Олег тоже, по-своему, прощался с женщиной, которая два десятка лет была ему горничной, поваром и садовником в одном лице — в чистой, ухоженной квартире Василины был накрыт стол на две персоны. Даже в магазин не пришлось бежать, все было под рукой, в холодильнике. Олег со своей сожительницей — краснолицей и красноносой девицей неопределенного возраста, уютно расположились на кухне и рюмка за рюмкой желали пуховой земли для бывшей хозяйки квартиры. А как же иначе? Они знали русские обычаи, ну а если был повод, то почему бы и не погулять? Олег давно не работал, жил на деньги, которые украл у Василины. Деньги закончатся, так есть еще дача с ухоженным домиком, тоже денег стоит. Не берут на работу, ну и не надо, он и без работы проживет. Да что там проживет — будет сыт и пьян каждый день, хватит и на бутылку, и на закуску!
На девятый день после смерти Василины Иван Сергеевич поехал в Горевск, чтобы передать Зосе швейную машинку вместе с письмом от Василины и в старенькой городской церкви заказать панихиду по усопшей.
Сначала он встретился с отцом Василием, которого знал много лет и иногда по его просьбе помогал церкви справиться с текущими бытовыми проблемами: то строителей из района пришлет крышу подлатать, а-то и строительными материалами поможет. Районные строителя знали, что помощь церкви, это нарушение партийного устава. Если узнает партийное руководство, то обязательно последуют разборки в парторганизации, а затем, возможно, и увольнение с работы. Но в церковь ехали охотно, работали быстро и добросовестно, а в Ивановске рассказывали, что были на аврале по поводу сдачи коровника или свинарника. Не часто это случалось, но случалось — церковные постройки, как и все земное, требовали внимания и заботы.
— Здравствуйте, Отец Василий! Просьба у меня к Вам — сегодня девятый день, как умерла Василина Дмитриевна, мой заместитель. Молитвы бы почитать за упокой ее души.
— Конечно, почитаем. Давай записочку с ее именем.
— Она не совсем своей смертью умерла, в отведенный ей жизнью час. Тяжело болела, боли были страшные, вот и сделала себе укол, от которого больше не проснулась. Наверное, по церковным канонам это грех большой. Вот поэтому сразу к Вам и не приехал. А сейчас подумал и решил, что в любом случае нужно с Вами посоветоваться, Вы знаете, что в этом случае нужно делать.
— Да, грех большой. Крест свой нести нужно до самого конца. Но молитвы за упокой ее души я почитаю. Езжай, с Богом, не беспокойся, все сделаю.
Иван Сергеевич поехал в общежитие техникума, но Зоя вместе со всеми однокурсниками уехала в колхоз, на уборку картофеля. В общежитии он оставил швейную машину, а сам отправился искать Зосю. В колхоз, где работали дети, он приехал во второй половине дня.
«Это хорошо, что колхоз не на территории нашего района, — размышлял Иван Сергеевич, — в нашем районе не было такого колхоза, из которого бы не приехали на Линины похороны. И Зоя могла случайно услышать о том, что были похороны в Ивановске. Но как ей все рассказать?»
Зосю Иван Сергеевич разыскал на картофельном поле. Когда они подъехали, Зося подходила к бурту с тяжелым ведром картофеля. Увидела их и направилась к машине.
«Ты, смотри, — удивился Иван Сергеевич, — у нее походка, как и у Василины была. Та же стать! По полю шагает, словно, по паркету на высоких каблуках. Молодец, девочка, вся в маму!»
— Здравствуйте, Иван Сергеевич! Мама умерла?
— Да, детка. Вот письмо просила тебе передать. А ты откуда знаешь? Сказал кто-то?
— Я давно знаю. По дороге в Горевск догадалась. Хотела возвратиться, но мама мне приказала уехать — не посмела ослушаться. Давайте письмо.
Зося взяла сложенный листок бумаги, погладила его рукой и бережно спрятала в карманчик своей куртки.
— Потом прочитаю — когда останусь одна.
— Как ты устроилась, Зоя. Где живешь, я уже знаю, заезжал в общежитие. Как учеба? Как здоровье?
— Все хорошо, Иван Сергеевич. Да, живу в общежитии. Комната маленькая, но чистенькая и уютная. Мы в ней втроем живем. Мне предлагала моя однокурсница — Людмила, переехать к ней жить, но я не захотела. Буду жить в общежитии, так надежнее — кому нужен чужой человек? А учеба у нас еще не началась: с первого же дня нас отправили картошку копать. Но, я думаю, что и с учебой справлюсь.
Иван Сергеевич внимательно всмотрелся в лицо девочки — лицо осунулось и побледнело, вокруг глаз темные круги.
— Ты, Зоя, всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. Я могу тебе деньгами помогать и на каникулы забирать к себе домой.
— Спасибо, но у меня все есть — стипендия назначена, место выделено в общежитии. Я справлюсь сама. Вы лучше за маминой могилкой присмотрите.
— О чем ты просишь, Зоя? Я каждый день бываю на ее могилке и пока сам жив, то Лина не будет забыта. Учись и сил набирайся. Это твоя главная на сегодняшний день задача.
Только поздним вечером, когда девчонки ушли на танцы в местный клуб, Зося развернула последнюю мамину записку:
«Здравствуй, мой дорогой и любимый ребенок! — буквы легко и ровно бежали по смятому листку из школьной тетради, — Помнишь, что ты мне обещала? Учиться, учиться, и учиться… Возможно, эта фраза затаскана до дыр и превратилась в клише, но именно она точно определяет мой последний наказ своей доченьке. Только образованный и самодостаточный человек может обеспечить свое независимое будущее. Я верю в тебя, мое солнышко. Живи долго и счастливо. Целую. Твоя самая родная мама»
Глава 5
Настоящая учеба в техникуме для Зоси началась только в начале октября — для нее это были обычные школьные уроки с простой школьной программой. Специальные предметы по профессии в техникуме изучали, начиная со второй половины третьего курса. Куратор их группы, Роза Самуиловна, лингвист по образованию, была свободна от семьи и домашних забот — муж три года назад умер, а единственный сын работал в Израиле. Роза Самуиловна за короткое время сумела протоптать дорожку к сердцу каждого своего подопечного. Только Зоя Ромашова, староста их группы, близко к себе никого не подпускала. Даже ее, казалось бы, верная подружка, Люда Пименова не смела вторгаться на личную территорию Зосиной жизни. В начале учебного года Люда пыталась пригласить Зосю после занятий погулять, сходить в кино, на стадион или пообедать вместе в студенческой столовой, но Зося категорично все предложения отклоняла — она устала и хочет отдохнуть. А дело было вовсе не в усталости: Зося училась жить по средствам. А они были совсем незначительные. Та небольшая сумма, которую смогла выделить ей мама, растаяла и утекла просто в никуда.
«Жить по принципу, куда кривая выведет, нельзя, — укоряла себя Зося, — деньги просто необходимо научиться считать и тогда все получится. Получу стипендию — сразу нужно заплатить за место в общежитии, отложить 2–3 рубля на чулки, носки. То, что осталось на питание, разделить на тридцать дней. И за пределы, установленной суммы, никогда не выходить, что бы ни случилось». Но ее ежедневные расходы были настолько мизерны, что за них нельзя было пообедать в студенческой столовой даже один раз в сутки.
Основной набор продуктов, которые могла позволить себе Зося — картофель, капуста, молоко, растительное масло и черный хлеб. Один или два раза в месяц, при условии жесточайшей экономии, она ходила в местный кинотеатр, а потом заходила в овощной магазин и покупала баночку фасоли в томатном соусе. Какая же вкусная была эта фасоль! Бутерброды из фасоли на черном хлебе были ничуть не хуже крутонов с паюсной икрой, которые обычно готовила мама на праздничный стол.
Ее соседки по комнате в общежитии обедали в студенческой столовой и о Зосином ежедневном меню даже не догадывались. Внешне спокойная и уравновешенная Зося никогда не участвовала в их перебранках по любому поводу, будь это не подметенный пол в комнате или внимание одного мальчика на двоих. Мальчики ее пока не интересовали, а пол она могла подметать и каждый день, не ожидая свою очередь.
Впрочем, в дискуссиях на тему правильного решения домашних заданий Зося всегда принимала самое активное участие. У девчонок стало правилом — не знаешь или не понял, спроси у Зоси, она поможет и подскажет.
Ира Гвоздикова и Инга Золотарева были старше Зоси на целый год.
Обе из благополучных семей с любящими мамами и папами. Но какие, же они были разные! Тоненькая, грациозная Ира, с большими карими глазами и темными волосами привлекала внимание не только своих однокурсников, но на нее заглядывались уже и ребята со старших курсов. Инга Золотарева — крикливая, и всем недовольная особа с кривыми ножками и горбатеньким длинным носиком, мальчишеским вниманием была обделена, а потому следовала за Ирой постоянной тенью — может и ее, назло Ирке, заметят.
На новогоднем техникумовском мероприятии, как всегда закончившемся танцами под самодеятельный, надо отдать должное — приличный инструментальный ансамбль, Иру заметил и подошел пригласить на танец студент третьего курса, Петя Котович. По лицу Инги пробежала тень зависти — мальчик ей понравился.
Высокий, с вьющими русыми волосами и голубыми глазами юноша явно уделял много внимания спорту. Его широкие плечи и накаченные бицепсы уже, наверное, разбили не одно девичье сердце. Парень тоже был приезжий, из другого города, и жил в их общежитии, этажом повыше. Так вместе, втроем, в этот вечер они и возвратились в общежитие. Инга не чувствовала себя третьей лишней, наоборот, старательно оттесняла Иру на задний план — вспомнила все ее неудачи в учебных классах и не украшающие Иру курьезы из совместного проживания в общежитии.
Над подружкиными остротами Ира смеялась вместе с Петей, но в своей комнате набросилась на Ингу с кулаками.
Инга вцепилась ей в волосы. Завязался самый настоящий кулачный бой, сопровождающийся базарной перебранкой.
— Дрянь, дрянь, — кричала в ярости Ира, — не смей больше таскаться за мной. Посмотри на себя — уродина кривая. С тобой стыдно даже по улице идти рядом, а ты еще и язык свой поганый распускаешь.
— Сама уродина, тебя бог умом обидел. Петя не будет с тобой дружить, он умных девочек предпочитает.
— Это тебя, что ли?
— А хоть бы и меня. Ему со мной было весело.
— Девчонки, прекратите, — кинулась к ним Зося, — вы, что мальчишку не поделили, что ли? Посмотрите на себя — две красные растрепанные дуры. О, да вы еще и расцарапанные все. А домой, на каникулы как поедете? Что о нас ваши родители подумают? Наверное, решат, что у нас тут военные сражения каждый день. Ты Инга, иди, умойся. А твои царапины, Ира, мы сейчас йодом обработаем. Ну, давайте, расходитесь.
Зося осматривала расцарапанные Ирины руки и вздыхала:
— Глупенькие несмышленыши! Поддерживать друг друга надо, а не драться по каждому пустяку.
— Так разве это пустяк, когда тебя высмеивает подруга при мальчике? Он, видите ли, ей тоже понравился. Какая она все-таки подлая, эта Инга!
— Подожди, не спеши приклеивать Инге ярлыки. Мы пока еще недостаточно знаем друг друга. Может, она не такая уж и подлая, просто у нее с юмором не все в порядке. А ваш Петя должен сам разобраться, кто ему больше нравится — ты или Инга. И вам из-за него не стоит драться. Разве правильно навязывать свою любовь или даже дружбу другому человеку? Ну, что, успокоилась?
— Да, все нормально. Зося, а давай мы Инге предложим переехать жить в другую комнату.
— Мне никто не мешает. А свои взаимоотношения вы, пожалуйста, улаживайте без меня.
Ира в этот же вечер попросила Ингу переехать жить в другую комнату. И пригрозила заявлением коменданту. Инга прикинула, что может потерять постоянного репетитора по всем предметам в лице Зои Ромашовой, и дала задний ход.
— Ирочка, дорогая моя подружка, прости ты меня неразумную. Не знаю, что на меня нашло. Никогда, слышишь, никогда это больше не повторится.
И примирение тут же состоялось. Правда, все они оценили это событие по-разному.
Ира была довольна собой — не такая уж она и дура, если сумела поставить на место высокомерную Ингу. Инга запомнила свое унижение и готовила яд, чтобы при случае ужалить Иру побольнее. А Зося просто радовалась, что в комнате наступила тишина, можно снова спокойно составлять словарь английских слов. Английским языком она увлеклась всерьез, и все свободное время учила слова и записывала их в свой словарь.
На следующий день к ним в комнату зашел Петя. Ира с Ингой засуетились, разволновались, начали торопливо собирать и прятать в шкаф разбросанные вещи. Петя уселся на предложенный ему стул, выслушал Ирин рассказ о новом интересном фильме, который шел во всех кинотеатрах. Но в кино девчонок не пригласил, а пересел поближе к Зосе и заглянул в ее тетрадку:
— Понятно, английский зубрим. А что это у вас программа какая-то странная — мы этого не проходили.
— Это не учебный материал, — ответила Зося, — просто слова учу из журнала.
— Здорово! Давай вместе разбираться. Я принесу хорошие словари с транскрипцией каждого слова — у меня их много. Мне тоже всегда хотелось свободно владеть английской разговорной речью — да все времени не хватало. Тебя как зовут?
— Зоя Ромашова.
— Так значит, ты и есть тот вундеркинд с первого курса, о котором Роза Самуиловна всем взахлеб рассказывает? Дома тебя мама как называет?
— Для мамы я — Зося.
— Очень необычное для наших краев имя. Так паненок польских зовут. Мне нравится. Можно и мне тебя так называть?
— Конечно, можно. Только я не польская паненка, я — местная, из этих краев.
— Что ты оправдываешься? Имя красивое и сама ты интересная. Когда на каникулы уезжаешь?
— Я останусь здесь. Хочу в языком позаниматься, да и мама надолго уехала в командировку.
— Тогда я за словарями.
— Петя, — не выдержала Инга, — а ты когда уезжаешь?
— Вообще не уезжаю, — наш ансамбль на все каникулы расписан на концерты. Остаюсь здесь, я единственный в ансамбле играю на саксе.
— Вот дела, — помрачнела Инга, — а меня родители завтра будут встречать на вокзале. Придется ехать, иначе мама скандал учинит.
Девочки уехали, и Зося на целых две недели осталась в комнате одна. Боль и тоска от потери самого дорогого в ее жизни человека не покидала ее ни на минуту.
О том, что мама умерла, Зося никому не сказала. Только Людмила сразу заметила, что Зося приехала из своего Ивановска мрачная, подавленная и какая-то другая, но в душу к подруге лезть не стала. Пройдет время и все образуется.
А сейчас самое главное то, что Зося безотказно помогала Людмиле долбить гранит науки. Люду вполне такие взаимоотношения устраивали — и помощь всегда под рукой и она, Милочка, за это никому и ничего не должна. На каникулы у нее были свои, давно составленные планы. В первые каникулы она мечтала оторваться по полной программе и тихая, скромная, а в последнее время и какая-то отрешенная Зося в эту программу не вписывалась. Поэтому в последний день учебы Милочка чмокнула Зосю в щеку и пожелала счастливых каникул. О том, что мама и сестра просили пригласить Зосю к ним в гости, ну хотя бы на один или два дня, Люда умолчала. Да ну ее, эту Зоську! Скучная, как серый осенний день Зося своим видом могла испортить настроение всей веселой Милочкиной компании.
Зося вовсе не обижалась на Людмилу, она действительно очень хотела остаться одна. Будет время и маму вспомнить, и о себе подумать. Но поплакать и погрустить в тишине у Зоси не получилось! Петя притащил толстенные словари английского языка. Кроме своих собственных словарей, которых ему показалось недостаточно, он собрал всю учебную литературу по английскому языку у своих друзей.
— Так, Зося, давай планировать наши каникулы.
— Подожди, у тебя же все уже спланировано и расписано.
— Да, это так. Но сейчас мы все подкорректируем, подожмем и совместим наши планы. С утра я свободен, свободна и ты. Значит, мы вместе занимаемся английским. Затем у меня репетиции, а ты решаешь свои хозяйственные проблемы. На мои концерты вот тебе пригласительные. В спортивный зал и на лыжный пробег вместе. Мы еще и время выкроим сходить на каток. Все, и не спорь.