Басмач одарил меня всепонимающим и всепрощающим янтарно-желтым взглядом умных кошачьих глаз и тяжело, не по-кошачьи, вздохнул. Возможно, кот лучше меня разбирался в этой ситуации, да вот только сказать ничего не мог.
И тут за стеной заиграла скрипка, та самая, которая не давала мне спокойно жить. Перед глазами вновь проплыли картинки безумного секса, которые я видела перед тем, как скрипач выпроводил свою гостью. Все, с меня довольно! Я вскочила и помчалась в ванную, куда звуки проклятой скрипки не могли проникнуть. Тем более что после всего, что произошло, у меня возникло неприятное ощущение, что я грязная настолько, что отмыть меня уже будет невозможно никогда, и влажные трусики лишь усугубляли это чувство.
Я с остервенением терла свою кожу, но ничего не получалось — мне постоянно казалось, что невидимая грязь уже въелась в поры и осталась там навеки. Хотя, если подумать, то так себя должна была чувствовать та незнакомая блондинка, которой не так повезло, как мне, и которая не смогла вовремя покинуть его дом.
Пахнущая персиковой солью для тела, чистая настолько, что кожа скрипела от этой чистоты, я вернулась в комнату и без сил завалилась на кровать. Мне казалось, что я разгрузила несколько вагонов с чугуном, настолько усталой и выпотрошенной я себя чувствовала.
А скрипка все продолжала нашептывать мне на ухо свои заклинания. Мелодия обретала формы и плоть.
Чьи-то руки гладили мое тело, и бесполезно было от них отбиваться, потому что невозможно прогнать музыку. Невесомая, но сильная, она раздвинула мне бедра и проникла туда, где уже вновь все опухло и намокло, как будто я и не купалась только что. В страхе я вскочила с кровати и стала оглядываться по сторонам, ища того, кто так бесцеремонно вторгся внутрь моего тела.
— Дьявольское отродье, — прошептала я испуганно, — когда же ты оставишь меня в покое?
В ответ скрипка язвительно рассмеялась и вдруг сменила тон. В ее песне появилось что-то злое, жестокое, от чего хотелось безумствовать — рвать, кромсать, бить. А где-то на улице закричала истошно женщина. От ее жуткого крика я вздрогнула. И тут же скрипка замолчала, как будто этот вопль спугнул ее. Я прислушалась, но крик больше не повторился.
Я думала, что не смогу уснуть после всего того, что произошло вечером, но Басмач привычно прыгнул на кровать и замурлыкал так уютно, что глаза сами собой сомкнулись.
Во сне я вновь увидела Славика. Он стоял в дверном проеме и грустно смотрел на меня.
— Ты же умер, — удивилась я.
— Возможно, но кто знает, что такое смерть, — философски заметил мой мертвый друг. — Знаешь, Маня, я совершенно не чувствую себя мертвым.
Он улыбнулся, и мне сразу же стало легко и хорошо.
— Я пришел к тебе, чтобы еще раз предупредить тебя…
— Слав, не надо, я знаю, о чем ты сейчас скажешь. Не собираюсь я с ним заводить никаких отношений, — поспешила я его успокоить.
— Маш, — Славка схватил мою руку и некоторое время удерживал ее, как будто это было единственное, что еще связывало его с этим миром, — Маш, прошу тебя, держись от Ника подальше. Старайся вообще нигде и никогда с ним не пересекаться. Это, — он запнулся, но тут же договорил то, что собирался, — он убил меня. Ему не нужно было делать это своими руками, достаточно всего лишь сыграть на скрипке. Этот чертов инструмент сам находит свою жертву. Музыка Ника способна проникать в самые потаенные уголки человеческой души и находить там то, о чем человек даже сам не догадывается. Она освобождает все самое темное, самое порочное, что есть в людях. Она задевает те струны, которые лучше не трогать, чтобы на свободу не вырвался зверь. Машка, своей игрой этот дьявол способен превращать людей в послушных марионеток…
— Ну вот, — грустно усмехнулась я, — и ты тоже считаешь его дьяволом.
— Потому что так оно и есть, — в его голосе звучала печаль. — Хотя я тебя понимаю: в такое трудно поверить, но утром ты сама во всем убедишься. Думаешь, что он тебя любит? Маня, ты интересуешь его лишь потому, что так и не подчинилась ему. Ты свободна и как-то умудряешься ускользать от его влияния. И запомни, он не отстанет от тебя, пока не получит свое.
— Он ничего не получит, — уверенно заявила я, чем вызвала у Саватеева грустную улыбку. — Видел бы ты, что тут творило это животное!
— И это тоже был продуманный ход, — спокойно заявил друг, — он испробует все свои методы, и один из них рано или поздно сработает.
Я задумалась, в его словах была доля истины — этим вечером скрипачу как-то удалось вывести меня из себя настолько, что мне до сих пор было непонятно, что же это такое было со мной. Но чтобы сам дьявол…
— Слав, какой из него дьявол? У него мама живет в соседнем городе, — попыталась возразить я.
— А ты уверена, что это ЕГО мама?
Мне очень хотелось продолжить наш разговор, но настойчивый звонок в дверь прогнал мой сон. Заспанная, с растрепанными волосами, я бросила взгляд на будильник. Вот зараза! Я могла бы с чистой совестью поспать еще минут двадцать! Кому неймется в такую рань? Натягивая на ходу халат, я, как сомнамбула, поплелась открывать.
Посмотрев в глазок, я обнаружила перед дверью нашего участкового Мишу и еще кого-то.
— Дядя Миша, — спросила я из-за двери, — что за дела такие? Не даете людям спокойно спать.
— Мария, открывай, — потребовал Миша, — у нас к тебе будет несколько вопросов. Ничего, выспишься в другой раз.
Пришлось открывать. На площадке вместе с нашим участковым стоял еще тот самый милиционер, который расспрашивал нас после убийства Светки Кольцовой, и, конечно же, вездесущая баба Рая. А как же без нее?!
— Капитан Литвинов, — представился опер и протянул мне удостоверение, в которое я даже не заглянула — мне было достаточно того, что рядом с ним находился Миша и Раиса Петровна.
— А что, собственно, случилось? — спросила я растерянно.
— Скажите, гражданка Азерцова, вам знакома эта женщина?
И он протянул мне мобильник. Стоило мне лишь мельком взглянуть на изображение, как сердце замерло у меня в груди. Это была та самая блондинка, которая приходила к Нику. И, судя по ее лицу, она была мертва.
— Н… нет, по-моему, — не очень уверенно солгала я. — Не уверена, что когда-либо видела ее.
Не могла же я рассказать им правду, ведь тогда мне пришлось бы объяснять, как и при каких обстоятельствах я ее увидела. Если отбросить ставшую вдруг прозрачной стену — в это никто не поверит — то оставался только дверной глазок. Да уж, думаю, что баба Рая будет безмерно счастлива, выяснив, что не одна она такая любопытная. А уж потом и весь двор узнает, что я тоже стойко несу вахту у дверного глазка, поджидая очередную запозднившуюся жертву.
— Мария, — обратился ко мне Миша, — ты уверена, что не видела ее?
— Конечно, — осмелела я, — почему я должна была ее видеть? А что с ней случилось, вид у нее не очень?
Нагло раздвинув в стороны двух мужчин, на первый план вышла баба Рая. Ей не терпелось поделиться хоть с кем-нибудь своими знаниями.
— Девку эту, — объявила он, — убили так же, как и Светку Кольцову. Тут рядом, недалеко от платной стоянки. Там же стоит и ее автомобиль. А знать ты ее должна, потому что она вчера приходила к этому скрипачу, Николаю, к которому ты что-то часто стала в последнее время бегать.
Миша шумно вздохнул, как бы говоря: «Против бабы Раи я бессилен». А я сделала вид, что всматриваюсь в лицо несчастной, потом уверенно заявила:
— Нет, никогда раньше я ее не видела. Но вот вчера поздно вечером я слышала во дворе какой-то страшный крик. Кричала женщина.
— А чем занимался в это время ваш сосед? — поинтересовался Литвинов.
— На скрипке играл, — уже спокойно ответила я, радуясь, что мне не приходится врать, ведь все именно так и было.
— Это точно? — по лицу опера было видно, что он разочарован.
— Конечно, — ответила я, — он всегда в это время играет на скрипке.
— Точно, — взъерепенилась Раиса Петровна, — играет и играет, гаденыш. Но вот перед этим она у него была. Я видела, как она выходила, а этот артист хренов выперся на площадку ее провожать в чем мать родила, только полотенцем свои муди прикрыл и все. Совсем стыд потерял!
В этот момент на лестнице появился и сам Ник — видимо, он выносил мусор и теперь, увидев около своей квартиры блюстителей порядка, немного растерялся.
— Николай Морозов? — спросил Литвинов.
— Да, а в чем, собственно, дело?
— Нам необходимо задать вам несколько вопросов, только сперва давайте пройдем к вам, не стоит разговаривать на лестничной площадке.
Ник кивнул растерянно, открыл дверь и жестом пригласил всех войти. Когда милиция вошла в квартиру, баба Рая тоже попыталась протиснуться, но наш участковый бесцеремонно закрыл перед ее носом дверь, чем привел старуху в неистовство.
— Все, — заявила старая карга, — хана скрипачу. Отпиликался, стервец!
— Что за глупости! — возмутилась я. — Раиса Петровна, вы же сами знаете, что он в это время был дома. Не мог он ее убить.
— Конечно, не мог, — удивительно покорно согласилась баба Рая, — а вот его очень даже могут. Знаешь, кто эта баба, которой вечером кишки выпустили? Это Валька Золото! Думаешь, Жорик простит этому Кольке, что он ему рога наставлял? Да Золотой Жорик и за меньшие проступки людей на тот свет отправлял.
С этим нельзя было поспорить. Георгий Золото, или Золотой Жорик, гуманизмом никогда не отличался. На заре перестройки он был криминальным авторитетом, потом, когда грянула приватизация, Жорик скупил несколько самых солидных предприятий нашего города и превратился из бандюгана в респектабельного бизнесмена. Впоследствии он, говорят, даже занялся благотворительностью, чтобы поскорее отмыть свое имя от налипшей на него грязи, но для всех он так и остался Золотым Жориком. И в том, что Ника ждали серьезные проблемы, можно даже не сомневаться. Мне сразу же стало грустно от одной только этой мысли.
Глава 11
— Слышь, лабух, собирайся, тебя уже ждут, — так началась высокоинтеллектуальная беседа двух серьезных людей — дьявола и Арика, охранника Золотого Жорика.
— Не помню, чтобы с кем-нибудь договаривался о встрече, — спокойно ответил скрипач. — Вы, ребята, наверное, ошиблись квартирой.
— Ты давай тут не кнокай. Тебя Георгий Андреич ждет, а ждать он ох как не любит! — сразу же посуровел Арик.
— Да по мне хоть Вольдемар Сигизмундович, — Ник откровенно издевался над здоровенным парнем, у которого кулаки выглядели, как пудовые гири, а лицо не было обезображено печатью интеллекта, — никуда я не пойду, у меня гостья.
Второй визитер, который молча стоял в сторонке, на первый взгляд выглядел не так устрашающе, но только на первый. Стоило хотя бы раз посмотреть в его равнодушные стальные глаза, чтобы понять — этому убить человека не сложнее, чем курице голову свернуть. И было в нем еще что-то неприятное, чему я не могла найти названия.
Станислав Сергеевич Ветлугин в прошлом работал в органах госбезопасности, но с началом смутных времен переметнулся к Золотому Жорику, где заведовал теперь службой безопасности. Единственной большой любовью в жизни Ветлугина были деньги, все остальное не имело значения.
Арик бросил на меня короткий взгляд и заржал.
— Бабу твою мы тоже прихватим, может, и она на что-то сгодится.
Мне стало дурно. Я вцепилась в подлокотники кресла и замерла. В этот момент мне больше всего хотелось стать невидимкой. Вот что значит нарушать данную себе клятву! Ведь поклялась никогда больше не видеться с Ником, а сама, как полная идиотка, пошла его предупреждать о грядущих проблемах. Можно подумать, что без меня бы он не справился. Но вся беда в том, что я так и не смогла поверить в дьявольскую сущность моего скрипача.
Придумывала самые разные и вполне разумные объяснения. Удобнее всего было думать о том, что Ник — довольно сильный гипнотизер и плюс к тому владеет различными техниками манипулирования сознанием. Эта версия объясняла все странности, кроме череды неожиданных смертей, но здесь я могла все списать на случайность.
Я пришла его предупредить, но ничего не успела, потому что он с порога отвлек меня посторонними разговорами и чаепитием с тирамису. Я ничего не могла с собой поделать. Этот тип действовал на меня, как удав на кролика. В его присутствии все умные слова выветривались из моей головы, хотелось смеяться и мурлыкать, как кошка.
— Ник, — шепнула я ему на ухо, — будь с ними осторожнее. Неужели ты не понимаешь, что это настоящие бандиты?
Он пожал плечами и спокойно ответил:
— Да я и сам вижу, что не академики.
— Хватит трепаться, — Арик занервничал, — собирайтесь, пошли.
— А ты бы не хамил, — посоветовал скрипач, — никогда ведь не знаешь, чем это может для тебя обернуться.
Окинув презрительным взглядом тощую фигуру моего скрипача, Арик с трудом смог сдержать приступ гнева. Он подошел ко мне, схватил за шиворот, как котенка, и с легкостью приподнял над полом. Я завизжала и вцепилась руками в стол.
— Я никуда с вами не пойду, — от волнения у меня пропал голос, и из глотки вырвалось что-то похожее на шипение. — Не имеете права!
— А это, девушка, — вмешался, наконец, в разговор второй бандит, — вам стоит обратиться в правозащитные организации, мы такими вещами не занимаемся. Мы люди подневольные. Нам дали задание привести вот этого господина, — он кивнул на Ника, — мы и выполняем.
И тут я увидела тот самый трюк, объяснения которому так и не смогла найти: в глазах скрипача вновь появились желтые огни. Непонятное явление длилось всего лишь миг, но я поняла, что добром это не закончится, и на всякий случай затихла.
В руке Арика появился пистолет, который он направил на Ника, и охранник сказал зло:
— Или вы идете с нами, или я вас сейчас порешу на месте.
На лице скрипача не дрогнул ни один мускул. Я даже удивилась его самообладанию — трудно держать себя в руках, глядя в глаза своей смерти. Он же лишь усмехнулся и произнес с таким сарказмом, что у меня от ужаса вспотели ладони, потому что я поняла, что сейчас нас точно пристрелят, как бешеных собак, даже слова сказать не дадут в свое оправдание.
— Слушай, Артур, — продемонстрировал свою осведомленность Ник, — я понимаю, что, когда тебя делали, мозги в комплекте не предусматривались, но хоть чем-нибудь попытайся подумать немного. Ничего ты сейчас нам не сделаешь. Тебе приказали доставить меня живым, так ведь? Скажи, как отреагирует твой хозяин, если ты нарушишь его приказ? Я так понял, что мой труп ему пока не нужен.
Арик попытался подумать, как ему посоветовал Ник, и результат ему не понравился, потому что «этот лабух» оказался прав — ничего он не может сделать… пока.
— И что, хочешь сказать, что я не смогу вас доставить по назначению? — ошарашенно спросил бандит. — Сил у меня хватит. Убивать я вас не буду, но кто может мне запретить так изметелить и тебя, и твою бабу, что ты не пойдешь за мной — поползешь?
— А тебя не учили, что женщин быть нельзя? — продолжал глумиться скрипач, испытывая терпение бандитов. — Не по-мужски это, хотя… — он сощурился и очень внимательно посмотрел Арику в глаза, — какой ты мужчина? Думаю, что карнавал в Рио в две тысячи пятом году ты никогда не забудешь.
В груди у меня похолодело, потому что я была уверена, что сейчас прогремит выстрел, но случилось то, чего я никак не ожидала — Арик сразу поник и опустил глаза, как будто его поймали на чем-то крайне неприличном. Ясно было одно — что событие, связанное с этим карнавалом, бандиту вспоминать не хотелось, но еще больше ему не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о том, что тогда случилось.
— А что случилось в Рио? — заинтересовался Ветлугин, в обязанности которого входило знать все и про всех.
Ник перевел взгляд на Артура, который в этот момент готов был вцепиться зубами ему в глотку, и усмехнулся.
— Пустяки, — ответил он игриво, — романтическое приключение. Если Артур захочет, сам все расскажет. Верно, Артур?
После этих слов Арик позволил себе немного расслабиться. Про себя он уже решил, что этот лабух уже не жилец, и плевать на хозяина. Тайну, которую бандит скрывал все эти годы, знали только два человека — он сам и красивый темнокожий паренек из бразильской провинции.