— Детектив Томпсон, а что такое кольцо Могильника, знаете?
Укоризненный взгляд, а, может даже, убийственный. Но под тихий смех психолога мне ответили:
— Было одно дело, студент. Это всё, что вам следует знать. У нас есть дело, и я бы хотел закрыть его поскорее. Сегодня мы едем опрашивать родственников погибших. Но это не значит, что о вашей выходке, Дэя, не будет доложено до ректора Академии.
Я взвыла.
***
— Успокойтесь, ну, пожалуйста, — протягиваю очередной бумажный платочек бедной женщине, а она смотрит на меня так жалобно, что плакать хочется теперь и мне.
— Да как же успокоиться, деточка? Наша Элли была такой миленькой, такой хорошенькой. За какие грехи убили-то? — горестно вздохнула она и зашлась очередными рыданиями.
Я и детектив Томпсон уставились на Роберта. Он недоуменно оторвал взгляд от коллекции статуэток кошек.
— Поговори с ней, — шепнула я.
Психолог, наконец, занялся своими прямыми обязанностями — начал успокаивать женщину, а меня детектив уволок в сторону. Мы осмотрелись, и взгляд детектива упал на дверь.
— Можем мы комнату Элли осмотреть, госпожа? — невзначай спросил детектив.
Женщина закивала. Здесь уже были эксперты-криминалисты, и детектив тоже был, но в прошлый раз он сам комнату не осматривал. Зато теперь мы могли перерыть всё, что только можно, не боясь замазать отпечатки пальцев. В комнату мы вошли молча, и моё сердце ухнуло. Такая розовенькая комнатка, как для настоящей принцессы. Я недоумевала, Элли было двадцать два года. Но у каждого ведь свой вкус, правда? В общем, мы синхронно подошли к шкафу.
— Ой, мама, — прошептала я, дотронувшись до фотографии.
С неё улыбалась очень красивая девушка, кудрявенькая с карими глазами. Про таких говорят: «куколка». И вся эта комната говорила о том, что девушка действительно жила в каком-то собственном мире, где нет зла.
— Детектив Томпсон, вы чего? — уставилась на детектива, потому что он застыл у окна и мрачно так смотрел в окно.
— Дэя, у тебя парень есть? — странный вопрос.
— Не-а, и не планируется, детектив.
— Тогда приставлю к тебе вечернюю охрану.
Спорить я с этим не стала, отверчусь как-нибудь потом, а сейчас нужно было заняться делом. Мы стали обыскивать комнату, разглядывая практически каждую вещь. Лично я надеялась найти личный дневник. Обычно такие девушки как Элли ведут тетрадочки, куда и записывают всё происходящее в жизни. Но, естественно, дневника мы так и не нашли. Это было бы слишком легко. Неохотно потопали на выход, когда детектив замер, и на лице его появилось до жути довольное выражение.
— Что там?
Детектив отодвинул шкаф и указал на небольшой встроенный в стену стеллаж. Достать содержимое не составило труда. В тайнике нашлась и тетрадка, и украшения, и деньги. Но из всего этого нам была интересна исключительно тетрадка. Читать чужие дневники плохо! Но, если ты хочешь помочь, то можно, ведь да?
Разочарование, похоже, отразилось на моем лице, когда я раскрыла тетрадь, потому что детектив хохотнул.
— Да, Дэй, это не личный дневник. Стихи. Она писала стихи.
Действительно стихи. Пролистав, я бросила тетрадь на стол и вздохнула. Ничего интересного. Может, Роберт добыл больше информации? Нужно узнать.
— Студентка! — вздрогнула, уставившись на детектива, — возьми тетрадь, Дэй, в спокойной обстановке проанализируешь. В стихах тоже может быть отгадка.
Отругал, да. Взяла тетрадь.
Мама… практика обещает быть увлекательной.
***
Мы сидели в небольшом кафе Риптона. Детектив пил кофе, вглядываясь в свой планшет, ему там прислали мои студенческие рекомендации. Каюсь, я жевала свой десерт с кусочками ягод не без гордости. Поглядывала на уважительные кивки детектива и краснела. Приятно было так. И всё бы ничего, но Роберта такой расклад не устраивал.
— Может, работать будем? — он выхватил планшет у детектива и всмотрелся в мои результаты. — Академия полиции? На университет силёнок не хватило?
Обидно! Очень! С шумом поставила на стол стакан с водой, расплескав содержимое. Пижон тут же понял, что сказал и свернул программу, теперь вместо моих рекомендаций на экране была фотография тела той самой девушки. Роберт протянул мне листок и карандаш.
— Рисуй, Дэя, — приказал он, — тётушка Элли сказала, что шрам она получила в результате автокатастрофы. Родители девушки погибли при этих же обстоятельствах. Тётка забрала Элли к себе и воспитывала её с пяти лет. Шрам небольшой, находится на плече.
Зарисовала, и оказалось, что он ничем не похож на все остальные. Вообще-то, все шрамы разные были. По форме, по размерам и по характеру рубца. Значит, шрам, полученный Элли, был при автокатастрофе.
— У нас уже есть два обстоятельства, при которых были получены шрамы, — напомнил детектив, — Октавии сделали кесарево сечение и вскоре её нашли мёртвой. Элли шрам получила при аварии.
— Сложно, — согласилась я, протягивая руку к планшету.
Парни принялись обсуждать, с чем может быть связано пристрастие убийцы к шрамам. Также они болтали о других мотивах. А я вздохнула и позволила себе выйти из-за стола. Направилась к ближайшей дамской комнате и вскрикнула, потому что официант облил меня горячим кофе! Он поспешно стал вытирать мою одежду полотенцем, а я поскорее стянула грязную кофту и осталась в форменной футболке белого цвета, на которой теперь красовалось коричневое пятно, символизирующее мою «удачу» и криворукость официанта. Тот мрачненько так на меня посмотрел, мол, сама виновата.
— Между прочим, я шла у стеночки, это вы на меня специально вылили! — вырвалось у меня.
Нет, ну, а что? Вероятнее всего, он пролил кофе случайно, но я была очень злая из-за обидного высказывания Роберта и из-за того, что теперь, кажется, ожог будет. Вот совсем обидно стало. Со словами «сама вытрусь», забрала у официанта полотенце и помчалась в сторону дамской комнаты. Почувствовала, как сильная мужская рука хватает меня. Обернулась и недоумённо уставилась на официанта, который как-то слишком нежно гладил большим пальцем мою левую руку. Стало совсем уж неуютно, скосила взгляд на него и выдернула руку.
— Все в порядке, — буркнула я и всё же дошла до туалета.
Там моё самообладание и лопнуло. Стукнула по раковине и посмотрела на своё отражение. Да уж, неудивительно, что Роберт меня учил девушкой быть. Уставшая, невыспавшаяся, я больше на инопланетянина похожа была, чем на юную девушку. Убрав с лица рыжие волосы, я вымыла руки, поглядывая на свой шрам.
Шрам… шрам. Что же в голове у этого маньяка? На что он опирается, убивая молодых девушек и зрелых мужчин? Разве в нём вообще ничего святого нет? Конечно, нет, о чём это я?
— Дэй, что произошло? — Роберт ворвался в женский туалет и даже на ругательства других девушек внимания не обратил.
— Если бы ты был маньяком-фетишистом, Роб, то на что бы ты опирался, убивая своих жертв?
Думал Роберт недолго, а затем выдал:
— Думаю, наш маньяк страдает какими-то психологическими заболеваниями. Не психическими, а именно психологическими. Допустим, он видел, как в детстве его мать убил, скажем, отчим. А этот отчим имел шрам. Теперь маньяк ходит и убивает людей, похожих на своих обидчиков.
Это имело смысл, но легче от этого не стало. Мы с Робертом уселись на тумбочки и стали болтать ногами, раздумывая, что же дальше делать. Посмотрела на свой шрам, погладила его рукой и так жалобно взглянула на Роберта.
— Не переживай, Дэй, тебя мы в обиду не дадим, — обнял и притянул к себе, потрепав по волосам.
А я что?
— Может, всё-таки дадите? Поймать с поличным не так интересно, как расследовать дело, но, по крайней мере, жертв больше не будет.
========== О новых теориях, разбитом сердце и нападении ==========
Комментарий к О новых теориях, разбитом сердце и нападении
Дрогие друзья, спасибо, что читаете и радует меня) я очень рада стараться для вас)
Утром я проснулась с мыслью, что сегодня мне нужно сходить в академию. Я заранее предупредила детектива Томпсона, что опоздаю. Распахнув глаза, первое, на что я обратила внимание — это чужой запах в моей комнате. Пахло гвоздикой и чем-то ещё… дымом? Мой ещё спящий мозг никак не мог сообразить, что происходит, поэтому я с паникой подскочила на кровати и вскрикнула.
— Ты с ума сошёл? Здесь нельзя курить!
Вырвала сигарету у Роберта, тот посмотрел на меня с обидой, а до меня дошло, что его вообще не должно быть здесь.
— Эй, как ты вошёл? И что делаешь здесь?
Он ещё немного помолчал, а затем к нему вернулись его гиперактивность и воодушевление.
— Напарник! Я все думал о твоём вчерашнем предложении, ну, чтобы поймать урода на крючок! Скажу честно, это ужасная идея. Настолько, что я не готов рискнуть тобой. Дерек убьёт нас и закопает, а он крут, поэтому его уж точно на суде оправдают. Что ни говори, а у меня жена беременная, и ей придётся нелегко без меня. Так что план провалится ещё на первом пункте, когда мы сообщим об этом детективу-зануде.
Да, я тоже ночью поняла, что это очень глупая идея, если брать во внимание то, что я очень хочу жить.
— Да, а если не скажем, меня исключат. Если жива останусь. Так что план плохой. Тогда чего ты такой воодушевлённый-то?
Я ткнула в сторону двери, чтобы он исчез, мне нужно было переодеться. Но парень проигнорировал меня, а затем отвернулся и начал свою длинную речь:
— Знаешь, Дэй, он ведь убивает не только девушек. А, значит, на роль наживки могу подойти и я. А что? Шрам легко наносится с помощью грима, и, если вся авантюра всплывёт наружу, то меня никто не сможет исключить. К тому же я сумею подстроить всё как несчастный случай. Вот. Понимаешь, я знаю, что нам двоим ни за что его не сцапать, я крут, конечно, только опыта маловато. Однако мы сможем заглянуть в глаза мудаку. А это уже и фоторобот, и картина его психического и психологического здоровья, которую я смогу составить. Ну, а если повезёт, то повяжем!
Я натянула халат и взяла полотенце, мрачно глядя на парня. Нет, мы определённо сошли с ума. Если Дерек узнает, то он по-прежнему нас обоих убьёт. Но смысл в его словах был. Или нет. Я запуталась совсем и покачала головой.
— У тебя жена беременна. Сам сказал. Так что нет, Роберт.
С этими словами я убежала в душ. Пока стояла под тёплыми струйками воды, думала над тем, что у нас имеется. Теория о шрамах. И всё. Даже намека нет на человека, который изувечивает людей. Что в голове у этого неадекватного? Мысль о том, что он может находиться рядом со мной в общественных местах, не придавала храбрости. Он может оказаться одним из многочисленных продавцов или кем-то из академии. Это жутко и очень-очень страшно. Его нужно найти поскорее.
— Дэй, давай живее, ты уже в академию опаздываешь!
Роберт, чтоб ему пусто было!
Поскорее высушила волосы и натянула академическую форму. Мысль о том, что придётся встретиться с однокурсниками, сердце не грела. У нас разные взгляды на жизнь и… в общем-то, на меня тоже разные взгляды. Так или иначе, академия ждала меня. А я жаждала встретиться с единственным человеком, которому доверяла.
Как оказалось, Роберт увязался за мной.
— Но почему «нет», Дэй? Это наш единственный шанс, понимаешь?
Я понимала, но ничего поделать с собой не могла. Мой напарник свято верил в хороший исход, я — нет.
— То есть, вчера ты была готова рискнуть собой, а мной рискнуть не готова? К тому же риска никакого нет.
— Это было вчера, Роберт, — устало произнесла я, дёргая тяжёлую дверь, — я поняла, как это глупо и… и страшно. А риск есть. Думаю, мы найдём другой вариант.
На этом наш спор закончился. Я взглянула на Роберта и узнала этот взгляд, так он смотрел на меня, прежде чем затащить в клуб. Перевела дыхание и послала ему уничтожающий взгляд. Мы ещё немного поиграли в переглядки и вошли внутрь. Академия встретила нас снующими туда-сюда студентами. Сейчас был обеденный перерыв, хотя свободный час студенты желали потратить на что-то более продуктивное, чем на еду.
— Зачем мы пришли сюда? — удивлённо спросил психолог, явно чувствуя себя здесь лучше, чем я, — И что у тебя за вид, словно танк переехал?
— Зачем сюда пришел ты, я не знаю. А мне нужно забрать кое-какие документы. Я надеюсь быть примерной ученицей и остаться в конторе после практики.
Больше он вопросов не задавал.
Когда я взглянула на время, то поняла очень важную вещь. Сейчас совсем не обеденный перерыв, а лишь середина первой пары! А студенты разгуливали так, словно их распустили, половина повалила на улицу, некоторые сбились в кучки и разговаривали о чём-то. У многих на лицах было выражение дичайшего ужаса. По моей спине пробежал холодок, я вцепилась в руку Роберта, а он придержал меня за плечи.
Нехорошее ощущение не покидало меня до самого деканата. Мы шли молча, но Роберт уже понял, что что-то не так. Когда я постучала, дверь распахнула секретарша, приглашая меня внутрь. Она совсем не удивилась Роберту, даже не спросила, почему здесь посторонний. Или просто у неё были другие проблемы, кроме непримечательного парня?
— Детектив Теннант, студентка Ревера, пройдите сюда.
Ой, мама… детектив Томпсон выглядел так, что я невольно начала вспоминать, где мы с Робертом успели накосячить. В какой-то момент мой мозг сообщил, что Дерека вообще не должно быть здесь. Совсем как Роберта рано утром в моей комнате. Эти двое продолжали меня удивлять, когда пожали друг другу руки. Я присела на край стула. Если детектив здесь, то произошло что-то очень плохое. Скорее всего, убийство.
Я почувствовала подступающий к горлу ком. Обернулась назад, удивившись, что ректор наш сидит на диванчике, явно не зная, куда деть глаза. Я почувствовала себя очень плохо, потому что… потому что детектив тоже не смотрел на меня. Один только Роберт положил руку на мое плечо, сжав его.
— Что здесь происходит, Дерек? — поинтересовался он, — Очередное убийство? Это по нашему делу?
— Нет, не по нашему, — вздохнул Дерек, — И не совсем убийство.
Теперь все взгляды были обращены ко мне. Я заморгала, не понимая, что вообще происходит. Тогда-то Роберт сильнее сжал мое плечо. И взорвался.
— Идём, Дэя! Сами разберёмся, раз все решили помолчать.
Когда мы уже почти вышли, детектив пожал плечами и выдал:
— Было совершено нападение на инструктора Адриана Райта. Он находится в реанимации.
В глазах потемнело. Сердцу стало так больно, а жалобный стон вырвался из груди, сопровождаясь не менее жалкими слезами. Последнее что я помнила, это то, как меня подхватил Роберт, не позволяя мне свернуть шею в падении на пол.
***
Скорее всего, никакой из меня детектив не выйдет. Это мне твердили чуть ли не на каждом шагу, а я свято верила им, даже собиралась бросить академию полиции. Соседи, дальние родственники и мама желали мне только добра, поэтому уничтожали веру в то, что я иду верным путём, мол, я молодая девушка, и лучше бы я замуж вышла да детей нарожала. Но появился такой человек, который поверил в меня, подтолкнул к тому, что не следует слушать тех, чьё мнение не совпадает с моим собственным. Я понимала, что мама боится за меня, но я заявила, что буду делать то, что считаю нужным.
Но вот сейчас, лёжа на кушетке в больничном крыле, я чувствовала, что снова теряю веру в себя. Сердце подсказывало, что я брежу, но всё равно было жутко.
— Я поговорил с остальными родственниками жертв, — в мои мысли вторгся голос детектива Томпсона, — в итоге мы имеем некую картину: маньяк, вероятнее всего, убивает людей, чьи шрамы были получены в результате таких ситуаций, где погибал близкий жертве человек.
Я мгновенно очнулась и села, глядя на детектива и психолога. Они меня не заметили и детектив продолжил:
— Помнишь ту девушку кудрявую? Элли. Она получила шрам в автокатастрофе, в которой погибли её родители. Девушка, получившая шрам при родах, потеряла ребенка, он умер спустя несколько дней. Молодой человек, шрам у которого находился на щеке, был получен в результате драки. Он убил своего друга, защищаясь, его оправдали.
Теперь Роберт заговорил таким тоном, что мурашки по коже забегали:
— Вот, значит, как. Это что же за отклонение такое в мозгу у человека, что он творит такие вещи? У меня есть предположение, что мы имеем дело с маньяком, который прежде чем убить свою жертву досконально изучает её досье.