— Вот-вот, — подтвердил Невский.
— На вас еще отдыхающие все время посматривали.
— Еще бы, каланча какая — дядька метр девяносто семь! — невольно хмыкнул Невский.
— Да не только это, не только рост. — смутилась Лидочка. — Вы вообще весь из себя. такой видный, элегантный, не похожий на других.
— Благодарю добрейшую сеньору! — церемонно поклонился Невский, чуть не опрокинув лодку. — Рыцарь подан, он к вашим услугам. Когда заказывать турнир?
— О!.. — засмеялась Лидочка знакомым волнующим смехом, словно ей в эти мгновения вдруг сделалось безумно хорошо. — Но ведь это ужасно! — заявила она.
— Простите, что? — не понял Невский.
— Ваш галстук. Даже не он — вся эта история! Просто кошмар. Если вы, конечно, не придумали нарочно, вот сейчас, чтоб напугать меня. Ума не приложу.
— Я тоже.
— И не представляю, как помочь вам. Нет, вы точно не придумали?
— Будет вам, — добродушно хмыкнул Невский. — Чего ради мне пугать вас? К сожалению, все правда. Найдется где-нибудь! Не сосед же его взял.
— Ну, этот честный, — убежденно подтвердила Лидочка. — Я точно знаю. Этот — никогда не тронет.
Так, болтая о том о сем, а все больше — о разной ерунде, они продолжали кататься, не удаляясь, впрочем, слишком сильно от причала.
Тут Лидочка — как будто между прочим — сообщила, что ей безумно хочется быть богатой. Не на зарплату мужа, в общем-то немаленькую, а совсем богатой.
— Ну так — дерзайте! Кто же вам мешает? — насмешливо спросил Невский.
Подобные разговоры его всегда смешили.
Потому что сам он зарабатывал — кучу, однако вечно не хватало: тратился он упоенно, с неприличной, лютой быстротой. И если бы хоть треть откладывал про черный день. О, что бы было, сколько бы уже сумел собрать!..
Зато друзьям любил давать советы.
— Кто мешает? — Лидочка вздохнула. — Даже и не знаю. Но у нас все как-то. Хотя... вон — другие. Только это, знаете, так сложно! И опасно... Я хочу, чтоб честно. Например, выиграть много-много в "Спортлото".
— Тогда купите много карточек. Тут и ребенок справится. Ну, и угадывайте на здоровье!
— Муж все время покупает, — развела руками Лидочка, — но никогда еще, ни разу. Чудик просто, всегда одинаково их заполняет, с самого начала, говорит, какая-то теория для этого есть. Как же называется? Забыла... Все равно не вспомню. Он и теперь купил полсотни карточек, я ж видела. Да толку-то! Знаете, какие номера он зачеркнул?
— Не представляю, — с нарочитой серьезностью откликнулся Невский. Номера, система. Это слишком сложно для меня. Ребенок справится, а я вот нет.
— Вы смеетесь, — Лидочка обиженно надула губки. — Небось, ни разу не играли, жалко было денег. А я действительно переживаю. Вдруг повезет? Ну, хоть один-то разъединственный разок!.. Я вам сейчас скажу. Номер пять, семнадцать, тридцать один, тридцать четыре, сорок два и сорок семь — вот! Я уже их даже ненавижу, эти цифры. Шесть-то лет подряд!.. Но он молчит. Выходит, что опять — ничего. Я его знаю. А у вас нет газеты с тиражом?
— Нет. Вы правы: я в эти игры давно перестал играть. Мне, как и вам, не везет.
— Совсем? — недоверчиво спросила Лидочка.
— Ну, почему уж так — совсем?.. Нет, иногда отчаянно везет. Вот, например, теперь. Я встретил вас, чего же боле.
— Ладно-ладно, — словно подзадоривая, усмехнулась Лидочка. — Тоже мне, везунчик!.. Поди, вы каждой симпатичной девушке.
— Нет, только вам! — торжественно и пламенно заверил Невский, явственно почувствовав, что эта его маленькая ложь пускай для спутницы и очевидна, но и некоторым образом приятна.
Видно, ей самой не очень-то хотелось упускать его. А что тому причиной — Господи, какая разница!..
— Я посмотрю еще, как вы себя здесь будете вести, — шутливо пригрозила Лидочка. — Учтите! Вообще-то я ужасно уважаю тех, кому везет.
— И кто не хочет этого скрывать! — добавил важным тоном Невский.
— А зачем тогда знакомиться? — игриво потянулась Лидочка. — Я разве не права?
"Так все же — кто кого здесь охмуряет, если толком разобраться? неожиданно подумал Невский. — Впрочем, ладно. Ей зачем-то надо — ну, и пусть. Я тоже. отдыхать сюда приехал. Можно и расслабиться чуть-чуть".
Меж тем из-за колхозных полей незаметно выдвинулась мощная сиреневая туча.
Редкие купальщики, несмотря на будний день, все-таки обосновавшиеся на противоположном берегу, заволновались и стали торопливо одеваться.
— Сейчас польет, — с досадой заметил Невский. — Поехали назад?
Лидочка, обернувшись, тревожно высматривала что-то на санаторском берегу.
Невский проследил за ее взглядом.
У самой воды, полускрытая листвой довольно чахлого корявого кусточка, стояла, устремивши зоркий взгляд на реку, Евфросинья Аристарховна — его соседка по столу.
До нее было метров пятьдесят, а то и семьдесят, и с точностью определить, куда она глядит сейчас — на лодку или, предположим, просто в даль, — отсюда было невозможно.
— Что-то вас обеспокоило? — на всякий случай поинтересовался Невский.
— А то нет! — с досадой отозвалась Лидочка. — Вот, мымра чертова, стоит, шпионит! Надоела уж!..
— За вами?
— Может, и за всеми остальными, я не знаю, — Лидочка сердито повела плечом. — За мной — так точно. Прямо ходит по пятам.
— И давно?
— Да с первого же дня заезда!
Невский, деланно нахмурясь, привычным движением зажал бороду между большим и указательным пальцами, как будто собираясь сдвинуть ее набок, чтобы не мешала, и с неодобреньем тихо крякнул.
Эти дамские интриги он всегда ни в грош не ставил.
— А с чего, простите, вдруг? Ведь дыма без огня. Была, наверное, причина?
— Ну-у, — слегка замялась Лидочка, — я здесь, в реке, купаюсь — ближе к вечеру, когда все идут полдничать. Нашла себе местечко поукромней, ну, и. голая купаюсь. Это так приятно!.. И полезно. Санитар наш, Николай, об этом где-то прочитал. Да и самой мне кажется. Короче, нервы успокаивает. Даже веселит.
— Я с вами полностью согласен, — отпуская бороду, поддакнул Невский. Это просто прелесть! Ну, и что же Евфросинья Аристарховна?
— Она меня случайно увидала — в первый день, и вот с тех пор. Шпионит, чертова старуха!
— Может, в ней проснулась лесбиянка, а вы счастья своего не понимаете? — предположил со смехом Невский.
— Да вы что! — невольно ужаснулась Лидочка. — В ее-то годы!.. И потом, хорошенькое счастье. Страх один! Неужто я похожа?..
— Нет, конечно. Это я — теоретически. Как говорят, игра ума.
— Веселая игра, — съязвила Лидочка. — Вы вообще большой шутник, я посмотрю. Но бабка — та еще, с нее все станется! Я этих стерв держала б взаперти.
— Какая вы жестокая.
— Да бросьте вы, ей-богу!.. Но я честно говорю: совсем уже достала!..
— Я бы тоже, между прочим, окажись на ее месте. — проворковал Невский, обволакивая Лидочку умильным взглядом. — Я бы тоже.
— Вы?! — скривилась Лидочка. — Да вы бы сразу, если б только увидали!..
— Это так, — смиренно опустил взор Невский. — Долго я подглядывать не смог бы. Нету стойкости во мне!.. А что, не искупаться ли сейчас?
— С ума сошли! При этой-то карге? Она и так повсюду растрезвонит, что видала нас обоих.
— Ну и что? Все было исключительно прилично.
— Да не в этом дело! — Лидочка досадливо мотнула головой. Прилично-неприлично. Это ерунда. Болтать везде начнет, я ж знаю эту стерву! Слухи, сплетни. А я все-таки — не девушка на выданье, у меня муж.
— О, Господи! — всплеснул руками Невский. — Что ж теперь мне остается — с лодки сигануть и утопиться, к вящей радости моей соседки по столу?! Не понимаю.
— Нет, конечно, — подавляя вздох, сказала Лидочка. — Теперь нас засекли.
— И надо с этим дальше жить, — ответил Невский, ободряюще взглянув на спутницу. — Ведь мало ли, кто путается под ногами! Так всегда. И если все всерьез воспринимать, всех замечать и каждому стараться угодить. Да выкиньте вы эту чушь из головы! А если что, я вас сумею защитить. Клянусь!
— О!.. — снова засмеялась Лидочка волнующим, зовущим смехом. — До чего легко вы это говорите! Раз — и готово. Поклялись, наобещали. Но я верю. Правда!
— Вот и хорошо. А то — такую панику вдруг развели. Будто конец света на дворе! Я только одного не понимаю: для чего она следит за вами? Ей-то что за радость?
— Ждет, наверное, особого разврата, — Лидочка с улыбкой, словно подзадоривая, глянула на Невского. — Блюдет нравы. А для этого нужен разврат. Я разве не права?
— У каждого свои слабости, — философически откликнулся Невский. — Но мы ее в два счета вокруг пальца обведем — ведь так?! — И, лихо подмигнув своей спутнице, он развернул на месте лодку. — Ну так что, поехали назад?
— Боитесь бороду замочить? — подтрунила Лидочка.
— Боюсь, — признался Невский. — Борода — это святое. Я и бритым не хотел бы мокнуть под дождем. И даже, более того, открою вам секрет: я не люблю страдать без видимых причин. Такой уж человек.
— Оно заметно, — глаза Лидочки загадочно блеснули.
И уже через десять минут лодка подплыла к причалу.
— Спасибо, — прощебетала Лидочка, выскакивая на пирс. — Все было очень-очень мило.
— Надеюсь, дама согласится вновь попутешествовать с учтивым кавалером? — лукаво произнес Невский, привязывая лодку и тоже выбираясь на пирс.
— Заходите, — просто ответила Лидочка. — Днем, после обеда, я всегда у себя в кабинете. Медсестра должна сидеть на месте. Врач очень следит. Это вот сегодня.
— А вечером?
— Вечером я еду домой. Обычно — ближе к ночи, — она обезоруживающе улыбнулась. — Семья, знаете.
— Да-да, конечно, — без всякого энтузиазма поспешил согласиться он.
Они сдали весла лодочнику и двинулись вверх по усыпанной битым кирпичом аллее.
— Можно вас проводить? — вкрадчиво спросил Невский.
— Вы и так идете рядом.
— Нет, когда вы поедете отсюда.
— До дому?
— Ну, хотя бы.
— Это же поздно!..
— Как-нибудь найду дорогу.
— Нет, не стоит, — помотала она головой. — Лишние проблемы. Муж у меня ревнивый и если вдруг увидит.
— Он что, встречает вас?
— Бывает. Иногда.
— Но не пешком же вы пойдете!
— На автобусе. Тут езды — всего три остановки. Можно, кстати, и пешком. Просто в темноте не люблю.
— Вот до автобуса я вас и провожу. И посажу в него. Если позволите, конечно.
— А вдруг дождь? Вы ж сами говорили.
— Ну и что? — пожал плечами Невский. — Мокнуть лишь бы мокнуть — не хочу. Но я надену куртку с капюшоном, возьму зонт — и никакие ливни не страшны!
— Ладно, договорились. — Лидочка остановилась и протянула ему руку. Дальше я уже сама. До вечера, да? Часов так в десять заходите. И лучше все-таки, чтоб нас не слишком часто видели вместе. Ни к чему.
Она повернулась и быстро зашагала прочь.
Невский остался стоять один и, внутренне как-то расслабившись, глядел ей вслед.
Сейчас ему в ней нравилось все — и фигура, и походка, и платье, и прическа.
Шла его женщина, с которой он хотел быть, находиться постоянно, и наблюдать за ней было для него огромным наслаждением.
Вот чудеса! Ведь, ежели по правде, я нисколько не влюблен в нее, неожиданно подумал он. И не полюблю, пожалуй, никогда. Не сумею. И спокойно без нее проживу, как и жил до сих пор. Но когда она рядом — просто фантастически хорошо! И толком это никому не объяснишь. Даже себе. Не хватит нужных слов.
Глава 6
На истрескавшейся асфальтовой площадке перед главным корпусом тесным полукругом толпились отдыхающие.
В центре этого полукольца на мягком стуле важно восседал самозваный массовик с аккордеоном на коленях.
Потом он встал, отложил на стул свой инструмент и таинственно простер руки перед собой.
Длинный и тощий, он возвышался над окружающими почти на целую голову.
Лицо у него было кирпично-красное, усталое, и пальцы заметно дрожали.
Очевидно, маэстро до этого тяпнул.
— А сейчас мы перейдем к другому номеру программы! — простуженным голосом воззвал он. — Всех прошу внимательно следить за моей рукой. Показываю!
Он сделал неуловимый жест, и в левой его руке оказалась колода совершенно пустых карт.
Он быстро развернул их веером, взмахнул в воздухе, и карты разом обрели масть.
Затем он снова собрал их, накрыл колоду ладонью правой руки, выждал пару секунд, после чего, зажмурясь, тоскливо пробубнил:
— Три, два, один — старт!
Он разжал ладони — и в небо, гневно чирикая, взлетел обыкновенный воробей.
Карты неведомо куда исчезли.
Все зааплодировали.
Невский с любопытством начал ждать, что будет дальше.
Приложив руки к груди, массовик сердечно поклонился на три стороны и даже зачем-то кивнул назад, где не было никого.
В эти секунды он напоминал эдакого разъездного премьер-боксера, выходящего не столько побеждать, сколько отвечать на приветствия своих поклонников.
— Представление окончено, — торжественно сказал он, когда зрители угомонились. — Сейчас будет дождь, так что — прошу внимательно следить за моей рукой. — Он развернулся и театрально махнул в сторону главного корпуса. — Показываю! Все — в дом! Спасайся, кто может!
Завершив столь неожиданным и эффектным выпадом свое представление, массовик подхватил аккордеон, стул — и во главе колонны санаторцев двинулся к парадным дверям.
Аллея и площадка перед домом опустели.
Налетел первый, предгрозовой, порыв ветра, взмел в воздух мельчайшие частицы кирпичной крошки и весело погнал из-под скамеек — через клумбы и газоны — обрывки газет, измятые картонные стаканчики, притоптанные окурки и фантики от конфет.
Где-то гулко захлопали створки окон.
Небо быстро потемнело.
Будто дьявольская фотовспышка, ослепительно змеясь, ветвясь и рассыпаясь снопом искр, сверкнула молния, и через несколько секунд раскатисто и зло ударил гром.
На мраморные ступени парадной лестницы упали первые крупные капли.
С реки несся неумолчный ровный шум — стена дождя стремительно приближалась.
Когда Невский, малость задержавшийся внизу, под козырьком парадной двери, чтоб полюбоваться восхитительной грозою, вошел в свой номер, то картину он застал такую: гардероб был настежь, а перед ним — в сосредоточенно-задумчивой позе застыл массовик.
Что-то в нем, даже скорее не в нем, не в том, чем он был занят, а в самой атмосфере, здесь царившей, Невского немедленно насторожило.
— Здравствуйте, — сказал он сухо.
Массовик вздрогнул и обернулся.
На мгновение на его красном лице промелькнуло выражение испуга и растерянности.
— А, милейший! — развязно воскликнул он, локтем захлопывая одну из створок шкафа. — Наконец-то я увидел вас! А то ведь всякую надежду потерял!..
Невский внутренне весь подобрался.
— Простите?
— Да вас, поди-ка, целый день все нет и нет. Вижу: подселили ко мне, а кого именно — не знаю. Непорядок, верно? Так вас как зовут, милейший? изображая бездну заинтересованности, курлыкнул массовик.
— Невский. Михаил Викторович, — сдержанно отрекомендовался Невский.
— Ну вот! Теперь — порядок. А я тут гадал, как моего соседа могут звать. А все невероятно просто! Жизнь полна подсказок. Куплетов, Савва Иннокентьевич. К вашим услугам, — он изогнулся, как бы приглашая Невского с удобствами располагаться, а сам тем временем прихлопнул позади себя и другую створку гардероба.
Невский присел на край кровати и достал из кармана пачку сигарет.
— Не возражаете?
— Ну, что вы, что вы! — замахал руками Куплетов. — Я сам дымлю, как паровоз, а в сердце у меня — кочегарка. Ха-ха! — он скроил довольно глупую гримасу и вдруг полез в свою тумбочку. Извлек оттуда круг дорогой теперь и достаточно дрянной полукопченой колбасы и с победным видом выложил на стол. — Вот, это — на закуску. И попить мы кое-что найдем... Алле! — Из той же тумбочки в мгновенье ока народилась поллитровка белой. — Что же, со свиданьицем, милейший, за знакомство! Все вопросы — отменить!