— Эй! — рядом со мной оказался Вестер и схватил кулон быстрее меня, спрятав его в руку. — Лучше не злоупотреблять моим гостеприимством, Флеминг, — он подозрительно потемнел лицом. Рейн и Клео рядом не оказалось, и только мы с этим парнем стояли в темени, глядя друг на друга. Я отчего-то опешил, не найдя слов, поразившись неожиданной смене настроения друга, но потом только ответил:
— Прости, Вестер. Я думал, ты это потерял и хотел тебе вернуть, — наглая ложь выскользнула из моих уст. Я непроизвольно почесал переносицу.
— Хорошо, — помедлил он, но позже успокоился и выдохнул. — Прости, что плохо о тебе подумал. Пойдём, — пропустил меня вперёд и сам пошёл следом. Мы молчали, и между нами будто встала огромная каменная стена, которая не разрушалась вплоть до ночи — даже тогда, когда все вчетвером на чердаке мы смеялись, разговаривали и играли в дурацкие игры. Я не переставал бросать украдкой взгляды на кулон, лежавший позади Вестера на столике, а он не прекращал перехватывать взгляд, чуть хмуриться, а затем вновь хохотать над шутками, как ни в чём не бывало.
Волчья душа
Я медленно проводил подушечками пальцев по шершавому белому столу в квадратной комнате, до безумия яркой, чистой и пустой. Стол стоял в самом центре, и оттого я буквально каждой частичкой тела ощущал себя словно в чужом мире. Слишком опрятное и невозможно бездушное помещение приютило меня с мистером полицейским для душевных разговоров. О Саванне.
— Вы говорите, что знали мисс Цукерман не больше двух недель.
— Почти две недели, если конкретнее, — нехотя скорректировал я.
— Хорошо, почти две недели. Тогда почему вы утверждаете, что знали её, и хотите её найти? — мужчина с козлиной бородкой и в полицейской форме, сидевший напротив, задумчиво почесал лоб.
— А вы утверждаете, что за две недели нельзя узнать человека? И почему только близким людям должна быть интересна судьба пропавшего? Вы хотите сказать, что всем остальным должно быть глубоко наплевать? — я хмурился и говорил всё быстрее с каждой секундой.
— Молодой человек, успокойтесь, — он поглядел на меня из-под тяжёлых тёмных бровей, продолжив. — Вы на допросе, так что, просто отвечайте на мои вопросы. Это ясно? — полицейский изучающее глядел мне прямо в глаза, прежде чем:
— Ясно, — сдался я.
Было понятно, что я зря так старался, так рвался излить душу и пролить свет на то, о чём думал. Всё шло по накатанному сюжету, и никому из нас двоих, кроме меня, не был интересен поток откровений и мнений. Я был вынужден смириться с тем, что меня вызвали в качестве робота — отвечай или уходи. Если же я выбрал бы второе, то тогда меня явно могли заподозрить в неладном.
— Итак, вы видели мисс Цукерман перед тем, как она исчезла, но разговаривали ли вы?
— Да, она сказала, чтобы я ждал её дома, — сухо бросил я, тем временем изучая идеальную серую стену без единой выемки или пятнышка.
— Но что произошло перед этим?
— Саванна… она увидела, как, — я на короткое время остановился, вернувшись к созерцанию собственных пальцев на руках, которые глухо болели от недавних синяков. Мне почему-то сделалось дурно, и я не сразу смог подобрать нужные слова, чтобы выразить ситуацию. Я пробежался взглядом по невыразительному, сухому лицу полицейского, который лишь выполнял работу, и вдруг вспомнил всё то, что меня тревожило.
— Как? — вторил мужчина напротив тише, чем до того.
Я не мог сказать ему правду, а иначе осквернил бы всю семью Цукерманов. Я непроизвольно сжал руку в кулак, отчего она заболела с двойной силой, и тут же разжал её, пока полицейский ничего не заподозрил. Из губ моих вылетела непривычно холодная усмешка, и по телу пробежала дрожь:
— Она увидела, как я целовался с другой.
***
— Флеминг, я тебя честно спрошу: у тебя есть мозги? — налетел на меня Вестер, стоило нам с ним покинуть здание. Всё небо заволокло тяжёлыми тучами, вот-вот должен был начаться сильный дождь, а Цукерман решил прочесть мне нотации. Как же всё-таки здорово складывалась ситуация, особенно если учесть то, что мы шли пешком с самого центра города до дома на окраине. — С чего бы Саванне вдруг тебя ревновать, если у неё есть Мик? Боже, Флеминг, почему природа не одарила тебя интеллектом? — морщился Вестер, не поспевая за моей быстрой походкой. Сегодня нашей компанией руководил я, и этому парню приходилось меня догонять, пока я стремился скорее с ним распрощаться.
— Давай обойдёмся без оскорблений, — сказал я через плечо, а затем вновь угрюмо понесся по тротуару. Хорошо, что встречных людей по обыкновению было очень мало, и я мог свободно лететь, не натыкаясь на прохожих.
— Стой, Флеминг, я ещё не начинал тебя оскорблять, но, пожалуй, пока воздержусь, — Вестер, наконец, сравнялся со мной и, идя по левую сторону, он то и дело убирал непослушные волосы за уши, чтобы те не мешались. Нам навстречу задул холодный ветер, и от неожиданности я даже пошатнулся, а затем осознал, что это был нехороший знак. Я поднял голову ввысь, всё ещё игнорируя Вестера, который уже начал что-то «заливать» про мою несчастную фантазию. Небо будто опустилось ниже, нависая в опасной близости над нашими с Вестером головами, и я чутко ощущал, что нам следовало бы спешить. Словно в ответ на мои мысли, в вышине угрожающе загрохотало.
— Блин, Вестер, давай потом поговорим, а сейчас лучше бежать.
Сказав это, я вновь прибавил темпу, стараясь не натыкаться на различные препятствия, как заборы и ограждения, которые то и дело норовили сбить меня с пути. Я шёл так стремительно, насколько это было возможно, не переходя на бег. Довольный тем, что, наконец, заставил Вестера молчать, я продолжал свои полу-бег или полу-ходьбу, с каждой секундой всё ускоряясь. Пока мы не разговаривали, а только устремлялись вперёд и вперёд, начал накрапывать несильный дождик. Он попадал мне за воротник куртки, обжигая своим холодом разгорячённую кожу, стекал по лицу, попадал на ресницы. Совсем скоро нас с Вестером обступила водная пелена, мешавшая что-либо видеть вокруг. Мы с одноклассником совсем промокли, на нас не было ни одного сухого места. Через шум ливня Вестер попытался что-то прокричать чуть ли не рядом с моим ухом:
— Побежали за мной! Я знаю одно местечко, где мы могли бы укрыться.
Я ничего не ответил, быстро кивнув ему в ответ. Окружающий мир расплывался, скользил в глубоких лужах и растекался каплями по моему лицу. Я следовал за тёмной курткой Вестера, прилипшими к голове смоляными волосами и молился, чтобы дождь поскорее закончился. Но он и не думал, окружая нас только с двойной силой, стискивая в промозглых объятьях.
— Ещё немного! — бросил Вестер, чуть не натолкнувшись на спешившую куда-то, как и мы, женщину. Я понесся дальше, пробежал вслед за парнем по узенькой автомобильной дорожке, вновь чуть не угодив в огромную лужу. Сориентировавшись, я скользнул за Вестером к высокому крыльцу многоквартирного двухэтажного дома. Здесь дождь не доставал до нас, лишь только лизал носки ботинок, но это уже была победа. Я шумно выдохнул и долго старался привести себя в порядок, успокоить бешеное сердце. Вестер, в отличие от меня, выглядел более спокойным и менее уставшим, что немало меня поразило. Казалось, он лишь немного вспотел и чуть подустал, а в остальном — чувствовал себя прекраснее некуда.
Заметив то, что я с подозрением на него поглядывал, скорчившись в попытках восстановить дыхание, Вестер ухмыльнулся:
— Эй, Флеминг, ты точно в футбол играл?
— Заткнись, — буркнул я, не в силах что-либо ответить. Ничего-ничего, Цукерман, я ещё возьму реванш — подумалось мне тогда, когда я увидел, как в тёмных глазах его снова бросились в пляс насмешливые искорки. С мокрыми, закрывающими уши волосами он напоминал добродушного лабрадора, а я, наверное, был как бедная, вымотанная чихуахуа.
— Фух, всё, я жив, — изрёк я, становясь прямо. Лёгкие мои теперь дышали спокойно, сердце чуть поубавило пыл, и я мог даже говорить, не хватая воздух после каждого слова. — Слушай, Вестер, — поглядел я на него, а потом бросил измученный взгляд в сторону улицы. — Мы тут с тобой до окончания дождя не состаримся? — сказал я, напряжённо изучая мир вокруг. Везде были глубокие серые лужи, ни одного человека в округе не наблюдалось, а все машины жителей беспощадно обливало водой. Я на секунду представил, что будет со мной, если я сейчас захочу выйти из-под крыльца наружу. Ну, нет, мне хватило и того, что сейчас я чувствовал себя так, словно нырнул в озеро, не сняв одежду. Всё прилипло и неприятно чавкало от движения рукой или ногой.
— Состаримся, брат. Так что, иди за мной, — Вестер, как обычно, взял на себя роль руководителя и, потянув меня за рукав, направился со мной вдоль красной кирпичной стены. Справа от нас находились металлические двери цвета шоколада, а над каждой из них висел определённый номер. Мне ничего не оставалось делать, как повиноваться, зашагать за Вестером, как всегда, недоумевая, что он собирался делать. Сам того не заметив, я пожал плечами.
Мы подступили к одной из дверей, наверху которой блестел серебряный номерок «39». Вестер тяжёлой рукой постучал по металлу, и на месте жителей я не стал бы впускать такого человека в дом — ещё и прибить такой рукой мог.
— Только давай без вопросов, — через плечо сказал Вестер. Что-то во мне щёлкнуло, когда я вспомнил, что Саванна однажды меня упрекнула в том, что я задавал слишком много вопросов. Я промолчал и решил в который раз довериться своему однокласснику. Пусть делает, что ему в голову взбредёт — у меня в любом случае не было выбора.
— Кто там? — послышался хрустальный голос из-за железной двери. Вестер в это же мгновение воскликнул:
— Отворяйте, это ваш любимый Цукерман! — и по мановению волшебной палочки дверь отворили. За ней оказалась миловидная высокая девушка, которая, только увидев Вестера, расплылась в счастливой улыбке. Показалась белоснежная улыбка, мгновенно украсившая её небольшое лицо не без косметики.
— Проходи Вестер, — сказала она, откинув шелковистые каштановые волосы за спину одним движением тонкой руки. Бедняжка, как она ещё не ломалась под тяжестью своих же густых волос, покрывающих её поясницу. — Стоп, а это кто? — метнула она в мою сторону сначала недовольный взгляд, который через какое-то время потеплел.
— Я Флеминг, — равнодушно ответил я. За последние несколько дней, понял я, мне только и приходилось, что знакомиться со всеми друзьями Вестера. Как я ещё раньше не заметил того, что, раз я в первый день сел с ним за одну и ту же парту, я тем самым подписал себе какой-то особенный договор, значивший «Теперь у тебя нет выбора. Теперь у тебя нет спокойной жизни».
— Мой одноклассник и приятель, знакомься, — Вестер приобнял меня за шею, положив локоть на моё плечо, и я чуть дёрнулся, словно попав в западню. Хорошо, что это длилось недолго: Цукерман уже отпустил меня и скрестил руки на груди, приняв довольно важный, нахохлившийся вид.
— Он ещё в прошлом футболист, Грейси. Это тебе на заметку.
— Вы ведь в курсе, что я всё слышу?
— Вестер! — рассмеялась девушка, проигнорировав меня и прикрывая ладонью рот. Зачем она это делала, было мне непонятно. — Не забывай, я состою в отношениях.
— Да ладно тебе, Грейси — Вестер отмахнулся, вернувшись к своему несерьёзному состоянию. В эту же секунду к нам присоединился другой голос, чья обладательница показалась из-за плеча девушки:
— В чём дело? — поинтересовалась Клео, одарив нас с Вестером удивлённым взглядом. Я одарил её точно таким же: откуда она здесь взялась? Её тёмные брови приподнялись в удивлении, а сама она застыла прямо на пороге, рядом с Грейси, в бордовом свитере и зауженных шоколадных брюках. — Привет, ребята, что случилось? — поправилась она, смотря на нас по очереди.
— Они пришли ко мне, сестрёнка, а не к тебе, — чуть сощурившись и оглядев с ног до головы рядом с собой стоящую, протянула Грейси. Её красные губы затем растянулись в приветливой улыбке, когда она посмотрела на Вестера. По сравнению со своей сестрой Клео выглядела более блеклой, словно менее яркая копия с такими же глазами и носом, но более тонкими губами, волосами светлее и кожей без косметики. Грейси стояла на пороге в домашнем ярко-голубом костюме, как модель с обложки, чьи волосы водопадом лились по спине, чьи глаза с пушистыми ресницами часто-часто моргали и чьи сочные губы постоянно улыбались. Клео же сильнее закутывалась в мягкий свитер и спокойно смотрела на нас с Вестером, ожидая ответа.
— Почти, Грейси, — расплылся Вестер в улыбке. — Но всё-таки в этот раз мы к Клео.
По лицу высокой сестры пробежала еле различимая волна негодования, и на секунду мне стало страшно. Как резки и диаметрально противоположны стали вмиг её эмоции.
— Ну и отлично! Вот только в следующий раз я тебя не впущу, Цукерман, — попыталась Грейси выглядеть угрожающей, но невооружённым глазом было видно, что злость была напускной. Ни брови не нахмурила, ни глаза не сощурила — только сыграла на публику и, развернувшись, запорхнула обратно в дом, легко и почти бесшумно скрылась за внутренней дверью. Оставшись втроём, мы постояли так недолго, слушая шум дождевых капель по карнизу, дыша влажным воздухом, молчали. Клео тихо начала:
— Вы мне расскажете, что случилось, в конце концов? — и по сравнению с сестрой она не играла на публику. Её уравновешенное выражение лица говорило о спокойствии её внутреннем, или мне просто хотелось верить в то, что после активного Вестера, шумной Грейси и прочих я смогу устроить выходной для ушей вместе с тихой Клео. — Проходите, — вымолвила девушка, пропуская нас внутрь. Ещё с порога я разглядел разноцветные полки возле белой деревянной лестницы, красный ковёр неподалёку и длинный, но к тому же и широкий коридор, ведущий в остальные комнаты. Когда я оказался внутри квартиры, я смог понять, что лежало на полках — это были книги. Море книг, море журналов и каких-то коллекционных изданий. Вся стена пестрела этим разнообразием, а по бокам от полок красовались картины. Наверное, я попал в музей.
Клео помогла нам развесить мокрые вещи, познакомила с родителями, трудившимися вдвоём на кухне. Они показались мне какими-то слишком… официальными. Правда, это было лишь первое, ещё не точное впечатление, которое развеялось с момента их первых улыбок, когда Вестер принялся опять веселить всех вокруг. Долго мы на кухне не находились: Клео начала тихо-тихо намекать однокласснику взглядом, что у него ещё был должок перед ней. Взяв нас обоих за руки, она вытащила нас в коридор, перед этим вежливо поблагодарив родителей, а затем потянула за собой наверх, в царство света. Чем выше мы поднимались, тем сильнее били по мне лучи светила из-за широкого окна впереди. Дойдя до него, я успел увидеть симпатичную лужайку с фигурками, маленьким прудом — в общем, всё как в стандартной семье, — а затем вновь последовал за Клео. Она довела нас до одной из комнат на втором этаже. Девушка снова пропустила нас вперёд, предоставив возможность любоваться уютной подростковой комнатой с ещё большим количеством книг, чем в коридоре, широкой бежевой кроватью с высокими подушками и компьютерным столиком с ноутбуком на нём. Однако привлекло меня совсем не это — среди разноцветных плакатов и таблиц я заметил вдохновляющие цитаты, а также знак зеркала Венеры. Значит, в тот самый раз Клео не рекламировала себя, а всё-таки говорила правду. Хотя вопрос с благотворительностью по-прежнему был открыт.
— Садитесь, — сказала девушка, указав нам на кровать. Мы с Вестером послушно присели. В ответ на это Клео попыталась выжать из себя улыбку, смахнув со лба светлую прядь. — И рассказывайте.
Уговаривать никого больше не пришлось, потому как Вестер за считанные минуты рассказал о допросе, бросился в совершенно ненужные описания того, как кофейный автомат не хотел выдавать ему кофе, из-за чего ему пришлось вызывать администрацию. Что сказать, а конфликт на пустом месте Цукерман умел создавать.
— Давай ближе к делу, — не вытерпел я где-то посередине. Мои слова подействовали на Вестера отрезвляюще, заставив, наконец, его рассказать о моей глупой придумке.
— Рейн?! — Клео искренне удивилась и раскрыла рот, как это делают только в фильмах. — Флеминг, чем ты думал? Я понимаю, что ты и все мы хотим найти Саванну, но это не выход. Флеминг, Господи! — измученно вытянула из себя Клео и плюхнулась рядом с Вестером, схватившись за голову. Её эмоции были до того настоящими, что меня неслабо передёрнуло от осознания того, что же я всё-таки натворил. Хотя я не совсем понимал тогда реакцию девушки — неужели я совершил какой-то смертный грех и должен был всю оставшуюся жизнь смывать с себя грязь позора?