1
Виктория стояла перед огромным старым домом и едва сдерживала слезы. В руке она держала дорогой, модный телефон, от которого совсем не было толку – звони, не звони, а «номер абонента выключен или находится вне зоны…».
Девушка проделала такой длинный путь – автобус, метро, поезд, опять автобус, какая-то убогая маршрутка, больше километра пешком по незнакомой местности с тяжелым чемоданом, колесики которого никак не хотели ехать по проселочной дороге – чемодан приходилось тащить волоком, от чего спина пронзительно ныла. И вот, когда «дорога в сказку», занявшая больше суток, уже подходила к завершению, она стояла перед этим чертовым домом и не знала, как войти внутрь. Вроде, вот оно крыльцо, и дверь тоже имеется, а войти никак нельзя. Крыльцо шаткое, дверь как будто заколочена. Телефон ее связного (так она называла про себя человека, который пригласил ее в это путешествие) вне зоны действия.
«Может, дом не тот, – в порыве отчаяния подумала она, – да нет же, дом тот, он в точности соответствует данному ей изначально описанию. Не могли же меня нарочно отправить неизвестно куда…».
Сквозь слезы, которые так и стояли у нее в глазах, Виктория начала рассматривать дом. Он был старый и очень большой, краска на нем давно облупилась, сейчас даже нельзя было понять, каким цветом изначально он был покрашен. Кривые ступеньки, окруженные целым лесом крапивы и еще какой-то травы, кое где подгнили и выглядели весьма неустойчиво. Резные наличники украшали небольшие темные окна. Кое-где деревянные элементы были отломаны и открывали большие щели между окнами и каркасом дома. Все это вкупе выглядело весьма плачевно – заброшенный, никому не нужный дом, отживающий последние деньки своего века.
Она аккуратно, чтобы не ненароком не дотронуться до крапивы, присела на шаткое крылечко, привалилась щекой к деревянной шершавой перекладине и закрыла глаза. Очнулась она от шороха. И как только она умудрилась задремать в таком неудобном положении. Наверное, усталость от долгого путешествия дала о себе знать. Напротив нее стояла и таращилась рыжая длинноногая девчонка лет четырнадцати. У нее были большие зеленые глаза, в которых явно читалось любопытство.
Некоторое время они молча разглядывали друг друга. Первой не выдержала девочка.
–А вы кто? – не поздоровавшись, спросила она.
–Вика, – ответила она. Каков вопрос – таков и ответ. Вот как хочешь, так и понимай, а пускаться в пространные объяснения она не намерена. По крайней мере, сейчас. По крайней мере, этой беспардонной девочке, которая младше ее лет на десять.
–Так вы, наверное, к Пашечке Нахимову? – голос девочки был похож на звучание клавесина – тоненький, звенящий, как будто это был голос совсем маленькой девочки. На Викином пианино была третья педаль – посредине двух обязательных, которая воспроизводила звучание этого инструмента. Ей очень нравилось играть с нажатой средней педалью – этот звук мысленно переносил ее в волшебную сказку с балами, принцами и, конечно добрыми волшебницами.
–Нет, вовсе не к Нахимову, а…
–Понятно, понятно мне, что вы к Шашкову, мы его все тут Нахимовым называем – в честь адмирала, того самого. Пашенька у нас хоть в снег, хоть в дождь – все в поле в первых рядах, и нам не дает расслабляться. Герой, одним словом.
Вика понятия не имела, кто такой Нахимов, почему он герой, и причем здесь Павел Шашков, которого Виктория никогда не видела и с которым она договаривалась, что он ее встретит на месте и введет в курс дела. Павла нет, зато есть нагловатая рыжеволосая девчонка, которая все сверлит и сверлит ее любопытными глазами.
– А вы?
– Сейчас, подождите, – и девчонка умчалась куда-то за дом – Вика поначалу даже не заметила, что там есть тропинка. Через несколько минут оттуда, куда ускакала рыжая, появился рослый небритый мужчина в сильно растянутой и выцветшей футболке с надписью «я всегда прав».
– Вика, что же вы мне не позвонили, Саша сказала, что вы здесь на крылечке примостились, мы же с вами договаривались…
– Мы договаривались. Только ваш телефон вне зоны, или выключен, а куда идти я не знаю. Вы мне объяснили дорогу только до дома, а войти я уже не смогла.
– Да, связь здесь, конечно… через раз дают. Особенно в доме, стены-то толстые.
Он похлопал себя по карманам джинсов, видимо ища телефон. Телефона там не оказалось, и он виновато пожал плечами. Если бы Вика так сильно не устала, его какое-то беспомощное пожимание плечами при его росте и комплекции показались бы ей весьма забавными.
– Так как же войти в дом? – этот вопрос интересовал Вику в первую очередь, так хотелось наконец отдохнуть после дороги.
– Этот вход закрыт, там внутри доски прибиты, мы все никак не соберемся его размуровать, пойдемте с той стороны еще один вход. Где ваши вещи? Давайте я внесу их в дом.
Вика показала Павлу на свой чемодан, он посмотрел на него подозрительно, потом подошел и взялся за ручки. Вика готова была поспорить, что тихонько, себе под нос, он пробурчал: «вот турист». Фраза была явно на ее счет, однако, девушка так устала, что решила ни на что не реагировать.
Они двинулись по тропинке, которую Виктория поначалу не заметила, потому что она была закрыта от взоров какой-то странной конструкцией, состоящей из деревянных столбиков, реек и наполовину затянутая тряпками.
Они, наконец, зашли в дом, и Павел проводил Вику в просторную комнату, где горой были накиданы спальники, брезент, кухонная утварь и какие-то коробки с ящиками, поставленными друг на друга.
– Садитесь, Виктория, сейчас еще рано, все спят, через полчасика будет подъем, и я вас со всеми познакомлю.
В это время в комнату пробралась рыжая девочка, которая Вике так и не представилась.
– Спать будете в волосатой комнате, там у нас свободное местечко есть – между Настей и Василисой.
Вике показалось, что она ослышалась.
– Какая комната?
– Волосатая, – рыжеволосая звонко рассмеялась, Павел шикнул не нее, и она стала говорить тише, – там из стен со всех сторон торчит пакля, поэтому мы и прозвали комнату волосатой, – девочка опять рассмеялась, но, наткнувшись на взгляд Павла, притихла.
– Саш, давай потише, пусть народ поспит еще немного, а то не выспятся и опять будут собираться как мухи сонные, только пинай их.
– А тебе бы только бы пинать, даже Гаврилыч так нас в поле не выпихивает, как ты…
Перепалку прервало появление хмурого мужика лет сорока в темно-сером свитере со следами похмелья на потрепанном лице. Мужик смотрел исподлобья и теребил в руке еще не прикуренную сигарету.
– Вика, познакомься, это Леонид Гаврилович, руководитель отряда, а это Виктория, это ее мы ждали сегодня.
Мужик бросил на нее еще более хмурый взгляд и пробурчал:
– Здрасте.
И ушел. Где-то вдалеке Вика услышала щелчок зажигалки, и запахло сигаретным дымом. Вика вопросительно посмотрела на Павла. Он, видимо, поняв ее недоумение, пояснил:
– Гаврилыч по утрам обычно не в духе. Ничего, вечером познакомитесь и пообщаетесь.
«Не очень-то мне хочется с ним знакомиться, и, тем более общаться», – подумала Вика, но вслух ничего не сказала, только кивнула.
– Вы садитесь, скоро уже завтракать будем.
Вика подумала, что раз до пробуждения команды осталось пол часа, то можно попытаться привести себя в порядок.
– А где здесь можно душ принять?
Сказав эту фразу, Виктория перехватила взгляд, которым обменялись Павел и рыжеволосая девочка Саша. Несмотря на то, что вопрос был адресован Павлу, ответила ей Саша:
– Помыться до завтрака вы явно не успеете, тут метров пятьсот. А вот умыться или зубы почистить можно на улице, там, на дереве рукомойник, если хотите, то я провожу.
«На дереве рукомойник?», – про себя подумала она, а вслух спросила:
– Почему, чтобы помыться, надо пройти пятьсот метров?
– Да потому что Волга в пятистах метрах, все там и моются. Можно, конечно, еще в колодце, – девица махнула рукой в ту сторону, где, по всей видимости, находился колодец, – но там вода просто ледяная, а таскать наверх никто не хочет – уж больно подъем крутой.
«Так, моя дорогая, – сказала сама себе Вика, – довольна сменой местоположения? Теперь мойся вот в реке, а зубы чисти в рукомойнике на дереве». Но вслух опять ничего не сказала. Саша, тем не менее, продолжала:
– Пойдемте, пойдемте я вас провожу.
И побежала к выходу. Виктории ничего не оставалось, как пойти следом на девочкой, которая с довольным видом привела ее к дереву с прикрепленным к нему рукомойнику. Он был похож на тот, который висел у ее бабушки в деревне. А может, это был в точности такой же рукомойник. Она взялась за «язычок» и подняла его вверх. На руки полилась холодная вода и когда она протекла сквозь Викины пальцы, на ее ладонях остался мелкий песочек.
«Похоже, у меня тут будут все условия, чтобы отвлечься от всего на свете».
– Саша, покажите мне еще где здесь… ммм… дамская комната.
Рыжеволосая рассмеялась, как от очень смешной шутки.
– Дамская? Да, дамская комната у нас имеется, – и она снова рассмеялась, Вике даже не по себе стало от такого веселья. Опять она что-то не то сказала?
Александра повела Вику в сторону, противоположную от дома.
«Да, наверное, удобства на улице», – подумала про себя Вика и внутренне скривилась. Еще со времен дачи, на которой так настаивала ее мама, и с которой пришлось смириться и ей, и папе, она ненавидела эти «удобства на улице». Сейчас, когда она уже долгое время живет отдельно, на дачу можно приезжать не так часто, к тому же папа решил создать эти, так называемые, удобства в доме, поставив в нем настоящие туалет и душ, и установив на крыше пристройки огромную бочку, в которую надо было заливать воду из шланга. Конструкция впечатляла, так же, как и затраченное на ее сооружение время – отец делал все сам, только изредка прибегая к помощи соседа в тех вещах, с которыми один человек просто физически не справится. Из душа, правда, пока текла вода той температуры, которая была на улице, но и эту проблему ее папуля обещал в скором времени решить.
Тем временем рыжая Саша уводила Викторию все дальше от дома.
«Каким же надо быть хозяином, чтобы поставить туалет так далеко от дома», – в очередной раз про себя возмутилась вновь прибывшая работница археологической экспедиции.
Идя дальше, Вика увидела несколько палаток, стоящих в ряд. Это были не те палатки, которые она и ее друзья брали с собой, отправляясь на природу с ночевкой – яркие, разноцветные на вид очень легкие и немного хлипкие. Эти были из толстого выцветшего брезента, очень большие – Вике показалось, что внутри такой палатки можно даже стоять в полный рост.
– Тут осторожнее, за растяжки не зацепитесь, – предупредила провожатая.
– Растяжки?
– Растяжки. Ими натягивают тент над палаткой. Белые-то видны, а черные не разглядеть. Смотрите не упадите.
Вика увидела веревки черного и белого цвета, тянущиеся в разные стороны от палатки.
– Зачем здесь палатки, дом же большой?
– Пока лето можно и в палатке пожить, воздух свежий, ночью не холодно. Тем более, что в комнате придется всей гурьбой спать, а в палатке хоть втроем, хоть вдвоем, а можно даже одному – палаток хватает. Пойдемте, нам туда. – Сказала Саша, уводя Викторию все дальше и дальше от дома.
– Ну вот она, наша дамская комната, – серьезно сказала ее проводница, и Вика повернулась, чтобы посмотреть на то, что ей показывали. Посмотрела и на самом деле потеряла дар речи. «Дамская комната» представляла собой яму метр на метр, на которой располагались доски – как будто школьник расчертил в тетрадке сетку для игры в «крестики-нолики». В это время прямо над их головами, словно дополняя картину, не очень высоко, пролетел вертолет.
– А, это газовики, территорию осматривают, – пояснила Саша. В глазах у нее плясали чертята.
– Это что, туалет? – почему-то охрипшим голосом спросила Вика.
– Да, вы не волнуйтесь, мужчины сюда не заходят, все знают, куда нельзя ходить, а ммм… мужская комната находится совсем в другой стороне, – сказав все это, девочка убежала, оставив Вику наедине со странной конструкцией, которая, как выяснилось чуть позже, еще и шаталась.
«Да уж, слов нет, ты точно попала», – сказала себе Вика, возвращаясь обратно в дом.
Практически около ее уха раздался пронзительный звон, девушка резко обернулась и успела заметить копну рыжих волос. Саша держала в одной руке половник, а в другой крышку от большой кастрюли и старательно шарахала одно об другое, при этом громко крича «подъем».
«Ничего себе порядочки, – опять про себя подумала Вика, – сплошное удовольствие так просыпаться».
Дом постепенно начал наполняться звуками, и в комнату по одному стали входить заспанные люди. У кого-то на шее висело полотенце, кто-то держал в руках зубную щетку с тюбиком зубной пасты. Большинство из них отчаянно зевали и совершенно не обращали внимания на нового в этой компании человека.
Откуда-то издалека раздался Сашин голос:
– Народ, завтракать!
Люди, успевшие уже растечься по всей комнате и расположиться с максимально возможным удобством – кто-то на ящике, кто-то на спальнике, двинулись на зов. Вика осталась сидеть, не зная, идти следом, или оставаться на месте. Павла нигде не было видно, задавать вопросы незнакомым людям было неудобно, поэтому она осталась сидеть на своем месте.
«Я бы сейчас не отказалась от чашки крепкого кофе с молоком и бутерброда с колбасой», – мечтательно подумала Виктория.
– Вика, пойдемте завтракать, что же вы здесь сидите. Павел беззастенчиво взял Вику за руку и стал подталкивать ее в коридор.
– Здесь направо. Идите, поешьте, до обеда еще долго.
Он постоянно подталкивал ее, до тех пор, пока они не уперлись в очередь людей, держащих в руках тарелки и ложки. У некоторых до сих пор в руках были щетки и тюбики зубной пасты, и они по-прежнему не обращали никакого внимания на вошедших.
– Вот там брать тарелки, здесь кружки, а тут ложки…
«Тарелками» Павел назвал железные миски – Вика у себя дома в такой варила яйца или разогревала суп, чтобы потом перелить его в тарелку. Она послушно взяла себе миску и вытащила из большой кучи алюминиевую ложку.
– Саш, Саш, – крикнули из очереди, – что у тебя сегодня на завтрак?
– Макаронки, Виталечка, макаронки!
– Слава Богу не греча, а то опять голодный пойду, – Виталик повернулся лицом к Виктории, и она увидела, как он очень смешно сморщил нос, изображая, как ему не нравится гречка.
«На завтрак макароны – час от часу не легче», – подумала Вика.
– Павел, вы знаете, я, наверное, не буду есть, просто кофе попью и все.
– Как хотите. Кофе вон на том столе, видите синюю жестяную банку? Кипяток рядом с Сашей, где она завтрак раздает, чайник должен был уже вскипеть, Сашка всегда его горячим держит, когда кормит нас. Вы наливайте свой кофе и идите в гостиную – он указал в сторону комнаты с ящиками и спальниками.
Вика не удержалась и хмыкнула: «Надо же, гостиная, все как в лучших домах». Павел, как будто этого не заметил. Она насыпала в эмалированную кружку кофе из синей жестяной банки, залила это все кипятком из чайника и отправилась в гостиную. Молока к кофе здесь, конечно, не подавали.
2
Павел Шашков, или, как его называли здесь, Нахимов, пришел в гостиную с полной тарелкой макарон с тушенкой, густо сдобренных кетчупом и майонезом. В это время в комнате собралось человек пятнадцать – его команда, пусть и не он начальник экспедиции. Вновь прибывшая девушка сидела тихонько в уголке, чашку кофе она пристроила рядом на полу.
«Странная она какая-то, приехала сюда зачем-то. Такие условия ей явно в новинку, хотя молчит, не возмущается. Они-то все понятно, со студенческих времен по экспедициям, жизнь без этого как будто теряет всякий смысл, и плевать, что бытовые условия, мягко говоря, не очень, да и сама работа тяжелая, требующая физической подготовки и выносливости».
В это время в комнате заиграла нежная мелодия, и Джон Леннон запел:
Is there anybody going to listen to my story…