Из дневника офицера Ложье: «Во избежание потерь, могущих произойти от недостатка припасов, вице-король требует присылки из Вильны хотя бы самого необходимого. Но провианта, полученного оттуда, так мало, что его едва хватило на один день. Боюсь, что снисходительность, с какою допускаются хотя бы и урегулированные походы за провиантом, скоро уничтожит дисциплину.
В покинутых домах, из которых жители уже вывезли имущество, солдаты все переворачивают верх дном, в надежде найти съестное. Вице-король и его помощники с ужасом видят зло, которого не могут пресечь. Растущий поток всюду грозит выйти из берегов, разрушая дисциплину, умеренность, и честь солдата, и разумная предусмотрительность начальников – все рушится.
Санитарное положение армии, по-видимому, совсем не блестяще; госпитали переполнены больными. Жестокие опустошения производит дизентерия. Это роковое последствие опаздывания обозов, задерживаемых разливами рек и дождями. Так же обозы опаздывают из-за массовой гибели ломовых лошадей, вызванной внезапной переменой погоды».
28 июня 1812 г., в Испании, английские войска Веллингтона и испанские партизаны, продолжая наступление в глубь страны, окружили французов у г. Саламанка. Возникла угроза южной границе Франции.
Глава 13
«Факты со всей очевидностью говорят, что Александр и русские военачальники не думали о заманивании Наполеона в глубь России, а думали о противном».
Интернет: план "скифской войны", который претворял в жизнь Барклай де Толли, включал в себя организованное отступление в глубь страны, избегание генерального сражения, ведение арьергардных боёв, уничтожение при отступлении складов с боеприпасами и продовольствием. Главные силы Наполеона, продолжая гнаться за армиями Барклая-де-Толли и Багратиона, постепенно завлекались ими в ловушку, уготованную ранее.
Болезни угрожающе косили ряды Великой армии уже с первых дней похода. Например, когда она выступила из Вильны, 3 тысячи ее больных и раненых солдат были оставлены в городе. Солдаты, заболев дизентерией, тысячами выходили из строя и быстро умирали от обезвоживания. Медицинская служба Великой армии оказалась бессильной противопоставить что-либо эпидемии этой «болезни грязных рук».
Со временем выявилась полная неготовность «гениального» полководца Наполеона к походу в тяжелых условиях русской местности.
Из записок француза де Боволье: «Поход только начинался, однако армия чувствовала уже недостаток во всем – в продовольствии, фураже, амуниции и даже в боевых припасах. Мародерство и отделение солдат от своих частей начались вслед за выходом армии из Пруссии. Эти два бедствия достигли вскоре ужасающих размеров, став необходимостью, вызванною отсутствием правильных сообщений между частями.
Когда полк съедал свое продовольствие, приходилось высылать для фуражировки значительные отряды, иногда на очень далекие расстояния. Солдаты, усталые и голодные, удалялись от своих частей в ближайшие деревни, где захватывали провиант, грабили жителей и разбирали избы на топливо.
Эти беспорядки значительно пошатнули дисциплину и заметно уменьшили число штыков. Уменьшал их число и обоз: иногда треть полка расходовалась на охрану обоза, растягивавшегося на несколько верст. От начальников отдельных частей требовался точный расчет годных к бою людей, но при данных условиях требование это было невыполнимым.
Глава 14
Интернет: быстрый отход 1-й и 2-й Западных армий привел к тому, что за 5 дней они ни разу не были атакованы французами.
Однако русских генералов этот факт нисколько не радовал. Здесь необходимо сказать, что командующие двух армий вынужденно оказались в своих действиях независимыми друг от друга. Это лукавое решение царя, очень запутывавшее все дела, дополнялось еще одной существенной чертой: у Барклая войск было в два с лишним раза больше, чем у Багратиона и, самое главное, Багратион был старше Барклая по званию.
Данное обстоятельство, по – видимому, тоже вызывало у горячего грузинского князя состояние почти непрерывного раздражения. Скоро оно сменилось нескрываемой ненавистью к военному министру Барклаю. Не доверяя ему, он возмущенно писал о нем своему русскому другу Ермолову, начальнику штаба 1-й армии: «Что за дурак! Пригнал нас на границу и расставил как шашки. Мы стояли, рот разинув, а потом побежали. Министр Барклай бежит, а мне велит защищать всю Россию. Я с ума от этого схожу!».
ЕТ: позднее военные ученые – историки не согласились с Багратионом. Изучив карты и документы, они установили, что отступление Барклая от Вильны до Смоленска было вполне правильным и логичным. (Е. Тарле. Нашествие Наполеона. Изд.1935 г.).
Госсекретарь царя, адмирал Шишков так же недоумевал: «Как можно было за 5 дней оставить столько городов и сел неприятелю? Да чего не хватает ему теперь, чтобы приблизиться к обеим нашим столицам?».
Однако на Петербург французы могли идти лишь после взятия Риги. Ее они так и не взяли до конца войны, так как прусские генералы не стремились к этому, имея тайный приказ короля Фридриха-Вильгельма 3.
Глава 15
«Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления».
29 июня царь Александр запретил Барклаю противодействовать Бонапарту и потребовал отходить к Дрисскому лагерю, не вступая в бои с неприятелем.
Интернет: в результате марша 1-ой армии к Дрисскому лагерю она сильно удалилась от 2-ой армии Багратиона, и Наполеон получил прекрасную возможность разгромить русские армии поодиночке.
ВМ: немцы Фуль, Барклай и Александр очень хитроумно завлекали «великого и гениального полководца, с помощью несбыточных для него иллюзий, в глубь обширной русской страны. Спустя 129 лет, благодаря темным силам Космоса, большевики Молотов и Сталин так же гениально завлекали сумасшедшего Гитлера в глубь СССР. Причем не только к Москве, но и к Сталинграду.
Однако пылкий грузин Багратион ничего не знал и не догадывался о гениальном плане «скифской войны». Он сообщал царю, в жилах которого текла немецкая кровь: «Пишу как русский русскому…
Его, Барклая, отступление непостижимо для меня и всей моей армии. А. еще хуже, когда встанешь на позицию, и вдруг шельма Платов сообщает о том, что идет сила. Тогда снимаемся с позиции и ночью отступаем. В зной и жар морим людей и, на погибель себе, ведем неприятеля за собой».
(В первые месяцы ВОВы, когда Красная Армия отступала к Москве и Сталинграду, происходило то же самое. Большевистские генералы так же «вели неприятеля за собой». Правда, не ворча и раздражаясь, как Багратион. Артиллерист-красноармеец вспоминал: «Только отроем лопатами позиции для орудий, как следует приказ отходить. Это сильно изматывало нас физически и морально).
Глава 16
29 июня 1812 г., видя, что Багратион решительно не желает повиноваться его приказам, Барклай де Толли написал царю: «Государь, мне уже очень неприятно видеть, что князь Багратион, вместо того, чтобы немедленно исполнять Ваши приказы, тратит свое время на излишние рассуждения, да еще передает их генералу Платову, запутывая ему голову».
Барклай знал, к своей величайшей досаде, что Багратион нисколько не верит, будто приказы из штаба 1-й армии идут от самого царя. Багратион считал, что это лишь очень прозрачная хитрость со стороны Барклая и что пишет приказы не царь, а сам Барклай.
ВМ: тогда не было самолетов и радиосвязи, письма, за сотни километров, доставлялись курьерами с большим опозданием. Багратион, словно не зная этого, хотел невозможного – чтобы приказы были от самого царя и являлись ему в срок.
Интернет: армия Наполеона была так велика, что не могла удерживать походный строй, и изрядная ее часть превратилась в беспорядочно идущие толпы. Почти 20 тысяч армейских лошадей пали по пути к Вильнюсу от нехватки воды и фуража. В результате многие обозы с продовольствием отстали от войск. Не имея пищи, солдаты вынуждены были разорять крестьянские дома и поля, отбирать у жителей скот.
Бонапарт приказал арестовывать всех солдат, уличенных в грабеже и мародерстве, предавать их военно-полевому суду и в случае обвинительного приговора расстреливать немедленно. Но несмотря на частые расстрелы, перед чем никогда не останавливался «железный маршал» Даву, грабежи продолжались.
Глава 17
Дома крестьян в Литве и Белоруссии были настолько грязными, что казались живыми из-за обилия тараканов. В связи с этим начали проявляться типичные военные болезни – дизентерия и прочие кишечные хвори,
Но это было только начало. Спустя несколько дней, после переправы через Неман, у многих солдат начался жар. На их телах появилась красная сыпь. Лица некоторых из них синели, после чего больные быстро умирали. Так Великая армия встретилась с тифом, который существовал в Польше и России много лет.
Плохие санитарные условия, в сочетании с необычайно жарким летом, обеспечили идеальную среду для распространения вшей. Тиф вызывается особым микроорганизмом, который находится в их фекалиях.
Интернет: как только в конце июня 1812 г. до Лондона дошло сообщение о вторжении Наполеона в Россию, все члены английского правительства мгновенно превратились в «самых лучших друзей» русского царя. Немедленно было заявлено об установлении открытых деловых связей с Россией и оказании ей финансовой помощи для борьбы с «корсиканским чудовищем».
(ВМ: так же было и в 1941 г. Уже вечером 22 июня английский премьер Черчилль пообещал большевикам и русскому народу любую помощь в войне против Гитлера. А 5 июля в Лондон прибыла делегация большевиков для заключения договора).
Глава 18
«Какая-то путеводная звезда и высшая сила сделали нас теми, кто мы есть теперь».
1 июля 1812 г. Бонапарт послал маршалу Даву следующий приказ: «Сегодня уже нет сомнения, что Багратион прошел из Беженца на Гродно, а из Гродно направился в Свенцяны. Я организовал три сильные колонны для того, чтобы его преследовать».
«Великий полководец», до этого опасавшийся идти в глубь Российской империи, принял роковое для себя решение – обойти левый фланг армии Барклая и, отрезав ее от Москвы, уничтожить, после чего разделаться с Багратионом. С этого момента ему в голову пришла глупейшая мысль – догнать во что бы то ни стало основные силы «хитрого византийца» и заставить их вступить в генеральное сражение с ним.
Однако русское командование, прибегнув к древней тактике скифов заманивать врага в свои земли, блестяще осуществляло стратегический замысел Александра и его военного министра. Движение бонапартовских войск проходило через пылающие города и придорожные села, зажженные отступавшими русскими. В огне сгорало все – дома, магазины, улицы, посевы. (После 22 июня 1941 г. отступавшие войска Красной Армии так же жгли, взрывали и увозили с собой, выполняя приказ Молотова).
Часто французы вынуждены были сами тушить пожары, чтобы не оказаться совершенно без крова и продовольствия. Однако их «гениальный» император даже не задумывался о том, что то же самое может ожидать их в Смоленске и Москве.
В первые же дни июля Бонапарт и маршалы отметили тяжесть континентального климата при русском бездорожье. 2 июля он написал жене: «У нас тут была большая жара, теперь идут очень сильные дожди. Они создают для нас затруднения и приносят нам большой вред».
«Гениальный полководец», наконец-то, задним умом, понял, что возникшие трудности затеянного им дела являются предвестниками еще более тяжелых испытаний. Каких именно – ему не было дано знать. Однако, по мере того, как они обнаруживались, у него появлялось все больше сомнений относительно перспектив дальнейшей борьбы с Александром 1.
Все заботы бледнели перед другой тревогой, которой еще не было в душе Наполеона, когда он переходил через Неман, но которая, появившись в Вильне, уже не покидала его до конца войны.
Он знал, что его 420 – тысячная многонациональная армия далеко не равноценна во всех своих частях, а значит, уступает русской армии в боевом отношении. Он мог положиться лишь на природных французов, хотя имевшиеся среди них молодые новобранцы, конечно же, не могли сравниться с опытными солдатами и офицерами, побывавшими в его походах.
Что же касается вестфальцев, саксонцов, баварцев, рейнских и ганзейских немцев, итальянцев, бельгийцев, испанцев, голландцев, не говоря уже о подневольных «союзниках» – австрийцах и пруссаках, которых он потащил в Россию и многие из которых ненавидели его самого, а вовсе не русских, то едва ли они могли отважно биться и погибать за его идею.
Часть 2
Глава 1
В этом плане куда больше надежды было на поляков, которые стойко воевали за будущую государственность своей родины. Но в целом Великая армия была слаба межнациональным отчуждением, что приводило часто к нарушениям дисциплины, столкновениям и невыполнению приказов французских генералов.
Французы составляли меньшинство в бонапартовской армии. Больше половины ее состояло из немцев, итальянцев, голландцев, португальцев, испанцев, иллирийских славян, хорватов, швейцарцев. Среди них были люди, ненавидевшие Бонапарта как поработителя их отечества, и они шли на войну исключительно из страха перед наказанием. Дезертирство для многих из них было главной мечтой с первого же момента вступления на русскую территорию.
Так же в их среде были и те, кто шел в пределы России, надеясь на личное обогащение, повышение и на те выгоды, которые так щедро сыпались всегда на наполеоновскую армию во время и после всякого похода.
Убийственно провалилась и идея Бонапарта мобилизовать в свою армию также и испанцев только потому, что они «числились» подданными его брата Жозефа. Хотя он отлично знал, что образовывать полки из испанцев, но при французах-офицерах, дело рискованное. Поэтому распорядился вливать понемногу испанцев в чисто французские батальоны. Но и это ничего хорошего не принесло: испанцы всюду оставались испанцами, ненавидящими Бонапарта.
Силой забранные в армию, они не только не хотели отдавать свою жизнь для завоевания России, но норовили и тут продолжать свою бесконечную, непримиримую войну против французов. При переходе к Витебску 130 испанцев из корпуса Жозефа начали стрелять по французскому офицеру и были схвачены французским кавалерийским отрядом. После короткого разбирательства 62 человека были расстреляны на месте, остальных помиловали».
Подобные эпизоды чрезвычайно ясно показывают, до какой степени забота «великого полководца» о количестве солдат Великой армии навредила ее качеству.
Глава 2
“Завлечение Наполеона в глубь России произошло не по чьему-нибудь плану (никто не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей и желаний людей – участников войны”
Интернет: отступление 1-й армии к Дрисскому лагерю представляло начало выполнения тайного стратегического плана Александра I.
4 июля царь письменно уведомил Салтыкова: «Все идет хорошо и по плану». Так же он написал шведу Бернадотту: «Я веду войну выжидательную и отступаю, чтобы сосредоточить свои силы на Двине». (Лагерь в Дриссе располагался близ устья Западной Двины. – ВМ).