— Тебе стоит затаиться, — говорит он спустя пару минут. — Ночной Дозор тебя ищет.
— Ну пусть попробует найти.
— Это не шутка. Ты задела их за живое — сильно ранила одного из них. К тому же на глазах людей.
— Люди, — брезгливо выплевывает Ида. — Люди — низшие создания, призванные служить нам, Иным. Не понимаю, почему остальные этого не признают.
— Будь осторожна. С такими речами и до Инквизиции недалеко.
— Но ведь ты меня защитишь?
Она оборачивается к нему и обнимает за шею.
— Даже ценой своей жизни, — отвечает он и тянется к ее губам.
— Передай ему, что теперь надо искать новое место, — сказал Чекан, выныривая из своих воспоминаний.
— Не надо.
Чекан удивленно обернулся к Греку, тот встретил его насмешливым взглядом.
— Ритуал пройдет завтра на том же месте.
— Там больше нет силы, к тому же охрана Дозора, а может, и Инквизиции.
— Тех артефактов, что ты унес, вполне хватит, — ответил Грек. — А насчет места не беспокойся. Он все устроит.
Чекан поднялся и направился в хижину. Настроение стремительно поднималось. Завтра, уже завтра случится то, к чему он шел почти семь лет. Чекан скинул сапоги. Достал из-под кровати бутылку вина, приложился прямо к горлышку.
— Твое здоровье, — отсалютовал он в сторону стола. — Скоро все будет очень-очень хорошо. Правда, Оленька?
Чекан погладил чучело по перьям. Сова смотрела на него стеклянными глазами.
***
В здание Дневного Дозора выстроилась небольшая очередь. Два инквизитора у входа пропускали всех по одному, притом как Светлых, так и Темных, которые здесь работали. Если последние несколько дней город гудел, то теперь просто встал с ног на голову. Все патрули сняли, а поддержание порядка взяла на себя Инквизиция.
Еще утром Гоцман почуял что-то неладное. Сумрак бурлил, шел волнами, колдовать даже самые простые заклинания было очень сложно. Явившись пораньше в Ночной Дозор, он обнаружил вместо Остапыча уже знакомого Инквизитора Наима. Тот не стал его слушать и, уж конечно, отвечать на вопросы. Лишь дождавшись, пока Ночной Дозор соберется полностью, Инквизитор снизошел до объяснений. Все Иные, состоявшие в Дозоре, обязаны были присутствовать на встрече с маршалом Жуковым. В здании Дозора останется один Инквизитор — он, Наим, — на всякий случай. Просто чтобы не оставлять такой важный объект без присмотра. Насчет порядка в городе не стоит волноваться. Инквизиция приняла меры: город опутан заклинанием, не позволяющим творить сложную магию сильным Иным, а слабым так и вообще перекрывающим доступ к Сумраку. В подробности он не вдавался, однако и так было понятно, что дела обстоят серьезно.
В половине двенадцатого дозорные погрузились в машины и двинулись к Дневному Дозору. Гоцман надеялся, что сможет перекинуться хоть парой слов с Остапычем, но, похоже, тот уже был на месте. У Дневного Дозора собралась немалая толпа оборотней, вампиров и ведьм. Правда, стоило отдать должное Инквизиторам, очередь двигалась быстро.
Когда Гоцман вошел внутрь, то понял, что холл отгорожен от остального пространства сильным магическим барьером. Инквизитор велел сдать все артефакты и предупредил, что любое несанкционированное колдовство будет караться немедленно. Печать на этот раз не повесили, видимо, проще было наложить блокирующие заклинания на здание, чем каждому выдавать печать.
В большой зал уже стекался народ. В дверях обнаружился взмокший и взволнованный Остапыч. Гоцман направился к нему, но тот заговорил первым.
— Дава! Помоги Виталию Егоровичу, стульев не хватает.
— Вот уж не думал, шо у Иных бывают такие человеческие проблемы, — заметил Гоцман.
— Ты мне тут давай без этого всего, — Остапыч погрозил пальцем, полез в карман за платком. — Нельзя здесь колдовать. Благо Виталик молодой еще, не отвык от человеческой жизни, вспомнил, шо у них по кабинетам стулья есть.
— Я вообще-то хотел поговорить.
— Потом! Все потом. Вот с Жуковым разберемся, и болтай себе вволю. А сейчас делай, шо велено. Виталий Егорович! Принимайте помощника.
Подоспевший с двумя стульями Кречетов кивнул и молча махнул рукой, призывая Гоцмана следовать за ним. У него, похоже, тоже сдавали нервы. Обычно спокойный и меланхоличный, сейчас он едва не пускал молнии из глаз. А попадавшиеся ему на пути подчиненные шарахались в стороны и прижимались к стенам.
К тому времени, как Гоцман и Кречетов принесли последние стулья, дозорные уже собрались и расселись, заняв почти все места. Кречетов, ничуть не смутившись, двинулся к первым рядам. Рядом с Остапычем сидела молоденькая ведьмочка, которая тут же подскочила, едва завидев Кречетова.
— Виталий Егорович, а я вам тут место заняла!
— Брысь, — прошипел сквозь зубы Кречетов, и ведьма ретировалась так быстро, словно через портал. — Ты тоже.
Сидевший рядом грузный оборотень, тот, что нашел мертвую волшебницу на Арбузной, зло на него покосился, но все же место уступил.
— Садитесь, — кивнул Кречетов Гоцману. — Вот если только отменят перевод, построю их так, что глаза поднять бояться будут. Распоясались совсем.
Он что-то бубнил себе под нос, но Гоцман его не слушал. Он внимательно рассматривал тех, кто сидел чуть впереди за длинным столом. Маршала Жукова он узнал по форме, орденам, да и видел его фотографии в газетах. Однако интересней было наблюдать за его окружением. Несколько офицеров ничем не выделялись, а вот капитана, стоявшего прямо за спиной маршала, Гоцман знал. Это был Семен, сотрудник Ночного Дозора Москвы, правда сейчас ничего Иного в нем не наблюдалось — обычный человек. Рядом обнаружился и перевертыш Медведь. Его тоже не получалось отличить от других людей. Семен поймал взгляд Гоцмана и едва заметно кивнул.
Гоцман присмотрелся, пытаясь понять, не является ли и маршал Иным, но у него ничего не вышло. Даже не потому, что маршал был человеком, — его окутывало защитное поле, отталкивающее любую магию, и банально взглянуть через Сумрак не получалось. Не удивительно, что Инквизиция так забегала. Может, Жуков и был простым человеком, но Иными артефактами пользовался вполне охотно, и кто знает, что еще у него было припрятано в рукаве.
Часы на стене пробили двенадцать раз, и в зале воцарилась тишина. Жуков прокашлялся.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал он негромко, но голос было слышно и в дальнем конце зала.
Наверное, Жуков ждал громогласного приветствия «здравья желаю, товарищ маршал!», но его не последовало. Иные продолжали сидеть на своих местах и молча смотрели на маршала.
— Значит, так, — протянул маршал. — Понятно. Что хочу вам сказать, товарищи. Вы зажрались!
Он стукнул кулаком по столу так, что некоторые молодые Иные подпрыгнули на месте. Гоцман покосился на Остапыча: тот сидел красный и потный, изредка вытирая лицо платком. Кречетов, напротив, снова надел беспристрастную маску. Похоже, он уже предвкушал, как отыграется за все свои унижения на низших.
— Что же это получается? — продолжал между тем Жуков. — В стране разруха, голод, разгул бандитизма, а они тут жируют.
По залу прокатился шепоток.
— Что-что? — Жуков картинно приложил руку к уху. — Есть что сказать? Сидите в своем Сумраке, когда враг родную страну рвет на куски!
Тут зал просто взорвался негодованием. Многие воевали и как солдаты, и как Иные.
— У меня наставница на фронте погибла, — выкрикнула одна из ведьм.
Кречетов быстро обернулся и гневно на нее посмотрел, заготовленная тирада так и осталась невысказанной.
— Разрешите, товарищ Жуков, — Остапыч поднялся с места. — Вам прекрасно известно, что, едва возникла угроза, Иные так же, как люди, отправились на фронт. Не все, но многие…
— Вот именно, что не все, — прервал его Жуков. — Я ваши законы знаю: не лезть в дела людей. А почему? Почему советский человек должен умирать в бою, когда вы тут прячетесь за свои амулеты.
— А ты, значит, не прячешься? — буркнул Гоцман.
— Что? — Жуков тут же перевел взгляд на него.
— Дава! — зашипел Остапыч.
— Пусть говорит, если ему есть что сказать, — снова вмешался Жуков.
Гоцману было, ох как ему было что сказать, но Остапыч просил без выкрутасов, так что он уже стиснул зубы и приготовился молчать в тряпочку, когда поймал взгляд Семена. Тот одобрительно кивнул. В голову закрались сомнения, но Гоцман привык доверять своему чутью, а чутье сейчас советовало высказать все, что он думает.
Гоцман поднялся, Остапыч — наоборот, обреченно опустился на стул.
— У меня имеется шо сказать, товарищ маршал, — начал Гоцман. — Я сам воевал. Весь фронт прошел, был ранен неоднократно. Да, сражался магией, так и немцы не с голыми руками шли. А вы прежде, чем меня в чем-то обвинять, на себя бы посмотрели. Вы здесь единственный с защитным артефактом.
— Да потому что с вами надо держать ухо востро!
— Со мной — надо, — согласился Гоцман. — Я хоть и Иной, но и голыми руками навалять могу.
— Вы мне угрожаете? — вкрадчиво поинтересовался Жуков.
— Вовсе нет, я просто…
— Увести его! — выкрикнул Жуков. — Взять под стражу! Отдать под трибунал!
Первыми к Гоцману ринулись Семен и Медведь, скрутили руки, повели к выходу.
— Не дергайся, — шепнул Семен.
И Остапыч, и Кречетов повскакивали с кресел, но были усажены обратно Инквизиторами.
— Продолжим, — раздался позади голос Жукова.
Гоцмана вывели в коридор, провели по лестнице на первый этаж. Дежурившие там Инквизиторы преградили им путь. Семен вытащил из кармана какую-то бумажку.
— Нам велено оказывать любое содействие, — властно сказал он. — Этот человек пойдет под трибунал. Сейчас мы доставим его в изолятор.
— За пределами здания вам с ним не справиться, — ответил Инквизитор.
Гоцман от такого даже дар речи потерял. Никаких тебе «не положено» или «оставим до выяснения» — забирайте и делайте, что хотите. Если бы на месте Семена оказался настоящий военный, Гоцман показал бы, чему научился за время войны.
— Ничего, — усмехнулся Семен. — Мы и сами с усами.
В следующий момент он накинул на Гоцмана цепь, самую настоящую цепь — с крупными звеньями, изъеденными ржавчиной. Сразу стало трудно дышать, будто все силы разом покинули тело. На самом деле так и было, цепь блокировала магию, теперь Гоцман мог колдовать не лучше человека.
Инквизитор удивленно поднял брови, но все же кивнул, выпуская их из здания. Снаружи все осталось так же, Гоцман не чувствовал Сумрак, не видел свою тень, ему вдруг стало холодно и неуютно.
— В машину, живо, — велел Семен. — И веди себя так, будто ты пленный, но не усердствуй.
Гоцман пару раз дернулся, крикнул «сам залезу» и погрузился в ту самую машину, на которой Семен догнал его у катакомб. Семен устроился за рулем, Медведь сел сзади рядом с Гоцманом.
— Давай уже гони, — нервно сказал он. — Пока не чухнулись.
— Чухнут, если погоню, — огрызнулся Семен.
Он плавно вывел машину на дорогу и повел ее на север, туда, где располагалась военная прокуратура.
— Можно уже снять? — Медведь поерзал на сиденье, расстегнул верхнюю пуговицу.
— Присоединяюсь к вопросу, — подал голос Гоцман.
Семен пару раз напряженно глянул в зеркало заднего вида, немного помолчал, потом все же кивнул.
— Вроде купились.
Медведь облегченно вздохнул и вытянул из-под рубашки такую же цепь, какая болталась на шее у Гоцмана, стащил ее и бросил на пол машины.
— Ты далеко-то не убирай, нам их в сохранности надо сдать, иначе век не расплатимся, — заметил Семен. — Эти артефакты — собственность Инквизиции. По всем документам они в схроне европейского бюро.
Медведь отмахнулся, но цепь все же подобрал и сунул в карман. Дальше он снял цепь с Гоцмана и тоже спрятал. Гоцман напряженно потер шею. Вроде и следов не осталось, а ощущение было прескверным.
— А теперь, господа хорошие, вы мне все расскажите, — сказал он. — Тут, кстати, направо.
***
Машина мчалась по центральной улице, ловко обгоняя другие автомобили и порой объезжая случайных прохожих. Похоже, магическая сеть Инквизиции повлияла не только на Иных. Людей было мало, даже торговки, которыми город обычно кишел, стояли далеко не на каждой улице.
— До конца, там на светофоре направо и пока не упремся в кованые ворота, — велел Гоцман.
— Куда мы едем? — осведомился Семен, но, доехав до светофора, свернул направо, не дожидаясь зеленого.
— За помощью, — ответил Гоцман.
— Надеюсь, у вас есть в запасе пара хороших артефактов, — сказал Семен. — Надежда только на них, с этой инквизиторской сеткой нормально колдовать не получится.
— Я почти все свои вчера потратил, но знаю, у кого точно есть. Вот тут можно остановить.
Тормоза завизжали, и машина встала как вкопанная. Гоцман ударился о переднее сиденье. Медведь крепко вцепился в кресло, похоже, был привыкший. Гоцман высунулся между передними сиденьями и пару раз протяжно посигналил, потом выбрался из машины под недовольное ворчание Семена.
Прошло не меньше минуты, прежде чем из дверей дома показался Фима. Выглядел он крайне скучающим, но Гоцман прекрасно видел, как у него горели глаза.
— Ну и шо ты тут разбибикался, — начал он. — Меня потом соседи заедят: кто приезжал, шо хотел, откуда я их знаю…
— Времени в обрез, — прервал его Гоцман. — Бери большой мешок, сгружай туда все свои артефакты, и поехали.
— Скажите пожалуйста! — возмутился Фима. — Меня интересуют два вопроса: с чего вдруг я должен все бросить и бежать тебе на помощь и что мне за это будет? Кстати, а ты не должен торговать фасадом перед Жуковым?
— А тебе разве не положено про это не знать?
Фима закатил глаза, мол, разве есть в этом городе что-то, о чем он не знает.
— Решай быстрее, — сказал Гоцман. — Или ты с нами, или нет.
— Но ты же меня совсем не мотивируешь, Давид.
— Если мы не остановим ритуал, вернется шведская баба и устроит вторую революцию. Ты сам говорил, шо еще одной гражданской войны не хочешь.
Фима неопределенно пожал плечами.
— Ладно, черт с тобой. Заберешь все артефакты, шо останутся от Темного мага, и пещеру всю прочешешь.
— И «Время Тьмы», — быстро добавил Фима. — Я точно знаю, что она у вас есть.
— Даже я не знаю, что она у нас есть. Но да ладно, только если я после всего еще останусь в Дозоре.
Фима кивнул и скрылся в подъезде. Гоцман направился к машине, встал рядом, закурил. Семен открыл дверцу, но выходить не стал, тоже достал папиросу.
— Он ведь Темный, — то ли спросил, то ли сообщил он.
— И шо?
— С Темными не стоит иметь дел.
— С ним можно.
Семен покачал головой.
— В другой ситуации я бы не стал брать с собой Темного, но он, похоже, ненамного старше вас, еще не растерял человеческие принципы. Но будьте осторожны, ничего хорошего вам эта дружба не принесет.
Гоцман зло отбросил окурок.
— Давайте за свою жизнь я буду думать сам. А вы будете за свое дело. Кстати о деле. Пока Фима собирает нам, между прочим, обмундирование, просветите меня за подробности.
— В ближайшее время должно произойти нечто очень серьезное, — сказал Семен.
— Вот опять вы не словами, а намеками. Знаю, ритуал, цель которого — вытянуть из Сумрака некую особу.
Семен открыл рот, потом громко выругался. Удивление на его лице было вполне искренним.
— Вы не знали, — понял Гоцман.
— Нет, — подтвердил Семен. — Нас отправили сюда забрать очень важную вещь.
— Вернее, человека.
Семен на секунду замялся.
— А вы думали, только в ваших столицах умные люди бывают? — усмехнулся Гоцман. — Мы тут тоже мозгами думать умеем.
— Не человека — Иного, — продолжил Семен. — Высшую волшебницу, лишенную силы и заточенную в чучело совы. Мою хорошую подругу. Я думал, все будет просто: приехал, забрал, уехал. Но все пошло наперекосяк. Машу убили, Ольгу похитили. Мы с Медведем выслеживали ее, но след смогли взять, только когда полыхнуло в той пещере. А потом вы знаете.
— До некоторых пор. Шо дальше?
— А дальше нас вызвал товарищ Жуков.