— Нет. Я устроилась на третий день, — улыбнулась Кармен. — Я давно поняла, что раз уж вынуждена зарабатывать себе на жизнь, то должна уметь работать. Есть много девушек, которые не умеют как следует работать. Ну большинство из них и сидят без работы. Я никогда не была без работы больше месяца, разве что сама хотела. У меня больная мать. Я должна ей помогать. У меня есть молодой человек, очень гордый и чувствительный. Заставьте меня предстать перед судом в Мэдисон-Сити в качестве свидетеля, и газетчики наклеют на меня ярлык «женщины уик-энда» или «девушки в купальнике», фотографы будут гоняться за мной, прося встать в позу и показать ножку…
Селби встал.
— Мисс Эйерс, — сказал он, — вы прямой и честный человек. И я буду с вами так же честен и прям. Я сделаю все, что в моей власти, чтобы не привлекать вас к этому делу, и думаю, мне это удастся.
Она крепко пожала ему руку:
— Спасибо.
Сильвия сказала:
— Мисс Эйерс, у меня не хватает слов, чтобы сказать вам, какая вы молодец и как вы можете рассчитывать на Дугласа Селби.
— Я это уже поняла, — сказала она и, провожая их в прихожую, добавила: — Когда я вам понадоблюсь, просто позвоните мне. Не делайте этого без крайней необходимости, но если позвоните — я приеду.
Уже в коридоре, когда дверь за ними закрылась, Сильвия сказала:
— Правда, она молодец, Дуг?… Я даже испытываю чувство ревности. Ты ей понравился. Без тебя я бы никогда не добилась этого.
— Я думаю, она уверена, что я ее не обману.
— Что ты теперь будешь делать, Дуг?
Селби сжал губы:
— Отправлюсь к Инес Стэплтон.
XVII
У Селби появилась возможность поговорить с Инес Стэплтон только во второй половине дня в понедельник, когда обвинение было уже официально предъявлено. Он пришел в ее кабинет.
— Привет, Дуг, — сказала она, и ее глаза оживленно сверкнули. — Пришел посмотреть, как я устроилась?
Он с улыбкой кивнул:
— Всегда воздаю дань уважения молодым адвокатам.
Она показала ему свой кабинет, в том числе юридическую библиотеку с целым набором справочников и энциклопедий, томами докладов, примечаний, цитат.
— Хорошо иметь много денег, — сказал Селби улыбаясь. — Я помню, как выглядел мой кабинет, когда я только начинал. У меня были калифорнийские кодексы законов, стопка бланков и пишущая машинка, и все подержанное.
Она нервно рассмеялась:
— В каком-то смысле и правда похоже, что я использую свое положение, Дуг. Но понимаешь, у тебя настолько много опыта, гораздо больше, чем у меня, что я хотела хоть как-то уравнять положение. Проходи и садись, Дуг.
Он сел за красивый стол красного дерева, отделанный бронзой.
— Подарок отца, — сказала она, заметив его взгляд.
— Конечно, это все выглядит здорово, — легко согласился Селби. — Я знаю, ты заявила, что Лейси невиновен.
— А на что ты рассчитывал? — спросила она, поднимая брови. Она оставалась спокойной, но это стоило ей усилий. Оживление в ее глазах потускнело. — Мы будем говорить о деле? — спросила она.
— Да, — сказал Селби.
Она посмотрела в окно, затем произнесла:
— Мне следовало догадаться, что ты звонил по делу. Что ж, Дуг, говори.
Селби начал издалека:
— Не знаю, зачем ты занялась правом. Раньше я думал, что тебе просто надо было убить время и ты не знала, что бы еще такое придумать.
— Ты не можешь избавить меня от этого разговора? — спросила она.
— Нет, Инес, не могу. Мне кажется, ты смотришь на это как на игру. Ты уже раз или два говорила, что это будет похоже на наши теннисные матчи. Это не теннис, и мы играем не в мяч. Мы играем с правосудием. Мы играем человеческими жизнями.
— Хорошо, — вспыхнула она. — Я играю по правилам. Мне все равно, с чем мы играем. Все, чего я хочу, — чтобы ты играл по правилам, и пусть лучший игрок выиграет.
— Вот этого-то я и добивался, — сказал он спокойно. — Выигрывает не лучший игрок. Выигрывает правосудие, справедливость.
— Вздор, — вскипела она. — Ты веришь, что закон совершенен? Тебе не кажется, что закон так же исковеркан политикой, нечистой игрой…
— Я говорю, — заметил он, — об абстрактных принципах правосудия.
— Тогда, боюсь, тебе придется признать во мне реалиста.
— Очень хорошо, я признаю в тебе реалиста, — сказал он. — Так вот, я пришел, чтобы серьезно предупредить тебя: ты будешь играть в соответствии с правилами.
— Что ты хочешь этим сказать. Дуг?
— Следующее. Если ты будешь пренебрегать этикой, ты пожалеешь — горько пожалеешь. Если твои клиенты думают, что они могут пренебрегать этикой, то будет плохо. Ты считаешь, что это шикарно — выступить в суде и переиграть меня. Это все очень хорошо. Но стараясь перехитрить меня, на самом деле ты будешь хитрить с правосудием. Я бы не советовал этого делать. Ты думаешь, что можешь запутать дело, если подвергнешь сомнению личность убитого. Хочу, чтобы ты знала: сейчас я могу неопровержимо доказать, что убитый — Джон Берк. Пожалуйста, имей это в виду. Миссис Берк уже подтвердила, что убитый — ее муж. Есть и еще способы опознания. Одним из моих первых свидетелей будет миссис Берк. Я намерен спросить у нее, признает ли она, что это тело ее мужа. Если она скажет «нет», я буду задавать ей детальные вопросы. Если она собирается говорить правду, то вынуждена будет признать, что это тело ее мужа. Если будет лгать — это будет дача ложных показаний.
Инес хмуро сказала:
— Спасибо за предупреждение, Дуг.
Селби спросил:
— Ты намерена признать, что тело убитого — это тело Берка?
— Нет… И, Дуг, пожалуйста не ходи на суд. Если ты придешь…
— Ты хочешь посоветовать миссис Берк отрицать, что это тело Джона Берка? — прервал он ее.
— Я не собираюсь говорить ей, что признавать, а что отрицать. Она задержана как важный свидетель. Вероятно, ты имел право сделать это.
Мне это кажется несправедливым. Пожалуйста, вызывай миссис Берк как свидетеля, если хочешь… но… я тебя предупреждаю… Мы понимаем друг друга. Мы соперники.
Селби взял шляпу.
— Я понимаю, почему ты добиваешься немедленного созыва суда, — сказал он. — Будучи однажды оправдан, человек не может быть судим снова за то же самое преступление, независимо от того, какие появятся дополнительные доказательства. Ты думаешь, что у нас недостаточно материала, чтобы осудить Лейси, что большое жюри поспешило с вынесением обвинительного вердикта. Ты думаешь, что тебе удастся его освободить, а потом, когда я соберу достаточно материала, ты сможешь надо мной посмеяться.
Она быстро моргала глазами.
— Почему бы тебе не зайти ко мне когда-нибудь, Дуг, просто повидать меня, а не делать предупреждения или угрожать?
Ему не удалось смягчить свой взгляд.
— Я зайду, — сказал он, — когда мы закончим это дело, — и вышел в коридор, закрыв за собой дверь.
За два дня до суда «Блейд» объявила, что заручилась услугами Сэма Роупера в качестве комментатора по делу об убийстве. Газета обращала внимание своих читателей, что под «делом об убийстве», она, конечно, понимала процесс «Народ штата Калифорния против Джеймса Лейси». Убийцы Оливера Бенелла, по мнению газеты, совершенно очевидно оказались слишком смышлеными для шерифа, который, каким бы хорошим наездником и фермером он ни был, имел все-таки весьма ограниченный опыт, когда дело касалось профессиональных преступников вроде тех, что сумели ограбить Первый национальный банк и убить его президента.
Итак, события быстро неслись вперед, к дню кульминации, когда Дуг Селби вошел в зал суда и занял место всего в нескольких шагах от Инес Стэплтон. Он услышал ее слова: «Готова к защите», которые прозвучали в ответ на его заявление: «Готов к обвинению». Начинался процесс, в котором Народ штата Калифорния был истцом, а Джеймс Лейси — ответчиком.
Началась процедура выборов присяжных заседателей. Инес Стэплтон держалась невозмутимо, ее голос в негромких, хорошо модулированных тонах, слышался в самых дальних уголках зала суда.
Почти с самого начала стало ясно, что у нее природный дар оратора. Селби обратился к суду только с одной просьбой — не нарушать закона. Кандидаты в присяжные всячески старались показать себя компетентными. К полудню присяжные были избраны, был объявлен перерыв до двух часов.
Селби завтракал с Сильвией.
— Следи за ней, Дуг, — предостерегла она его. — Я не так уж хорошо знаю право, но знаю кое-что о женщинах. У нее есть что-то за пазухой — какая-то динамитная шашка.
— Не может этого быть, — возразил Селби. — Я уверен в своей позиции. Даже если это дело не имеет абсолютной математической точности, оно достаточно логично, чтобы убедить присяжных. Ну а решение по делу в руках самих присяжных.
— Нет, нет, Дуг, — сказала она, наклоняясь к нему через стол. — Ты должен одержать победу. Просто должен. Ты не можешь допустить, чтобы присяжные вынесли оправдательный приговор.
Он сжал губы.
— Ты забываешь, Сильвия, — сказал он, — что это не битва между Инес и мной. Это суд по делу об убийстве. Большое жюри вынесло обвинительное заключение этому человеку. Я не уверен, что начал бы против него дело на этой стадии. Однако мне надо его обвинять. Я и буду обвинять в полную меру своих способностей. Если присяжные найдут, что улики доказывают его вину вне всяких сомнений, я предложу приговорить его к наказанию. Если присяжные сочтут, что улик недостаточно, чтобы его обвинить, я предложу освободить его.
Сильвия не стала с ним спорить, но ее молчание красноречиво свидетельствовало, что она с ним не согласна.
Ровно в два часа он произнес свое вступительное обращение к присяжным и вызвал Гарри Перкинса как первого свидетеля обвинения.
В напряженной тишине зала суда Перкинс дал показания: как было найдено тело, как труп был опознан предполагаемым братом из Финикса, разговор по телефону, денежный перевод, расследование и кремация. Следователи из «Саут Пасифик» сфотографировали тело. Селби представил фотографии для опознания. Инес сказала, что у нее нет вопросов.
Один из следователей «Саут Пасифик» показал, что он получил сообщение о человеке, сбитом поездом компании. Следуя установленным правилам, он прибыл на место происшествия и провел дознание. Он осмотрел фотографии, которые представил Перкинс, и подтвердил, что это отпечатки с его негативов.
Селби представил их как вещественное доказательство.
Инес не задавала вопросов.
Селби вызвал шерифа Брендона, и тот заявил, что с трупа были сняты отпечатки пальцев. Он представил эти отпечатки как вещественное доказательство.
Это вызвало громкий шепот в зале суда, который судья немедленно пресек.
Затем Селби провозгласил драматическим тоном:
— В качестве свидетеля вызываю миссис Джон Берк. Миссис Берк вышла вперед гордо, с вызывающим видом. Когда она подняла руку, чтобы быть приведенной к присяге, секретарь суда беспокойно задвигался под ее горящим взглядом. Он даже забыл попросить ее снять перчатки.
— Миссис Берк, — сказал Селби, — я обращаюсь к вам как к свидетелю обвинения. Я прекрасно понимаю, на чьей стороне ваши симпатии. Однако в данный момент вы не обвиняетесь ни в каком преступлении. Вы задержаны как важный свидетель. Я собираюсь задать вам вопросы и предупреждаю вас, что жду правдивых ответов. Сейчас я покажу вам фотографии, которые уже были представлены как вещественные доказательства. Я хочу спросить вас: не изображено ли на них тело вашего мужа и не признали ли вы это, когда впервые увидели их в доме Джеймса Лейси в Тусоне?
Инес встала.
— Одну минуту, ваша честь, — сказала она. — Я возражаю против того, чтобы свидетельница давала какие бы то ни было показания по этому делу.
Судья поднял брови.
— На каком основании? — спросил он.
— На том основании, что, как гласит раздел тысяча триста двадцать два нашего уголовного кодекса, ни один из супругов не может быть свидетелем по делу о другом супруге ни на стороне обвинения, ни на стороне защиты, кроме как с согласия обоих супругов.
— Но позвольте, — сказал судья. — Вы что, утверждаете, что миссис Берк — жена мистера Лейси, ответчика по этому делу? Хотя по этому пункту и не было представлено прямых показаний, я полагаю, что доказательства того, что миссис Берк состояла в законном браке с мистером Берком, могут быть и будут представлены. Это, я думаю, составная часть иска Народа, не правда ли, мистер Селби?
Селби кивнул.
Инес спокойно объяснила:
— Я думаю, ваша честь не поняли меня. Одно время эта свидетельница была замужем за ответчиком. Потом они разошлись. Тонкость, однако, заключается в том, что, хотя им и дали развод, ответчику, мистеру Лейси, не был предъявлен иск. Впоследствии, по заявлению самой истицы и на основании подтверждения данных о том, что иск не был предъявлен, развод был признан неоформленным. Это было сделано в тот день, когда ответчик был арестован в Альбукерке. Таким образом, свидетельница является женой ответчика, Джеймса Лейси, и как таковая не имеет права давать показания ни в пользу ответчика, ни против без согласия вышеупомянутого ответчика.
Селби вскочил на ноги, пытаясь сохранить спокойствие и чувствуя на себе недоуменные взгляды присутствующих в зале суда.
— Ваша честь, — сказал он, — это оказалось полнейшей неожиданностью. Ни защита, ни сама свидетельница не нашли нужным сообщить об этом мне. Принимая во внимание, что возражение было сделано защитником обвиняемого, могу ли я просить, чтобы были приведены доказательства? — И Селби сел, отчаянно глядя на часы в надежде, что ему удастся протянуть выяснение этого вопроса до пятичасового перерыва.
Инес была готова. С профессиональным спокойствием она представила заверенные копии записей. Судья приобщил их к делу, предварительно внимательно изучив и передав Селби для ознакомления без комментариев. Когда Селби их прочитал, судья сказал:
— Доказательство бесспорное. Если у обвинения нет документов, противоречащих ему, суд вынужден постановить, что, принимая во внимание, что свидетельница является женой ответчика, она не имеет права давать показания по этому делу без согласия ответчика, а как я понимаю, это согласие не дано.
— Да, ваша честь, — сказала Инес Стэплтон, — оно не дано. Ответчик по этому делу желает оградить женщину, которую он любит, от неприятных эмоций, связанных с необходимостью выступать в суде.
Селби был уже на ногах.
— Ваша честь, — вскричал он, — я протестую! Защита может ограничиться заявлением о том, что согласие не дано. Сейчас не время пытаться склонить присяжных на свою сторону, говоря о мотивах, побудивших ответчика не давать согласия. Если принимать во внимание мотивы ответчика, мы готовы показать, что цель ответчика вовсе не в том, чтобы оградить женщину, которую он любит, от участия в суде.
Напротив, он пытается спрятаться за ее юбкой. С его стороны это попытка…
Судья прервал Селби:
— Достаточно, господин окружной прокурор. Суд склонен согласиться с вами, что мотивы ответчика не должны приниматься во внимание присяжными. Поэтому мы предлагаем им не принимать во внимание заявление защиты относительно мотивов ответчика, а также заявление окружного прокурора относительно его интерпретации этих мотивов. Садитесь, миссис Берк… э… миссис Лейси, а вы, господин окружной прокурор, пригласите вашего следующего свидетеля.
Селби, пытаясь протянуть время, вызвал двух жителей Лас-Алидаса, которые опознали фотографии тела, заявив, что это тело Джона Берка. Свидетели, как и следовало ожидать, почувствовали, что идет борьба — признать или не признать, что тело убитого именно тело Берка, и поэтому их показания, которые они теперь давали под присягой, были расплывчатыми и менее уверенными. А в ходе ловкого перекрестного допроса, который им устроила Инес Стэплтон, они признали, что это просто их личное мнение. Кончилось тем, что они заявили, что это их предположение.
Селби понял, что ему не остается ничего, кроме как вызвать Кармен Эйерс. Однако для того, чтобы это сделать, он должен был привести убедительные доводы, что Алисон Браун, который имел дело с компанией «Милтерн и Милтерн», и Джон Берк — одно и то же лицо.