— Флеминг Рид, приятно познакомиться. Я друг Вестера, — мне пришлось солгать и протянуть маме Цукерманов руку. Она радостно пожала мне её и, как и Саванна, тепло улыбнулась, отчего мне стало ещё жарче. Она была словно более взрослой копией своей дочери, только волосы у неё были чёрными, как у Вестера, и собраны они были в пучок.
— Джейн Цукерман, мне тоже приятно познакомиться. Можешь звать меня просто Джейн.
Ей было достаточно этого произнести, как какой-то мужчина медленно вылез из-за её спины — видимо, сидел за ней на небольшом тёмно-зелёном диванчике, что я не мог сразу заметить этого незнакомца. У данного типа была рыжеватая бородка и чуть вьющиеся волосы того же цвета, а также пронзительные голубые глаза. Вот на этом моменте у меня точно пошла голова кругом, потому что я вконец не понимал, откуда здесь было столько места для нас пятерых.
— Тувья Листиг, тоже приятно познакомиться.
Больше ничего я от него не услышал, потому что он вновь уселся на свой диванчик и принялся читать немного пыльную газету с датированием 2011 года дальше. Ему так нравилось прошлое, или во всем доме больше нечего было почитать?
— Так, вы будете обедать? — спросила нас Джейн заботливым, как подобает классической матери, голосом.
— Нет, мам, мы пойдём в мою комнату, — тихо сказала Саванна.
— Да, отличная идея, — поддержал её Вестер, а я просто молчал. Мне уже было всё равно, лишь бы сюда не пришёл ещё кто-то шестой. Я не успел об этом подумать, как кто-то открыл дверь в дом, и по ушным перепонкам ударило громкое и отчётливое:
— Я дома!
Господи, куда я попал.
— А мы уже тебя заждались! — вторила ему Джейн, вернувшись к готовке и теперь переворачивая лопаточкой куски мяса на сковородке. — Кстати, может, ты мне поможешь, Вестер? — она подняла взгляд янтарных глаз на парня. Я увидел кислую мину, сразившую его лицо.
— Ну, ма-ам, зачем? — и всё же он не воспротивился, а только вооружился тарелкой для помощи, приняв просьбу. Ему явно сейчас не хотелось отвлекаться от нас с Саванной, а я только мысленно обрадовался, хотя вряд ли это было хорошо с моей стороны. Так или иначе, я заметил весёлое выражение глаз Джейн, словно удовлетворённое чем-либо, какой-либо затеей. Я заметил это и не успел ничего предпринять, как Саванна потянулась вперёд, схватила со стола белый фарфоровый чайник, а мне вручила две кружки, треснутые в паре мест, и вытолкала меня из тесного помещения в такой же узкий коридор.
— Флеминг Рид, приятно познакомиться, — я на ходу протянул руку Цукерману старшему, копию Саванны в плане волос, прежде чем мы не оказались на втором этаже, где была всего одна комната. Мы же прошли через неё, чтобы ступить в ещё одно узкое помещение, где под слабым солнечным светом, пробивавшимся из окна, летала пыль. Я даже закашлялся непроизвольно, да ещё и в глазах защипало. Мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к свету после тёмных комнат первого этажа, и оглядеться, увидеть двуспальную кровать, застелённую шерстяным одеялом, крохотное кресло возле окна и книжный шкаф. Судя по низкому потолку в форме крыши, мы с Саванной были на чердаке.
— А вот и моя комната, добро пожаловать, — к ней вновь вернулся былой дружелюбный тон. Это меня особенно обрадовало. — Сейчас мы с тобой будем пить чай.
— И какой чай ты любишь?
— Увидишь, — по её губам прошлась таинственная улыбка. Ох, интриганка, подумалось мне, и я решил осмотреться получше. Когда мне ещё выпадет шанс поизучать, чем живёт эта девушка? Я втайне надеялся, что ещё много-много раз.
Дойдя до книжных полок, я был поражен не только тем количеством книг, что на них стояло, но и странными фигурками, похожими на тотемы, и скорее всего это они и были — причудливые зверьки с разными, неподходящими к телам головами, хвостами, носами и лапами. Прямо-таки цирк уродов в мини-версии. Хорошо, что я не озвучил свои мысли.
— О, смотришь мою жизнь и мою составляющую?
— О чём ты?
— О тотемах, конечно, — Саванна поставила чайник на свободную полку и, взяв у меня из рук чашки, опустила их туда же. — Я, кстати, волчица.
Не хотелось выглядеть идиотом, но:
— Чего?
— Ох, все это спрашивают, — она закатила глаза. — Сейчас я всё тебя объясню, — она принялась за чай. Белые, уже не блещущие новизной, чашки девушка взяла в руки и перенесла на подоконник, чуть поодаль. Он был широким и мог запросто уместить не только посуду, но и нас с Саванной. Из окна открывался захватывающий вид на… улицу. Пожалуй, это было одним из разочарований, которое я успел испытать за этот день, но не столь сильным, как то, что потолок на чердаке был довольно низким. Мне приходилось чуть сгибаться в тех местах, где опускалась крыша: мой рост под метр девяносто или около того никак сюда не вписывался.
— Садись, — сказала Саванна, указав движением головы на подоконник. Мне ничего не оставалось сделать, кроме как повиноваться, и я попытался поудобнее устроиться. Пока девушка, схватив чайник, разливала по нашим чашкам какую-то белую жидкость, я внимательно следил за каждым её движением. Следил и не переставал удивляться её способности заставлять меня молчать и просто наблюдать за тем, что она делала. Не знал, что могли на этом свете существовать такие люди.
— Что это? — спросил я, когда получил в руки нагретую жидкостью чашку, от которой веяло приятным в дождливую погоду паром. Я поймал на себе испытующий взгляд золотистых глаз Саванны.
— Слишком много вопросов, Флеминг, слишком много, — говорила она, усаживаясь напротив меня и закинув ноги в зелёных носках и широких светлых джинсах на подоконник. В такой позе Саванна выглядела до невозможности уютной и тёплой, и мне думалось: неужели она такая с каждым первым встречным?
— Ты сказала, что это чай, но это не похоже на чай.
— Потому что это белый чай.
— Белый?
— Да. Никогда не слышал?
— Нет.
— Отлично, значит, теперь ты знаешь чуточку больше благодаря мне, — она рассеянно улыбнулась и посмотрела в окно.
— Ты говорила, что расскажешь мне о волчице и тотемах, — сказал я, украдкой глядя на то, как она водила указательным пальцем по чашке, не решаясь пить, а сам в это время периодически посматривал в окно. Точно так же, как и Саванна. На улице было по-прежнему сыро и, думаю, холодно. Людей почти не было, учитывая ещё и то, что Цукерманы жили в относительно малолюдном районе почти на самом краю города. Здесь даже не находились каналы, которые пронизывали весь наш городок и возле которых часто толпились немногочисленные туристы, желающие прокатиться на лодке.
— Да, я помню, но ты погляди, — она ткнула пальцем в стекло, после чего на нём остался отпечаток. Я вгляделся туда, куда мне показывала Саванна. Возле соседнего дома стояла женщина в дождевике болотного цвета и смотрела прямо в нашу сторону. Я не разглядел ни черт её лица, ни цвет её кожи, потому что находилась она довольно далеко. Она постояла так считанные мгновения, а потом повернулась и зашагала вверх по улице. — Эта женщина стояла и смотрела на нас. Несколько секунд. Тебе не кажется, что она следила за нами? — в голосе Саванны послышалось волнение в смеси со страхом.
Я вспомнил то, что эта самая женщина смотрела в нашу сторону, но не на нас. Затем я увидел, как через всю улицу, от ближайшей к нам стороны, к ней подбежал мужчина и, пытаясь обнять, вероятно, стал что-то говорить — это было понятно по его то и дело открывающемуся рту. Женщина только пыталась от него отбиться, но не сильно, а словно избавлялась от назойливой мухи, так что, вряд ли это был какой-то маньяк.
— Да нет, ты чего. Она просто смотрела на этого мужчину, — я пожал плечами, не понимая, к чему клонила Саванна.
— Тебе показалось! Она смотрела на нас! — неожиданно вскрикнула девушка. Я едва не выронил чашку, но всё же сумел её удержать. Я немного испугался такой реакции и теперь лицезрел то, как пугливо озиралась Саванна по сторонам и как напряжённо вздымалась её грудь и опускалась.
— Прости.
— Хорошо, всё хорошо, это ты меня извини. Не понимаю, что на меня нашло. Мне просто почудилось, я… я думала. что она, — Саванна стала быстро-быстро говорить, сбиваясь с ритма и почти задыхаясь.
— Тише-тише, всё и впрямь хорошо, — сказал я полушёпотом в надежде утихомирить её пыл. Не хотелось, чтобы всё закончилось на такой дурацкой ноте.
— Да, хорошо, — она успокаивалась. Перед тем, как продолжить, она сглотнула и отхлебнула чаю. Я последовал её примеру, и ощутил прилив свежести. Никогда я не пробовал подобного напитка, и он показался мне таким душистым, ещё и лёгкий привкус мёда придавал ему большую насыщенность. Я понял, что у меня теперь была, как минимум, одна причина наведываться в гости к Саванне. — Теперь о тотеме. Я уже давно увлекаюсь тотемизмом и давно не верю ни в какую другую религию, кроме этой. Не буду рассказывать, как с ней познакомилась, но скажу, что я являюсь волчицей. Странно, не правда ли? — она внимательно посмотрела в мою сторону, но не на меня, а будто сквозь. — Волчица ─ это сильное животное, яростное, даже порою злое, но я ничего не могу поделать с тем, что она явилась ко мне во время медитации. Именно она является моим символом и, мне кажется, она помогает мне держаться. Каждый день вот уже на протяжении полугода или больше. Я просто верю, что я сильная, ведь не зря у меня такая покровительница. Ты так не думаешь?
Саванна продолжала этот рассказ, эту историю, сотканную из её переживаний и внутренних терзаний. Мне казалось неправильным, что она говорила о подобном с неизвестным человеком, с человеком, которого она встретила на улице, чуть ли не бросившегося под её велосипед. Это было странно, хотя и Саванна не вдавалась в подробности, не рассказывала о том, что именно её тревожило — она будто говорила отрывками, часто отвлекалась на людей за окном и ещё какие-то мысли. Где-то посреди разговора ей кто-то позвонил, и Саванна вмиг превратилась в пылающую радостью девчонку. Она так мило разговаривала с кем-то по телефону, а в конце добавила: «Люблю тебя, Мик». Наверное, в этот момент меня придавило камнем, потому что я много после этого не запомнил. И в этот день, когда я уже вернулся домой, во всё ещё мокрой куртке и таких же ботинках после слякотной погоды, получив хорошенький выговор за то, что не отвечал на звонки и слонялся неизвестно где, я лёг спать. Было довольно поздно, а я и сам не заметил, как засиделся у Цукерманов, как долго пытался вместе с Саванной увидеть собственный тотем, что у меня, конечно же, не получилось. Я заснул довольно быстро, но перед самым сном я кое-что понял. Я понял: когда якорь бывает брошен, люди должны вновь к нему вернуться, а иначе пути дальше нет. Теперь и я тоже должен был возвратиться в эту маленькую тёмную квартирку, чтобы моя жизнь не застыла на месте.
Оранжевая искорка
Утром следующего дня, когда я пошёл в школу, я не намеревался повторять опыт прошедшего вечера, хотя в глубине души надеялся на то, что сумею усыпить бдительность своих родителей. Вчера Саванна вновь приглашала меня к себе на чай сегодня, а также упомянула о том, что к ней грядущим вечером должны были прийти её друзья. Перспектива познакомиться с одногодками не казалась мне столь манящей, но что-то подсказывало мне, что ради Саванны я должен был это сделать. Правда, оставалась загвоздочка, связанная с родителями. Тут я был бессилен.
Бессилен я был и на первой перемене, когда мы с Вестером отправились в столовую и по дороге встретили Саванну в окружении нескольких её подруг. Тогда я толком не обратил на них внимания, потому что перед глазами стояли только рыжие волосы и разноцветная фигура моей новой знакомой, которая предстала передо мной и братом в цветастом пиджаке и длинных брюках свободного покроя. Она будто пришла на собеседование, правда, весьма неформальное. Саванна сразу же улыбнулась, только завидев меня, и я мгновенно потерял ту нить своих мыслей, которую я хотел перед ней изложить. Ведь я должен был ей объяснить, что, пока родители наказали меня, я не вправе ходить куда-либо. Такая уж привычка была у моей семьи: за все грехи следует отдуваться самому. Жаль, я не мог рассказать Саванне об этом, когда вокруг было так много лишних глаз.
— Саванна, можно с тобой поговорить? — я попытался пробиться к ней через стоящих по обе стороны подруг и взял её за локоть, чтобы отвести в сторону, поближе к окну. Там нас никто не должен был услышать.
— Флем, осторожнее! Я сама могу дойти, — она высвободилась и зашагала вслед за мной. Когда мы пристроились у подоконника, я как тогда, у неё дома, смотрел в окно и говорил:
— Короче, не смогу я прийти. Родители решили, что мне пока не стоит выходить.
— И в чём проблема? — спокойно сказала она. — Не приходи, — чего? — Но только в этот раз. На следующей неделе, когда все обо всём забудут, в среду заходи ко мне в семь. Мы снова соберёмся, — в это время я обратил внимание на то, что Саванна почти пристально глядела на меня и говорила. До меня не сразу доходил смысл сказанных ею слов. — Это у нас традиция такая ─ каждую среду в семь собираться у меня, чтобы пить чай и разговаривать. Странно, что мы всей компанией ещё и на вечеринки ходим, а тут такие домашние посиделки, — она рассмеялась, а я вместе с ней. Тогда я согласился и добавил, что обязательно зайду в гости в следующую среду.
— Отлично! — она прильнула ко мне и крепко-крепко обняла. Я пошатнулся от неожиданности и не знал, что предпринять. Краем глаза я заметил то, что на нас смотрели подруги Саванны и Вестер. Причём, они явно были шокированы. Ну и что, мы же не поцеловались на виду у всей школы. — А сегодня ты пойдёшь на «Портреты жизни»?
— А ты? Ты хочешь туда пойти? — спросил я, когда Саванна отпустила меня и теперь смотрела на меня счастливыми глазами через тонкие стёкла очков.
— Я туда уже месяц хожу, ещё с лета. Всех друзей туда зазываю, но пока ходит только Даррелл, а все остальные — из других классов.
Честно, я был удивлён, что подобная девушка ходила на такие дурацкие, как мне казалось, мероприятия.
— О, а давай я тебя ещё и с нашими преподавателями познакомлю после этого урока! — с невероятным энтузиазмом воскликнула Саванна. Мне тогда показалось, что я понял, почему же она была сестрой Вестера.
На самом деле, противиться я не мог, потому что в нос мне снова и снова ударяли цветочные духи, и эти рыжие волосы были как огонь в тёмном лесу, а я пробирался по чаще, холодный и голодный, в надежде согреться спасительным пламенем. Конечно, это была не лучшая моя метафора, но именно так я себя тогда ощущал. Я не успел и опомниться, как после первого урока Саванна буквально затолкала меня в небольшой кабинет первого этажа, где у нас обычно проходили уроки труда.
— Здравствуйте! — вскликнула Саванна.
Из каморки слева, тёмной и узкой, послышалась какая-то возня, словно там были мыши. Спустя несколько мгновений оттуда вышел помощник нашего трудовика в некоторых вопросах и по совместительству — местный уборщик. Лично с ним я знаком не был, потому что устроился он к нам на работу тогда, когда уроки труда у нас уже завершились. Только увидев, кто к нему пришёл, мистер Киннан, если я не ошибался, разулыбался. Саванну он, вероятно, уже знал, поэтому в первую очередь посмотрел на меня и сразу же выдал:
— Хорошая рубашка. Lanvin?*
— Здравствуйте. О да. Любимая фирма моих родителей, — я не понял, к чему был вопрос, поэтому сходу продолжил. — Я по поводу записи в ваш кружок.
Мистер Киннан чуть приподнял тёмные широкие брови, а левый уголок его губ еле заметно дрогнул.
— Ого! Это здорово. Новые ученики ─ это всегда здорово, — он, тем не менее, улыбнулся, и его большие живые глаза подёрнулись пеленой искренней радости. Видимо, не часто в этот кружок захаживали гости.
— Кстати, мистер Киннан, — вступила Саванна. — А мисс Уивер сегодня будет? Просто в прошлый раз её опять не было.
— Нет, к сожалению, у неё возникли неотложные дела, которые, чем скорее она решит, тем скорее вернётся к «Портретам», — мистер Киннан прошёлся по кабинету, к высокому шкафу, чтобы взять с одной из полок листок бумаги. После этого мужчина, поправив воротник мятой серой рубашки, подошёл ко мне и вручил мне документ. Это было заявление о принятии в кружок.