— Она волшебница?
— Нет, колдовать она не умеет. Зато она показывала нам, как устраивать взрывы.
Эту «утечку» Гарри планировал специально для близнецов, но с удивлением обнаружил, что и Шимус тоже показывает ему большой палец.
— А я серединка-на-половинку, — улыбнулся тот, — моя мама — волшебница, а папа эээ… обычный человек. Мама не сказала ему, что она, ну, колдует, до самой их свадьбы. Я так понял, что он совсем не обрадовался, когда узнал это.
— А ты? — спросил темнокожий Дин сжавшегося на стуле Невилла. Тот вздохнул — видно было, что он надеялся избежать этого вопроса.
— Ну… Меня вырастила бабушка. Она волшебница, — начал Невилл, — но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий сквиб. Ну, это как волшебник, который слишком слабый, чтобы колдовать. Мой двоюродный дядя Элджи все время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул.
Гарри понял, что детство у Дурслей было еще не самым худшим вариантом. Беднягу Невилла просто затюкали. И, похоже, с его родителями тоже не все гладко, причем тоже с самого раннего детства — вероятнее всего, они погибли на той же волшебной войне, что и родители Гарри.
— В общем, я был самым обычным — до восьми лет, — продолжил Невилл. — Когда мне было восемь, Элджи зашел к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тетя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют. И тогда дядя Элджи, тот самый, на радостях подарил мне жабу.
«Дурсли наизнанку, — подумал Гарри, — те выбивали из меня волшебство, а в беднягу Невилла его, можно сказать, вбивали. Черт, да эти родственнички были готовы скорее убить парня, чем признать, что он не такой, как они». Он вдруг подумал, что несмотря на все внешние различия, у них с Невиллом очень… даже, пожалуй, слишком много общего.
— Я так надеюсь, что мы начнем заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация, вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом, — это, разумеется, вещала мисс Грейнджер. Кто еще мог посреди волшебного зала, да еще и за чудесным десертом говорить об учебе. Впрочем, он и сам не лучше, только думает не об учебе, а о других вещах…
— На многое не рассчитывай. Вы начнете с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так… — начал объяснять заучке Перси.
Гарри не был готов обсуждать учебную программу прямо сейчас и начал разглядывать преподавателей. Снейп о чем-то разговаривал с обернувшимся к нему Квирреллом, и, когда взгляд Гарри остановился на этой парочке, лоб мальчика, в том самом месте, где находился шрам, пронзило острой болью. И это было совсем не то чувство, которое он испытал тогда, в Коукворте. Он схватился за лоб и ойкнул.
— Что случилось? — отвлекся от разговора с мисс Грейнджер Перси.
— Н-ничего, — с трудом выдавил из себя Гарри. Боль прошла, и, когда он снова смог сфокусировать взгляд на преподавательском столе, и Снейп и Квиррелл уже закончили разговор и снова обратились к своим тарелками, — а что это за тряпка такая у него на голове, ну, у этого?
— У профессора Квиррелла? — Перси подчеркивал слово «профессор» точно так же, как и Гермиона. — Это индийский тюрбан. Говорят, что профессору подарил его Гуджаратский раджа за то, что профессор избавил его дворец от вампира. Вроде бы он защищает от вампирского гипноза, ну и от другой ментальной магии. И знаешь, Гарри, при разговоре с профессором Снейпом такая защита будет совсем не лишней.
— Он умеет читать мысли? — Перси кивнул, подтверждая то, что Гарри знал и так, — но почему…
— Говорят, профессор Снейп уже долгие годы стремится занять должность преподавателя защиты от Темных Искусств, ту самую, которую сейчас занимает профессор Квиррелл.
Тем временем тарелки снова очистились, и Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.
— Хм-м-м! — громко прокашлялся директор, — теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…
Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. Видимо, их репутация в школе была уже непререкаемой.
— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Хуч. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.
Раздались редкие смешки.
— Он… Он шутит?! — спросил Гарри у префекта Гриффиндора, — это же почти приглашение узнать, что же там такое опасное. Особенно для твоих братьев.
Перси вздохнул:
— Обычно директор объясняет, почему что-то нельзя делать, — задумчиво сказал он, — и уж в любом случае он мог бы объяснить это нам, префектам, тогда нам было бы намного проще удержать… Хотя…
Гарри кивнул, в способность Перси удержать близнецов от чего-либо он категорически не верил.
— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор.
Гарри заметил, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки.
Дамблдор встряхнул своей палочкой, и появившаяся из нее золотая лента поднялась вверх и рассыпалась на повисшие в воздухе слова.
— Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали!
Заткнуть уши и закрыть глаза было бы невежливым, так что пришлось потерпеть. Близнецы Уизли пели гимн дольше всех — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор все еще дирижировал, взмахивая своей палочкой, а когда близнецы, наконец, допели, именно он хлопал громче всех.
— О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза: похоже, директор прослезился от умиления. — Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш!
Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице.
Гарри дико устал, да еще и плотный ужин давил на веки. Однако он из последних сил пытался запомнить дорогу. Получалось плохо — казалось, замок специально построен так, чтобы максимально затруднить ориентацию для новичков вроде него. А может быть, и не казалось: свидетельством тому было минимум два потайных прохода, один — за раздвижными панелями. А второй — за длинным гобеленом. К тому же, отличный, казалось бы, ориентир — развешанные тут и там портреты — оказался с подвохом: изображенные на них люди не оставались в рамах, а то и дело перемещались к соседям, перешептываясь и показывая на недлинную колонну первокурсников пальцами. Зевая и с трудом передвигая ноги, они поднимались то по одной лестнице, то по другой. Казалось, хотя бы лестницы смогут служить неплохим ориентиром, но одна из них, как только они ее миновали, внезапно загремела и стала перемещаться не только на другое место, но даже и на другой этаж. Гарри сплюнул — разумеется, мысленно.
Вдруг Перси остановился, как вкопанный.
Перед ними в воздухе плавали костыли. Как только Перси сделал шаг вперед, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти.
— Это Пивз, наш полтергейст, — шепнул Перси, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос: — Пивз, покажись!
Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук. Гарри вряд ли осилил бы такую порцию гороха или фасоли, хорошо хоть, запаха не было.
— Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит?
Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.
— О-о-о-о! — протянул он, злорадно хихикнув, — маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся.
Висевший в воздухе человечек вдруг спикировал на них, и все дружно пригнули головы.
— Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — резким тоном произнес Перси.
Пивз высунул язык и исчез, уронив свои костыли на голову Невиллу. Они слышали, как он удаляется от них, из вредности стуча чем-то по выставленным в коридоре рыцарским доспехам.
— Вам следует его остерегаться, — предупредил Перси, когда они двинулись дальше.
— Единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, префектов. Вот мы и пришли.
Они стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка.
— Пароль? — строго спросила женщина.
— Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.
Первокурсники неловко, по одному, пробирались через дыру, один только Невилл чуть не застрял, да и то из-за банки с Тревором. Круглая гостиная выглядела довольно уютной, кресла и диваны казались мягкими и манящими. Однако девочек быстро отправили наверх по лестнице, в женские спальни, а мальчики вслед за Перси поднялись по винтовой лестнице в мужские.
Спальня, судя по всему, располагалась в одной из маленьких башенок, где новичков ждали пять кроватей под пологами на четырех столбиках. Постели были уже постелены.
Мальчики скинули одежду, надели пижамы и расползлись по своим кроватям.
— Классно поели! — пробормотал из-за тяжелых темно-красных бархатных штор Рон, — эй, Короста! А ну брысь! Представляешь, она жует мои простыни! А ну… — и захрапел.
Гарри попытался обдумать все произошедшее с ним в этот длинный-длинный день и насыщенный событиями вечер, но, едва его голова коснулась подушки, провалился в сон.
Ему приснилось, что у него на голове тюрбан профессора Квиррелла, который яростно убеждал его, что Шляпа ошиблась, а он, тюрбан, никогда не ошибается, и Гарри немедленно надо просить о переводе на Слизерин.
Гарри сделал шаг вперед и увидел Драко Малфоя в сопровождении Кребба и Гойла. На их головах были такие же тюрбаны, и они, радостно скалясь, манили его к себе. Гарри сделал шаг — и за его спиной послышался женский (или девчачий?) вскрик, и маленькие легкие ладошки легли на его плечи, не давая сделать еще один.
От этого прикосновения-во-сне Гарри проснулся. Справа и слева от него храпели Рон и Невилл, Шимуса и Дина не было слышно. Он немного поворочался и снова заснул, теперь — безо всяких кошмаров.
====== Карты, деньги, два котла... ======
Утро началось рано, со звона жестяного механического будильника, оставшегося от Дадли и отремонтированного после того, как кузен на него сел. Организм, умотавшийся за предыдущий день, пытался сопротивляться, но потерпел поражение. Гарри наскоро умылся (найти туалет тоже оказалось нетривиальной задачей) и под продолжающийся храп соседей спустился в общую гостиную.
Несмотря на раннее утро, он был не первым: в уголке пряталась за огромным томом мисс Грейнджер, а на диванчике с другой стороны что-то обсуждали близнецы Уизли. Выбор был очевиден.
— О, Гарри…
— … Мы не ожидали…
— … Встретить тебя здесь…
— … В такую рань!
— Мы думали…
— … Что ты будешь дрыхнуть…
— … Вместе с Ронникинсом!
— Вот еще! — фыркнул Гарри, — Фред, Джордж, у меня к вам есть вопрос: у вас карты замка случайно нет?
Реакция близнецов была совершенно неожиданной: приветливая улыбка сползла с их физиономий, и они уставились на Гарри с опаской и недоверием.
— А почему ты…
— ... Спрашиваешь?
— Э… Просто вчера, когда мы шли из Большого Зала, я пытался запомнить дорогу. И понял, что это будет потруднее уроков. Портреты в гости друг к другу ходят, лестницы движутся, двери открываются то так, то сяк… Может, волшебникам это и привычно, но я-то…
— Думаешь…
— Да, брат мой.
Близнецы синхронно встали, подхватили его под локти и вытащили из гостиной в коридор. Как они вдвоем, да еще и с поджавшим ноги Гарри между ними, умудрились просквозить через дыру за портретом, мальчик так и не понял. Они протащили его по коридору (ноги Гарри так и оставил поджатыми — им надо, пусть они и тащат) и свернули в тупичок с узким окном.
— Что ты…
— … Имел в виду, говоря про карту?
— Карта. Такой листок бумаги, знаете? На нем нарисованы коридоры, классы, залы ну и все это. Чтобы лучше ориентироваться. У вас что, такого не водится? Магглы используют такие штуки постоянно.
— Мы знаем…
— … Что такое карты. Почему ты…
— … Спросил…
— … Именно нас?
— Потому что вы — главные хулиганы Гриффиндора, а значит и всей школы. И значит, вы должны ориентироваться в замке совершенно свободно.
— Приятно…
— … Когда молодежь тебя ценит. Но…
— Никаких «Но», Фред, Джордж. Просто… — Гарри рассказал им про увлекательную игру с кузеном, о том, как он планировал пути отступления от шайки Дадли (о помощи полицейских и операции «Валентин» как таковой он умолчал).
— Думаешь, не врет, брат мой Фред?
— Пожалуй, нет, брат мой Джордж. Слушай, Гарри. Информация в волшебном мире…
— … Стоит значительно дороже, чем в маггловском, и…
— … И тогда почему вы до сих пор сидите в гостиной без пачки карт, которые можно загнать первокурсникам прямо с утра, пока они… мы тепленькие? Я бы не пожалел пару-тройку фунтов… эээ… сиклей, чтобы не потеряться по дороге на завтрак.
— Так, малек. Тебе — халявный экземпляр за идею и… за Джинни. А сейчас…
— … Метнись-ка в гостиную и…
Гарри пробежал по коридору, назвал Полной Даме пароль и уже через пару минут вернулся с полудюжиной листов пергамента, прихваченных им из спальни третьего курса. Близнецы пристроились на подоконнике, о чем-то шептались и шуршали пергаментами. Как ни грел уши Гарри, стоя в коридоре на шухере, удалось услышать только отдельные слова вроде «стереть», «шалость» и «не раскрывать». Были еще какие-то странные фразы, на слух — заклинания, но Гарри их, разумеется, не запомнил.
Минут через пятнадцать один из близнецов тихонько свистнул, Гарри подошел и взглянул на лежащий сверху нетолстой стопки лист. Линии рисунка были слегка размытыми, как если бы на обычном маггловском ксероксе снять копию с копии, но тем не менее трехмерный чертеж замка был вполне ясным и четким. И нарисовать такое за четверть часа было явно невозможно.
— Гляди, — сказал Фред и указал на белое пятно на месте одной из башен, — здесь вот — вход в нашу гостиную. Понятно, что все старшие ученики в курсе, где он расположен, даже слизни, в смысле, слизеринцы, — но раскрывать эту информацию все же не стоит. Так что ближайшие окрестности придется просто запомнить.
Это была самая длинная речь, которую Гарри когда-либо слышал от одного из близнецов, без вмешательства другого.
— Все равно здорово, — ответил Гарри, — но что делать с лестницами?
— Мы, конечно, знаем, как они поворачиваются, но как их нарисовать? В принципе, сделать движущуюся картинку можно — но тогда каждый лист будет стоить галеонов пять, не меньше. А первачки вряд ли столько заплатят, — это был уже Джордж – и тоже без перерыва на Фреда.
— Нарисуйте другие варианты от руки прямо поверх, — пожал плечами Гарри, — или попросите новенького, Томаса. Он вроде неплохо рисует, — эту информацию Гарри почерпнул из ориентировки Бутройда, но, естественно, не стал говорить об этом, как и о других известных ему талантах мулата. Сами выяснят, это уж точно.