Прошло около месяца. Май узнала от Кейго, а я от неё, какое решение всё-таки принял Лидер «Красного рассвета». А именно: во имя соблюдения субординации, прежде чем бросит вызов ему, сначала Арата-сан должен победить всех командиров клана, старше себя по рангу – и тем самым доказать, что достоин претендовать на пост главаря. В смертельной гонке.
То есть поставить на кон свою жизнь несколько раз.
Первая такая встреча состоялась на причале. Арата-сан затормозил первым, но его противник упал в воду вместе с байком… и не выплыл. Так мой кумир выиграл свою первую гонку.
Потом была вторая. Третья.
Сколько погибло людей? Сколько покалечилось?
Я продолжал ходить в школу. Завтракать, обедать, ужинать. Делать уроки. Я больше не считал себя в праве беспокоиться о них или думать о том, есть ли во всём этом моя вина… или это их собственный выбор. Но даже если я решил малодушно забыться в ежедневной рутине обычного школьника – всё равно оказался втянут в войну. Меня похитили. Незнакомые байкеры. Просто встретили по дороге из школы и сказали, что я должен поехать с ними.
И я поехал. Да и как можно было отказаться, оказавшись в окружении из ревущих машин?
В результате меня заперли в сарае. Без еды и воды. На два дня.
Может показаться, что это совсем недолго – но к середине вторых суток губы мои потрескались, а окружающая темнота стала казаться липкой и горькой. В первый день, чтобы согреться, я много двигался: в основном ломал всё, что подворачивалось под руку или под ногу… но потом на это не осталось сил. Однако я не переставал постоянно повторять себе, что Арата-сан меня спасёт. Не может не спасти. Ведь если он этого не сделает, значит, так и не простил меня. Значит, мне лучше просто остаться здесь и умереть.
Когда же к концу второго дня заточения засов по ту сторону дверей сдвинулся с места, когда я услышал этот скребущий по нервам металлический звук, то не сразу поверил в реальность происходящего. Мне показалось, что я или сплю, или у меня глюки. Тем более, что силуэт, который я увидел в проёме двери, был женским. Моя сестра. За ней – её парень. Глаза, отвыкшие от света, заслезились, голос, которым я откликнулся, был хриплым и слабым. И я едва не задохнулся в крепких объятиях Май, рыдающей навзрыд.
Позже, в больнице, Кейго рассказал, что Командиру второго отряда очень не нравилось, что Арата-сан выигрывает гонку за гонкой. На самом деле никто из них изначально не считал нашего главного серьезным противником, но он оказался неожиданно расчётливым и умелым байкером. Поэтому, его противники или сдавались, раньше давя на тормоза, или улетали с обрывов. Но командир второго отряда был из тех, кто знал Арата-сана очень давно. И помнил, как легко в своё время тот поднялся по ранговой лестнице, заработав прозвище – «Король драйва».
Но потом Арата изменился, можно сказать, что успокоился.
Это было давно, ещё до моего с ним знакомства. У него на самом деле был самый настоящий младший брат. Однажды тот случайно выехал на проезжую часть на детском велосипеде, и его сбила машина. Кейго сказал, что привязанность Араты-сана ко мне – вероятно следствие любви к брату и чувства вины. И когда командир второго отряда узнал о существовании «любимчика», то подумал так же. И решил сыграть на этом. Когда меня похитили, Арата-сан получил письмо, в котором говорилось: «Если не хочешь потерять и второго брата, проиграй следующую гонку».
Наверное, только в фильмах и манге главные герои всегда везде успевают и всех спасают. Арате-сану, чтобы спасти меня, пришлось проиграть.
Само моё существование… навредило ему.
Осознав это, я решил исчезнуть. Я больше не приближался к мастерской, а в школу и из неё ходил по совсем другой дороге, пусть и приходилось делать приличный крюк. Что касается вечеров – даже пожелай я выйти из дома, родители бы никуда меня не отпустили. Но Май продолжала встречаться с Кейго, и где-то через год я узнал, что Арата-сан снова бросил вызов тому командиру, которому проиграл. А ещё через некоторое время очередь дошла и до Лидера клана. И Лидер проиграл тоже. Я всего пару раз видел этого плотного мужчину, всегда неизменно носившего белый плащ, и когда Кейго сказал, что его размазало по утёсу его же собственным мотоциклом, не особенно расстроился. Это была всего лишь ещё одна гонка из длинной череды других, ещё одно последствие моего существования. Или моей глупости.
Но я уже привык и смирился с чувством вины.
И отказом от своей мечты. Постарался забыть обо всём. Быть может, я выбрал этот путь в качестве наказания самому себе. И пусть некоторые вопросы остались без ответов – уже через пару лет я и думать о них забыл.
Так что, поступив в старшую школу, меньше всего на свете ожидал встретить тех, кто напомнит мне о прошлом.
И вот я снова похищен.
Более того, меня изнасиловали и надругались.
Да-да, я сам сюда пришёл. Я сам виноват. Везде и во всем виноват только я. Но, чёрт подери!..
Слов просто нет.
Член уже не дёргается, но капли, упавшие на пол и на штанину Гуро – вот они, никуда не делись. А Ямада стоит прямо напротив и вот его уже сгибает пополам от смеха. Отворачивается. И я слышу смешок за плечом – Хиро опирается на мои плечи, вставая. Немного трудно сохранить равновесие, ведь руки по-прежнему связаны за спиной.
Что это? Кошмар наяву?
Я сохранял самообладание сколько мог. Но силы мои на исходе.
– И что это было? Типа наказание такое? Типа месть?
Едва не заваливаюсь на бок, но поднимаюсь на одно колено. Потом на второе. Понимаю, что стоя со спущенными штанами выгляжу ещё более нелепо… запрокидываю голову, сглатываю комок в горле и продолжаю:
– Семпай. Вы в курсе, что ваше призвание – бесить людей? Нет? Ну конечно, ведь вы считаете себя крутым психологом. Типа специалистом по вытаскиванию людей из их скорлупы! Как же…
Ямада смотрит на меня прямо, ему уже не смешно – отлично.
– А ты, Хиро-кун, – оглядываюсь на застывшего за спиной Кудряшку Хью. – Ты правда всё ещё любишь ту девушку? Страдаешь? Тогда какого хрена ты спишь с ним?! – киваю на Гуро. – Это какой-то вид траура? Или способ почтить её память? Ну нет же! Тебе просто нравится заниматься этим!
Поворачиваюсь к молчаливому изваянию со следами моей спермы на штанах.
– А вы, Гуро-сан? Думаете, что утешаете несчастного, потерявшего возлюбленную? Или, может быть, вы мазохист? Это же как надо не уважать себя, чтобы добровольно согласиться на роль надувной куклы с членом!
Запал кончается. Внутренности в животе скручивает в жгут.
Вот и всё, сейчас они меня точно будут убивать.
– Вы все – вы странные!
Смотрю в пол. Не думаю, что выдержу хотя бы один взгляд.
– А эта ваша месть… Ну конечно, когда поблизости оказался кто-то вроде меня – это же так удобно: отыграться на мне, вместо того, чтобы пытаться выяснить всю правду… вместо того, чтобы пытаться добраться до людей посерьёзнее.
О чём это я?
– И вообще, раз вы всё знаете, почему бы не пойти в полицию?
Что за чушь я несу?
– Ах, ну конечно, доказательств у вас нет…
За свитер хватают, встряхивают. Дыхание перехватывает. Это Ямада.
– Заткнись.
Затыкаюсь. Его лицо почти не различимо в полутьме. Зато моё, наверное, немного освещено идущим от двери светом.
– Мы – не какие-нибудь там благородные мстители. Не поборники справедливости. Но тебе ни за что не понять это чувство пустоты и эту горечь внутри! От которых никуда не деться! Сколько бы времени не прошло!..
Ну конечно же, откуда мне…
Свитер отпускают, отталкивают. Хиро делает шаг в сторону – я успеваю ещё задеть его плечом и впечатываюсь в стену.
Я собирался им всё рассказать. Рассказать, как есть, без прикрас. Но, похоже, в этом нет никакого смысла. Им не нужна правда или неправда.
Они считают меня виноватым, и я с этим согласен.
Глава 10 - Ты мазохист?
Я как-то… немного устал. Или это называется «апатия»? Во всяком случае, я даже не морщусь, когда пол внезапно уходит из-под ног, а в живот врезается каменное плечо. Ну и что, что штаны всё ещё спущены, а руки связаны? Хлещущие словно из Рога изобилия унижения уже превысили критическую массу.
– Гуро?.. – доносится со стороны Ямады.
– Надо поговорить, – негромко отвечает тот. И куда-то несёт меня, переброшенного через плечо.
«Куда-то» оказывается небольшой комнатой с дырявым полом и окнами без стёкол, забитыми досками почти до самого верха. Тут Гуро стряхивает меня на пол и в несколько движений разматывает провод с рук.
Дверь закрывается.
Похоже, поговорить собрались вовсе не со мной.
Стены опасно приближаются, к горлу подкатывает тошнота… Нахожу взглядом большую щель над досками на ближайшем окне – сквозь неё льётся жёлтый электрический свет уличного фонаря.
Вдох.
Выдох.
Ура, наконец-то можно натянуть штаны!
А зад-то как болит… Не то что бы он заболел только сейчас, но до сих пор я как-то не обращал на это внимания. Ещё замечаю, что ягодицы слиплись. Трогать себя там и проверять наличие крови не хочется от слова «абсолютно», так что просто аккуратно натягиваю трусы, а затем брюки.
Чёртов… Ямада…
По телу ещё гуляют отголоски бурного оргазма. Мышцы отказываются повиноваться. Хочется спать. Или это отходняк? Нервы сдали, наговорил им там всякого…
Надеюсь, меня не убьют?
Представляю, о чём подумает патологоанатом… или к тому времени мой растянутый зад уже придёт в норму?
Боже, о чём я только думаю?..
Глаза закрываются, но внутри всё трясётся. Страшно. Убить не должны. Несмотря ни на что, никто из них не кажется мне способным на подобное. Но с другой стороны, если бы убийц можно было определять по внешности и поведению – их было бы очень удобно ловить.
Фак. Показной цинизм – такая удобная маска… Сейчас, оставшись один – я только и слышу, что шум в ушах, чувствую, как содрогаются внутренности и трепыхается сердце. Обычно так оно заходится после пробежки…
А ведь хреновый из меня спортсмен… да и бежать куда-то уже поздно.
Ладно, хватит. Что тут у нас? Дверь. Закрыта. Упираюсь в её шершавую и прохладную поверхность лбом. И слышу гул. Голоса. Говорят, как минимум, двое… Спорят о чём-то? Прижавшись к двери ухом, напрягаю слух, даже дышать перестаю – но как на зло в этот самый момент с той стороны становится тихо.
И вдруг дверь толкают.
Так она не заперта, что ли?!
Отскакиваю назад, чудом не угодив ногой в одну из дыр в полу. Но лучше бы провалился, чем оказался на перекрёстке этих молчаливых взглядов, похожих как три капли воды. Странное чувство. Наверное, именно так ощущает себя обвиняемый в ожидании приговора. Так же смотрит на судей, так же старается понять, прочитать что-то по их глазам.
Но подождите, а как же последнее слово? Разве решение должно приниматься не после того, как я всё расскажу?..
Хотя порядок был нарушен с самого начала. Меня ведь уже наказали. Так?
В небольшой комнате становится душно и тесно. Отступаю ещё. И вдруг совершенно неожиданно Ямада опускается на пол. Прямо коленями на грязный пол. Но глаза оставшегося стоять Хиро продолжают ковырять меня взглядом словно заточенным ножом.
Сам не замечаю, как тоже оказываюсь на коленях. Только зад отзывается протестующим прострелом.
– Миура Кеичи, – начинает Ямада знакомым тоном, но умудрившись придать своему голосу невозмутимую серьёзность уже без всякого намёка на насмешку. – Скажи честно, ты мазохист?
Моргаю.
– Или влюбился в меня?
Моргаю снова. Интересное предположение. Самому интересно.
– Ты добровольно пришёл сюда, наверняка осознавая, что ничего хорошего тебя здесь не ждёт, – продолжает допытываться Ямада. – Почему?
Ну, насчёт «добровольно» – я бы поспорил, но… была не была.
– Кхм, вы правы, семпай. Я – мазохист. И вы мне нравитесь.
Стоящий по правую сторону от Ямады Хиро хмыкает. А сам Ямада отводит взгляд. Мне кажется, или ему противно?
– Ты собирался нам что-то рассказать, – напоминает Гуро.
– М-м-м… даже не знаю с него начать.
Чувствую себя очень странно. Эти парни… они ведут себя так, словно ничего не случилось. Или словно не случилось ничего особенного – возможно, для них это действительно так, но не для меня. Пытаюсь дышать ровно, но в груди всё равно что-то дрожит. Наверное, сердце.
– Да давай уже, Миура.
– …
Открываю рот, чтобы начать – но спустя пару секунд закрываю. Я ведь никому раньше не рассказывал эту историю. И что я о ней думаю.
И вдруг мне приходит в голову одна мысль… что никакой я не обвиняемый. А свидетель. Возможно, единственный, до которого эта троица смогла добраться. А «наказание» – не более, чем способ выразить свою боль. Свой гнев. Свою печаль.
Вот теперь я чувствую себя по-настоящему отвратительно. Почему-то только сейчас до конца понимаю, что стал объектом их внимания не из-за каких-то собственных качеств… а просто из-за прошлого. То есть, Ямаде нет до меня-сегодняшнего никакого дела.