«…Под-лый трус, вы-хо-ди!» – молодцевато неслось из-под окон.
– Реб-бята, – сыщик от волнения даже начал слегка заикаться, поглядывая из глубины комнаты на окно, которое вот-вот могло разлететься вдребезги от брошенного кем-нибудь булыжника, – давайте жить дружно…
– Сейчас точно замочат, – констатировал Дукалис, – что делать будем?
– Не волнуйтесь, джентльмены, гарантирую, что первая медицинская помощь вам будет оказана квалифицированно, – авторитетно вставил доктор Уотсон, перед тем благоразумно забившийся под диван.
Андрей, закусив губу и нахмурившись, быстро огляделся по сторонам.
– Ждите. Есть идея! – крикнул он, быстро сбежал вниз и загрохотал какими-то кастрюлями, в предостаточном количестве имевшимися у миссис Хадсон.
Еще через некоторое время перед глазами изумленных пикетчиков предстал боевой офицер в странной униформе, решительно шагнувший на улицу из осажденного дома.
– Хальт! Шат ап! Ху из зе мэйджэ офисииэ? Ком ин, квикли![18] – грозно рыкнул он в толпу, из которой тут же выступил вперед военный, выделявшийся своей огненно-рыжей шевелюрой.
– Я – капитан О’Хара, – представился он, – с кем имею честь?..
– Кэптиин Ларин, спешал труупс, – козырнув под край одетого на голову медного тазика для варки варенья, позаимствованного у миссис Хадсон, немедленно отозвался Андрей, – уот кэн ай ду фо ю? Капитан Ларин, спецназ… Чем могу помочь?
Последующие несколько минут О’Хара пытался объяснить Ларину, что какой-то негодяй недавно напал на их боевого генерала, отобрал форменный мундир и пальто. Теперь же товарищи по оружию готовятся взять штурмом дом, дабы наказать обидчика. Андрей же, нетерпеливо постукивая пальцами по пиджаку, под который был всунут небольшой поднос, призванный изображать бронежилет, внимательно слушал и кивал головой. Потом он доверительно взял капитана под руку и отвел его на несколько шагов подальше от любопытной толпы.
– Послушайте, коллега, – громким шепотом начал Ларин, – Родина гордится вами. Именно так должен был поступить каждый порядочный офицер. Я обязательно доложу Ее Величеству о вашем подвиге. Но сейчас следует немедленно отвести войска на исходный рубеж, иначе сорвется секретная операция по разоблачению вражеского диверсанта. Мы контролируем ситуацию…
О’Хара, слушая Ларина, начал было сомневаться, заявив, что ничего не слышал о спецназе и не видел в королевских войсках формы, подобной той, в которую одет коллега.
– Конечно, – охотно подтвердил Андрей, – это очень секретные войска. А форма специально придумана так, чтобы издали не бросаться в глаза, но надежно защищать от рыцарей «плаща и кинжала» (он подергал за лацкан свой пиджак и негромко постучал согнутым пальцем по подносу, демонстрируя надежность брони).
– А ваш акцент, – поинтересовался О’Хара, – он откуда?
– Да, вы правы, в Ирландии такой не часто услышишь, – согласился Ларин. – К сожалению, работа на благо английской короны в различных точках мира оставляет свой отпечаток. Впрочем, об этом – т-с-с!.. Попросите-ка лучше командировать вас куда-нибудь. Например, в Россию. Для общего развития… А пока подождите. Если негодяй, которого мы собираемся задержать, уже уснул – я попытаюсь вынести вам пальто и мундир генерала. А то потом – всякие протоколы, опознания, бумаги – в общем, набегается старик по канцеляриям… А про вас я не забуду – нам нужны настоящие офицеры…
– У вас, конечно, есть соответствующие документы? – продолжал сомневаться капитан.
Ларин начал было доставать из нагрудного кармана пиджака лотерейный билетик, отодранный накануне от сигаретной пачки. О’Хара успел прочитать на цветной глянцевой бумаге грозное имя герцога Мальборо прежде, чем «кэптиин Ларин» сунул документ обратно в карман, явно передумав удовлетворять праздное любопытство ирландца.
– Простите, сэр, – начал оперативник, брезгливо поджав губы, – я всегда полагал, что в Великобритании джентльменам верят на слово… Если бы не ваше благородное поведение, то я бы вынужден был бросить вам перчатку…
– Нет-нет, – запротестовал О’Хара, – вы не так меня поняли. Я-то, конечно, знаю, что сэр Мальборо и помогающие ему джентльмены решают важные государственные проблемы… Я только поинтересовался, нельзя ли показать какую-нибудь бумагу моим солдатам?..
– Увы, нельзя. – Андрей сменил гнев на милость. – Ит’с топ сикрет. А ю андестендид ми?..[19] Идите, друг мой, вас ждут великие дела.
И покровительственно похлопал военного по плечу.
Пока ирландец предавался мечтам о грядущем росте карьеры, Андрей быстро забежал в дом, схватил там злополучные пальто и мундир, после чего быстро вернулся на улицу. Там он более торжественно передал вещи О’Харе, козырнул ему («Ведите свои войска, МАЙОР, операция по задержанию не должна сорваться!»…) и, круто повернувшись на каблуках, скрылся в доме…
Глядя через щелку между окном и занавеской осажденные видели, как О’Хара сначала о чем-то доложил господину с роскошными бакенбардами, тот, приняв мундир, махнул рукой, после чего солдаты начали строиться в походную колонну. Вскоре их шаги, удаляясь, загрохотали по Бейкер-стрит.
«Куда ты их отправил?» – осведомился Дукалис и тут же получил лаконичный ответ: «Казань брать».
– Тоже неплохо, – заулыбался Толян, – были демоны, но, как говорится, самоликвидировались. Сейчас запоют: «Ма-аруся, от счастья сле-зы льет!..»
– Тихо ты, а то еще услышат, – оборвал разошедшегося товарища Ларин…
С помощью очередного стакана виски Холмса удалось привести в чувство после пережитого, и он попытался реабилитироваться, заявив, дескать, бывают случаи, в которых даже дедукция бессильна.
– Иногда все зависит от конкретного человека, – рассуждал великий сыщик, – у Уотсона, к примеру, был сослуживец по имени Льюис[20]. Нет-нет, настоящую фамилию, конечно, не скажу, пусть будет Кэрроэл. Так вот, мистер Кэрроэл и мистер Уотсон здесь, на Бейкер-стрит, однажды очень бурно отметили день Английской армии (а проще – свою встречу). Когда же наш гость собрался уходить, мы вызвали кеб. Но, как выяснилось несколько позднее, единственное, что сумел произнести друг Уотсона, сев в экипаж, так это свое имя: Льюис, после чего заснул. Открывает глаза через некоторое время, видит вокруг какие-то поля, ни одного домика. А кебмен его успокаивает, спите, мол, ехать еще далеко, пока еще только Ливерпуль миновали…
Ларин собирался в ответ поведать историю, как один его знакомый по фамилии Гагарин ездил в Москву. Остановился в гостинице «Космос» и ближе к ночи собрался навестить Белый дом, как некоторые москвичи опасливо величают Ленинградский вокзал. Не зная точно дорогу, решил ехать на такси. Только поездка сорвалась, потому что ни один диспетчер почему-то не соглашался принять вызов машины в космос для Гагарина.
Но оперативник вовремя сообразил, что Холмс вряд ли поймет эту историю, и замолк на полуслове, взамен поинтересовавшись, какая же гениальность позволила догадаться Шерлоку, что сам Андрей и его друг приехали именно из Америки.
Великий сыщик немедленно вновь принялся расхваливать свой дедуктивный метод, благо больше сильно возражать ему гости не решались. Он скромно заметил, что все крайне просто: ведь только американцы с их полным отсутствием вкуса способны так по-идиотски одеваться (простите, джентльмены!). К тому же акцент из Нового Света никуда не скроешь. Оперативники не стали спорить.
– А еще проще определить профессию, – заметив интерес к своему методу, изрек Холмс, – помогает деформация, которую накладывает на человека любая работа. И она, надо сказать, интернациональна. Вот, например, шахтер хоть с Аляски, хоть из Африки – его всегда можно узнать: угольная пыль, въевшаяся в кожу, грязь под ногтями, черная шея…
– Так вы же бродягу описываете, – не выдержал Дукалис, – бомжа, по-нашему.
– Нет, – ничуть не смутился Холмс, – от бродяги еще пахнет помойкой, а от шахтера только ромом или виски. В этом-то и состоит метод дедукции, чтобы не упустить ни одной мелочи. Вот вы, например: можно с уверенностью утверждать, что основное ваше занятие – игра на фортепиано!
– …?!
– Посмотрите-ка на пальцы господина Дюка. Их конечные фаланги слегка расплющены, как если бы человек постоянно нажимал на клавиши…[21]
Дукалис, растопырив пальцы, недоуменно всматривался в них, будто видел впервые. Действительно, стройностью они не страдали.
– Ну, знаете, – не выдержал Ларин, – это не аргумент. Представьте-ка, что, скажем, несколько часов назад мой друг пытался на практике продемонстрировать молодому коллеге, какие методы допроса, называемые незаконными, нельзя применять… Ну и сунул неудачно руку между дверью и косяком…
Щеки Дукалиса чуть порозовели, и он тяжело вздохнул, вспомнив утреннюю воспитательную беседу с Васей Роговым, после которой случайно зажатые дверью пальцы действительно побаливали.
– Нет-нет, – замахал руками Холмс, – я понимаю, что вам не хочется соглашаться с очевидным – гениальное всегда сразу не воспринимают. Сначала говорят «этого не может быть», потом – «в этом что-то есть» и уж напоследок «кто же об этом не знает»… Но я ж говорил, джентльмены, что метод дедукции основан на множестве мелких признаков, из которых складывается единая, грандиозная картина. Пальцы – только один из них в нашем случае. Но есть и другой: взгляните, Энди, на сюртук своего друга. Обшлага на рукавах потерты. Это прямо подтверждает мою теорию: именно при работе на клавиатуре на одежде возникают подобные следы.
– Ой, Шерлок, – не сдавался Ларин, – и тут можно попасть впросак: а вдруг у моего товарища, извините, проблемы с выплатой зарплаты или он работает машинисткой?..
– Ха-ха-ха! – неожиданно громко и заливисто рассмеялся великий сыщик. – Это вы, мой друг, попали впросак. Жалованье у сыщиков всегда большое, это общеизвестно. Потому не надо прибедняться. Но третий, самый важный признак, наблюдая который я пришел к выводу о роде занятий мистера Дюка, его облик: только у человека интеллигентной профессии, а не у простой машинистки, может быть такое одухотворенное лицо! Взгляните ему в глаза – это же истинный джентльмен… Ну, подтвердите же, я прав?..
Ларин задумчиво посмотрел на расплывшуюся от неожиданного комплимента физиономию товарища, который поспешил заверить, что полностью согласен с гениальными выводами английского коллеги…
Глава 4. Рашен-Ярд
Андрей задумчиво посмотрел на расплывшуюся от неожиданного комплимента физиономию товарища, который поспешил заверить, что полностью согласен с гениальными выводами английского коллеги.
Польщенный Холмс наконец вернулся к главной теме разговора.
– Я постараюсь помочь найти этого Мориарти, тем более что этот господин и мне попортил немало крови. Но, джентльмены, вынужден сообщить пренеприятнейшее известие: я тоже хочу кушать. Если же я буду заниматься только поисками вашего злодея, то, кроме неприятностей, больше ничего не заработаю.
Оперативники грустно потупились. Заметив это, Холмс хитро улыбнулся.
– Но не печальтесь, господа, – думаю, у вас не все потеряно. Мне кажется, что вы некоторым образом понимаете в сыске и потому можете облегчить мне расследование некоторых текущих дел (нет-нет, конечно, я сам бы сделал это гораздо лучше и быстрее, но ведь я должен буду заниматься другим делом!..). Поэтому предлагаю сотрудничество: вы освобождаете мое время, помогая раскрывать преступления, а я ищу вашего Мориарти. А заодно даю уроки дедукции, причем абсолютно бесплатно. Ну, по рукам?..
Друзьям ничего не осталось делать, как согласиться на столь великодушное предложение.
Довольный заключенной сделкой Холмс мельком взглянул на задремавшего у стола Уотсона, затем принялся перерывать комод и платяной шкаф. На недоуменный вопрос, что он ищет, великий сыщик пояснил, что собирается переодеть своих коллег в более подобающую и неприметную одежду.
– Я, кажется, примерно одного роста и телосложения с вами, Энди, а мистеру Дюку вполне должен подойти костюм из гардероба Уотсона, – рассуждал сыщик, – если мы сейчас ничего подходящего в вещах доктора не обнаружим, то придется снять сюртук с него, пока мой квартирант не проспался. А то потом шума не оберешься…
Но раздевать спящего не пришлось, так как Холмсу удалось подобрать всю необходимую одежду. Через некоторое время Андрея и Анатолия уже нельзя было отличить от настоящих англичан второй половины девятнадцатого века.
– Холмс, а может, нас не стоит брать с собой на дела? – со слабой надеждой поинтересовался Ларин. – Ведь вы сами говорили, что у меня – акцент, а Дукалис вообще понимает через слово.
– Пустяки, – отмахнулся Холмс, – в Лондоне все говорят с акцентом. Понаехала всякая деревня – шотландцы, там, ирландцы…
– Лимита, то есть по-вашему? – уточнил Ларин.
– При чем тут «ограниченный»[22]. Едут безо всяких запретов. Вырастут, работать не хотят – и в столицу. Боже, что скоро с английским языком будет? То букву «r» как русские рычат, то «h» на немецкий манер г’ыкают («Это по-нашему, южно-русски», – хотел было заметить Ларин, но промолчал)… А что касается мистера Дюка, то пусть все думают, что он – Уотсон – все равно у них физиономии похожи. А доктор, известно, долгое время провел в Афганистане. Вот, скажем, там акцент и приобрел. Ну, в конце концов, на контузию спишем…
– Это как, «на контузию»? – заинтересовался Дукалис. – Не надо меня…
– Тихо, Толя, это понарошку, – перебил друга Ларин, – я тебе потом все точно переведу.
Ситуацию спас раздавшийся внизу звонок, вскоре после которого на лестнице зашаркали шаги миссис Хадсон.
– Господин Холмс, вам письмо… И почему корреспонденцию сюда все время таскают какие-то оборванцы?..
– Не волнуйтесь, дорогая миссис Хадсон, они же все равно не переступают порог дома, – миролюбиво заметил сыщик, разрывая конверт, – ага, наконец-то! Вот для нас и первое дело. Надо думать, что скоро приедет и такси…
И правда, вскоре под окнами зацокали копыта. Потом все стихло. Миссис Хадсон проворно спустилась вниз по лестнице.
– Ну, вот, сразу же и приступим, – обрадовался Холмс, – транспорт подан. Можно ехать разбираться с одним весьма запутанным случаем. Мой знакомый инспектор Лестрейд из Скотленд-Ярда еще вчера утром просил помочь.
Дукалис, выглянув в окно, заметил, что внизу остановился черный кеб, у которого нетерпеливо прохаживался полисмен.
– Мистер Холмс, к вам пришли, – послышался из прихожей голосок миссис Хадсон.
– Да-да, мы сейчас спускаемся!..
Потеряв еще несколько минут, Холмс вкратце объяснил друзьям суть дела. Оказывается, у одной весьма влиятельной персоны неожиданно пропала любимая собачка. Персона, имя которой сыщик не счел нужным называть, считала, что бедное животное похищено, дабы расстроенный владелец, занятый поисками, не смог участвовать в переговорах между английской короной и одной из европейских стран, отношения с которой были весьма напряженными. Злодей, укравший собачку, рассчитал точно: ее хозяин будет безутешно рыдать все время, вместо того, чтобы решать государственные вопросы.
– Лучше бы найти хотя бы труп этой животины. Когда ее судьба будет известна, наш клиент, хоть и будет скорбеть, но будет работать, не мучаясь безвестностью… Вы понимаете, господа, что прямо вмешаться в дипломатические дела полиция не может. Единственное, на что они способны, – оказать помощь с транспортом, – объяснял великий сыщик. – Ну, если, конечно, мне удастся найти какие-либо останки, тогда – другое дело. Да и то после пресса все переврет, напишет что-нибудь вроде «половина тела собаки съедена дипломатом», а в следующем номере все опровергнет: «половина тела собаки НЕ съедена дипломатом». Или, хуже того, «половина тела НЕ собаки съедена»… В общем, никакой огласки. А сейчас мы едем к вероятному похитителю собачки. Он – завсегдатай некоего «Клуба поэтов»…