Немного позже в кубикулу к брату вошел Домициан:
– Как ты себя чувствуешь, ты что, тоже собрался умереть?
– Пока нет, а там кто знает. – спокойно ответил Тит.
– Можно, я с тобой пойду на открытие игр, мне так хочется отвлечься от всего, что произошло у нас за этот месяц. – с надеждой в голосе спросил он.
– Ты прав, такого месяца у меня еще никогда не было. Столько ненужных смертей и ради чего, ради ненормального императора?
– Так как насчет игр?
– Спрашивай у отца, а не у меня.
– Он здесь может и не быть в ближайшие дни, а ты, пока его нет, главный.
– Хорошо, если хочешь, пойдем.
– Ура. – обрадовался младший брат и выбежал из кубикулы.
…Кругом огонь, крики, страх, ужас. Из огромного храма начинают выбегать горящие люди. Гигантское здание объято пламенем неимоверной силы и начинает постепенно со страшным грохотом рушиться…
– Господин, прости, но тебе надо поесть и принять лекарства.
Тит открыл глаза и увидел перед собой молодую рабыню, которая держала пред ним еду.
– Уже утро, ты еще не ел, а к тебе пришло приглашение на открытие игр.
– Да? – удивился Флавий. – И когда открытие?
– Сегодня в обед. Господин Домициан хотел тебя разбудить сам, но я сказала, что резко будить нельзя, ты же еще болен.
– Я уже выздоровел, во всяком случае, чувствую себя хорошо.
Тит поел, затем надел свою белоснежную тогу и поторопил брата. Домициан оделся тоже в белую, но тунику, и оба вышли на улицу. Направились они на Капитолий, где находился особенный каменный театр Марцелла, так как по всей империи театры были деревянные. Он имел форму полукруга, а сиденья разделены на секции принадлежащие зрителям разного класса. Расположенные над кавеей68 два балкона предназначались для императора со свитой, включая весталок69.
При входе в театр у братьев Флавиев проверили приглашения, и они пошли занимать свои места. Заполнен театр был пока только наполовину, но никто не сомневался, что он скоро полностью заполнится, вместив в себя тридцать тысяч зрителей. Разместились Флавии внизу в первом ряду. Правда, перед ними находились дополнительные скамьи для сенаторов. Было жарко, поэтому, чтобы защитить зрителей от солнца, над залом начали натягивать огромные полотняные навесы. Они закрепились на столбах, установленных за верхним рядом сидений. Домициан обратился к брату:
– Тит, я уже тоже хочу носить тогу. Я давно достоин этого. Многие мои сверстники гордо расхаживают передо мной, а мне нечем похвастаться.
– Братик, не спеши жить, еще все ты в своей жизни успеешь! Тебе осталось ждать совершеннолетия совсем ничего. А пока сдерживай свою гордыню, будь проще и тогда у тебя появится много друзей. Кстати, император предложил взять тебя к нему во дворец. Ты хочешь быть при дворе?
У Домициана заблестели глаза. Понятное дело, что все юноши Рима будут завидовать ему, мальчику при дворе Нерона.
– Конечно, это то, о чем я и мечтать не мог! – воскликнул младший брат.
– Думаешь, я не знал твоего ответа? – усмехнулся Тит.
– Так ты поговоришь с ним, когда это случится?
– Не спеши, если я сказал об этом, то значит выполню обещание, только сильно не надейся, Цезарь мог и пошутить.
На пульпиту70 вышел эдил Гай Фульвий – устроитель игр, и все затихли:
– Приветствую вас, римляне! Сегодня открытие игр в честь божественной Поппеи. И дарит вам этот праздник наш великий и всеми любимый повелитель, божественный император Цезарь Нерон Август. – и он указал рукой на балкон, где сидел владыка.
Все в театре поднялись и, стоя, аплодировали божественному. Нерон радостно купался в овациях, затем, всех успокоив, сел на свое место.
– Сегодня будут театральные представления, завтра гладиаторские бои, послезавтра морское сражение, а в последний день скачки на колесницах и везде вас будет ждать большой сюрприз. Итак, первый день игр из четырех, объявляется открытым! – продолжил Гай.
На пульпите появились музыканты и шуты, которые весело приступили к своему представлению. Затем, после них вышел вновь эдил и провозгласил:
– Итак, сейчас перед вами будет разыграна гениальная трагедия, придуманная самим императором.
В этот момент на пульпиту опустилась нарисованная на полотнище декорация, изображающая дворец императора. Затем появились актеры в очень дорогих одеждах и в трагических масках. Драма состояла из диалога и плохих стихов, под музыку кантику. Актеры склонили головы и на пульпите появился толстый и рыжий в уродливой маске, но в пурпурной тоге императора, сам Нерон. Весь театр сразу узнал его и громко зааплодировал. Он играл убитого горем супруга, который хочет покончить жизнь самоубийством, но ему постоянно не дают этого сделать, всячески мешая и отговаривая его. В конце концов, император лишает себя жизни, и все вокруг умирают от горя. Сам Нерон, после окончания спектакля, сняв маску, горько рыдал от своего шедевра, так сильно вошел он в роль. После этого Гай оповестил всем, что следующей следует греческая комедия и декорации сменились с дворца на сад. В отличие от трагедии Нерона, эта комедия была по настоящему смешной и интересной, про одного богатого эллина, срочно пытавшегося найти себе супругу и все, зная это, отказывали ему. По окончании пьесы, Фульвий оповестил, что на сегодня зрелища закончились и всех зрителей ждут завтра в амфитеатре Тавра. Тит вместе с братом подошли к спускающемуся императору в окружении свиты и преторианцев. Флавии заулыбались своему отцу, сопровождавшему повелителя.
– А… мой друг Тит! – радостно произнес Нерон. – Как тебе моя пьеса и игра?
– О, владыка, твоему таланту нет границ. Мало того, что написана самая гениальная трагедия всех времен, так еще и такая неподражаемая твоя игра! Не зря на твоем фоне остальные актеры просто меркли!
– Благодарю! – расчувствовался император. – Ты так хорошо всегда говоришь, тебя сильнее в слове, наверное, только Петроний, мой советник по искусству и культуре.
Послышалось покашливание Домициана и все посмотрели на него.
– А-а-а! – протянул Нерон. – Это… как там его?
Веспасиан что-то шепнул ему на ухо.
– Домициан! – заулыбался император. – Хочешь воспитываться и помогать мне при дворе? – он обнял и поцеловал находящегося рядом Спора во всем женском.
Тит и Веспасиан с отвращением посмотрели на Нерона, обнимающего свою невесту, затем перевели взгляд на Домициана, который изумленно глядел на пару.
– А я буду под присмотром отца? – неуверенно спросил мальчик.
– Конечно! У меня же не будет времени заниматься тобой, а у отца есть время, тем более ему будет веселее, когда рядом младшенький.
– Я с большой радостью принимаю твое приглашение. Благодарю великого императора за оказанную честь!
– Ух-ты, Тит, тебе растет достойная замена! – и Нерон начал громко смеяться. Затем, успокоившись, сказал: – Веспасиан, приводи во дворец сына, когда он захочет! Я дам соответствующее распоряжение. А теперь идемте отдыхать, завтра утром нас ждут бои!
Веспасиан этой ночью ночевал дома, поэтому утром смог спокойно поесть вместе с семьей:
– Тит, сын мой. Я понимаю, ты огорчен смертью не только матери, но и сестры. Однако в отличие от похорон матери, ты с сестрой не попрощался. Тем не менее, прошу тебя об одном одолжении, когда ты будешь покидать Рим, навести могилу сестры, которая находится рядом с вашей матерью. И хотя я понимаю, что дорога в Остию находится в другой стороне от Аппиевой дороги, однако прошу, чтобы ты исполнил свой долг перед Домициллой! Хорошо?
– Я не смогу спокойно смотреть на место ее погребения. Не проси меня о невозможном. – расстроенно ответил Тит.
– Ладно, тогда мы поедем туда вместе и вместе освободимся от этого груза! Так, ты согласен?
– Вместе? – задумался старший сын. – Если вместе, тогда поедем, а заодно и проводишь меня в путь.
Домициан внимательно смотрел на отца и брата, затем спросил:
– Какой такой груз, вы что, ее убили?
– Слушай, ешь молча и не говори глупости. – раздраженно сказал брат брату.
На сей раз Флавии путь держали на Квиринал, а именно на Марсово поле, где находился некогда каменный, сейчас же деревянный амфитеатр Тавра. Во время пожара в прошлом году он полностью был разрушен, но Нерон его быстро восстановил, однако на сей раз выросло деревянное строение. В отличие от театра, амфитеатр был в форме круга. В специальном балконе находился император с приближенными, куда и поспешили Флавии. Они поприветствовали Нерона, затем всех находящихся и сели рядом с повелителем, Тигеллином, Спором и Гелием. Офоний и Гелий после того инцидента в термах, друг с другом больше не разговаривали и делали вид, что вообще незнакомы. Первым начал разговор император:
– Сегодня всех вас ждет грандиозный сюрприз. – затем повернулся к Титу. – Друг, ты не хочешь сразиться в честном бою с гладиатором? – и он рассмеялся.
– Против кого мне надо выйти? – невозмутимо спросил Тит.
– Если хочешь, против меня! – гордо ответил Тигеллин.
Веспасиан схватил старшего сына за руку и покачал головой.
– Я своих друзей не могу обидеть. – сквозь зубы произнес Тит.
– Неужели? – ехидно съязвил Офоний. – А как же твой лучший друг Руф или это не ты его убил?
Даже Нерон в этот момент посмотрел на Флавиев.
– Ты там был и все видел. Или ты всегда всеведущий, не знаешь, что произошло перед твоим носом?
– Кстати, Тит. – обратился к нему император. – Офоний мне тогда рассказал страшную историю, что твой отец его оттолкнул и бросил кинжал в Фения. Это конечно его больные догадки, как всегда, а твой отец сказал, что это ты убил префекта. Я знаю, ты человек чести, так что скажи, что тогда произошло?
– Цезарь! – вдруг вмешался Гелий. – Мы все склонны верить Флавиям, а не Тигеллину, у которого весь мир существует только для того, чтобы его обхитрить, обмануть и подставить.
Тит уже второй раз восхитился Гелием, который по понятным причинам стал выгораживать его, только бы задеть Офония.
– Евнухам слово не давали! – ответил Тигеллин на выпад Гелия.
На арене появился эдил Гай Фульвий, который громко объявил:
– Рад видеть всех собравшихся сегодня! Давайте поприветствуем нашего всеми любимого императора Цезаря Нерона Августа! – после громких аплодисментов, он продолжил. – Итак, сейчас вы видите, что здесь воссоздан естественный пейзаж. Настоящие деревья, приятно пахнущие фонтаны, среди которых корзины, утыканные острыми зубьями, где скоро будут прятаться охотники. Сейчас произойдет сражение медведя с быком, как часто бывает на дикой природе, а затем начнется охота на множество зверей, вы увидите, как сражаются храбрые воины с дикими животными. Учтите, самое интересное еще впереди!
Когда эдил скрылся за воротами, на арену выпустили быка, который разъяренно бегал по кругу и смотрел на трибуны в надежде выскочить туда, но ограждение было слишком высоким. И вот появился медведь, сразу же заметивший своего противника. Атаковать никто из них не спешил, но спустя время бык первым ринулся в атаку. Началась схватка, медведь пытался противостоять обезумевшему быку, всячески бил его когтями, но долго так не смог и был растоптан. Выбежало несколько милес71, которые копьями забросали победителя до смерти.
Пока очищали арену, эдил продолжил:
– Великий император сегодня раздаст вам хлеб и каждый может взять столько, сколько захочет!
По его приказу выкатили большие телеги с хлебом и начали бросать в толпу. После раздачи на арене поставили столбы, к которым привязали осужденных на смерть воров, убийц, нищих и христиан.
– А сейчас к нам выведут супругу предателя Пизона Сатрию Галлу! – оповестил Фульвий.
Послышался свист и ругательства в сторону выходящей Галлы. Когда же ее тоже привязали, на арену выпустили львов, тигров и пантер. Голодные животные сразу же бросились на своих жертв. Крики, молитвы, плачь и мольба о помощи не помогали. Никто даже и не думал миловать их, наоборот, все зрители с радостью смотрели, как съедаются люди живьем, многих плебеев это утешало, потому что кому-то было хуже, чем им. После долгой кровопролитной сцены, когда все уже были мертвы, на арену выпустили охотников с луками. Звери наелись и потому особого интереса к охотникам не проявили, пока те не начали истреблять их. Многие львы со стрелами в туловище из последних сил нападали на своих палачей и загрызали их, некоторые охотники прятались в специальных корзинах, но таких мало. После битвы на арене осталось свыше пятидесяти убитых животных, двенадцати охотников и шестидесяти мучеников.
По окончании перерыва, когда зрители смогли отдохнуть и выйти купить что-нибудь поесть, была убрана арена и в амфитеатре появились гладиаторы вместе с эдилом.
– Цезарь дарит вам лучших гладиаторов империи, которые сегодня будут сражаться за ваши симпатии. – объявил эдил.
На арене находилось сорок три гладиатора, некоторые из них ретиарии – гладиаторы без щита и шлема, вооруженные трезубцами, клинками и сетями, чтобы пленить противников; далее стояли гладиаторы во фракийском вооружении – шлеме с забралом, со щитом и мечом; затем мирмиллоны – гладиаторы с галльскими щитами и изогнутыми мечами; и самниты – с большими римскими щитами.
– Сейчас сразятся двадцать на двадцать, затем в конце трое против непобедимого Ганнибала.
Все гладиаторы развернулись к императору и произнесли:
– Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!
Трое гладиаторов покинули арену, а остальные начали битву. Чтобы заглушить запах крови, на арене установили огромные курильницы. Песок уже полностью пропитан кровью, а все новые жертвы падали мертвыми. В одном углу сражались самнит с фракийцем уже давно без щитов, которые лежали в стороне, они оба яростно пытались победить. В другом углу два ретиария накинулись на одного мирмиллона и убили его, затем сами сошлись друг против друга. Каждый, сражаясь со своим противником, мог успеть ранить рядом бьющегося гладиатора. Битва продолжалась, пока на арене не остались только двое, мирмиллон и самнит, у которых практически не было сил, однако они устроили по-настоящему достойное сражение. У мирмиллона маленький, но изогнутый меч, а у противника длинный и ровный, соответственно у последнего в случае попадания по противнику будет больше возможностей победить, но в случае промаха, первый может легко поразить свою цель. Мирмиллон сделал несколько попыток попасть в противника, однако тот был быстр и юрок. Через несколько попыток самнит все же задел оппонента и выбил галльский щит, затем, думая добить, замахнулся мечом и промахнулся, сделав, тем самым, роковую ошибку. Не успев понять, что произошло, он уже лежал на песке с раной в животе. Мирмиллон посмотрел на ложу императора, но там его не было. Зато был Тигеллин, который сразу указал пальцем вниз, в принципе, как и требовала толпа, и гладиатор охотно исполнил приказ, вонзив меч в сердце противника. Победителя провожали громкими аплодисментами под радостные крики, и тот действительно заслуженно купался в овациях, так как уцелеть в такой битве мог только фаворит фортуны.
После очередного перерыва, Фульвий гордо объявил:
– Итак, завершается сегодняшний день игр битвой великого и непобедимого африканского великана, гладиатора Ганнибала против ретиария, фракийца и главного нашего сюрприза – Цезаря Нерона!
Весь амфитеатр пришел в восторг от услышанного, увидеть императора в бою было для большинства делом далеко необычным, а тут представилась такая возможность. На арене появились кроме всех участников битвы, еще сорок преторианцев, ставших по кругу арены и готовых в любой момент защитить повелителя. Трое гладиаторов повернулись к Нерону, который был одет в металлическую кольчугу поверх кожаной туники, на голове позолоченный шлем с перьями, в руках большой щит и такой же меч, видно было, что экипировка на него еле налезла, и вновь произнесли слова приветствия.