— Лесть! Великолепная лесть, замаскированная под просьбу о помощи! Причем ты уже применял этот трюк сегодня, знакомясь с мисс Клируотер. Так что это у тебя не просто случайная находка, а вполне наработанный прием. Между прочим, советую применить его к Минерве, это поможет ей смириться с тем, что ты не попал к ее львятам.
— А по существу? — разочарованно буркнул Гарри, не переставая перебирать варианты.
— А по существу — я читаю не в мозгах или этих… извилинах… Хотя бы потому, что у некоторых извилина только одна, причем прямая, и находится она в том самом месте, о котором ты говорил. А мозгов вообще нет. Я работаю с сознанием или с душой, вот так-то. А душа, как известно, может оказаться где угодно, даже в пятках. Итак…
Гарри замер.
— С… — прошипела первую букву Шляпа, и Гарри понял, что это оно. Он попал.
====== Когда торг уместен ======
— С-с-с…
— СТОЯТЬ! В смысле, МОЛЧАТЬ! Пожалуйста, уважаемая Шляпа, распределите меня на любой факультет кроме Слизерина!
Гарри ощутил, как его затопило то самое знакомое чувство наполняющей все его существо силы, а древний колпак просто-таки подпрыгнул на вставших дыбом волосах. Самым краем сознания он услышал, как звенят бьющиеся стекла и пищат встревоженные ученики. Лица коснулся поток холодного воздуха, как будто витражи из окон Большого Зала вылетели, дав доступ внутрь холодным шотландским ветрам.
— Н-да, — скрипучий голос Шляпы в его голове исполнился уважения, — сначала приказ мощностью приблизительно в «Конфундус Максима» от старого интригана, потом выброс, да такой, что щиты еле выдержали, и в заключение — вежливая просьба. Как там говорит твоя подруга мисс Стрит: «Добрым словом и пистолетом?» Хотя по-маггловски у тебя тут, скорее, пушка или фунтов десять взрывчатки… Давно я так не развлекалась! Но все же: какие у тебя аргументы в пользу Гриффиндора, кроме такого вот… доброго слова?
— А почему не в пользу…
— Мы в твоей голове, и значит, ты сам знаешь, почему. Увы, парень, если бы ни Слизерин, ни Гриффиндор тебе не подходили бы ну совсем ни капельки, я могла бы проявить своеволие. Но…
— Ну тогда… Эээ… Я поколотил Крэбба в поезде! Хотя он был намного сильнее меня.
— Так и быть. Это войдет в зачет. Но интриги тебе все-таки лучше удаются, чем драки, поверь мне.
— Хха. Можно подумать, что интриги хорошо удаются Крэббу. Или Гойлу. Или даже Малфою. И кстати, Вы же отправили одного старого, ну, тогда еще, конечно, молодого интригана как раз на Гриффиндор?
— И что хорошего из этого вышло, а? Хочешь повторить его судьбу?
— Ну если Вы говорите, что мне не грозит повторить судьбу Тома, с чего мне повторять судьбу «кого-либо»? Я ж не хочу подписываться «Гарри-Джеймс-еще-пара-имен-Поттер, Мальчик-Который-Выжил, Победитель Волдеморта, Денниса и Крэбба?»
— УАХАХАХАХАХАХА! — судя по всему, смех Шляпы был слышен не только в его голове, но и в Большом Зале. — Ой, не могу, — а вот это было уже только внутри, — как ты его, а?! Жаль, не смогу запомнить. Еще, кстати, добавь «Легендарный Ловелас» — милашка Пенни уже растрепала о тебе всем старшим девочкам.
— Ой!
— А ты думал! Тебе все это еще аукнется. И твоя помощь мисс Уизли, кстати, тоже. Еще чего припомнишь?
— Ну эээ… Миссис Бересфорд сказала мне как-то: «Твоя храбрость всегда с тобой, мой мальчик!»
— Это когда? Что-то не вижу это в твоей памяти.
— Я это забыл. Надо было забыть, я и забыл.
— Не говорите ерунды, молодой человек. У меня все-таки почти тысячелетний опыт легилименции!
— Легли… чего?!
— Чтения мыслей. Я с легкостью обойду любой блок, любой Обет… Ну просто потому, что не могу никому рассказать об этих скрытых мыслях, понимаешь? В волшебном мире тоже за все есть своя плата, и часто эта плата не совсем обычна. Так, стоп. Ты говоришь вот об этом вот абсолютно пустом пятне? Как будто что-то даже не выжжено Адским Пламенем, а просто никогда не существовало. Я такой черной магии никогда не видела.
— Это… Это не черная магия. Это маггловское.
— Маггловское колдовство? Такое жуткое?
— Химия. Это вещество… Ну, как зелье… Оно просто уничтожает нейронные связи до того, как они закрепились. Я, правда, не знаю, что такое нейронные связи, но…
— Погоди. Кто-то влил тебе вот такое вот зелье, которое делает воспоминание вообще небывшим с точки зрения души?! Да, парень, тебе не повезло. Я думала, что знаю все пределы человеческой мерзости, но…
— Никто. Никто в меня его не вливал. Я сам это сделал.
— Прости, что ошиблась насчет тебя раньше. Ты все-таки псих. И что такое страшное случилось с тобой, что ты решил это немедленно забыть?
— Ну, оно было не страшное, хотя и страшное тоже, немножко, а, скорее, опасное. Не для меня, а для других. Ну и чтобы спрятать это опасное от «кое-кого»… Эээ… Вы просто посмотрите ту часть памяти, где мы с теми самыми леди и джентльменами смотрим на экран. Там все это тоже видно и слышно, только как бы со стороны…
На мерцающем серо-голубом экране две фигурки: массивная, с немного деревянной походкой, и маленькая, припадающая на левую ногу, входят на лужайку
«Выглядит не слишком презентабельно для национального героя. Вы действительно мистер Гарри Поттер, молодой человек?»
Медленно-медленно, так что и не заметишь, если не смотреть специально, открывается ставня. Долгий, выматывающий разговор и, кажется, снова болит раненая нога.
«Убей Гарри Поттера, маггл! Я сказал, убей!..»
Гарри, привалившийся к разрушенной горке, дрожащая рука МакФергюссона с револьвером…
Вспышки выстрелов в темном окне, МакФергюссон разряжает «Веблей» в лоб мистера Розье, пожилая леди, босиком выходящая из задней двери и держащая ствол наготове…
«Обыщи его, Таппенс, только аккуратно!»
МакФергюссон тащит на плече тело красавчика в светлом изящном наряде…
«Ты что задумал, еще раз спрашиваю?»
«Мистер МакФергюссон, так ведь этот… директор все равно сотрет мне память! Или возьмет под контроль и заставит рассказать. А так… Скажите, ведь майор тут тоже все записывает?»
«Наверное, да».
«Ну вот он мне все и расскажет. Или даже покажет. А храбрость ведь останется со мной, правда?»
«Она всегда с тобой, мой мальчик»
Гарри-на-Экране колет себя в бедро странной иголкой с перьями, прямо через штаны, и расслабленно заваливается набок.
— Знаешь, парень, — голос шляпы был задумчив, — если бы я увидела эту сцену в твоей собственной памяти, ты мигом вылетел бы с этой табуретки прямиком на Слизерин, и уже через год весь Дом Хитрецов ел бы у тебя с рук. Подумать только, ты не просто обманул не самого большого дурака в этом мире, я имею в виду Лорда Розье… Ты еще и оставил с его собственным длинным носом «кое-кого», еще даже не получив письма из Хогвартса! Но…
— Но?..
— Ай, погоди, дай мне еще раз насладиться этим вот замечательным моментом! — перед мысленным взором Гарри снова прокрутился диалог Альбуса с Аластором, он вместе со шляпой жалел, что Аластор уничтожил камеру и теперь они слышат только звук, — ОХОХОХО! АХАХАХАХА!
Этот смех, похоже, также слышал весь зал. Гарри не знал, сколько времени прошло до того, как Шляпа успокоилась.
— Очень жаль, что это не сможет быть моим лучшим воспоминанием на долгие годы и останется только в твоей голове. Лавандовый, черт возьми, лавандовый! Уфф. Когда заглянешь на огонек к Директору, я, так и быть, попрошусь к тебе на голову еще раз, лишь бы снова увидеть это. И книжку не забудь.
— Ээээ… Уважаемая Шляпа, вы эээ… вроде бы, говорили «Но»? — «Только не Слизерин, — думал Гарри, — только не чертов Слизерин!»
— Но то, что ты стер это, да еще так жестоко… Сам, добровольно и навсегда стер, возможно, лучший момент своей жизни, хотя я, признаться, уверена, что у тебя будут еще более яркие моменты… Стер, чтобы защитить своих друзей — такого я еще не встречала. Очень жаль, но Дому Слизерина придется искать другого спасителя. И… надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
«Я на самом деле хочу на Хаффлпафф, согласен на Рэйвенкло, но должен на…»
— ГРИФФИНДОР!
Гарри шел к столу на подгибающихся ногах. Спор со шляпой — или, как он подозревал, с самим собой — вымотал его полностью.
К удивлению Гарри, вынырнувшего, наконец, в большой мир, точнее, в Большой Зал, ему аплодировал не только Гриффиндор, но и другие факультеты — за исключением, разумеется, Слизерина. Гарри поймал взгляд Пенни и улыбнулся ей, и тут же ему стало страшно, потому что сидящие рядом с Пенни другие столь же эммм… впечатляющие девушки смотрели на него такими глазами, какими большие грациозные кошки обычно смотрят на маленьких мышат. Не чтобы съесть — сколько там того мяса! — а, скорее, чтобы немножко поиграть. Ой.
Стол Гриффиндора кричал, как будто все его ученики были ненормальными. Его сразу подхватили под руки близнецы, а от дальнего края к нему спешил Перси, до того распрямлявший колдовством слегка помятые золотые тарелки. Гарри окинул взглядом витражи — стекла вроде бы уцелели, хотя, возможно, их уже успели починить. Но, по крайней мере, свечи не погасли.
— Тебе не кажется, брат мой Фред…
— … Что нам наступают на пятки, брат мой Джордж? В свое время…
— … Нам обоим…
— … Так и не удалось рассмешить шляпу!
И, хором:
— Что ты ей рассказал?
— Ну, сначала она хотела отправить меня на ингредиенты Снейпу… — Гарри не был уверен, услышал ли весь зал то самое «С-с-с…» и решил, что «С-с-снейпу на ингредиенты» будет звучать достаточно правдоподобно.
— Профессору Снейпу, — строго заметила уже устроившаяся за гриффиндорским столом мисс Грейнджер, — и кстати, — задумчиво добавила она, — он и в самом деле один из лучших зельеваров мира. Но не может же профессор…
Гарри не стал разубеждать ее в ее сомнениях и продолжил, обращаясь к близнецам:
— Но я рассказал ей анекдот про летучую мышь и…
— … И ведьму-заику! — так же хором продолжили близнецы; Гарри, разумеется, про эту самую ведьму ничего не знал и шутки про нее не понял, но, похоже, его только что приняли в какой-то клуб.
Гарри оглядел преподавательский стол: с самого краю сидел Хагрид, поймавший взгляд мальчика и показавший ему большой (действительно большой) палец; в центре стоял огромный золотой стул, на котором восседал лично Повелитель Памяти. Гарри быстренько выдвинул вперед того самого Восторженного Гарри, добавив ему еще радости от попадания на Гриффиндор, и посмотрел прямо в мерцающие глаза Директора. Ничего не произошло, и он продолжил оглядывать стол. МакГонагалл улыбнулась ему, а вот Снейп, похоже, подозревал что-то нехорошее и зыркнул на него безо всякой симпатии.
Рядом со Снейпом он увидел того самого молодого человека из «Дырявого Котла», кажется, его звали Квиррелл, то есть профессор Квиррелл, теперь на его голове был здоровенный фиолетовый тюрбан, и выглядел профессор еще более странно.
Церемония подходила к концу, оставалось всего четверо первокурсников. Знакомый Гарри по ориентировке магглорожденный Дин Томас, темнокожий паренек из не самого хорошего района Лондона, попал к ним, на Гриффиндор, Лайзу Турпин зачислили в Рэйвенкло, и теперь пришла очередь Рона. Гарри видел, что тот даже позеленел от страха. Гарри скрестил под столом пальцы, и через секунду Шляпа громко завопила:
— ГРИФФИНДОР!
Гарри громко аплодировал вместе с другими до тех пор, пока Рон не плюхнулся рядом.
— Отлично, Рон, просто превосходно, — с важным видом похвалил его Перси Уизли, в то время как последний в списке Блез Забини уже направлялся к столу Слизерина. Профессор МакГонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала Волшебную Шляпу.
— Долго я там сидел? — шепотом спросил Гарри у плюхнувшегося рядом Рона.
— Не-а, — ответил тот, — сначала шляпа что-то зашипела, потом от тебя шарахнуло немного, но профессор Дамблдор всех успокоил, сказал, что это от волнения, что это нормально, и что это совершенно безопасно, потом шляпа засмеялась, прямо-таки захохотала, и почти сразу же сказала «Гриффиндор!»
Гарри задумался, причем крепко. Ему самому казалось, что он пререкался со Шляпой минут пятнадцать, не меньше. Впрочем, Шляпа предупредила его, что в его голове свое, особенное время, и бежит оно совсем по-особенному. Видимо, он с самого начала был уверен в своем выборе, и потому для тех, кто наблюдал за ним, решение Шляпы показалось почти что мгновенным.
Кстати, теперь он должен Шляпе томик Киплинга.
Гарри посмотрел на стоявшую перед ним пустую золотую тарелку. Он только сейчас понял, что очень-очень голоден. Казалось, что последнюю шоколадную лягушку он съел не несколько часов, а несколько веков назад, а их с Роном сэндвичи остались в чемодане и сундуке, которые сейчас были неизвестно где.
Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка.
— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!
Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри сидел и не знал, смеяться ему или нет.
— Он… он немного ненормальный? — неуверенно спросил Гарри, обращаясь к сидевшему слева от него Перси.
— Ненормальный? — рассеянно переспросил Перси, но тут же спохватился, — он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший. Как насчет жареной картошки, Гарри?
Гарри посмотрел на стол и замер от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Надо признать, что Дурсли никогда не морили Гарри голодом, ну, за исключением особых случаев, но и никогда не давали ему съесть столько, сколько ему хотелось. А Дадли всегда съедал то, что особенно нравилось Гарри, даже если его самого от этого тошнило. Но сейчас Гарри не собирался упускать такой шанс. Он наложил себе всего понемножку и, быстро утолив первый голод, начал задумчиво жевать.
От размышлений Гарри отвлек Сэр Николас, облаченный в трико призрак Гриффиндора, который как раз показывал Шимусу Финнегану, за что его прозвали Почти Безголовым Ником: оказывается, его голова держалась на единственном недорубленном кем-то сухожилии, и он мог откидывать ее вбок, как крышку от какой-нибудь шкатулки. Выглядело это, надо признать, жутковато.
— Итак, за новых учеников Гриффиндора! — провозгласил Сэр Ник, вернув голову на место. — Надеюсь, в этом году вы поможете нам выиграть соревнование между факультетами? Гриффиндор никогда так долго не оставался без награды. Вот уже шесть лет подряд победа достается Слизерину. Кровавый Барон — привидение Слизерина — стал почти невыносим.
Гарри посмотрел в сторону стола Слизерина и увидел жуткого вида привидение с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом и в одеждах, запачканных серебряной кровью. Барон сидел рядом с Малфоем, который, как со смесью радости и сочувствия отметил Гарри, был вовсе не в восторге от такого общества.
— А как получилось, что он весь в крови? — выпалил Шимус, которого почему-то очень заинтересовал этот вопрос.
— Я никогда не спрашивал, — деликатно заметил Почти Безголовый Ник.
Тем временем тарелки на столе очистились, причем до состояния первозданного блеска, однако уже через несколько мгновений в них появились десерты. Гарри положил себе яблочного пирога, пирог был ничего так, но, все-таки, не такой замечательный, как у миссис Кейн.
Пока он оценивал пирог, за столом заговорили о семьях, и, разумеется, половина всех взглядов сосредоточилась именно на нем.
— Ну, папу и маму я совсем не помню, — с грустью, но понимая, что ему не отвертеться, сказал Гарри, — я жил у дяди с тетей, они обычные люди. Мне не очень-то у них нравилось.
— Это потому, что они магглы? — полуспросил-полуответил Рон.
— Нет, просто они не очень хорошие сами по себе. Вот с моей бывшей учительницей было интересно. Она похожа на профессора МакГонагалл, немного.