Драгун рассмеялся и подумал, что раньше они с Дарьей откровенно кокетничали и весело баловались друг с другом, а теперь, когда их окружают молоденькие барышни, дочки помещиков, соседей князя, разодетые словно куклы и когда он ведет ее, под их пристальными и восхищенными взглядами, под венец – взять и поцеловать ее на глазах у старого жениха. Князь непременно вызвал бы его на дуэль, конечно я его убью, но нам придется бежать и, скорее всего, в Польшу. Нет, не сейчас, а когда она станет княжной. Дарья не простит мне, если своим безрассудством лишу ее княжеского титула, но убить старого мужа и преподнести молодой княжне свободу – было бы чудесно. Князя я успею застрелит и после венчания. Я понимаю ее, как никто другой, а она влюблена в меня, как кошка. Я не только посвящал ее в некоторые планы нашего общества, но и советовался по части дипломатического подхода к вновь прибывшим в полк молодым офицерам, дабы приобщить их к святой борьбе с крепостным правом. С замиранием сердца Дарья слушала о счастливом будущем России, которое кружит головы и вдохновляет на подвиг и она, чуть ли не потеряв сознание, прижималась ко мне.
Драгун не сомневался, что Дарья разделяет не только его мечты, она понимает мятежность его души, испытывает вместе с ним ненависть к узурпаторам и изуверам, невидящих в своих крепостных полноценных людей, созданных по образу и подобию Христа. Он, высокий и стройный молодой человек, выглядел просто замечательно, когда они зашли в зал, где был накрыты столы и одно из больших зеркал отразило их, подумал, мы представляем собой прекрасную пару, хотя она и старше меня, но возраст не властен над ее красотой и над ее душой. Никто и никогда бы не сказал, что Дарья старше своего блистательного драгуна. Как только невеста вошла в зал, гусары вскочили со своих мест и трижды прокричали виват. Зазвенели бокалы, и князь вывел свою невесту из дворца. Впереди было венчание, и генерал разрешил офицерам выпить не больше одного бокала вина.
Дарье непременно нужно было переговорить со мной, но драгун просто преследовал сестру, по приказу князя он должен был оберегать честь невесты до начала венчания.
–Серж, иди к нам. Познакомьтесь – это мой брат, он в гражданском платье, но Серж офицер. А этот молодой и красивый человек – офицер полка, в котором мой муж был командиром всю свою жизнь.
–Дорогая, а Натали и Софи где? Что-то я не вижу их.
–Серж чувствует нежную привязанность к дочерям моего мужа от первого брака.
–Вам удалось завоевать сердце хотя бы одной из дочерей генерала? –спросил драгун у меня.
–Натали божественна. Дарья привезла меня, дабы познакомить со своей новой семьей, девочки тогда жили здесь…
–И Серж проводил все свободное время от службы в этом дворце. Мы с братом вас покинем на время, нам необходимо переговорить.
–Еще раз извините, когда мы вернемся, то обязательно выпьем с вами клико за знакомство.
Дарья быстрым шагом уходила по коридору и мне пришлось чуть-ли не бежать за ней.
–Как прошла встреча, дорогой брат?
–Обо мне доложили, но я не стал дожидаться лакея и поднялся в ее покои.
–Рассказывай, не томи. Ты же знаешь, что я ненавижу все эти условности. Я буду молчать, слушать и думать.
–Когда я вошел в спальню, то сразу поймал ее сердитый взгляд. Причешись и умойся, сказал я, а потом посвятишь меня во все семейные тайны. Я жду.
–Мне все равно, как я выгляжу и видеть тебя – это самое ужасное событие, что могло произойти за сегодняшнее утро, -ответила Наталья.
Но я увидел, что ее вспышка ненависти уже прошла.
–Честно говоря я не ждала тебя так рано, хотя конечно, ты уже виделся с Дарьей, и она рассказала, что произошло. Так ты виделся с ней?
–Нет еще.
–Ты приехал на свадьбу своей сестры, а поэтому тебе придется поехать в имение моего отца.
–А что ты имеешь ввиду, когда говоришь, что мне придется туда поехать?
–Дарья – это причина. Ты знаешь, как она смотрит дом? Какие порядки теперь в моем родовом имении?
–С ее слов я понял, что там царят дух взаимной любви и твой отец очень доволен.
–Ты считаешь, что Дарья в состоянии принести в дом любовь? У нас с Софи был учитель француз, батюшка его очень любил. После приезда Дарьи в дом, он покинул имение и вообще уехал из России.
–Что так?
–Он оставил отцу записку, я, прежде чем передать ее отцу хочу поговорить с тобой.
–Серж, она отдала тебе записку этого француза? –спросила Дарья.
– Ты же обещала молчать и слушать. Просто дала почитать.
–Она у тебя?
–Конечно нет, но не беспокойся, ничего страшного, просто французик истосковался по своей родине, а ты ему напомнила его невесту, вот он и рванул в свою Францию.
–Значит от Натали не нужно ждать сюрпризов?
–Будь покойна сестричка, она хоть и вынуждена приехать на свадьбу и ненавидит тебя, но она не дура и побоится, да и не захочет скандала на свадьбе отца.
–Ты меня успокоил, я к гостям.
Серж невольно вспоминая свою встречу с Натали, достал из кармана записку от француза и стал перечитывать.
«…Какие только предосторожности я не предпринимал, чтобы не быть свидетелем истязаний крестьян, все эти ужасы начались после приезда новой барыни. Крестьяне когда ни будь подожгут их дворец. Избиения крестьян так часты и обычны для нее, что это непереносимо, сплошь и рядом слышишь крики несчастных жертв новой госпожи. Как хозяин их не слышит, ума не приложу. Столько раз я уже проклял себя за знание русского языка и каждый раз, когда я вновь слышу, как барыня отдает приказы о наказаниях, у меня начинаются спазмы и боли в голове. Я был свидетелем ни одной такой расправы, барыня любит бить наотмашь башмаком по лицу крепостных девушек, а сегодня ночью, недалеко от флигеля, в котором я живу, госпожа приказала высечь десять молодых крестьянок. Я из окна видел, как их раздели и секли розгами, Дарья сама брала в руки плеть. Новая госпожа больна, она получает удовольствие, избивая и убивая людей…»
–Ну что, прочитал? Это еще не все…, возмущалась Натали.
–Натали, крепостных просто необходимо держать в страхе, а твой отец добрый и славный, вот ему и садятся на голову крестьяне.
–Отец ничего слышать не хочет о ее зверствах, он из себя выходит, когда ему сплетничают о Дарье, а на голову ему никто и никогда не садился, во всяком случае до приезда в наш дом Дарьи.
–Сестра поступает по закону, который сам Петр учредил. Ты то должна знать это?
–Но ведь она насильничает не только над крепостными.
–Ты это о чем?
–Дарья обещала отцу, что он станет богаче, только пусть дескать доверится ей. У отца было пять сотен крепостных и заметь, он не помещик-крепостник. Основной капитал отца с наследства и пенсион, как боевому генералу, кормится отец с мельниц, каждому мука надобна, вот и платят, чтобы зерно перемолоть. Отец в округе все мельницы скупил. Так вот, было пять сотен крепостных, а теперь больше тысячи. Удивлен? Дарья разбоем промышляет. Она привезла мужиков с собой, посадила их на коней и стали в губернии пропадать свободные и работящие люди. Теперь по дорогам не ходят крестьяне, только те, которые ничего не ведают.
–Ты хочешь сказать, что их …
–Да, теперь они крепостные у моего отца.
–Да не может быть.
–За раба идущая, рабой становится, а мужик, что обвенчался с крепостной, сам становится крепостным. Дарья вольных людей, которых ловит на дорогах сперва держит в подвале на одной селедке и воды сутками не дает. Через неделю другую они готовы обвенчаться хоть с чертом. А крепостных она и не спрашивает. За прошлый месяц поп обвенчал четыреста пар в нашей деревне. Батюшка очень доволен был такому прибытку. Спрашивает у крестьянок, как за муж выходили – по жребию, али по любви? А как это по любви? Ну как вы не понимаете, -воскликнул батюшка, -ну значит по страсти. По страсти, оживились крестьянки – это мы понимаем, известно, как, кого барыня назначила в мужья, за того и иди. А если заупрямишься, то враз барыня затащила бы на конюшню и выпорола со всей страстью, может и до смерти. Вот так Серж она увеличила поголовье крепостных и капитал семейный. Продает крестьян фабрикантам в города. Теперь и батюшка на крестьян смотрит, как на домашнюю скотину, даже пахать разрешил, запрягая людей вместо лошадей, дешевле обходится.
–Натали, ты что ж мне жалуешься на Дарью? Что-то я не пойму к чему все это?
–Приструнить ее только ты сможешь, вот и веду с тобой этот разговор.
–Твой отец богаче стал, значит и вам с сестрой после его смерти, дай Бог, не скоро это случится, больше деньги достанется. Чего ж ты печалишься?
–Дай Бог, нам с Софи самим не стать у Дарьи крепостными, а отца она скоро со свету сживет, только ничего этого он не видит и видеть не хочет. Серж, ведь ты тоже рискуешь жизнью, она, как гончая за деньгами гонится, ничего и никого не признает, ни законов божеских, ни людских. Ей все едино, что дядя чужой, что брат родной. У нее весь капитал под рукой, а у тебя что? Неужто самому хозяином стать не хочется? Берегись ее – это мой тебе совет, держись от нее подальше.
–Сама говоришь, что капитал у нее, так чего мне боятся? Но, подумать надо.
–Подумай, да не затягивай с ответом. Поверь Серж, тут без смертоубийства не обойтись. Ты только спокойно подумай, прежде чем сделать чего ни будь и прямо сейчас ничего мне не отвечай, но к вечеру, будь любезен, прими решение.
–Ты тоже не проболтайся.
–Да и если бы сказала? Дарья с Софи ссору ученила и лицо сама себе исцарапала, с плачем бросилась к ногам отца и все повторяла, никогда дескать не думала, что Софьюшка желает моей смерти. Батюшка в зверя превратился. Приказал бить батогами Софью, потом погрузил ее на телегу, которая навоз вывозит и отправил в деревню на голодную смерть. Отец с ума сошел, запретил Софье одеться, а дворовым категорически запретил подстилать какие-либо тряпки на дно грязной телеги. Дуняша не слышала отца, в доме была и поднесла к телеге подушку, чтобы барыне было облегчение в дороге, так отец приказал привязать Дуняшу к телеге и отхлестать плеткой. Софья и Дуняша были брошены в телегу, прямо на навоз. Отец отрекся от Софьи, скоро и от меня отречется. Не стану я переубеждать отца и рассказывать о зверствах Дарьи, все равно не поверит, да еще и обозлится, что Дарью черним в его глазах. Что ж ты молчишь, неужто думаешь, что Дарья до тебя не доберется?
–У Дарьи есть сынок от первого брака, тот еще ребеночек. Сейчас Дарья, насколько я знаю, распоряжается всем капиталом твоего папаши.
–Верно, но отец еще не переписал на нее право владения имуществом и капиталом она владеет только тем, что в доме лежит. Мы с сестрой перед тем, как отец обвенчается, весь капитал в общественный банк свезли в Петербург и счет тот на мое имя открыт.
–Сколько я получу, если завтра Дарьи не станет?
–Сможешь купить ни одну деревню с крепостными и еще останется на такой дворец, как у моего отца.
–Но у меня есть условие.
–Говори.
–Помнишь драгуна, что пропал намедни?
– Твоя сестрица передала разговоры, которые вел с ней этот защитник отечества? Ты предлагаешь мне с офицерами шашни водить, а потом тебе обо всем докладывать?
–Шашни водить не обязательно, но в доверие к ним войти нужно.
–Согласна. А куда делся этот красавчик?
–Он уже не красавчик, но против императора уже ничего сделать не сможет. Мне ведь ты не безразлична, а если обвенчаемся, то капиталы объединим, а я сила и скоро получу доходное место в военной канцелярии. А Дарья и вправду перешла черту. Нужно пригласить ее сына погостить в имении.
–Зачем он тебе нужен? Дарья сама не хочет его видеть.
–Должен же кто-то взять на себя вину за смерть сестры, не нам же голову под топор класть. А с ее смертью разбираться будет никто иной, как Бенкендорф, а сыночка своего Дарья сама боится.
–Представляю, что это за зверь такой, если его Дарья боится. Расскажи, сделай милость.
–Родился Антоша самым обыкновенным. Дарья не поехала в преддверии родов ни в столицу, ни даже в губернский город, а довольствовалась подручными средствами – привезли повитуху из деревни. Салтыков кормил ее за барским столом, кровать ей поставил в той же комнате, где спала Дарья. Клопы перебежали от роженицы в кровать к повитухе и Дарья, вздохнув с облегчением стала спать сладко, улыбаясь во сне.
У Салтыковых не было в обычае следить за ребенком, вот и болтался Антоша в деревне да на хозяйском дворе и в свинарнике. Научился сей отрок хрюкать, как свинья и очень то любил подглядывать за случкой лошадей, прячась в стогах сена; не единожды ловил его отец за воровством денег у него из конторки, да за охотой на ворон и деревенских девчонок, он подкарауливал жертву и расстреливал ее из рогатки.
–Зачем тебе деньги, -строго вопрошал отец, поймав сына во время воровства.
–Хочу купить себе девку для потехи.
Антошка любил бегать в деревню, где выслушивал жалобы крестьян и сам жаловался. Что мол голодом морят его дома, вчерась не дали съесть шестую булочку, так и пришлось лечь спать на тощак. Воображение сего неискушенного мальца наполнено фантасмагориями, содержащими мечты о богатстве и генеральстве. Антошка одевал кафтан с пришитыми к нему эполетами и командовал своими подданными в господском свинарнике. Салтыков говорил сыну, глядя как тот строит свиней и отдает им приказания:
–А кто ведает, что ждет тебя впереди, может и со временем, когда подрастешь, то переведут тебя в превосходительную должность. Я уж надеюсь на старых своих товарищей, они обещали записать тебя в полк, так ежели этим летом случится тебе стать офицером, так к двадцати годкам полковником станешь.
–Да кто ж это Антошку в полк запишет, когда ты даже письмо с просьбой о зачислении нашего сына в гвардию не собрался написать?! Всю весну у тебя неотложные дела да неважное здоровье, -злилась Дарья на мужа.
–Все случай, Дарьюшка, вот со мной-то как произошло. Встретился я как-то с государем, а тот возьми и спроси меня, -Ты кто таков? –и смотрит этак сурово. Евграф Салтыков, отвечаю, а император и спрашивает, -Какой такой граф Салтыков? А я молчу, только глазами государя поедаю, да надулся от усердия, воздух в себе задержал и ответить государю не имею никакой возможности. Ведь со словами из меня весь воздух вон вылетит и стало быть усердия поубавится, а ведь я перед императором стою, так и простоял молча перед его величеством по стойке смирно и с полным пониманием грандиозного момента в моей жизни. А государь восхищается, смотри, говорит, сколько у тебя усердия. Велю, чтобы сопровождал ты меня, граф Салтыков. Так и стал я графом. Все случай, говорю тебе Дарьюшка и Антошка генералом, даст Бог, когда ни будь станет.
–Если не погибнет среди свиней своих заблаговременно, то может и станет наш сын генералом, но рискует твой сыночек головы лишится, отгрызут ее хряки в гневе или клопы съедят. В грязи день – деньской валяется, так разумеется и в доме от клопов и блох спасения нет.
–Да, хилый у нас сыночек, пора уж и за ум взяться.
–Ага хилый, вчерась столб, что мужики впятером вкопали, он один вытащил из земли и убег с ним в лес.
–В лес-то зачем?
–Уж больно Антошке тот столб понравился, решил посадить его, авось зацветет.
–Дарьюшка, а мужики этот столб зачем вкопали?
–Да ты забыл чай? Сам же приказал сосну срубить, от веток очистить, обстругать и в землю вкопать.
–Для чего, родная моя?
–А я почем знаю?
–Что ж так погано воняет у нас в горнице?
–Антошка прибежал, обедать пора.
–Это дело, проголодался я. Ты скоро желудями меня кормить станешь, что ж мяса у нас совсем нет?
–Откуда у нас мясо? Ты думаешь, как мы состояние-то нажили, али не помнишь?
–Так свиней больше трех десятков содержим, могла бы мужа побаловать.
–Свиней не дам, – отозвался Антон, -Не троньте их тятя – это солдаты мои и если смерть придет к моему солдату, то лишь на поле боя, а так, чтобы зарезать – не дам.
–Так очень кушать хочется сынок!
– Ничего тятя, потерпите, вот стану генералом, тогда и отъедитесь, а покудова ешьте, что матушка дает и довольны будьте. Ну а если голодны, то вчера не доели кашу, она еще не испортилась поди, так сейчас и доешьте, а если добавки захотите, так есть соленые полотки из домашней живности.
–Я их видеть не могу, к тому же они запах залежалый имеют и цвета какого-то зеленого.