Следовало найти другой выход. Она могла пробить одну из двух внутренних стен номера, могла выломать пол или потолок. Конечно, глупо рассчитывать на двери, потому что в коридоре не смолкали голоса стражников, неутомимо прохаживавшихся взад и вперёд.
Дучесс внимательно осмотрела стены и потолок. Возможность прорваться в этом направлении была ничтожна. Тем более что в соседних двух номерах наверняка сидели вооружённые люди. Конечно, охотницы за преступницей расположились этажом выше и этажом ниже — уж чего-чего, а желающих подстрелить такую дичь в Хвилер-Сити было более чем достаточно, тем более что стрелять пришлось бы во имя закона и правопорядка!
Вдруг её осенила прекрасная идея, и она бодро подобралась к дверям. Мысль об этом просто не могла прийти ей в голову раньше именно потому, что об этом даже не хотелось думать.
Наверняка точно так же думали и сторожа и потому выставили пост напротив дверей, скорее всего, просто так, на всякий случай, — только сумасшедшей могла прийти в голову идея просто открыть дверь и выйти.
Дучесс попробовала повернуть ключ. Замок был либо совсем новый, либо его недавно смазывали, и язычок абсолютно бесшумно вернулся в исходное положение. Она выпрямилась, затянула потуже пояс и собралась было снять сапоги, но в последний момент передумала, сочтя это ненужной роскошью: если удастся пробиться наружу, то они понадобятся ей на улице, чтобы защитить ноги от острых камней.
И тогда она вытащила револьвер из кобуры, положила ладонь на дверную ручку, повернула её — очень, очень медленно! Она понимала: не исключено, что именно в этот момент несколько пар глаз уставились на шевельнувшуюся ручку и люди с той стороны, словно голодные волчицы, ждут, когда откроется дверь и на пороге появится желанная добыча. Шаги охранников стихли в глубине коридора.
Дучесс подождала, пока они снова приблизятся к двери. Она слышала их, слышала, как смачно зевает часовой, и тут распахнула дверь — не резко, а спокойно, будто створка отошла под лёгким порывом сквозняка. Сторож с удивлением повернулась и попыталась выхватить револьвер. В это мгновение Дучесс хватила её своей крепкой рукой. Тяжёлая рукоятка кольта опустилась на голову, и незадачливая страж рухнула на пол, а Дучесс вышла из номера.
На ступенях лестницы она заметила кучку людей, присевших отдохнуть и поболтать. В их руках блестели револьверы. Да, и на лестничной площадке они поставили часового, тоже здоровую девушку, и никто из этих людей даже не задремал, несмотря на столь позднее время!
Всё произошло в мгновение ока. Дучесс, словно испуганный заяц, уже неслась вниз по лестнице. Прогремело несколько выстрелов.
Она почувствовала, как пуля оцарапала кожу на голове, вторая аккуратно срезала повязку, заботливо наложенную доктором. Но она целой и невредимой добралась до поворота, на полной скорости прошла его и не снижая темпа побежала в самый конец коридора.
В результате неожиданного рывка она получила фору, причём не только в расстоянии, отделявшем её от попавшей впросак охраны.
Ей психологически помогал уже сам тот факт, что она бежит, а её преследователям ещё только предстоит вскочить на ноги, преодолеть несколько ступенек, на которых они сидели, и только тогда начнётся настоящее движение. Но в то же время им надо было всего-навсего добраться до поворота коридора, и тогда они смогут открыть огонь на поражение, а ей надо добежать до самого конца, до широко распахнутого окна в самом конце коридора.
Мало того, своими криками и стрельбой они переполошили весь дом, люди рванулись в гостиницу, и теперь в каждом её закутке звучали враждебные женские голоса. Дучесс понимала, что шансы её невелики, примерно один к двадцати. Она добралась до окна в конце коридора. Нет, её шансы вряд ли были выше, чем один к пятистам!
Под её ногами была пропасть. При первых тревожных звуках двор гостиницы наполнился людьми, многие из них уже вскарабкались на лошадей и были готовы мчаться за мерзкой преступницей. Предположим, что она удержится на ногах после прыжка и не сломает себе ни руку, ни ногу и не потеряет сознания от сильного удара о землю. Ну и на что же ей оставалось надеяться после этого? Как она сумеет выбраться из этой разъярённой толпы пеших и всадниц?
Она схватилась за косяк окна в тот момент, когда за спиной раздался отчаянный визг передового преследователя, достигшего наконец угла коридора. Дучесс услышала револьверный выстрел, и пуля впилась в стену совсем рядом с ней. Дучесс прыгнула. Нет, не зря она так долго — целых несколько секунд! — стояла на подоконнике. Она ждала, когда люди внизу, во дворе, заметят её и вытащат револьверы. Она ждала, когда кто-нибудь из них подъедет поближе, под самое окно. И в этот момент она отпустила руки, оттолкнулась от подоконника и прыгнула.
Коленями она ударила всадницу в спину. Та, оглушённая ударом, свалилась на землю, словно мешок. Дучесс рухнула вместе с ней, но тут же вскочила на ноги. Именно это и было необходимо Дучесс: ошеломить противника первым ударом, не дать ему прийти в себя, вырваться из кутерьмы, царящей во дворе гостиницы.
Она вскочила на лошадь и прижалась к её боку всем телом, как кошка, спускаясь с большой высоты, всем телом прижимается к стволу дерева. Одной рукой она ухватилась за богатую гриву, другой судорожно вцепилась в луку седла, после чего перебросила ногу через хребёт животного, немного позади седла.
Началась стрельба. Страх подбодрил лошадь; маленькая мустанг рванула прямо сквозь толпу, и люди едва успевали отскакивать от неё. Что же касается стрелков, размахивающих револьверами, то у них было больше шансов подстрелить бекаса в прихотливом порхающем полёте, чем попасть в страшноватый призрак, мчащийся в тени домов и упорно не желающий вылезать на залитую лунным светом середину улицы.
Свернув за угол и добравшись до Главной улицы, Дучесс осмотрелась и обнаружила перед гостиницей с десяток женщин, взбирающихся в сёдла. Улица была битком набита всадницами.
Все они рвались в погоню. Они могли прошить её насквозь двадцатью пулями, но стрелять не решались, потому что с другой стороны улицы выступили в погоню примерно пятьдесят всадниц, и вдобавок ко всему земля ходуном ходила от топота копыт, воздух сотрясали ругательства и звон боевой сбруи. Это были действительно храбрые женщины, и, будь у них достаточно патронов, они перестреляли бы не один десяток таких дучесс. Но если бы они открыли огонь сейчас, то первыми жертвами стали бы их товарищи, занявшие боевую позицию на противоположной стороне улицы.
Дучесс моментально оценила всю выгоду своего положения и, улыбнувшись, взялась за уздечку. Усевшись поудобнее в седле, она резко послала мустанга прямо в коридор между двумя шеренгами отважных бойцов. Не ожидавшая такого поворота событий, передовая волна погони сбилась в темноте с пути, а Дучесс, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пролетела по всей Главной улице города и растворилась на дороге, ведущей в Чёрные горы.
Группа отважных всадниц бросилась за ней в погоню. Но Дучесс выиграла время и оставила позади преследовательниц, причём лучших из них.
========== 23. Бандитка приходит на помощь ==========
Интересно, выросли её шансы на спасение или нет? Эта мысль занимала Джовану Морроу, когда она неслась на маленьком мустанге в ночь. Ещё пару минут тому назад шансы эти выглядели как один к пятистам. А сейчас? Ах, была бы под ней не эта лошадь, а её любимая Понедельница! Славно бы она тогда поиздевалась над ними! В минуту оторвалась бы на расстояние по меньшей мере револьверного выстрела, а там, в призрачном лунном свете, — ищи ветра!
Впрочем, и теперь чем глубже она врезалась в ночь, подбадривая мустанга шпорами, тем выше поднимались шансы на спасение. Но после пяти минут отчаянной скачки Дучесс поняла, что она, несмотря ни на что, проиграла.
Перед ней простиралась бескрайняя равнина, и негде было скрыться от погони. Она не могла затаиться и перехитрить преследовательниц.
Её спасение в горах, но, пока она достигнет их отрогов, означающих жизнь, погоня настигнет беглянку на этой чёртовой плоской равнине и растопчет её.
Дучесс ещё раз оглянулась на преследовательниц. Малышка мустанг напрягалась, вкладывая все свои силы в отчаянный галоп, в то время как крупные лошади гражданок Хвилер-Сити шли ровной, спокойной рысью. Кроме того, было похоже, что в погоню ударилось всё наличное население города. Самые медленные лошади размещались в центре погони, а самые быстрые, заняв фланги, вырывались всё дальше вперёд. Растянувшись цепью, погоня явно намеревалась взять Дучесс в кольцо.
Деваться ей было совершенно некуда, и потому преследовательницы не особенно спешили.
Даже самые отчаянные всадницы не хотели отрываться от общей массы, потому что первая, кто приблизилась бы к Дучесс на расстояние выстрела, слетела бы с лошади с пулей в башке.
Так что славные граждане старались держаться лавой, постоянно меняясь местами и не вырываясь особенно вперёд.
Лёгкая дымка, затянувшая было луну, растаяла под напором всё усиливающегося ветра.
Равнину залил яркий лунный свет, и его сияние болью отозвалось в душе Дучесс. Полный месяц словно протёр глаза, чтобы получше рассмотреть сцену расставания нашей героини с жизнью.
И вдруг, не веря своим глазам, которые были уже готовы залиться слезами прощания с миром, Дучесс увидела далеко перед собой всадницу на сивой кобыле, пересекающую дорогу. Расстояние между ними было ещё очень велико, но не было никакого сомнения в том, что она встанет точно на пути Дучесс.
Ещё раз оглянувшись на толпу преследовательниц, Дучесс заколебалась. Она могла бы сейчас развернуть лошадь, выхватить оба револьвера и броситься на дугу погони, сея вокруг себя смерть. Они наверняка сочли бы её убийцей, несмотря на то что сами вынуждали Дучесс на это, и она показала бы им, на что способна, загубив в одном бою столько голов, сколько не удавалось снять за всю карьеру даже самой отчаянной наёмной убийце.
Мустанг потихоньку замедляла бег, угадав, видимо, мысли временной хозяйки. Но Дучесс передумала. Пусть скачут! Они ведь трусихи и сами прекрасно понимают это, потому что смелые люди давным-давно пришпорили бы своих лошадей и догнали ускользающую из рук добычу, во всяком случае, вступили бы с беглянкой в честный, открытый бой. Они ведь трусихи, а та всадница, что старалась перерезать ей дорогу, была отважным человеком, это была героиня, желающая попытать счастья. Дучесс, со всей серьёзностью признав этот факт, опять пришпорила лошадь и повернула её так, чтобы у одинокой всадницы не было сомнений — она скачет ей навстречу.
Они сближались на огромной скорости, и несущаяся за Джованой Морроу погоня обезумела от возбуждения. Всадницы, идущие на флангах, пришпорили лошадей, готовясь взять беглянку в кольцо и свершить наконец убийство. Громкими воплями они старались предупредить одинокую всадницу на сивой лошади, чтобы та не слишком спешила, чтобы не подставляла себя под пули преступницы, пытаясь совершить в одиночку то, что собиралась сделать вся эта разъярённая толпа.
Но та безостановочно мчалась навстречу Дучесс.
Сейчас, когда она приблизилась почти вплотную, Дучесс внезапно заметила странную вещь — гордая одинокая всадница исчезла! Но тут же она объявилась вновь — и уже на другой лошади: просто трудно было рассмотреть в ярком, но неверном лунном свете, что, оседлав сивую, таинственная незнакомка вела на поводу другую лошадь. Дучесс уставилась на это чудо, не веря своим глазам. Да, всё было именно так. Странная всадница скакала поначалу во весь опор на сивой, а другая лошадь шла бок о бок с ней, но — в глубокой чёрной тени, почти непроглядной, как это бывает в полнолуние.
Навстречу Дучесс на пегой лошади, держа в поводу сивую, скакала красивая девушка. Её стройное тело гибко покачивалось в седле в такт лошадиному скоку.
Что всё это значило? Что собиралась предпринять неизвестная героиня? Дучесс, у которой голова закружилась от калейдоскопа совершенно невероятных событий, нашла весьма странное объяснение её поступку: эта чёртова грабительница убила Ранью Гвен выстрелом с большого расстояния, но, узнав о том, что в смерти ранчёрши обвинили ни в чём не повинного человека, решила спасти жертву и с этой целью оседлала её сивую кобылу. И в самом деле, навстречу Дучесс несравненным галопом мчалась осёдланная Понедельница, и в этом не было никакого сомнения!
Да наплевать на любое объяснение странного происшествия, чёрт с ним! Дучесс воздела к небу обе руки и радостным индейским воплем потрясла равнину, отчего маленькая мустанг чуть ли не удвоила скорость. Люди из погони, видимо, тоже догадались, что одинокая всадница появилась не для того, чтобы перехватить Дучесс, а чтобы спасти ей жизнь, и ещё сильнее пришпорили своих лошадей. И с полтысячи всадниц, под аккомпанемент бешеных криков и визга, рванулись в отчаянии за добычей, которую они могли достать ещё за три мили до этого места, если бы не осторожничали и не тянули время. Какая досада охватила их! И какие неприятности ожидают шерифу Тому Аньену, если она и в этот раз упустит возможность рассчитаться с этой проклятой каторжницей!
Дучесс стремительно приближалась к незнакомой всаднице, которая тоже неустанно подгоняла свою пегую вперёд. Наконец все сомнения рассеялись: верхнюю часть лица незнакомки скрывала всё та же маска; подняв правую руку, она давала Дучесс понять, что приближается к ней с добрыми намерениями.
Мгновение спустя они скакали бок о бок.
Незнакомка развернулась так, что между её пегой и мустангом оказалась сивая Дучесс.
Понедельница громким ржанием приветствовала хозяйку. Через две секунды Дучесс уже была в седле своей любимицы.
Какая громадная разница! Стоило только чуть-чуть отпустить узду, как Понедельница прямо-таки полетела по ровной дороге. Пусть теперь эти гордые всадницы на племенных кобылах попробуют достать её! Пусть они попробуют хоть немного сократить расстояние, всё больше и больше увеличивающееся между ними!
Понедельница, словно играючи, с каждым шагом выигрывала у них не меньше фута расстояния. Крик отчаяния и жестокого разочарования вырвался из пяти сотен луженых глоток преследовательниц.
Весь этот огромный, женский полутысячный отряд рассыпался по равнине неровной цепью, оставив позади только самых неискушённых наездниц на никудышных лошадках. Самые опытные и сильные из преследовательниц на флангах продвинулись довольно далеко вперёд, но и им не под силу было держаться шаг в шаг с великолепной кобылой Дучесс.
Но тут неожиданно возникла совершенно иная проблема. Дело оказалось в пегой. Бросив на неё взгляд, Дучесс сразу поняла, что с ней что-то не в порядке.
Понедельница примчалась сюда из Хвилер-Сити без наездницы, а пегая проделала дорогу в город и обратно под седлом, и хотя наездница была юна и стройна, всё-таки пегая была меньше Понедельницы и не такая выносливая, как сивая. Да, она всё ещё держала галоп, всё ещё гордо откидывала точёную голову, но было совершенно ясно, что она уже не в состоянии наращивать скорость бега и совсем скоро начнёт сдавать. Понедельница могла бы сейчас запросто вынести свою хозяйку в горные просторы, но Дучесс была слишком многим обязана своей спасительнице.
Юная бандитка великолепно владела искусством верховой езды, но, несмотря на самые отчаянные попытки, была не в состоянии оторваться от погони на безопасное расстояние. А Понедельница могла в любую секунду с лёгкостью поддать ходу и в мгновение ока раствориться в тени горных отрогов. Что же предпринять для спасения разбойницы, которая только что выручила её из смертельной опасности?
Дучесс на скаку приблизилась к спасительнице:
— Подруга, ваша кобыла готова, она полностью выдохлась, но вы продолжайте путь. Пришпорьте пегую, поддайте ей как следует. Огрейте её плетью. Выжмите из бедного животного всё, на что оно только способно, пусть оно выложится полностью. Ещё полмили, и вы спасены. И да поможет вам Бог, подруга! Вы спасли меня сегодня. Не знаю вашего имени, но уверена, что вы для них — тоже дичь, тоже объект бешеной травли. До свидания, приятельница!
Она взмахнула рукой, и юная всадница, согнувшись в седле, ответила ей таким же жестом. Пегая было оступилась, но девушка крепко взяла её в узду и, не дав лошади упасть, взяла с места в карьер, выжимая из несчастной кобылы остатки сил. Заметив умелые действия, Дучесс поняла, что спасительница её — искуснейшая наездница.