Между тем Дучесс готовилась повернуть с дороги в чистое поле. Пара ласковых слов на ухо Понедельнице, лёгкий наклон корпуса в седле — и вот она уже летит вперёд словно на крыльях. Ей удалось ещё больше оторваться вперёд и в сторону, прежде чем погоня поняла, что она задумала.
И тогда, под аккомпанемент неистовых воплей, кавалькада свернула за ней. Те, кто возглавлял фронт, оказались теперь правым флангом, арьергард отряда превратился в левый фланг.
Наступила полнейшая неразбериха, потому что самые быстрые всадницы не могли на полном скаку неожиданно переменить направление движения. И только некоторое время спустя огромный отряд более-менее благополучно перестроился и продолжил погоню.
Дучесс присвистнула Понедельнице. О, волшебная кобыла! Круп её задрожал от напряжения, шаг стал длиннее, степь стелилась под ней скатертью. Погоня поспешала за ней.
Теперь надо пробиться. Надо круто свернуть вправо и пронестись между суровыми всадницами и появившейся уже первой скалой предгорья. Она опять прикрикнула на Понедельницу. В этой могучей кобыле было ещё столько силы, что она могла бесконечно прибавлять в скорости, прибавлять постоянно, и больше всего — в решающий момент. Ветер беспощадно бил Дучесс в лицо, хлестал её по щекам, когда на полном скаку она повернула свою отчаянную кобылу вправо. И с первого взгляда ей стало ясно, что план её провалился.
Она попалась в ловушку, и идеальную западню, на полном скаку влетела в бутылку, которую только осталось заткнуть пробкой.
========== 24. Спасена! ==========
Обдумывая манёвр, Дучесс предположила, что все эти многочисленные всадницы, скачущие за ней по пятам, бросятся вслед за ней неорганизованной лошадиной толпой. Она совершенно забыла о том, что многие достопочтённые жители Хвилер-Сити отстали на порядочное расстояние. Те, кто был впереди, едва приметив финт Дучесс, с места поворачивали направо и тем самым создали длинную колеблющуюся цепочку поперёк всего V-образного фронта погони. Ловушка замкнулась, преследовательницы впервые разгадали план беглянки и сумели пресечь его выполнение. Возгласы дикой радости донеслись до Джованы Морроу, и даже Понедельница в испуге задёргала ушами.
Она могла бы сейчас выскочить на вершину скалы, выступающей из холма, вдоль которого она собиралась проскочить. Но холм был почти со всех сторон окружён людьми, и на его плоской вершине она была бы словно на ладони. Несколько горстей песка, плоский мёртвый камень, и ни кустика, ни пучка травы!
Если бы она осталась там, то смогла бы какое-то время держать оборону, но преследовательницам оставалось только замкнуть цепь вокруг холма, расставить надёжных часовых и…
Не хотелось подыхать от жажды и голода на голой верхушке каменистой возвышенности, но это была единственная возможность избежать мгновенной смерти. А лишний час жизни всё-таки чего-нибудь да стоит! Но бросить свою верную лошадь ради того, чтобы в одиночку загнуться на вершине скалы, — не самый геройский поступок!
Подумав об этом, Дучесс машинально натянула поводья. Она уже собралась было развернуть кобылу и броситься навстречу верной смерти, как увидела прямо перед собой, у подножия каменной стены, вертикальную тёмную полосу.
Похоже, не так давно здесь откололся порядочный кусок скалы.
Кто его знает, может, это случилось и год тому назад, но место, от которого отвалился порядочный кусок, было гораздо темнее самой скалы пепельного цвета. Дучесс решила на полном скаку попытаться взлететь вместе с лошадью на вершину, используя именно это место, — кто знает, может быть, склон здесь был не таким крутым. Во всяком случае, это была не отвесная стена, и попробовать стоило.
Она не стала рассчитывать шансы на успех рискованного предприятия, а просто, зажмурив глаза и пришпоривая Понедельницу, бросилась навстречу меньшей из опасностей.
Ещё раз оглянувшись на полном скаку, Дучесс решила, что пусть уж лучше её изрешетят пулями в тот момент, когда она — верхом! — будет отчаянно карабкаться по почти отвесному склону, чем повернуть назад и отдаться во власть суда линчевания, который наверняка свершат над ней сотни разгневанных женщин.
Она надеялась, что Понедельница погибнет вместе с ней. Скажем, просто лошадь и всадница покончили жизнь самоубийством, бросившись с отвесной скалы…
Не успела ещё ужасная картина собственной смерти растаять перед её внутренним взором, как сивая рванула вверх по чуть ли не вертикальному склону. Какое счастье, что её кобыла выросла среди диких скал и крутых гор!
Какое Счастье, что Понедельница ещё юной кобылкой прошла высшие курсы альпинизма на горных пастбищах! Из-под её копыт с грохотом сорвался и полетел вниз первый крупный камень. Она цеплялась подковами за скользкие края валунов, словно горный козёл.
Казалось, мышцы её сделаны из крепчайшей стали и снабжены закалёнными стальными пружинами, которые подбрасывают лошадь всё выше и выше, к самой вершине мрачной скалы, цепляясь за едва заметные глазу выступы.
Дучесс, не переставая дивиться ловкости и силе дорогой своей Понедельницы, согнулась в седле и принялась подбадривать кобылу ласковым голосом. Они поднимались с головокружительной скоростью. Надо было преодолеть высоту примерно в сто пятьдесят футов. Склон слегка напоминал лестницу с редкими высокими ступенями едва ли не шестидюймовой ширины. И всё-таки Понедельница ухитрялась цепляться за них копытами, не обращая ни малейшего внимания на камни, которые время от времени с ужасным грохотом скатывались вниз, прямо на головы преследовательницам.
Снизу по ним открыли стрельбу. Град пуль ударил по камням вокруг Дучесс. Она глянула вниз. Всадницы кружились под скалой, поднимая скакунш на дыбы. Небольшая группа попыталась было рвануть вверх вслед за Понедельницей, но вынуждена была отказаться от безумной попытки. Однако именно эта попытка приблизиться к Дучесс помешала оставшимся внизу вести прицельный огонь.
Отчаянная пальба не очень беспокоила Дучесс.
Она гораздо больше опасалась, что в толпе найдётся приличный стрелок, который спешится, станет на колено и, как следует прицелившись, одним выстрелом снимет её со скалы. Только так её могла настичь смерть от пули, потому что холодная и твёрдая рука в состоянии заменить пять сотен разгорячённых и жаждущих непременной крови женщин.
Край плоской вершины был совсем рядом. Ещё один прыжок, и они оказались наверху. Вопли разочарования, позора, бешеной ненависти раздавались внизу, потому что никто и никогда не поверит им, что преследуемая каторжница, не слезая со своей кобылы, поднялась по почти вертикальной скале! Горе им, потому что всё равно никто не поверит этому, несмотря на то, что свидетельницами невероятного происшествия стали пять сотен человек. Дучесс заметила, как несколько всадниц развернулись и направили своих лошадей в объезд, чтобы помешать ей спуститься с другой стороны скалы, перехватив её на спуске, не менее опасном, чем подъём по вертикали верхом.
Но Дучесс только рассмеялась. Она получила огромную фору: в мгновение ока Понедельница пролетела плоскую вершину холма, и вот уже они обе скатились по противоположному склону в облаке кувыркающегося вокруг них щебня. Дучесс выиграла не такое уж большое расстояние, но ни одна из пяти сотен скакунш не могла теперь, растратив силы в погоне, соперничать с сивой кобылой по кличке Понедельница. Впереди уже вздымались Чёрные горы, в которых следы исчезают и растворяются на каменистой почве, так что любые поиски теряют смысл среди этих гладких и равнодушных камней.
Разочарованная толпа повернула в Хвилер-Сити. О, можно только вообразить, как будут встречать их там, в городе, их, позволивших каторжнице бежать из окружённой гостиницы, потом позволивших ей промчаться на похищенном мустанге под самым носом у огромной толпы; мало того, они упустили и её неожиданную союзницу; не поверив в способности и силу сивой кобылы, позволили Дучесс, почти уже схваченной за руку, совершить невероятный подвиг и раствориться бесследно в Чёрных горах. Стон сопровождал их печальное возвращение. Но каждая из них клялась в своей душе, что это ещё не конец и, если у гражданок Хвилер-Сити найдётся ещё хоть капля мужества, они покончат с Джованой Морроу!
Ну а что касается Дучесс, она вообще не думала больше о своих незадачливых преследовательницах. Как только они исчезли за её спиной в тёмной ночи — а луна к этому времени уже закатилась, — она натянула поводья. Сейчас она находилась на небольшом плоскогорье, открытом со всех сторон, и никто не мог приблизиться к ней незамеченным. Она не испытывала чувства гордости или удовлетворения происшедшим. Прежде она всегда спасала себя сама, опираясь только на собственные силу и смекалку, но здесь её спасли чужая помощь и везение. И Дучесс, словно большой ребёнок, ощутила разочарование. Она была обижена и унижена.
========== 25. Синди передаёт приказ ==========
В Чёрных горах Дучесс отыскала небольшую плодородную лощину и, когда стал заниматься рассвет, решила остановиться. Она сняла седло, протёрла насухо кобылу, а поскольку ночь была холодной, заботливо укрыла Понедельницу дождевиком.
Светлая полоска на востоке застала её в тот момент, когда, расположившись поудобнее на траве, она с наслаждением вдыхала табачный дым. Утренний румянец всё шире разливался по горизонту, но солнце ещё не показывалось.
Наступил самый волнующий и самый прекрасный утренний миг. Неподалёку от неё мирно пощипывала траву Понедельница. И вдруг тишина и покой рассветного часа растаяли — внезапно раздался звук шагов, и Дучесс сковал ужас. У неё не было сил вскочить, сбросить с себя индейское одеяло, в которое было закуталась, и выхватить револьвер, и тем более она не успела бы оседлать кобылу и попробовать сбежать отсюда.
Но кто мог предположить, что во всей этой толпе найдётся хоть один человек, который сумеет среди мрака ночи обнаружить её следы, отправиться по ним и выследить беглянку здесь, в таком укромном месте? Стиснув зубы, Дучесс осторожно повернула голову, приготовившись увидеть кислую физиономию Томы Аньены, но вместо этого с тупым изумлением уставилась прямо в прекрасные глаза Синди! Не веря себе, она крепко зажмурила собственные глаза, опять распахнула их, но ничего не изменилось.
На ней была светло-коричневая юбка и такого же цвета блузка навыпуск, с красным галстуком, повязанным под широким воротником. Обнажённым локтём она опёрлась о скалу, а подбородок опустила на маленький кулачок. Она смеялась, глядя прямо на Дучесс.
— Синди! — воскликнула она. — Синди!
Она вскочила на ноги и отбросила одеяло.
— Если бы я была человеком Томы Аньены, то мне не составило бы труда справиться сейчас с вами, — ответила она серьёзно на её крики.
— В самом деле, — проговорила Дучесс с такой же серьёзностью в голосе, — Я как раз собиралась заснуть на часок-другой. Но всё-таки хорошо, что меня нашёл друг, а не враг.
— Хм! Я не уверена, что это именно так.
— Чем же я провинилась перед вами? — спросила Дучесс.
— Вы разбросали и помяли мои платья во время недавнего визита в пещеру, — заметила она.
Дучесс покраснела.
— Да, это так, но я была настолько удивлена… — едва вымолвила молодая особа.
— И почему же вы, — внезапно спросила девушка, направив указательный палец прямо на неё, — не привели шерифу в пещеру, где мы живём, чтобы она арестовала девушку, которая так досаждает Ранье Гвен?
— Я хотела прежде всего поговорить с вами, а перед тем осмотреть как следует всё кругом, — ответила Дучесс, с нарочитой серьёзностью рассматривая её лицо.
— Что осмотреть?
— Кто она? — ответила вопросом на вопрос Дучесс.
— Кто — «кто»?
— Та девушка, которая этой ночью привела мне Понедельницу?
— Это Саманта.
— Так кто же она такая?
— Моя сестра.
Дучесс воодушевлённо воскликнула:
— Простите, Синди, но я, можно так сказать, наполовину догадывалась об этом! Было в ней что-то такое, что заставило меня задуматься. Когда я впервые увидела, как она скачет по горам, у меня не хватило мужества… Нет, точнее — настроения, чтобы застрелить её.
— Да, так говорят все, кто вступает в схватку с Сэм. — Синди насмешливо улыбнулась.
— Не стану скрывать, мне здорово от неё досталось, — сказала Дучесс, залившись краской. — Но только, — усилием воли она подавила гнев и улыбнулась девушке, — я никогда не поверю, Синди, что вы ничего об этом не знали. Ведь всё очень просто, как я погляжу. Сначала она выбивает меня из седла метким выстрелом. После этого она, рискуя своей жизнью, является сюда и спасает мою. Бьюсь об заклад, Синди, это вы подговорили её на такой самоотверженный поступок!
— Какой поступок? — холодно спросила Синди и посмотрела на девушку ничего не выражающим взглядом.
Дучесс вздохнула:
— Может быть, я опять ошибаюсь. В конце концов, я действительно просто счастлива, что Саманта-ваша сестра. Она что, где-нибудь здесь, поблизости?
— Нет, её здесь нет, — ответила Синди.
— Неужели после бешеной ночной скачки она опять носится по горам?
Она пожала плечами и подошла к Понедельнице и принялась похлопывать её по крупу, тереть ладонью бархатистую морду, которую кобыла радостно оборотила к ней.
— Молодец, Понедельница, — сказала она. — Много я слышала о тебе раньше, о том, как ты лазаешь по скалам и тому подобное. Но ты в самом деле молодчина, какую не сыщешь!
Она поцеловала кобылу между глаз:
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась здесь, Понедельница!
— А она никуда не торопится! — подала голос Дучесс.
— Вы ошибаетесь! — заявила Синди. — И она, и её хозяйка должны приготовиться к отъезду.
— Но почему, Синди?
— Сестра поручила мне передать вам этот приказ.
— Чего это вдруг?
— Неужели вы не понимаете? Она сказала, что вам следует немедленно отправиться отсюда восвояси. Она сказала, что благодаря вашим стараниям Чёрные горы стали чересчур популярным местом. Вам, наверное, хочется, чтобы люди шерифы встали лагерем в здешних местах? Саманта сказала, что для вас же будет лучше, если вы отправитесь куда глаза глядят, лишь бы подальше от этих самых мест.
— И вы согласились с ней? — печально спросила Дучесс.
— Естественно! — воскликнула девушка.
Она разговаривала с ней как-то небрежно, холодно, настолько равнодушно, что Дучесс, впав в полнейшую прострацию, затрясла головой. Её существо, её душа были ничуть не милосерднее, чем скалы Чёрных гор.
— Но почему так? — с отчаяньем в голосе спросила Дучесс.
— Саманте не нравятся люди, которые убивают старых, — произнесла девушка, и её глаза вспыхнули праведным гневом.
— Вы имеете в виду Ранью Гвен?
— Совершенно верно!
— Синди, клянусь вам, я не убивала Гвен!
Её гнев, похоже, опять улёгся, но она всё ещё сердилась и испытывала неприязнь к молодой особе.
— Так кто же тогда убил её?
— Я думала… — И Дучесс замолчала, стиснув зубы.
— Что вы думали?
— Мне было известно, что ваша сестра не любила Ранью Гвен…
— Саманта не любила её? Саманта!
— Я ничего толком не знаю, — пробормотала Дучесс, наморщив лоб. — Просто я думала, что, наверное, она…
— Что? Саманта — и такое подлое убийство!
Она рассмеялась ей в лицо, но смех девушки был горьким и колючим.
— Во всяком случае, она стреляла однажды в Гвен с близкого расстояния, через окно её собственного дома. Человек, способный на такой поступок, может выстрелить и из засады.
— Стреляла с близкого расстояния в Гвен, через её собственное окно! О чём вы говорите, что вы мелете? — воскликнула Синди. — Пытаться убить человека, такую же старую, как… Ха-ха-ха! — Она в бешенстве топнула ногой.
— Почему бы и нет, если она так хладнокровно подстрелила меня, — заметила Дучесс. — У вас нет никаких доказательств, но тем не менее вы утверждаете, что именно я убила старуху Гвен.
— Я больше уважаю убийц, чем людей, шатающихся по свету и находящих отраду в громких скандалах! — гордо произнесла эта дикая девушка с гор.
Дучесс зажгла спичку, позволила ей догореть до самых пальцев и погаснуть. Она всё бы отдала в эту минуту за самую несчастную лазейку, пользуясь которой она сумела бы сбежать, провалиться прямо на этом месте.