В течение нескольких последующих дней Андрей перечитывал послание предка и ломал голову над его содержанием. Чем больше он вдумывался в текст письма, тем больше вопросов у него возникало. О какой рукотворной вещи идет речь? Что такое «дыхание ангела»? Что именно не должно коснуться губ Андрея? Что такое «лунные часы»? Он имел некоторое представление о солнечных часах, но никогда не слышал о лунных.
Обуреваемый всеми этими мыслями, Андрей с нетерпением дождался назначенного Тоцци дня и приехал к итальянскому посольству. Он набрал в таксофоне номер, указанный на визитке итальянца, и предупредил его о своем прибытии. Через десять минут к нему вышел Тоцци и проводил к нужному кабинету для оформления необходимых документов.
Итальянский нотариус, перед которым предстал молодой человек, сперва смерил его с ног до головы долгим оценивающим взглядом и только после принялся за свою работу. Он был одет в строгий черный костюм с бабочкой. А на его переносице красовалось пенсне в золотой оправе. Андрею вдруг показалось, что этому человеку больше подошла бы роль американского мафиозного бухгалтера времен сухого закона, чем юриста конца ХХ века. Уж больно он был похож на персонажа гангстерского фильма! Позабавившись этим неожиданным сравнением, внезапно пришедшим в его голову, Андрей радостно улыбнулся. И это не осталось незамеченным колоритным итальянцем. Не поднимая головы от бумаг, на ломаном русском он сухо бросил:
– Вы мне мешаете!
И это была единственная фраза, которую он произнес за все время встречи.
Когда все юридические формальности были соблюдены и бумаги оформлены надлежащим образом, Тоцци пригласил Андрея в свой кабинет выпить по чашечке кофе.
– Лучший в мире кофе варят в Италии, – с гордостью произнес итальянец, наливая Андрею ароматный черный напиток. – Скоро вы и сами в этом убедитесь! Ваша виза будет готова уже через три дня. Смело покупайте билеты и собирайте чемодан. Вы не будете возражать, если я включу музыку?
– Конечно, конечно! – воскликнул Андрей и уже задумчиво тихо продолжил: – Все это так неожиданно. Мне и жить-то там негде…
Не расслышав последних слов гостя, Тоцци проследовал в дальний угол своего кабинета, где на небольшом деревянном столике в стиле барокко красовался раритетный граммофон. Повернувшись к Андрею спиной, он молча склонился над внушительной стопкой виниловых пластинок и принялся перебирать пальцами свою музыкальную коллекцию. Этот процесс длился довольно длительное время. Наконец поиски итальянца увенчались успехом. Он вдруг что-то радостно замурлыкал себе под нос и с видом победителя водрузил на проигрыватель пластинку.
– Опера «Норма» великого Винченцо Беллини – это тоже Италия! – торжественно произнес Тоцци и, откинувшись в кресле, закрыл глаза, погрузившись в чарующие звуки голоса Марии Каллас.
В какой-то момент Андрею показалось, что итальянец позабыл о его существовании и провалился в сон. Как вдруг тот улыбнулся и, свойски похлопав молодого человека по плечу, спросил:
– Так о чем это мы?..
– Я вдруг подумал, что мне даже негде остановиться в Венеции.
– Как это негде?! – воскликнул Тоцци. – Да у вас там теперь есть свой собственный дворец! Впрочем, поселиться в нем сразу было бы не самой удачной идеей. Дом простоял без присмотра около ста лет. Даже если его фасад выглядит вполне прилично, это вовсе не означает, что внутри он в целости и сохранности. Венецианская сырость и плесень делают свое черное дело…
– Значит, может оказаться, что я унаследовал руины?..
– Да вы, молодой человек, паникер! Давайте не будем расстраиваться раньше времени. Я только имел в виду, что в вековой пыли не очень комфортно жить, особенно без канализации и водопровода. Этому дому около пятисот лет. И понятие удобства и комфорта проживания раньше были иными… Сперва его нужно осмотреть. А пожить вы можете у моего хорошего приятеля. Кстати, я только сегодня узнал, что мне по служебным делам необходимо лететь в Италию. Так что я мог бы на первое время составить вам компанию.
– Это было бы так кстати! – обрадовался Андрей.
– Ну, вот и договорились! Тогда ваш перелет и проживание я беру на себя. Рассчитаетесь, когда получите доступ к счету. В конце концов, помогать соотечественникам – это наша святая обязанность! – лукаво улыбнувшись и подмигнув Андрею, пошутил Тоцци.
– Спасибо вам огромное! Откровенно говоря, у меня до сих пор путаются мысли в голове.
– Не стоит благодарности! Если вам еще нужна от меня какая-нибудь помощь, то смело обращайтесь! Смею предположить, что у вас возникли сложности с прочтением письма. Я готов его вам перевести.
– Нет! Как раз с этим у меня не было никаких проблем. Я свободно владею итальянским!
– Вот как?.. – в голосе дипломата почему-то промелькнуло разочарование. – Не думал, что язык Данте так популярен в России.
– Скорее нет, чем да. Но мне повезло: я долго изучал итальянский и даже осилил «Божественную комедию» в оригинале.
– Приятно иметь дело с образованным человеком! Как я вам завидую! Вы сейчас стоите на пороге новой жизни. Отныне вы являетесь неотъемлемым членом прайда крылатых львов, – ответил Тоцци и продолжил уже на итальянском: – Meglio vivere un giorno da leone, che cento anni da pecora.
– «Лучше прожить один день львом, чем сто лет овцой», – перевел Андрей. – Да, итальянский язык с древних времен является настоящим кладезем мудрости.
– Эту пословицу очень любил повторять один великий итальянский правитель, который когда-то был кумиром миллионов, а ныне незаслуженно забыт. Впрочем, это тема для отдельного разговора. Кстати, как вам кофе?
– Признаться, я не сильно искушенный ценитель этого напитка. Но его запах просто изумителен!
– Помяните мои слова: поживете некоторое время в Италии и не сможете пить ничего, кроме кофе и вина! – безапелляционно заявил итальянец и, взглянув на часы, встал с кресла, давая понять, что встреча окончена.
– Я с нетерпением жду этой поездки! Еще раз спасибо за поддержку!
– Не стоит благодарности! Спокойно собирайте свои вещи и ждите моего звонка.
Андрей словно выпорхнул на улицу и беззаботной походкой зашагал по переулку. У него было ощущение, что он действительно стоит на пороге новой жизни! И в этой эйфории он даже не почувствовал взгляда двух прищуренных острых глаз нотариуса, направленных в его спину из окна посольства. Итальянец внимательно смотрел на удаляющуюся фигуру молодого человека. Его губы были плотно сжаты, а во взгляде сквозила злоба… Впрочем, эта тихая необъяснимая неприязнь имела мимолетный характер. Через мгновение лицо нотариуса приобрело привычное вальяжное выражение, свойственное аристократу, с оттенком полнейшего безразличия в глазах.
Тем временем Андрей торопился домой, мысленно составляя список неотложных дел, которые он должен был успеть завершить до отъезда в Италию. И как бы смешно это ни прозвучало, но в первую очередь он озаботился судьбой комнатных цветов, которые остались ему в наследство от покойной матери. Он решил оставить их на попечение своей соседке Марте Рудольфовне. Эта одинокая пожилая женщина долгие годы была очень дружна с его матерью и принимала большое участие в жизни Андрея уже после ее смерти. И если бы не эта заботливая интеллигентная старушка, наш герой, будучи абсолютно не приспособленным к самостоятельной взрослой жизни, не протянул бы один и месяца.
Вернувшись домой, Андрея поставил все горшки с цветами на большой обеденный стол в гостиной и только было собрался к соседке, как в дверь неожиданно позвонили.
– Андрюша, это я! – послышался за дверью тихий женский голос. – Ты дома?
– Здравствуйте, тетя Марта! Да, я только недавно вернулся, – отозвался Андрей и открыл дверь. – Проходите! А я как раз собирался к вам. Хотел попросить вас об одном одолжении.
– Ах, а я утром пироги пекла, по рецепту твоей мамы. Вот, принесла тебя угостить. Ты же любишь с грибами?
– Да, очень! Спасибо, что не забываете про меня!
– Чего это ты удумал? – спросила старушка, увидев посреди гостиной зеленый круглый остров из фиалок и бегоний. – Окна решил помыть?
– Тетя Марта, мне нужно на некоторое время уехать. Не могли бы вы последить за цветами?
– Конечно, могу! Далеко собираешься?
– Не близко… в Италию.
– Ну надо же! Неужели сейчас выпускников институтов распределяют на работу по всему миру? Во времена моей юности молодых специалистов принудительно отправляли на несколько лет только туда, куда добровольно и в здравом уме никто бы не поехал.
– Нет. Я туда еду по личному делу.
– Значит, это все-таки была правда… – задумчиво произнесла соседка после минутной паузы.
– Что именно, тетя Марта?
– Твоя мама как-то поведала мне историю об итальянском происхождении вашей семьи. Честно говоря, мне тот рассказ сначала показался выдумкой. А упрямую настойчивость, с которой она заставляла тебя учить итальянский, я всегда воспринимала как ее стремление воплотить в тебе свои несбывшиеся мечты. Я уже начала забывать эту историю, как вдруг на днях на пороге моей квартиры появился высокий незнакомец. Он говорил с акцентом. Не застав тебя дома, он позвонил ко мне и стал наводить о тебе справки. Я прожила долгую нелегкую жизнь и с незнакомыми людьми привыкла держать язык за зубами. Так что, не выведав у меня ничего, он вежливо попрощался и удалился. Видимо, ты с ним все же встретился…
– Да, встретился! От наших дальних итальянских родственников осталось наследство. Похоже, я единственный, кто на него претендует. Мне нужно слетать в Венецию, чтобы вступить в права наследования.
– Бедная Ирочка! Она так верила, что ваши корни находятся в Италии! Совсем немного не дожила, самую малость…
Старушка всхлипнула, и ее глаза наполнились слезами. Но в следующее мгновение какая-то мысль вдруг озарила ее лицо. Перестав плакать, со словами «подожди минуточку» она быстро вышла из квартиры и вскоре вернулась, держа в руке что-то блестящее.
– Это была любимая брошь твоей покойной матушки. Она подарила мне ее незадолго перед своей кончиной. Вряд ли эта вещица имеет большую материальную ценность, но для нее она значила очень многое. Я не привыкла получать такие подарки, но Ирочка настояла на том, чтобы я приняла от нее эту брошь. Передавая ее мне, она сказала, что тебе оставляет что-то куда более ценное, чем это украшение. А теперь я настаиваю на том, чтобы ты взял эту вещь с собой в Италию…
Андрей прекрасно помнил это украшение. Брошь представляла собой выполненную из серебра бабочку, крылья которой были инкрустированы бирюзовыми кабошонами. На внутренней стороне украшения была надпись на итальянском языке: «Лети к мечте».
Он возразил:
– Боюсь, что это будет неправильно. Это же память о моей маме. И она должна остаться у вас.
– Ты меня не дослушал. В этой броши осталась частичка души Ирочки. И будет правильно, если ты отвезешь эту вещь в тот мир, о котором она так мечтала.
Вложив в руку онемевшего Андрея брошь, Марта Рудольфовна нежно погладила его по щеке и продолжила:
– Я не хожу в церковь, но верю в существование души. И верю в то, что предметы хранят память о своих хозяевах. Будь осторожен на чужбине! А за цветы ты можешь быть спокоен. Я их сейчас перенесу к себе.
…Уже через несколько дней после этого разговора, будто повинуясь призыву, начертанному на броши, Андрей в сопровождении Тоцци летел на самолете в Венецию. В дороге итальянец рассказывал ему тезисную историю венецианской республики, полную взлетов и падений, имперского величия и личных трагедий. С присущей всем итальянцам импульсивностью рассказчик заранее предупредил Андрея о том, что, существенно сокращая свое повествование о Венеции, он поистине совершает преступление перед предками. Ибо история эта соткана из несчетного числа увлекательнейших исторических моментов, каждый из которых в отдельности и все они вместе и являются Великой Венецианской Республикой! В какой-то момент красноречивый итальянец неожиданно прервал свой рассказ и, толкнув замечтавшегося Андрея локтем в бок, воскликнул:
– Быстро, быстро взгляните в иллюминатор! Видите тот высокий горный пик? Это легендарный Маттерхорн! Эта гора находится на границе Италии и Швейцарии. По форме она похожа на правильную четырехгранную пирамиду, причем ее грани строго ориентированы по сторонам света. Эта неприступная скала забрала уже несколько сотен жизней отважных альпинистов. Вы пробовали швейцарский шоколад Toblerone?
– Кажется, это тот, который треугольной формы?
– Точно!
– Нет, у нас он не продается. Я видел только рекламу в одном иностранном журнале.
– Помните силуэт горы на его этикетке, слева перед названием? Так вот – это и есть Маттерхорн. Настоятельно советую вам попробовать этот шоколад. Он продается в Италии на каждом углу.
Три с половиной часа в полете пролетели для Андрея словно пять минут. За интересным разговором он и не заметил, как самолет уже начал заходить на посадку в аэропорту Марко Поло.
– Рассказчик из меня, конечно, никудышный, – кокетливо резюмировал свое повествование Тоцци, – чего не скажешь о моем старом приятеле – Роберто Кьяцо. Вот он действительно ходячая история! Много лет руководил государственным архивом Венеции и знает о ней все. Кстати, он нас сейчас встречает. И именно у него вам можно будет остановиться на первое время. Отличный малый! К тому же вот уже несколько лет как вдовец и живет совершенно один. И не вздумайте опять меня благодарить!
Последняя фраза итальянца опередила желание Андрея в очередной раз выразить ему свою признательность. Он решил, что постоянно повторять слова благодарности и извиняться действительно неуместно. В задумчивости он прильнул к стеклу иллюминатора и попытался разглядеть внизу город, так настойчиво позвавший его к себе.
6. Во дворце дожей
После скорбных событий в палаццо герцога Веньера и однозначной роли в этой истории маэстро Фалди последний постоянно ждал дня, когда его арестуют. К нему и так давно тянула свои кровавые руки инквизиция, которая уже сожгла нескольких из его коллег-стеклодувов за куда меньшие преступления перед верой. А уж если они выяснят, что череда смертей в доме герцога вызвана зеркалом, которое создал он, – ему точно конец! И никакие индульгенции и пожертвования ему больше не помогут…
И вот однажды вечером, уже на исходе лета, когда солнечные дни еще нагревали каменный город докрасна, а прохладные ночи уже напоминали о приближении холодной поры, маэстро дремал возле камина в своем большом пустом палаццо, и, как водится для одинокого старика в столь поздний час, в его седой голове мысль о приближении неотвратимого конца перемежалась с извечным вопросом о смысле бытия…
Его размышления прервал настойчивый стук в дверь. «Ну, вот и все», – подумал старик и, захватив канделябр, пошел встречать посланников своей неминуемой смерти. В последние годы из многочисленной когда-то прислуги он оставил в доме только старую полуглухую служанку Марию, которую не захотел сейчас будить, дабы она не стала свидетельницей его унижений. Маэстро неторопливо спустился по лестнице на первый этаж дома и направился к парадным дверям, как вдруг повторный стук заставил его остановиться и повернуть голову вправо. Вопреки его ожиданиям, незваные гости пожаловали не к главному входу, а к маленькой дверце для особых гостей, которая выходила на один из самых тихих и темных каналов города. И поскольку, к этой незаметной двери можно было добраться, только подплыв на гондоле, ею любили пользоваться особые клиенты маэстро, которые не хотели, чтобы их видели посторонние глаза на улице. Фалди проследовал до конца по правому длинному коридору дома и, свернув влево, зашел в маленький сырой закуток с невысокой массивной дверью.
– Кто там? Чего надо? – рявкнул старик, стараясь придать своему голосу побольше уверенности.
– У меня важное послание для Доминика Фалди, – ответил голос за дверью.
– Что за послания по ночам?! – возмутился маэстро. – Я уже не в том возрасте, черт побери, чтобы обмениваться любовными письмами при луне!