверена, они тоже станут молчать. Из уважения к товарищу… Тем более, если, — она состроила милую рожицу, — капитан имеет на тебя виды. Кто бы не заступился за будущую миссис Мэннинг?!
У Лиззи впервые за целое утро отлегло от сердца: может, подруга права, и ее ночная эскапада останется тайной для других. Ей стоило положиться на благородство капитана Мэннига и его друзей.
Лиззи вспорхнула на ноги подхватила шляпку.
— Пойдем прогуляемся в город, — сказала она.
Миссис Летиция Аддингтон собственноручно переписывала одно из приглашений. Так сильно давила на перо, что посадила кляксу… Отбросила испорченную бумагу.
— Чем занимаетесь, матушка? — Голос из-за спины заставил ее вздрогнуть от неожиданности и раздражиться сильнее. — Уж не роман ли сочиняете?
Она поглядела на сына и улыбнулась. Желчной, недовольной улыбкой. Больше похожей на волчий оскал. А еще привычно скривилась при виде «мерзкого безобразия» — очков на его лице. Очков с черными стеклами…
— Оставим романы людям безнравственным и порочным, я сочиняю новое приглашение, — произнесла не без менторского пафоса. — Желаю отказать от дома бесстыдной кокотке, ноги которой и близко не будет на нашем пороге.
— И кто эта несчастная? — осведомился сын. — И чем она вас так прогневила?
— Элизабет Хэмптон. — Женщина тщательно вывела завиток названного имени. — К счастью, я с ней пока не знакома, однако наслушалась достаточно. Говорят, ее встретили ночью в платье служанки, тайком пробирающейся на свидание с мужчиной… Подумать только, какое бесстыдство!
Молодой человек переменился в лице: насмешливость уступила место глубокой задумчивости.
Он осведомился:
— И кто же распускает подобные слухи? Уверен, какие-то злопыхатели. Негоже верить каждому слову, матушка… Вам ли не знать об этом.
Миссис Аддингтон поджала губы и наградила сына презрительным взглядом.
— Не стану же я, по-твоему, допытываться до истины, — сказала она, — достаточно и того, что эта девица дала повод самим этим слухам. Будь они трижды неправдой — ее честь замарана и точка. Следовало думать об этом загодя, давая сам повод подобным разговорам. — И заключила: — Будь добр, не говори под руку!
Джеймс Аддингтон не двинулся с места, продолжая наблюдать за быстрым движением пера по бумаге.
— Так и будешь стоять? — осведомилась мать, не поднимая глаз. — Разве твоим новым друзьям нечем тебя занять?
— Всего лишь временным знакомым, не более того, — поправил ее молодой человек.
И женщина снова осведомилась:
— Как долго ты намерен оставаться с нами? Дольше, чем в прошлый раз? Отец говорил о нескольких днях. Полагаю, бал ты все-таки посетишь?
И это «полагаю» звучало подобно приказу, ослушаться который считалось бы дезертирством. Впрочем, Джеймс матери не боялся — вышел из того возраста — однако ответил утвердительно.
— Останусь.
— И даже безобразие это снимешь? — помахала она рукой в воздухе.
Он возразил:
— Сами знаете, это не прихоть.
— Всего-то один вечер, — фыркнула женщина. — Прояви уважение к гостям, не распугивай их одним своим видом.
— Коли они столь пугливы, матушка, нам лучше с ними и вовсе не встречаться.
Миссис Аддингтон отложила перо и снова поглядела на сына. Он знал, что она желает сказать: свой особенный взгляд она приберегала исключительно для подобных разговоров, и выучить его не составляло труда. Слишком часто он его наблюдал…
— У тебя есть обязанности, Джеймс, — произнесла мать торжественным голосом, — и одна из них — подарить роду Аддингтонов достойного наследника. Как ты намерен ее исполнить, коли чураешься всякой девицы брачного возраста?
Молодой человек привычно улыбнулся.
— Они скучны до оскомины. И охотятся за моими деньгами, — отозвался в привычной манере. — К тому же, им не понравится жить в Кардиффе. А я намерен именно там и обосноваться…
Миссис Аддингтон выдохнула:
— Очередная блажь. Отцу не следовало потакать тебе в этом… Ни к чему хорошему это не приведет, — вынесла она свой вердикт.
Аддингтон-младший пожал плечами.
— Блажь — сватать меня, словно юную девицу, — в очередной раз возразил он матери. — Я сам способен на осознанный выбор…
— Так сделай его, будь добр! — повысила голос его собеседница и в сердцах схватилась за перо.
Джеймс Аддингтон молча вышел из комнаты.
Они шушукались за ее спиной, демонстративно переходили дорогу, глядели с видимым осуждением — надежда, вспыхнувшая в сердце, сменилась для Лиззи горьким разочарованием. Таким терпким, ядреным, что в горле першило… Она пыталась откашляться, да только это не помогало.