— Моя смена закончилась четыре часа назад! Я не позволю придираться ко мне! Полиция все занесла в протокол!
— Мы с вами еще не закончили разговора! — настаивал на своем Ромер.
— Я уже закончил! — отрезал Ховельман и вышел из барака.
Ромер растерянно уставился на дверь, за которой скрылся старый вахтер.
Секретарша сообщила, что генеральный директор освободился. Виндиш бросил последний взгляд на свои записи, чтобы быть готовым ответить на любой вопрос, и вышел из бюро.
В приемной он натолкнулся на телохранителя. Виндиш считал такие меры предосторожности излишними; какой смысл превращать директорский этаж в крепость, когда нападение на шефа может произойти и на улице?
Линдштедт сидел за письменным столом. Он молча показал на стул для посетителей, что свидетельствовало о том, что разговор будет коротким и сугубо деловым.
— Вы сказали, что у вас ко мне неотложное дело? — А когда Виндиш кивнул в ответ, директор продолжал: — Попрошу вас быть кратким: я ожидаю гостя!
— Прошлой ночью на фирме «Лорхер и Зайдельбах» произошел взрыв! Новая лаборатория, которая должна была вот-вот вступить в строй, полностью разрушена!
Генеральный директор никак не прореагировал на это сообщение — он уже обо всем знал. Лишь слегка подняв правую бровь, Линдштедт спросил:
— Известны какие-нибудь детали?
— Предполагают, что это была диверсия! Судя по всему, кто-то очень заинтересован в том, чтобы помешать дальнейшим работам по созданию ослепляющего оружия!
— С какой целью? Ваше мнение!
Оба они высказали несколько аргументов и контраргументов, а затем сошлись на варианте, что тут, видимо, не обошлось без вмешательства сильного конкурента.
— Что вы предлагаете, господин Виндиш?
— Сменить тактику!
— А конкретнее? — Линдштедт ждал.
Виндиш изложил свое предложение.
— Ждать и дальше я считаю очень рискованным. Мы должны упредить неизвестного нам противника!
— Согласен, но каким образом?
Виндиш уже давно вынашивал идею уговорить генерального директора на подключение какой-нибудь частной фирмы к операции «Степной барашек». Сейчас, как ему казалось, этот момент настал.
— А конкурент и в будущем вряд ли станет стесняться в выборе средств.
— Говорите яснее, господин Виндиш!
— До сих пор наша спецслужба не разочаровывала нас; я убежден в том, что она прекрасно справится с задачей обеспечить создание ослепляющего оружия! — Виндиш выжидающе посмотрел на генерального директора.
— Очень жаль, — начал с усмешкой Линдштедт, — что Лорхеру не дают возможности в спокойной обстановке закончить доработку нового оружия. Вы разделяете мнение господина фон Венгена о том, что до выпуска оружия необходимо устранить кое-какие недостатки?
— Вполне разделяю! Точно такого же мнения придерживаются и господа из федерального ведомства из Кобленца. Полковник Роль по этому вопросу лично докладывал министру!
— Любопытно! А вы не видите каких-либо осложнений?
— К сожалению, вижу. Спецслужба для нас дороже, а трудности у нас могут быть двоякие. Господин Бройер сам замешан в сделке…
— Я понимаю, — перебил его Линдштедт, — мы вряд ли сможем помешать снять копии с документации, прежде чем они попадут к нам в руки, но это все же лучше, чем вообще их никогда не получить. Какие имеются пожелания?
— Чтобы «МАД» занималась своими обязанностями и подстегивало спецслужбу!
— Вот вы их и скоординируете! И не спрашивайте меня, каким образом; пусть они сами как следует подумают! Подключите к делу генерала, у которого «МАД» находится в кармане.
— Разумеется, господин генеральный директор!
— Я дам понять господину фон Венгену, что во всех делах, имеющих отношение к фирме «Лорхер и Зайдельбах», он будет действовать согласно вашим указаниям!
Директор Виндиш был польщен столь высоким доверием.
Поезд опаздывал на полчаса. Ромер нервно расхаживал взад и вперед по перрону. Наблюдая за оживлением, царившим в здании вокзала, он чувствовал, как ему не хватает живой городской жизни! На нем был модный костюм и кожаное пальто — он не хотел выглядеть сельским жителем.
И вот поезд наконец прибыл. Марта уже стояла в дверях вагона и легко спрыгнула на перрон. За десять дней, которые она провела на юге Испании, она сильно загорела. На ней был новый плащ и модная шляпка. Глаза ее радостно заблестели, когда она увидела Пауля. Он обнял ее и расцеловал.
— Ах, милый Пауль, как я рада, что снова оказалась дома! — сказала она. — Если бы ты только знал, как мне тебя не хватало! — Она внимательно посмотрела на него. — Ты плохо себя чувствуешь?.. Ты очень бледный…
— Нет, дорогая Марта, все нормально, просто я всю ночь не спал.
И он рассказал ей о взрыве на фирме «Лорхер и Зайдельбах».
Марта испугалась:
— Взрыв на фирме?! А наше селение?..
— Не беспокойся, разрушена лишь новая лаборатория, — успокоил он ее.
Они вышли с вокзала и направились к стоянке, где была их машина. Марте не терпелось поскорее доехать до дома.
— Ну а теперь рассказывай ты, Марта! Мне очень интересно!
— Мне тоже, — заверила она и начала свой рассказ.
Вилла оказалась намного лучше и красивей, чем она ожидала. Из сада открывался превосходный вид на Атлантику. Правда, парк несколько одичал и зарос, но, быть может, именно это и делало его особенно прекрасным. Марта рассказывала, как ребенок, который впервые в жизни совершил интересное путешествие.
От города до шоссе машину вел Ромер, а затем он передал управление Марте, а сам уселся рядом.
— Как там ни прекрасно, — сказала Марта, — но долго жить там я вряд ли смогла бы.
— Неужели? — разочарованно спросил Пауль.
— Я бы всегда тосковала по нашему Кизебютелю! — с неподдельным пафосом воскликнула Марта. — Ты что такой грустный?
— Немного, — признался он. — Ну и что же ты успела сделать?
Она знала, что Пауля интересуют только серьезные дела.
— По банковским делам пришлось понести известные издержки, — со вздохом сказала она. — На налоги с наследства ушла уйма денег. Бывший гауптштурмфюрер СС оставил после себя коллекцию картин и статуэток, преимущественно на библейскую тематику. Кое- что из этого даже продать невозможно. — Затем Марта стала расхваливать услужливость адвокатов в Ла-Корунье. — Один пожилой сеньор, служивший в свое время в «голубой дивизии», посоветовал мне кое-какие вещи вообще никому не показывать…
— Потому что Нойройтер похитил их в Польше, — пояснил ей Пауль не без сарказма.
— В Югославии, — поправила Марта, — и не похитил, а захватил в качестве военных трофеев! Всю виллу содержит в порядке одна супружеская пара — садовник и его жена. Они оба уже старики и очень обрадовались, что могут остаться на вилле и в будущем. — С этими словами Марта взялась за руль. — Мы купим «мерседес» и поедем на нем в Ла-Корунью, хорошо?
Пошел дождь. Марта включила «дворники» и снова обратилась к Ромеру:
— Ты ведь поедешь со мной?
Ромер наморщил лоб:
— Мы говорим, говорим, но все не о том… Приехала твоя племянница Нелли!
— Нелли?! — Марта от удивления даже выпустила из рук руль, но Пауль вовремя успел ухватиться за него. — Когда она приехала?
— Позавчера.
Марта остановилась на ближайшей площадке для стоянки машин, где стояло всего несколько легковушек.
— Ну и хорош же ты! Приехала Нелли, а он молчит. Как она выглядит?
— Довольно солидно. Да, я должен тебе сказать, иначе я не подпустил бы ее к кассе… — Он внезапно замолчал.
— Ну, она ничего не возьмет! Но она хоть сказала, зачем приехала?
— Зачем приехала?.. — неуверенно повторил он.
Марта снова тронулась в путь, но слишком быстро отпустила педаль сцепления, отчего машина тронулась с места рывком.
— Да, зачем? — переспросила Марта. — Нелли ничего не делает бесцельно. Если она приехала без предупреждения, значит, что-то случилось!
— Крампен так и ходит за ней по пятам, хотя Нелли и не обращает на него внимания. Однако они живут под одной крышей, всякое может случиться!.. К тому же Кизебютель — всего лишь небольшое селение, где все про всех известно. Трудно поверить, чтобы у Крампена были серьезные намерения…
— Кто знает, милый Паульхен, что о нас с тобой говорят. Господин Крампен хорошо знает, что ты спишь не в своей комнате. Мы с тобой тоже не ангелы!
— Ты, конечно, права, — согласился он.
— А не пожениться ли нам и не поехать ли в свадебное путешествие в Ла-Корунью? Или ты этого не хочешь?
— Я готов поехать с тобой в Испанию как можно скорее и даже навсегда!
Марта даже вздрогнула от этих слов.
И тут Пауль признался ей в том, что прошлой ночью он ездил не только на фабрику, хотя и находился под наблюдением. Теперь он опасается, что его заподозрят в том, что он имеет отношение к этой диверсии.
— Поживем несколько месяцев в Испании, а здесь тем временем забудут об этой истории…
Остаток пути они говорили мало.
В пивной на этот раз было немало посетителей. Марта сразу же заметила молодых парней, которые обычно появлялись здесь лишь в конце недели, чтобы поиграть в карты.
Нелли стояла за стойкой и наливала пиво. Она поздоровалась с тетушкой так, как будто совсем недавно видела ее, — небрежно чмокнула в щеку.
— Очень мило, что ты помогаешь, — проговорила Марта, но почему-то без особой радости.
Ромер тем временем заводил машину в гараж и потому ее видел холодной встречи тети с племянницей.
Одномоторный самолет описал круг над аэродромом и, получив указание авиадиспетчера, сделал заход на посадку.
Когда самолет остановился, из кабины вылез Бенно Хонигман. В лицо ему ударил холодный ветер, и Бенно поднял воротник пальто. Весь его багаж состоял из маленького «дипломата». На стоянке его ожидало такси. Хонигман поздоровался с водителем как со старым знакомым, а спустя полчаса черный «мерседес» подвез его к высотному офису в городе-спутнике.
— Я здесь пробуду не очень долго, господин Беккер, — пояснил он водителю, — а затем мы поедем в Люнебургскую пустошь!
— Как вам будет угодно, — ответил шофер.
Горица ожидал гостя у лифта. Хонигман оставил пальто и шляпу в гардеробе, а «дипломат» забрал с собой. Как только он вошел в комнату, то сразу же почувствовал запах жареной отбивной и аромат кофе.
— Полет был приятным, Бенно?
— От Парижа до Франкфурта я летел в таком самолете, в котором забываешь о скверной погоде, а вот пересев в маленькую «птичку», пришлось столкнуться со многими неудобствами, — ответил Хонигман. — По телефону вы сказали, что на фирме «Лорхер и Зайдельбах» черт знает что произошло!
— Да, это так, — подтвердил Горица и сообщил о том, что взрывом новой лаборатории был нанесен большой ущерб. Официальное расследование закончено, однако конечного результата, к которому пришли эксперты, он пока не знает.
— Вопрос вот в чем: это несчастный случай или диверсия?
— Я лично склонен думать, что это диверсия, — сказал Горица. — Но кто ее инициатор? Вот в чем вопрос.
— По-видимому, те же самые лица, которым не удалось выкрасть документацию из сейфа ранее, так я полагаю!
— Я только одного никак не могу понять, — как бы думая вслух, продолжал Горица, хотя на самом деле все прекрасно понимал, — разрушить лабораторию — это еще не значит взять реванш за неудачную операцию, не так ли?
— Это я могу объяснить, — заметил Хонигман, намазывая кусок белого хлеба апельсиновым джемом. — Этот акт направлен не против доктора Зайдельбаха, а против всей фирмы!
— Я вас что-то не понимаю, Бенно!
— Лорхер будет уничтожен, — уверенно сказал гость. — Я бы и без вашего вызова приехал, так как нам стало известно о том, что кредиты Лорхера были сторнированы.
Горица даже присвистнул — для него это было новостью. Хонигман, даже находясь в Тель-Авиве, внимательно следил за событиями.
— И вы знаете, кто за этим стоит?
— Концерн «ВОМА»!
Однако Фреду Горице хотелось знать, как далеко тянутся нити израильской секретной службы. И это было не в последнюю очередь заслугой таких сотрудников, каким являлся сам Бенно Хонигман, весь талант которого заключался в том, чтобы находить талантливых ученых и делать их полезными, как он сам шутливо выражался. «Любопытно, знают ли в „ВОМА“ о том, что Израиль уже заинтересовался открытием фирмы „Лорхер и Зайдельбах“?» Горица не мог ответить на этот вопрос, однако совершенно по другой причине он был заинтересован в серьезном разговоре с Хонигманом. В крайнем случае, ему потребуется две-три недели для того, чтобы провернуть самую важную сделку в своей жизни. У Зайдельбаха сохранилось одиннадцать образцов гранаты, и Горица намеревался завладеть несколькими из них. Если же они не оправдают надежд, то его к ответственности привлечь не удастся.
— Через две недели я смогу достать для вас два образца ослепляющей гранаты! — Горица откинулся на спинку кресла и испытующе посмотрел на своего гостя.
Бенно сделал вид, что его это известие не особенно удивило.
— Откуда? — как бы между прочим спросил он.
— Из одного источника! И довольно надежного!
— Это возможно только в том случае, если зарядов будет изготовлено больше, чем об этом будут знать Лорхер и Зайдельбах.
— Именно это я и имел в виду, — заверил его Горица.
— И какова же цена?
— Сто тысяч швейцарских франков за штуку!
— Включая документацию!
— Нет, без нее! Она будет передана несколько позднее, но, дорогой Бенно, это будет недешево стоить!
— Я лично такие вопросы не решаю. Когда это может произойти?
— Через две недели! Передача и оплата из рук в руки в Цюрихе!
— Согласен! Я дам вам знать, Фред!
Хонигману предстояло по телефону запросить Тель-Авив о согласии на покупку. Его вполне устраивало, что сами заряды можно было получить только через две недели. Сторнирование кредитов фирмы «Лорхер и Зайдельбах» принуждало его как можно скорее выехать в ФРГ. Израиль намеревался с капиталом в кармане прыгнуть в образовавшуюся брешь, чтобы таким образом завладеть ослепляющим оружием. Если Хонигману повезет, то оба прототипа будут представлять для него особый интерес.
— Как далеко продвинулись ваши расследования этого инцидента? — поинтересовался Хонигман.
— Хойслера заставили идти прямо в огонь! Его предал один изменник из «МАД», которому Лорхер заплатил за это десять тысяч марок.
— Черт возьми! — выругался Бенно. — И вы знаете, кто он?
— Нет, к сожалению, не знаю, однако его знает Лорхер. Пострадавший переоценил этого лиса, а Лорхер и раскрыл его!
И тут Горица заметил, что он, сам того не желая, оказал израильтянину услугу. Однако Бенно сделал над собой усилие, чтобы не выдать себя. Тем не менее его радовало то, что Горица последовал-таки его совету и официально вышел из состава спецслужбы.
В кабинете было холодно, так как в результате взрыва была повреждена и система водяного отопления. Лорхер с мрачным видом сидел за письменным столом, на котором стояли небольшой электрический обогреватель и чашка чая. Шея Лорхера была обмотана шарфом.
Доверенное лицо фирмы Паульсен вместе с деньгами, предназначенными для выплаты зарплаты рабочим, привез еще и сообщение о том, что их заявка на повышение лимита была отклонена. Многочисленные телефонные разговоры с банкирами оказались напрасными.
В этот момент в коридоре послышались шаги, которые Лорхер сразу же узнал. Он скорчил гримасу: ему сейчас только Берта Крампена и не хватало.
— Приятного аппетита! — произнес Крампен, входя в кабинет.
В ответ Лорхер буркнул что-то невнятное.
Крампен, ежась от холода, потер руки. Он, конечно, понимал, что сейчас не время просить у Лорхера денег. Однако после случившегося разве скоро дождешься такого момента? В конце концов фирма получит свою страховку.
Лорхер вел себя так, будто кроме него в кабинете никого не было.
Крампен подошел к буфету в стиле барокко и, налив себе рюмку коньяка, уселся в кресло.
— Ты обдумал мое предложение? — наконец обратился к нему Лорхер. — Должность вакантная: Бахман сломал ногу и бог знает когда выздоровеет.
— Я не подхожу для роли предателя… тем более при твоем-то жаловании! — не без ехидства произнес Крампен.