— Ну что ж… — вздохнул он.
— Вот подожди, пока мы не окажемся в суде, — сказала она с угрозой, и смех, которым она сопроводила свои слова, казалось, лишь усилил ее. — Как насчет того, чтобы пообедать вместе, Дуг? Мы могли бы сесть в мою машину и прокатиться в Лос-Анджелес. Я знаю там местечко, где… — Она остановилась, уловив смущение в его взгляде. — Уже с кем-то идешь? — спросила она.
— Занят, — сказал он. — Еду в Аризону по делу.
— Поездом?
— Нет, самолетом.
— Понятно, — сказала она просто. — Полагаю, пресса тоже будет представлена в этой поездке?
Селби коротко ответил:
— Да.
Наступил ее черед менять тему. Она посмотрела на фотографии отпечатков пальцев, лежащие на его столе:
— Кто это?
— Мы не знаем, — сказал Селби, а затем, через минуту, добавил: — Пока…
— Не возражаешь, если я посмотрю?
— Пожалуйста. — Он подвинул к ней фотоснимки.
— Кто делал заключение? — спросила она.
— Боб Терри.
— О, так он теперь работает у шерифа?
— Да, занимается отпечатками пальцев.
Инес Стэплтон сказала с холодком:
— Я не вполне согласна с его выводами.
— Что ты хочешь сказать?
— Я думаю, то, что он обозначил в своем заключении как завиток, на самом деле дуга.
Селби удивился:
— Боже мой, Инес, так ты еще и эксперт по отпечаткам пальцев?
— Не то чтобы эксперт, — улыбнулась она, — но я изучала криминалистику и кое-что знаю и об отпечатках пальцев.
— А зачем ты изучала криминалистику? — спросил он.
— Ну она ведь имеет отношение к праву. Я хотела стать хорошим специалистом, а для этого должна знать и кое-что о криминалистике.
Сэлби сказал:
— Мои познания в криминалистике весьма поверхностны. Объясни, пожалуйста.
— При классификации пальцы делят на пары, и каждому пальцу дают номер. Первому пальцу дают номер шестнадцать, второму — восемь, третьему — четыре, следующему — два и еще следующему — один. Первый палец пары идет в знаменатель, второй в числитель, затем добавляется единица. Номер дается пальцу только в том случае, если на нем есть завиток. Например, в этом случае пять на тридцать два обозначает, что в числителе есть один завиток в третьей паре пальцев и что все знаменатели классифицированы как завитки.
Селби спросил:
— А какая разница между завитком и дугой?
— Дуга больше изогнута в середине, и ее концы не загибаются назад, а завиток образует несколько колечек или спиралей вокруг ядра или оси. Возьми увеличительное стекло, взгляни на этот фотоснимок, и я тебе покажу, что имею в виду.
Селби посмотрел через увеличительное стекло на отпечаток, и она показала ему направление линий.
— Понятно, — сказал он и несколько секунд рассматривал линии на фотографии.
Зазвонил телефон. Селби снял трубку и услышал голос шерифа:
— Дуг, Боб Терри меня уведомил, что нашел ошибку в анализе этого отпечатка и сделает новый анализ.
— Спасибо, — сказал Селби. — Мне и самому показалось, что он принял дугу за завиток.
В голосе шерифа прозвучало удивление:
— Ты умеешь анализировать отпечатки пальцев, Дуг?
— Нет, — ответил Селби смеясь, — просто мне тут кое-что рассказали. Как насчет нашей поездки в Аризону, Рекс?
— Мы отправляемся в пять тридцать, минута в минуту, — сказал Брендон. — Самолет примет нас на борт в местном аэропорту. Сильвия говорит, что раздобыла несколько термосов и бутербродов и собирается устроить нам роскошный ужин на борту.
— Хорошо, встретимся там. Я захвачу с собой отменный аппетит.
Он повесил трубку и встретился взглядом с Инес.
— Все так же полностью захвачен работой, Дуг, да? — произнесла она с горечью.
— Это очень интересно, Инес.
— Когда-нибудь, — сказала она, отодвигая свой стул, — я тоже буду полностью захвачена своей работой, и попробуй тогда договориться со мной вместе пообедать.
— Кстати об обедах, — сказал Селби. — Как насчет того, чтобы когда-нибудь пообедать вместе? Когда я разделаюсь с этим делом, может быть, устроим маленькие каникулы?
— А когда ты разделаешься, Дуг?
— Не знаю. Надеюсь, скоро… Не убегай, Инес.
— Спасибо. У меня есть куда пойти и чем заняться. Я просто заглянула поздороваться… Если ты не знаешь, когда освободишься, Дуг, то лучше подожди, а тогда и приглашай. До встречи. Удачи тебе.
Она улыбнулась ему одними губами и выскользнула в коридор. Глаза ее были грустными.
VII
Казалось, что самолет, с ревом летевший на юго-восток сквозь сгущающиеся сумерки, странным образом оторван от мира. Сильвия убрала остатки ужина, смахнув крошки в бумажный пакет и уложив картонные тарелки и чашки в компактную стопку. Шериф Брендон, опасаясь, что отсутствие и шерифа, и окружного прокурора вызовет критику «Блейда», в последний момент решил не ехать. Селби и Сильвия были одни в пассажирском салоне.
— Давай выключим свет и выкурим по сигаретке, Дуг.
Он кивнул. Она нашла выключатель, и самолет погрузился в полумрак. Тяжелая шпора, отделявшая кабину пилота от пассажирского салона, не пропускала свет. Пламя спички осветило их лица красным светом, а затем трансформировалось в две горящие точки на концах сигарет.
Далеко внизу проносилась пустыня — не та, которая обычно представляется плоской опустошенной землей, но пустыня покрытых шрамами крутых холмов, застывших потоков лавы, пустыня, в которой гигантские кактусы простирали свои ветви, подобно рукам, высоко в небо, как будто пытаясь дотянуться до стремительно летящего самолета. На горизонте отблески вечерней зари очерчивали контуры калифорнийских гор.
— Оказывается, Инес Стэплтон вернулась в город, — сказала Сильвия Мартин.
— Да.
— Она адвокат. Ты это знал, Дуг?
— Да.
— Она сама сказала тебе?
— Угу.
— Она объявила почти два года назад, что собирается изучать право, — продолжала Сильвия. — Хорошо, должно быть, иметь деньги, чтобы потакать своим маленьким капризам.
Селби медленно произнес:
— Мне кажется, самая большая польза, которую можно извлечь из денег, — это получить образование, сформировать характер и быть максимально полезным обществу.
В голосе Сильвии зазвучала горечь:
— Не думайте, что ею руководили высокие идеалы, господин окружной прокурор. Она решила, что вы проявляете недостаточно уважения к богатой девушке, которая была вашим товарищем по играм. Поэтому она решила перекраситься. Когда хорошенькая молодая женщина вдруг кидается самосовершенствоваться, можно смело сказать, что тут замешан мужчина.
Селби нервно рассмеялся:
— Ты мне льстишь. Мы с Инес старые друзья. У нее есть голова на плечах. Она поняла, что ничего не добьется, если будет просто плыть по жизни.
— Старые друзья! — воскликнула Сильвия. — Смотри, чтобы она не подцепила тебя на крючок, Дуг. Ох, Дуг, конечно, это не мое дело, но я так горжусь тобой и вижу, что тебя ждет впереди блестящее будущее, — и все это рассыплется в прах, если ты женишься на богатой наследнице большого состояния и уютно устроишься, заняв респектабельное положение очень большой жабы в очень меленькой луже.
Селби похлопал ее по руке:
— Не беспокойся. Я не собираюсь жениться, во всяком случае, пока я окружной прокурор. Когда мужчина женится, он берет на себя определенные обязанности, у него должен быть дом и домашняя жизнь. Должность же окружного прокурора требует от человека все двадцать четыре часа в сутки.
Наступило долгое молчание. Рука Селби машинально протянулась через мягкий подлокотник кресла, его сильные тонкие пальцы сомкнулись вокруг запястья теплой податливой руки Сильвии.
— Ты хочешь сказать, что если бы женился, то оставил бы эту должность? — спросила она наконец.
— Да, оставил бы, — сказал он.
— Не делай этого, Дуг, пока не завершишь все должным образом.
— Что именно? — спросил он.
— Заставить уважать тебя, подняться выше политики, проявить бесстрашие, беспристрастно наблюдать за исполнением закона. Ох, Дуг, я не могу этого выразить так, как хотела бы. Эта работа — она тебя формирует…
— В том смысле, что я становлюсь слишком серьезным? — спросил он. — Кажется, я уже слышал это.
— Не в этом дело, Дуг. Это что-то хорошее, что-то чудесное. Это духовная зрелость — и что-то большее. Ты становишься… Дуг, я, кажется, впадаю в сентиментальность, но я помню, сколько разговоров было, когда твою кандидатуру выдвинули на этот пост! Многие говорили, что ты еще ребенок. Нет-нет, да кто-нибудь вспоминал шутку, которую ты сыграл с ним, и это использовалось против тебя. Это меня всегда страшно злило, и я так упорно работала, писала статьи… Знаешь, Дуг, мне кажется… у меня такое чувство… Это нечто, что мы делаем вместе, и мне невыносимо думать, что ты когда-нибудь отвернешься от этого. — Она всхлипнула, и он увидел, что она плачет.
Он обнял ее и привлек к себе. Его губы нежно коснулись ее лба.
— А слезы почему, Сильвия? — ласково спросил он.
— Ой, я не знаю, Дуг. Наверно, я просто глу-у-упая! Вынув платок из сумочки, она приложила его к глазам, потом подняла голову и посмотрела на Селби долгим взглядом:
— У тебя есть враги в Мэдисон-Сити, Дуг, враги, которые ненавидят тебя, — не тебя самого, а твою честность, прямоту и способности. У тебя незапятнанная репутация, а им нужна коррупция в политике, чтобы они могли установить свою власть и влияние. Ой, да ладно, Дуг, ты понимаешь, что я имею в виду. Ну-ка придвинь ко мне опять свое плечо. Я хочу устроиться поуютнее и помолчать. Давай помолчим.
Они сидели в тишине, глядя, как звезды становятся все ярче, а пустыня все плотнее укрывается темным плащом сгущающейся ночи. Вспышки синеватого пламени вырывались из выхлопных труб моторов. Самолет пролетел над шоссе. Внизу проносились крохотные автомобили — невидимые черные точки, выбрасывающие перед собой веерообразные пятна желтоватого света и тащившие за собой кроваво-красные точки рубиновых огней. Потом появился город, похожий на шахматную доску, клетки которой были очерчены сверкающей цепью огней, подобной созвездию, видимому в сильный телескоп. Самолет все летел и летел. Селби приложился щекой к холодному стеклу окна. Он различил впереди сверкающую россыпь огней — справа по курсу.
— Уже виден Тусон, — сказал он. — Мы быстро добрались.
Пилот отодвинул штору на окне в перегородке, отделяющей кабину от пассажирского салона. Они разглядели сияющие круги циферблатов на освещенных приборах.
Пилот сказал:
— Подлетаем к Тусону. Приземлимся через пять минут.
— Хорошо долетели, — похвалил его Селби.
— Хотите, чтобы я вас подождал и доставил обратно?
— Да.
— Как долго вы здесь задержитесь?
— Будь я проклят, если мне это известно, — сказал Селби.
Щелкнул выключатель, и кабину залил яркий свет. Сильвия, с сигаретой в зубах, улыбнулась и сказала:
— Ну, какова программа, господин окружной прокуpop!
— Найдем Лейси, — ответил Селби. — Рекс Брендон звонил сюда — помощник шерифа встретит нас с машиной. У нас не должно быть затруднений.
— Послушай, — сказала она вдруг, — а что, Оливер Бенелл очень давил на тебя, чтобы ты бросил это дело?
— Да, — признал он. — А что?
Она нахмурилась и сказала:
— Не знаю. Все думаю, что он за человек.
Моторы сбавили обороты. Самолет качнулся и, казалось, на миг потерял равновесие.
Селби наклонился к Сильвии и закрепил ее ремень безопасности, затем свой. Сильвия коснулась руки Селби, в ее прикосновении сквозила ласка. Самолет резко накренился, и в иллюминатор полился свет городских огней. Затем машина выровнялась и нырнула вниз. Огни осветили длинную посадочную полосу. Прожекторы, укрепленные на крыльях самолета, бросили вниз длинные лучи. В следующее мгновение самолет приземлился и замер у освещенного ангара.
Едва пилот выключил моторы, к борту самолета подъехал автомобиль. Селби вышел и оглядел водителя — широкоплечего мужчину с обветренным лицом, в огромной шляпе, слегка сдвинутой назад.
— Мистер Селби?
— Да.
— Звонил шериф Мэдисон-Сити и просил меня встретить вас. Я — Джед Рейли, помощник шерифа. Можете называть меня Бак, если хотите. Меня почти все так зовут.
— Рад познакомиться с вами, Бак, — сказал Селби, смеясь и пожимая ему руку. — А это — Сильвия Мартин, репортер из Мэдисон-Сити.
— Чудесно, — сказал Рейли, окидывая взглядом стройную фигуру девушки. — Я люблю репортеров — особенно когда они такие симпатичные. А ведь хорошеньких репортеров немного — примерно один на десять миллионов.
Сильвия послала ему обворожительную улыбку.
— Мы все втроем можем сесть на переднее сиденье, — предложил Рейли.
— Вы знаете человека, которого мы ищем? — спросил Селби.
— Угу.
— Далеко ли ехать?
— Не очень. Пятнадцать миль.
— Шериф Брендон сказал вам, что нам нужно?
— Нет. Он попросил меня узнать, дома ли Джим Лейси. Я узнал. Он дома.
— Женат? — спросила Сильвия.
— Холостяк. Был женат когда-то, но брак распался.
— Что он за человек? — спросил Селби.
— Хороший, — сказал Рейли с чувством. — Вполне порядочный. А зачем он вам нужен — если не секрет?
— Просто надо взять у него показания в связи с угоном его автомобиля, — сказал Селби.
— Да, его машину угнали пару дней назад, но ее уже нашли, — сказал помощник шерифа. — Должно быть, это важное дело, если вы примчались самолетом, только чтобы расспросить его.
Селби рассмеялся вместо ответа. Сильвия грациозно наклонилась, чтобы не задеть руль, и заняла место в центре сиденья.
— Ладно, мальчики, — сказала она, — поехали.
— Мне ждать здесь? — спросил пилот.
— Да. Заправьте самолет и перекусите. Нам ехать пятнадцать миль, так что потребуется по крайней мере час, чтобы обернуться. Этот час в вашем распоряжении. После этого вы должны быть готовы подняться в воздух по первому требованию.
— О'кей, — сказал пилот.
Бак Рейли включил зажигание, и большая машина тронулась в путь.
Первые десять миль они ехали по мощеной дороге, цементная лента плавно текла назад под колесами машины. Затем на каком-то перекрестке помощник шерифа резко свернул направо, и пассажиров затрясло по грунтовой дороге, за которой, по-видимому, давно никто не следил.
— Очевидно, по этой дороге редко ездят, — заметил Селби.
— О, он часто здесь ездит, но он человек бывалый и привычный к пустыне… Вы сами убедитесь, когда встретитесь с ним… И не шутите с Джимом Лейси. Он вполне доброжелателен, когда игра идет в открытую, но вспыхивает как порох, если только заметит, что его пытаются обмануть.
Глаза Селби сузились.
— Опасен? — спросил он.
— Может быть опасным.
— Когда-нибудь попадал в переделки?
— Один раз стрелял в человека.
— Попал?
— Нет. Тот парень спрятался за большой камень — и вовремя. Он самовольно захватил участок земли, который принадлежал Лейси. Лейси велел ему убираться, но тот не принял его всерьез.
— Что произошло потом? — спросил Селби.
— Парень убрался.
Селби бросил на Сильвию многозначительный взгляд.
— А если бы того камня не оказалось там? — спросил он.
— Он бы его убил.
Дорога причудливо извивалась, следуя изгибам каньона, по которому бежала, пока наконец не взобралась на вершину горы, где росшие группами мексиканские сосны воздевали высоко вверх свои покрытые иглами стволы. Освещенные автомобильными фарами, они выглядели как причудливые нагромождения хлебных палочек в итальянском ресторане. Ближе к земле выступали приземистые силуэты кактусов.
— Что он выращивает на своем ранчо? — спросил Селби.
— В основном крупный рогатый скот. По ту сторону хребта земля не такая, как здесь. Там равнина — без проточной воды, но с хорошими колодцами. У него там поля люцерны, и он заготавливает много сена.
Дорога перевалила через хребет, и сухой холод пустынного воздуха смягчился влагой и наполнился запахом покрытой зеленью земли. Дорогу преградили ворота. Когда помощник шерифа на мгновение остановил машину, Селби выскочил и открыл их. Колеса зашуршали по гравию, и машина, описав круг, подъехала к белому глинобитному дому.