Мы не можем освободить это лицо обычным способом. Честно говоря, уже была попытка. Но мы живем в век пропаганды, массовых волнений. И Соединенные Штаты не могут позволить себе провести прямую акцию по его освобождению, не нанеся определенного ущерба своей политике, так как подобная акция, без сомнения, станет достоянием широкой общественности. Упомянутое государство пользуется этой персоной как заложником в сложной игре против нас и некоторых других государств. Уже сам факт, что заложник у него в руках, дает ему большое преимущество в некоторых вопросах. Наша ситуация осложняется еще, и тем, что данное лицо довольно преклонного возраста и, скорее всего, ему недолго осталось жить. Чрезвычайно важно получить информацию, которой он обладает, пока не стало поздно. Нельзя забывать и еще одного - если этот человек умрет, местные власти, безусловно, скроют этот факт и будут продолжать свои игры с нашим правительством до бесконечности. Итак, здесь всего два пути: если этот человек мертв, мы должны знать это наверняка, а если он жив, мы должны заполучить его. И вот здесь-то требуются ваши особые способности, мистер Морган.
Я знал, что он сейчас скажет.
- Мы уполномочены предложить следующее. Вы поедете в эту страну, совершите там преступление - по нашему инструктажу, конечно, - и будете приговорены к тюремному заключению. Для определенного рода преступников в этом государстве существует единственная тюрьма. Когда окажетесь там, организуете побег. Итак, или вы приносите весть о смерти данного лица, или привозите его сюда. Как ответную услугу тюремные власти получат от правительства рекомендацию сократить вам срок заключения в каторжной тюрьме. И они, безусловно, последуют нашим рекомендациям.
- Конечно, письменным?
- Необязательно.
- Подобные сделки мне не внове. Что-то вроде этого уже было на войне. Представьте мне хоть одного свидетеля, который потом даст показания в мою пользу.
- Нет.
- Ага, понимаю. Ни письменных рекомендаций, ни свидетелей. Вы работаете, как страховое общество, - в любом случае обезопасить себя.
Послушайте, вы, воображала. Лучше уж я позволю вновь упрятать себя в тюрьму.
Вулерт покраснел как рак, однако взял себя в руки. Улыбка была почти дружелюбной, его выдавали лишь обескровленные губы.
- Условия предложения не меняются, - твердо заявил он.
Того, что произошло потом, я не ожидал. Звучный, глубокий голос разрезал тишину, как острый нож бумагу. Инспектор Догерти!
- Я буду вашим свидетелем, Морган. Решайте, как считаете нужным.
Что тут началось! Двое вскочили, как будто у них под стульями стартовали ракеты, Картер с перекошенным от ярости лицом прошипел:
- Что вы себе позволяете, инспектор!…
Он сидел неподвижно, как старый опытный тигр, твердо знающий, что стоит ему рыкнуть - и сосунки отправятся к черту.
- Сам по себе парень меня мало интересует, - продолжал он невозмутимо, - но то, что здесь делается, происходит на моей территории, не забывайте. И поскольку вы навязываете ему нечестную сделку, он должен быть хоть как-то защищен. Что касается моей персоны, можете на меня положиться. Вам достаточно лишь кивнуть, и он вновь отправится туда, откуда его привезли. В конце концов, он никого не убил, насколько нам известно. В любом случае я буду свидетелем, нравится вам это или нет.
- Спасибо, инспектор, - сказал я.
- Вам нечего меня благодарить, Морган. Как бы вы ни решили, для меня вы все равно в списке проигравших.
Картер и Вулерт вновь сели, медленно и неохотно.
- Вы еще услышите о нас, инспектор, - сказал Картер.
Неуклюжий полицейский сделал пренебрежительный жест рукой:
- Можете подать на меня жалобу! - и закурил сигару.
- Итак? - Вулерт посмотрел на меня.
- Представьте такой вариант: я еду в эту страну и решаю смыться…
Вулерт ответил без промедления:
- Один из наших агентов будет сопровождать вас. В этом случае - немедленная ликвидация.
- Да, это уже совершенно определенный аргумент. Я не забыл, конечно, что буду сидеть за решеткой на пару лет меньше. Смешно, но жизнь, неважно в каких условиях, все-таки жизнь. Это лучше, чем смерть. Поэтому ищите другие аргументы помимо моей пресловутой тяги к приключениям. Так о чем же идет речь?
- Я не ищу никаких аргументов. Просто это приказ сверху. Может быть, там решили сыграть на вашем чувстве патриотизма?
«О Господи! Не могли отыскать ничего получше!» - подумал я.
Опять наступило тяжелое молчание. На этот раз его прервал Картер:
- А о чем думаете вы, мистер Морган?
- Может быть, о сорока миллионах долларов. Очевидно, наверху забыли, что хотели бы получить их обратно?
На этот раз воцарилось ледяное молчание. Лишь Догерти ухмыльнулся. Он все-таки оценил пассаж, и мне показалось, что остальные с удовольствием свернули бы ему шею.
- У нас нет никаких полномочий на этот счет, - наконец произнес Вулерт.
На этот раз я загнал их в угол:
- Неужели? Ведь если вы вернетесь с пустыми руками, этот вопрос снова всплывет. Друзья, вы обречены. Если я это сделаю, имею в виду ваше предложение, то мне должны скостить пятнадцать лет приговора и больше не интересоваться деньгами. Понятно?
- Нет. - Голос Вулерта был стальным.
- Тогда улаживайте дело сами.
Теперь голос подал Картер:
- Оставь его, Кэвин. Мы ведь действительно ничего не можем ему предложить.
Пару секунд Вулерт глядел на меня, взвешивая шансы за и против, затем принял решение:
- Нет.
- Но почему, Кэвин? - спросил Картер.
Остальные безмолвствовали.
- Сейчас поясню, мистер Картер, - вмешался я - Он думает об одной возможности. О возможности найти сорок миллионов. Он не может примириться с мыслью, что деньги исчезнут навсегда. Теперь подумаем о другой возможности. Предположим, что я не крал этих денег.
Да, конечно, это доказано судом. Но на основании всего лишь косвенных улик. И на основании косвенных улик человек, к тому же невиновный, попадает за решетку. Допустим, вы убеждены, что сорок миллионов находятся в моих руках. А если у меня их нет, но мне удастся в дальнейшем к ним подобраться, вы все сядете в лужу. Какую бурю поднимут газеты! О политическом скандале вообще молчу. Об этой возможности он и думает, мистер Картер. Я не прав, Вулерт?
Тот не ответил.
- И Вулерт, - продолжал я, - точно знает, что я могу найти деньги. - Я позволил себе широкую ухмылку и откинулся на стуле. - Интересная игра, не так ли?
Лицо Вулерта можно было сравнить с гипсовой маской. - Нет никаких сомнений, что эти деньги у вас.
- Или я могу получить их, - возразил я.
Он пожал плечами:
- Как бы то ни было - нет.
- Вы уполномочены принимать решение, или дело за другими инстанциями? - Ответ Вулерта меня не интересовал.
- Если вас это беспокоит, я могу обратиться за подтверждением в высокие инстанции. Можете быть уверены, что решение будет таким же. Учтите, временной фактор играет большую роль. Я бы посоветовал не тянуть время. Предложение потеряет силу, и вы вернетесь в тюрьму.
- А пока оно остается в силе?
- Я уже сказал: выбор за вами.
Я кивнул:
- Хорошо, я принимаю его. - И увидел гримасу облегчения. Слишком многое было поставлено на карту. Но я был бы не я, если бы отпустил их так. - А откуда вы знаете, можно ли мне доверять? - спросил я.
Кэвин Вулерт поднялся, его глаза сверкали как алмазы. Они его выдавали. Вулерту ненавистны были любые детали этой сделки. Но выбора не было.
- Как мы можем это знать, Морган? - выдавил он из себя.
2
Сначала они заставили меня попотеть. Это продолжалось неделю. Место, где все происходило, называлось отель «Монтебан», довольно убогое шестиэтажное строение. Чего они хотели добиться своими методами, мне было не совсем ясно.
Может, у них это называлось акклиматизацией, или они хотели присмотреться ко мне.
Охранявшие меня парни выглядели такими невинными, как будто никогда не слышали слово «полиция». Только при пристальном наблюдении замечалось - парни были высшей пробы, и в серьезном деле для них продырявить тебя свинцом было бы так же просто, как пожелать доброго утра. Двое охраняли комнаты напротив, а также справа и слева. Двери всегда были приоткрыты, чтобы видеть любое передвижение в коридоре. Каждый выход находился под наблюдением, как днем, так и ночью. Безусловно, ученые умники предусмотрели каждую мелочь на случай моего побега.
Через полчаса я нашел в комнате два микрофона. Я оставил их в покое. В наш электронный век под рукой были тысячи более совершенных способов наблюдения. Может быть, они их так небрежно вмонтировали как раз для того, чтобы посмотреть, как я отреагирую?
Зеркало над обшарпанным комодом было слишком хорошим для настоящего. Отель «Монтебан» не мог бы предоставить такую роскошную обстановку. Наверняка это зеркало было двойным и с другой стороны можно было наблюдать за мной. Я провел перед ним немало времени, строя такие рожи! Надеюсь, с другой стороны сидел психолог, наблюдавший за моим душевным состоянием. Готов поспорить, что он рвал на себе волосы.
Гораздо меньшее удовольствие доставило мне подобное зеркало в ванной. Это, в конце концов, уже вторжение в мою интимную сферу!
Ну я им покажу! Как сказал тот человек в больнице? «У нападающего всегда преимущество».
В первый же вечер я опустил жалюзи и, для верности, плотные шторы. Потом лег и выждал час. Затем тихонько выдвинул один из ящиков стола и отнес его к кровати, выломал заднюю стенку ящика, а каркас поставил на место. Если они меня прослушивали, то звучало это не громче нормальных движений и шорохов в комнате спящего человека. Тем хуже для них.
Мой план основывался на знании привычек охранников. Зная их методы, я мог влиять по своему усмотрению на их действия.
В виде небольшого послабления я мог заказывать еду из гриль-ресторана отеля. Если бы я каждый вечер стал заказывать антрекот, они рассматривали бы это как нечто естественное.
Ну а антрекоты в этом, с позволения сказать, ресторане были наверняка такой степени жесткости, что к ним непременно полагался бы хорошо отточенный нож, дабы избежать нареканий постояльцев. Как показали дальнейшие события, я все правильно рассчитал.
Через десять минут после ужина я отправился в ванную, завесил зеркало полотенцем - пусть скалят зубы по поводу моей стыдливости - и начал выстругивать деревянный пистолет. Десять минут, не больше, потом для достоверности спустил стружки - пусть порадуются необходимым звукам. Затем сунул заготовку под ванну, вернулся в комнату и спокойно выпил кофе.
Я позвонил официанту, чтобы убрали посуду. Он был из той же камарильи. Прежде чем сложить на тележку грязную посуду, он внимательно все осмотрел: и тарелки, и вилки.
На седьмой день был готов маленький пистолетик из дерева. Затем я кое-что изменил в своих привычках: взял в ванную не нож, а бутылочку с уорчестерским соусом. В умывальнике я выкрасил соусом пистолет в черный цвет, бутылку поставил обратно на поднос. Потом позвонил официанту.
Пожалуй, не должно сорваться. Я уже заметил, что когда приходила убирать девушка, то снаружи дежурили двое, официанта же никто не страховал. На этом и строился мой план.
Он пришел как обычно. За это время он вполне освоился со своей ролью прилежного и не очень осторожного официанта. Я использовал уже заведенный порядок. Все всегда проходило гладко.
Кроме этого прелестного вечера. Когда он покатил столик к двери, я зашел сзади, как будто намеревался закрыть окно, и мы оказались в мертвой зоне, которая не просматривалась из зеркала. В мгновение ока бутылка из-под соуса оказалась у меня в руке, затем опустилась официанту на затылок.
Одним прыжком я оказался за дверью, с деревянным пистолетом в руках. Парень, который бездельничал в коридоре, обернулся, ожидая увидеть официанта. Он потерял дар речи. Прежде чем в нем сработал глупый полицейский инстинкт, я произнес:
- Не валяй дурака. Повернись лучше, парень.
Он повиновался, дальнейшее произошло слишком быстро. Я взял его оружие и втолкнул парня в комнату напротив.
Его напарник уставился на меня. В то время как я доставал его оружие, он выдавил:
- Что происходит?
- Закрой пасть, - приказал я.
Держа обоих на мушке, я связал их, заткнул им рты кляпом и послал воздушный поцелуй неудачникам - таким было мое прощание. Выглядели они действительно неважно. Завтра будут еще печальнее, и не они одни.
У меня же не было причин для уныния.
Оставшаяся часть плана оказалась вообще детской игрой.
Лифтер под пистолетом без звука спустил меня вниз и позволил себя связать. С вахтером у запасного входа тоже не было хлопот. Возле него я оставил весь арсенал, приложив к нему и свой деревянный пистолет.
Затем я перемахнул через стену.
На этот раз я заставил их попотеть, причем целую неделю, - пусть выпустят пары. Думая о том, что с ними творится, я невольно ухмылялся. Много раз люди поворачивались ко мне спиной, считая меня не совсем нормальным. Что ж, я не испытывал угрызений совести по поводу совершенного. Пока не заметил, что тоже оттаиваю. Что представляет собой жизнь без приключений? Ну ладно, я отомстил. Но отомстил лишь небольшому ведомству. А меня все больше и больше тянуло на крупное дело.
Мне хватило шести дней. В субботу я пришел в «Монтебан» и попросил у ошеломленного портье свой старый номер. Я въехал, включил телевизор, завалился на кровать и стал гадать, как скоро он сообщит обо мне.
Ждать пришлось недолго. Тайный агент вошел в мою комнату. Черт побери, если бы они все были такими! Этот агент был самой соблазнительной женщиной, какую я видел. Идиоты. Если бы они прислали ее сразу, я бы и не рыпался.
Длинные черные волосы свободно падали на плечи. А что за кожа! И, слава Богу, она не была тощей. Тренировки не испортили ее фигуры - полная грудь, покачивание бедер, о ногах вообще лучше помолчать. Полные, хорошо очерченные губы, огромные темные глаза с притаившейся в уголках улыбкой.
Она внимательно изучала меня. Представилась:
- Кимберли Стейси, тайная полиция, отдел «Б-четыре». Итак, это вы чудовище?
- Черт побери! Ничего больше произнести я не мог.
Ее улыбка стала еще ослепительнее.
- Вы здорово одурачили моих коллег, Морган. Зачем?
- Затем, что не терплю, когда кто-то хочет провести меня.
- Вы меня неверно поняли. Зачем вернулись?
Наконец я полностью обрел дар речи.
- Стал скучать. Зачем прерывать удовольствие?
Она кивнула, как будто ей все стало понятно.
- А если оно все же прекратится?
Я пожал плечами:
- Начну что-нибудь другое.
- У вас только две возможности, - напомнила она. - Если предпримете подобное еще раз, вас попросту ликвидируют. Больше рисковать не станут.
- Зачем меня заставили сидеть здесь неделю?
- Чтобы все хорошо подготовить.
- Не говорите глупостей, милая. Мы оба хорошо знаем, что еще до этой недели все было продумано до мельчайших подробностей.
Она улыбнулась, показав прекрасные белые зубы.
- Я думаю, вас тестировали. Вы находились под пристальным наблюдением. В принципе никто не верит, что вам удастся это дело, и вы поставили их в еще более затруднительное положение своим возвращением. Ведь любопытство вам не припишешь.
- Ну а теперь?
- Идемте со мной, спокойно и без глупостей.
- А если я не захочу?
Она опять улыбнулась.
- Тогда мне придется взять вас за руку, Морган.
- Хорошо, бэби. С этой угрозой я вынужден считаться. Вот моя рука. Чтобы и вы были при деле.
- Не будьте так самонадеянны, Морган.
Это прозвучало совсем не шутливо.
На их лицах читалось уже что-то другое. Да, прежняя враждебность, но смешанная с уважением. Только Джек Догерти оставался самим собой. Он жевал окурок сигары и смотрел на меня недовольно, но без всякого интереса.
Кимберли села рядом со мной. Только сейчас я отпустил ее руку. «Почетный эскорт» остался внизу. Профессионалы - ни на мгновение не выпускали меня из виду. То, что я не дал им повода себя пристрелить, похоже, было самым большим разочарованием в их жизни.
Во главе стола восседал друг Вулерт.
- Это был блестящий трюк, мистер Морган.
- Рад, что вам понравилось. Может быть, ваши мальчики кое-чему научатся. Для следующего раза.
- Следующего раза не будет.
- В прошлый раз вы уже утверждали подобное, однако…