— Спасибо тебе, Гарри! Спасибо! — снова и снова повторял он, совсем не вспоминая про ключик, Гарри даже почувствовал себя немного неловко.
— Ты не против, если я ну… пропущу стаканчик в «Дырявом Котле», а? — великан достал здоровенный клетчатый платок, больше напоминавший своими размерами скатерть, — просто, ну, такие впечатления! Дракон, надо же… Спасибо тебе! Ну, а ты пока форму себе подберешь. Вот тут вот тебе все, что надо, сделают!
Он махнул рукой в сторону магазина с вывеской «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни» и нетвердой походкой двинулся в сторону «Дырявого Котла».
Гарри вдруг подумал, а как же он получит назад свой ключ, если у него до сих пор нет волшебной палочки? Пожалуй, он немного поторопился. Но что сделано, то сделано.
====== Враги и сестры ======
Гарри немного нервничал, входя в магазин мадам Малкин в полном одиночестве.
Мадам Малкин оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды.
— Едем учиться в Хогвартс? — спросила она прежде, чем Гарри успел объяснить ей цель своего визита. — Ты пришел по адресу: у меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится.
В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила Гарри на соседнюю скамеечку.
— Привет! — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс?
— Ага, привет, — ответил Гарри, — тоже. Мне тут письмо пришло, ну и…
— Так ты из этих, — мальчик скорчил надменную физиономию. Видимо, он подражал кому-то, скорее всего — отцу, так что получилось неубедительно.
— Не знаю, о чем ты, — решил проверить свою гипотезу Гарри, — но мои родители — волшебники.
— А... тогда ладно, — успокоился мальчик, — если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников. Кстати, а где твои родители?
— Они умерли, — коротко ответил Гарри. Он вспомнил слова МакФергюссона «расисты они еще те» и не спешил раскрывать душу перед этим белобрысым недоразумением.
— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил мальчик. Он говорил как-то очень расслабленно, специально растягивая слова. Видимо, тоже копировал отца, — а потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу.
Мальчик сильно напомнил Гарри его кузена.
— А у тебя есть своя собственная метла? — продолжал тот.
— Нет, — Гарри отрицательно кивнул головой.
— А в квиддич играешь?
— Нет, — повторил Гарри, спрашивая себя, что же это такое — квиддич.
— А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете?
— Нет, — в третий раз произнес Гарри, с каждой минутой блондинчик нравился ему все меньше.
— Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь, если определят в Хаффлпафф, тогда я сразу уйду из школы, а ты?
— Я в этом случае останусь, — решил немного обострить ситуацию Гарри, — не вижу ничего дурного в Хаффлпаффе, — кто бы ему сказал, что такое Хаффлпафф, который ему уже был симпатичен, и Слизерин, который ему уже не нравился?
Блондинчик от его решительных слов смутился: удар он явно не держал.
— Ну и ну, ты только посмотри на этого! — сменил он тему, кивком показывая на окно. За окном стоял Хагрид, улыбаясь Гарри и показывая на два огромных мороженых, словно объясняя, почему он не может войти внутрь.
— Это Хагрид, — просветил блондинчика Гарри, — он работает в Хогвартсе.
— А-а-а, — протянул тот. — Я о нем слышал. Он там что-то вроде прислуги, да?
— Вообще-то он Хранитель Ключей. А также Смотритель и Лесничий.
— Да, точно. Я слышал, он настоящий дикарь. Живет в хижине на территории школы и время от времени напивается, а потом пытается творить чудеса. И кончается все тем, что вспыхивает его собственная постель!
— На мой взгляд, колдует он совсем неплохо, — холодно парировал Гарри, — ну, насколько я могу судить.
— Вот как? — На лице мальчика появилась презрительная усмешка. — А кстати, как твое имя?
Гарри хотел ответить, что вежливые люди обычно сначала представляются, а уже потом спрашивают имя собеседника, но тут вмешалась мадам Малкин.
— Все готово, дорогой! — воскликнула она, вручив Гарри его пакет с одеждой.
— Всего доброго, мадам Малкин. Всего доброго…? — блондинчик не заметил неявного вопроса, он был слишком увлечен собой.
— Встретимся в школе, — бросил он и отвернулся.
Ну нет так нет.
— Что это за бледная моль? — спросил Гарри Хагрида, поедая изумительно-вкусное мороженое — ванильно-шоколадное с колотыми орешками. Мороженое было настолько вкусным, что есть и одновременно разговаривать было непросто, но Гарри не боялся трудностей.
— Там, в ателье? — уточнил Хагрид, — не знаю, но порода вроде малфоевская.
Судя по всему, первый встреченный им соученик был подобран ему директором не в друзья, а наоборот, во враги. И, похоже, магический мир действительно был тесен – иначе Хагрид не опознал бы “породу”.
— Понятно, — сказал Гарри, — кстати, Хагрид, а что такое квиддич?
— Черт меня подери, Гарри, разве можно не знать, что такое квиддич?! — изумился Хагрид, — ох, извини… э-э… все время забываю, что ты почти ничего не знаешь. Ну, это как футбол у магглов, только играют в него на метлах и четырьмя мячами сразу.
От вставшей перед глазами картинки Гарри слегка изумился, но постарался не подать виду. Тем более, что они были заняты важным делом: покупали перья и прочие письменные принадлежности средневекового вида. Гарри не удержался и купил дополнительно флакончик Бесследно Исчезающих Чернил для миссис Кейн: вдруг пригодятся.
— А что такое Слизерин и Хаффлпафф? — спросил Гарри, когда они вышли из магазина и отправились за положенным ему котлом.
— Факультеты в Хогвартсе, — ответил Хагрид.
— А в чем между ними разница? — спросил Гарри, осматривая крепкий оловянный котел, тоже довольно несовременной конструкции.
— Ну, многие говорят, что на Хаффлпаффе учатся одни тупицы…
— А зачем в Хогвартсе факультет тупиц? — удивился Гарри.
— Ну… — Хагрид смутился, — это говорят так. А барсуки — ну, это знак ихний, барсук-т — они упорные очень, и друг за друга горой. Даже близнецы их задирать опасаются, потом жеж от всего факультета обратку получишь, да.
— А Слизерин?
— Там ну, самые вроде как хитрые, — ответил Хагрид, — змеи потому что. Вампир этот твой, Снейп этот, у них деканом, кстати. И это… Все те, кто потом плохими стали, они все из Слизерина были. И… Сам-Знаешь-Кто тоже оттуда.
— Волд… извини… Сам-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе?
— Много-много лет назад, — ответил Хагрид.
«Интересно, а Дамблдор уже был тогда директором?» — подумал Гарри, но спрашивать не стал: ожидать от великана беспристрастности по отношению к обожаемому им Повелителю Памяти не приходилось.
— А если ты не хитрый и не упорный? — спросил Гарри, — куда тогда?
— Ну, умники идут на Рэйвенкло, к воронам, а храбрецы — на Гриффиндор! — заявил Хагрид, причем слово «Гриффиндор» он произнес с какой-то особенной гордостью.
«А мне что, разорваться, что ли?» — скромно подумал Гарри. Упорства ему было не занимать, да и дружбу он ценил и за своих — увы, пока в их число пока входили только пожилые леди и МакФергюссон — стоял горой, не стесняясь в нужный момент проявить храбрость вплоть до отмороженности. Да и дураком себя не считал. Только Слизерин он выбросил из рассмотрения — по двум причинам: фамилия первой была Снейп, а фамилия второй, предположительно, Малфой. Том, он же Темный Лорд, он же Волдеморт, он же Как-Его-Там, причиной не являлся, потому что был условно-мертвым, а вот эти двое…
— А ты, наверное, на Гриффиндоре учился? — спросил он вместо этого Хагрида, помня о том, с какой гордостью тот произнес название этого факультета.
— А то! — широко улыбнулся великан, — и не только я. Твои мамка и папка тоже там были. И даже сам профессор Дамблдор тоже там учился, вот! Самый лучший факультет, если хочешь знать.
Ну что ж, стало понятно, на каком факультете ожидает увидеть некоего Гарри Джеймса Поттера некий школьный директор. Если бы не Повелитель Памяти, Гарри предпочел бы тихий и скромный, судя по всему, Хаффлпафф. Но, скорее всего, такой роскоши директор ему не предоставит.
За разговором они зашли за учебниками в магазин под названием «Флориш и Блоттс», где было столько книг, сколько Гарри до того видел разве что в городской библиотеке — они стояли на полках, занимая все пространство магазина от пола до потолка. Там были гигантские фолианты в кожаных переплетах, каждый весом с огромный булыжник; там были книги размером с почтовую марку и книги в шелковых обложках; там были книги, испещренные непонятными символами, и книги, в которых были только пустые страницы. Хагриду пришлось буквально силой оттаскивать Гарри от учебника профессора Виндиктуса Виридиана «Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас» («Очаруйте ваших друзей и одурманьте ваших врагов. Самые современные способы взять реванш» — гласил подзаголовок книги. — «Выпадение волос. Ватные ноги. Немота и многое-многое другое»).
— Я пытался узнать, как приделать Дадли поросячий хвостик, — объяснил Гарри, — ну, для создания гармонии в семье. И, как ты думаешь, тете Петунье пойдут копытца?
— Не скажу, что идея плоха, но ты пойми, нельзя… э-э… пользоваться магией в мире магглов. Хотя, если по правде, иногда можно… н-ну… от ситуации зависит, — Хагрид покивал, показывая, что с пониманием относится к тому, что сказал Гарри, — но ты ж все равно так не сможешь пока — и не учат этому так вот сразу, и школьникам на каникулах колдовать запрещено, обнаружат и у-у-у-у!
Гарри согласился подождать, но все-таки купил эту книгу. В конце концов, до конца августа он будет еще не на каникулах!
Зато они купили очень красивые и точные весы, а еще приобрели складной медный телескоп. Затем они посетили аптеку, в которой все было так волшебно, что Гарри даже не обратил внимания на ужасный запах — там пахло тухлыми яйцами и гнилыми кабачками. На полу стояли бочки с какой-то слизью, вдоль стен выстроились стеклянные банки с засушенными растениями, толчеными корнями и разноцветными порошками, а с потолка свисали связки перьев, клыков и загнутых когтей. Пока Хагрид разговаривал с аптекарем — им нужно было купить всякие ингредиенты для приготовления волшебных снадобий — Гарри изучал серебряные рога единорога стоимостью в двадцать один галеон каждый и крошечные глаза жуков, блестящие и черные (пять кнатов за ковшик).
Выйдя из аптеки, Хагрид попросил Гарри показать ему письмо и еще раз внимательно его изучил.
— Не, еще не все… еще одна вещь осталась, — сказал он. — Я тебе до сих пор… э-э… подарок не купил, а у тебя ж день рождения сегодня.
Гарри почувствовал, что краснеет.
— Но ты совсем не обязан…
— Да знаю я, что не обязан, — отмахнулся от него Хагрида, — ты ж мне дракона-т показал! Вот чего… куплю-ка я тебе животную. Может, жабу… хотя нет, жабы сто лет как из моды вышли, тебя в школе на смех подымут. И кошек я не люблю, мне от них… э-э… чихать охота. Во — купим тебе сову. О совах все дети мечтают, да и к тому же полезные они, почту твою носят, и все такое.
Двадцать минут спустя они вышли из магазина под названием «Торговый центр «Совы», и Гарри зажмурился от яркого солнца, потому что в магазине царила полная шорохов, шелеста и шуршания перьев тьма, освещаемая лишь мерцанием ярких, как драгоценные камни, глаз. В руке Гарри держал огромную клетку, которая могла сама собой складываться (ее Гарри все-таки купил на свои), в которой сидела красивая полярная сова. Сова спала, засунув голову под крыло.
Гарри испытывал сложные чувства. Сова ему безумно понравилась, но… Если он правильно усвоил уроки миссис Кейн, его канал связи — а почту в волшебном мире носили именно совы — был ском-про-ме-тирован, во. Даже если сова и не была подставной и считала хозяином именно его, а не Хагрида, который ее купил, она все равно была слишком приметной. Он ругал себя последними словами за то, что не подумал о связи сам и не опередил великана, купив себе неприметную и уж точно-точно свою сову. Пусть бы Хагрид подарил ему ту самую книгу проклятий, она тоже недешевая.
Впрочем, подумал он, его переписку директор все равно не оставит в покое, так что пусть этот канал связи будет, так сказать, демонстративным. Так что с чистым сердцем поблагодарил Хагрида за роскошный подарок. А потом еще раз. И еще.
— Ну хватит тебе, — ворчливо заметил Хагрид, пытаясь скрыть смущение — он явно был очень польщен, — я ж так понял, что Дурсли эти тебя… ну, не особо подарками баловали. А ты не с ними теперь, а с нами, тут… э-э… по-другому все будет. Ладно, нам только волшебная палочка осталась. В «Олливандер» пойдем, лучшее место для этого. Там тебе такую палочку подберут, закачаешься, да!
Гарри затаил дыхание: получить волшебную палочку ему хотелось больше, чем все остальное, что было в списке. Конечно, он тренировался с барабанной палочкой, выполняя подсмотренные летом у волшебников заклинания, но, понятно, толку от этого было мало. Да и гоблины вряд ли отдадут ему ключ от сейфа, где деньги лежат, отбей он ей ритм по их конторке.
Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.
Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного ветхого тонконогого стула, на который уселся Хагрид в ожидании хозяина. Гарри чувствовал себя очень странно — словно он попал в библиотеку, в которой были очень строгие правила. У него возникла куча новых вопросов, которые он собирался задать Хагриду, но здесь не решался. Вместо этого он рассматривал тысячи узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка. Гарри почувствовал, как по коже побежали мурашки. Здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов и, казалось, издавали почти неслышный звон.
— Добрый день, — послышался тихий голос.
Гарри подскочил от неожиданности. Хагрид, по-видимому, тоже подскочил, потому что раздался громкий треск, и великан быстро отошел от покосившегося стула.
Перед ними стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо-таки лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак.
— Здравствуйте, — выдавил из себя Гарри.
— О, да, — Старичок покивал головой, — Я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер, — Это был не вопрос, а утверждение, — У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы.
Мистер Олливандер приблизился к Гарри почти вплотную. Гарри ужасно захотелось отвернуться или просто моргнуть. От взгляда этих серебристых глаз ему стало не по себе.
— А вот твой отец предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочел эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника.
Мистер Олливандер стоял так близко к Гарри, что их носы почти соприкасались. Гарри даже видел свое отражение в затуманенных глазах старика. Странно, но его охватило недоумение: зачем мать Предположительно-Малфоя «смотрела палочки», если палочка должна была сама выбрать блондинчика?