Волшебник замялся, опустил голову, будто не хотел говорить мне что-то.
— Вчера я помогал городской страже убить вампиров, и увидел у некоторых из них арбалеты. Зачарованные арбалеты.
Маг фыркнул.
— Ну да. Как придворный волшебник, я зачаровал несколько арбалетов, которые ярл заказал специально для… подобных случаев. А ты что, арбалет себе захотел? Хорошая идея, я тебе скажу. Попробовал я как-то пострелять из него — знаешь, намного удобнее целиться, чем из лука. Только перезаряжать долго. Но я слышал, что Стража Рассвета работает и над этим.
— А кто сделал арбалеты, которые ты зачаровал?
— Любопытный ты, Эстормо! — притворно возмутился Фаренгар. — Кто делал… наша Адрианна Авениччи делала. Если хочешь — можешь спросить у неё, почём она тебе арбалет изготовит, ярлу-то она, сама понимаешь, скидку предоставила. Рукастая она женщина, скажу тебе, даже её мужу завидую, между нами говоря.
Арбалеты, значит, изготавливались в Вайтране, местной мастерицей. Фаренгар не отрицает, что зачаровывал их. Как мне теперь применить это знание? Да ещё и выяснилось, что ярл приглашал к себе Лоркалина на ужин поговорить о чём-то. Смогу ли я доказать или опровергнуть причастность властей Вайтрана к гибели своих коллег?
Комментарий к 11
Йомфру - скандинавское обращение к незамужней женщине
Фамилия командира Кая взята из головы
========== 12 ==========
Я пробыл на улице до вечера и вернулся в «Гарцующую кобылу» — поужинаю, затем ещё почитаю. Книга хотя бы позволяет мне отвлечься, не думать об Альдегунд. Может, сходить в «Пьяный охотник», и пообщаться там с ней? А если она будет не одна, а с братом? Ну и неважно — спасу её из общества этого солдафона.
Заказал у Хульды пару жареных кроличьих ножек и кружку эля.
— А зря ты на Альдегунд наговаривала, — напомнил я. — Приятная девушка.
Трактирщица недовольно цокнула.
— И чего ей от тебя надо было, раз явилась?
— У неё с братом кое-какие проблемы, и я помогу ей выяснить, что там к чему.
— Поосторожнее с ними, — Хульда недовольно вздохнула. — Эта Альдегунд тебе голову заморочит, сожрёт и косточек не оставит!
Наверняка наговаривает в очередной раз. Нет, один раз эта женщина уже ошиблась, и больше я ей не поверю. Лучше перевести тему разговора.
— Не слышала, что говорят о Винтерхолде?
Хульда качнула плечами.
— Вроде не взорвался, — ответила она.
Не взорвался — это хорошо. Только вот интересно, эти девушки убили Анкано? Конечно, убили. Анкано — словно бешеный пёс, его следовало убить во имя всеобщего блага.
— А почему тебя Винтерхолд заинтересовал?
Похвастаться своим приключением в Лабиринтиане мне помешал злобный окрик. Я повернул голову на зов, а затем поднялся, ногой обвил табурет, чтобы в любой момент использовать его, как оружие.
— Это ты, эльф, нашего Хеймскра в тюрьму засадил? — злобно вопрошал старый, необычайно загорелый норд.
— Хеймскр оказался в тюрьме по собственной глупости, — ответил я. — И там ему самое место.
— Иного ответа я от тебя и не ждал! Радуешься, небось, что твои сородичи нас под себя подмять пытаются? Помогаешь им, да?
Придётся немного поиграть с этим стариком, притворно разозлиться, изобразить неполноценного. Надеюсь, у меня хорошо получится изобразить ненависть к Талмору и страх перед юстициарами, какой испытывают все неполноценные альтмеры.
— Да к скамповой матери таких «сородичей»! — я расставил руки по сторонам. — Талморцы меня пришьют и, как звать, не спросят — только потому, что я на другом берегу Абессинского моря родился!
Старик злобно фыркнул.
— Да такое страшилище, как ты, и пришить не жалко!
Слова этого норда задели меня. Да, я — не самый привлекательный мер: мои глаза находили слишком узкими, а подбородок — слишком коротким и широким. Но, несмотря на все эти изъяны, меня признали вполне полноценным — иначе убили бы ещё во младенчестве. Только вот чего норды к нашей внешности так цепляются? Многие из них сами не красавцы!
— Я — не девица на выданье, чтобы тебе внешностью нравиться, — парировал я. — Если это всё, старик, то разговор исчерпан.
— Нет, гад ты остроухий, не отвертишься! Думаешь, можешь у нас наших богов забирать, а?
Недовольно выдохнул. Кажется, этот старик сделает всё, чтобы достать меня.
— Да хоть лоб в молитвах расшибайте!
Рука старика потянулась к горловине бутылки — вероятно, он сейчас разобьёт донышко и будет использовать получившуюся «розочку» против меня. Подтянул табуретку ближе к себе, надеясь в случае чего использовать её как щит.
— Эй! — крикнула Хульда. — Хотите подраться — валите на улицу, а мне таверну разносить не надо! Не то стражу позову!
Ольфина шепнула что-то старику на ухо, тот в ответ пробурчал что-то невнятное, развернулся и ушёл прочь. Я нервно выдохнул, плюхнулся обратно на табурет и попросил налить мне ещё кружку эля.
— Ты на Вигнара внимания не обращай, он с головкой давно уже не в ладах, — успокоила трактирщица.
— Да обидно, знаешь ли, — пробурчал я, протягивая деньги за выпивку.
— За счёт заведения, храбрец, — успокоила Хульда. — Только расскажешь, почему тебя Винтерхолд заинтересовал?
Я с улыбкой убрал золото обратно в кошель и подтянул кружку к себе.
— В общем, мы узнали, что где-то в Лабиринтиане засела группа некромантов, и меня отправили выяснить, так это или нет. Лабиринтиан — это группа руин в Хьялмарке, недалеко от Морфала. В самом Морфале день у меня не задался: лошадь чуть не утонула в этих болотах, попал под дождь, промок до нитки, так ещё и повздорил с орком из Стражи Рассвета. У нас с этими ребятами отношения не очень складываются, хотя половина Стражей из Дозора сбежали.
Конечно же, я не знал, как на самом деле развивались отношения Стражей и Дозорных: я просто сделал такой вывод из рассказа того противного орка в куяке и с фибулой в виде солнца на поддоспешной рубахе.
— Бедненький, — посочувствовала Хульда. — Тебе в тот день вообще нельзя было больше никуда идти.
— Вот я и не пошёл, — ответил я, сделал несколько глотков. — И правильно сделал: оказалось, что ещё две девушки — из Коллегии Винтерхолда — собираются туда же. Как они мне рассказали, маги нашли в руинах Саартала какой-то древний артефакт, к этому артефакту пробрался тамошний талморец, что-то с ним сделал очень опасное, и его нужно было остановить. А остановить его можно только с помощью Посоха Магнуса, который находился в Лабиринтиане. Не знаю, что там забыл этот Посох — я слышал, что последний раз его видели в Морнхолдском музее.
— Может, какой-нибудь умник во время Красного Года украл, — предположила трактирщица. — Потом этот умник возомнил себя великим магом, пошёл в этот Лабиринтиан и там потерял.
Я с ехидной ухмылкой посмотрел на неё.
— Возможно, — согласился я. — Кстати, одна из этих девушек — Драконорождённая, Блёнвенн её зовут.
Хульда оживилась.
— О, так я же знаю её! С ней, небось, Лидия была?
Я согласно кивнул. Надо же, как мир тесен!
— Славные девочки, — вздохнула трактирщица. — Так что дальше было?
— А дальше мы на следующий день пошли в Лабиринтиан. Сначала мы убили троих ледяных троллей — мерзкие твари, хоть и белые и пушистые.
Хульда расхохоталась — моя шутка пришлась ей по вкусу.
— После того, как мы разобрались с троллями, мы принялись обыскивать руины. Сколько там драугров — вот чисто злокрысы! И не только драугров: в одних руинах нам даже дремора попался с атронахами. Некромантов никаких, кстати, там не было, — я снова сделал несколько глотков. — А в центральных, самых больших руинах, произошло самое интересное. Дверь туда открывалась специальным волшебным кольцом — только девушки его на место вернули, как оно само поднялось, несколько раз стукнуло, и двери открылись. А перед этим на площадке появились призраки магов Коллегии, среди которых, как мне девушки сказали, был её теперь уже бывший архимаг.
— А что с ним случилось? — трактирщица отвлеклась, налила кому-то из посетителей медовухи и снова вернулась ко мне.
— Девушки сказали, что талморец тот его убил.
Нордка недовольно цокнула.
— Вот же сволочь, — пробурчала она. — Даже архимага не пожалел!
— Это же талморец, — небрежно отмахнулся я, вместо «талморец» про себя сказав «Анкано». — К тому же, девушки сказали, что он крышей поехал из-за этого артефакта.
— Да уж, нашли маги на свою голову! А ведь говорили все, что не к добру они туда вообще нос сунули! Вот, Эстормо, скажи, как Дозорный: лучше же, чтобы мертвецы спокойно лежали себе, и никто их не трогал?
Я несколько раз кивнул в знак согласия. Хульда ещё раз отвлеклась на посетителей, а я пока мог сделать ещё несколько глотков и обдумать, как мне закончить мой рассказ.
— Ну, так что дальше было в этом Лабиринтиане?
— Заходим мы в первый зал и видим этих же призраков — оказывается, они потащились в эти руины за древними знаниями. Знаний там, сразу тебе скажу, особо никаких не было — кроме знаний о том, как угробить себя или товарищей. В общем, идём мы и видим — первая решётка. Поднимаем её, заходим в комнату — а там скелеты, у всех мечи или луки, некоторые ещё и магией владеют, но самое страшное, что там было — это костяной дракон.
Трактирщица с удивлением смотрела на меня; мой рассказ, кажется, привлёк внимание и других посетителей; кто-то решил угостить меня выпивкой в обмен на рассказ о том, какой этот дракон был ростом, и как удалось победить всю эту ораву нежити.
— Скелеты дохнут быстро, — пояснил я, делая ещё несколько глотков. — Хочешь — на землю повали и растопчи, хочешь — факелом ударь, знаешь простенькое заклинание пламени — им обдай как следует. Со скелетами-магами было посложнее — но у Лидии был зачарованный на урон огнём меч, и она разделывалась с ними. А Блёнвенн разбиралась с драконом-скелетом.
— А какой он был, этот дракон-скелет? — поинтересовался кто-то из посетителей.
— Не слишком большой, — ответил я. — До потолка точно не доставал, но и взлететь не мог. И не дышал ни льдом, ни огнём — по крайней мере, я этого не заметил. В общем, я только поубивал всех скелетов и собрался помочь девушке, как она ударила дракона каким-то мощным огненным заклинанием, затем Крикнула огнём же — и тот рассыпался на косточки!
Норды презрительно зафыркали — посчитав, что раз с костяным драконом управилась хрупкая бретонка, то они, все такие суровые воины, уж точно управятся!
— Ну, первый маг из шести в том зале погиб, — указал я. — А дальше было ещё хуже. Оказывается, этот Лабиринтиан в древности был каким-то очень важным центром Драконьего Культа — потому там столько нежити и обитало.
— А ещё говорят, что во время Имперского Симулякра там часть Посоха Хаоса упрятали! — похвастался знаниями здоровый черноволосый норд, сидевший за одним столиком с загорелой имперкой. — Так что дальше, ты говоришь, было?
— А дальше мы спустились ещё ниже, и услышали чей-то голос — такой хриплый и противный, что до костей пробирает, и говорил на непонятном мне языке. Драконорождённая, впрочем, этот язык откуда-то знала, и ответила ему. Потом она, правда, на тамриэлик перешла и сказала, что ей Посох Магнуса нужен. Этот голос рассмеялся — так противно и злобно, будто сам Мерунес Дагон или Молаг Бал, и говорит, — я намеренно состроил злобную рожицу, притворно нахмурился, — «Так приди и возьми его, как воин!»
Мои слушатели довольно переглянулись и снова замерли в ожидании того, как я продолжу рассказ; бард даже заиграл какую-то быструю, неизвестную мне мелодию, надеясь, что угадает настроение моего рассказа.
— И на нас снова набросилась нежить, — продолжил я. — Сначала — обычный драугр, Лидии на один удар оказался. А потом из-за морозной стены выскочил призрак в древних доспехах, с морозным мечом. Блёнвенн Кричать не могла — а разговор каким-то образом вытянул из неё магические силы, её только на слабенькую огненную стрелу хватило. И тут я поджёг этого призрака, и он в прах и рассыпался. Затем я расплавил ту морозную стену, мы попали в другую камеру — полную драугров! Ползли изо всех щелей, точно крысы! А тот голос смеётся, говорит что-то, у нас с Блёнвенн магические силы будто вытягивало, хорошо, что у неё лук был, а у меня — эта булава!
Норды снова презрительно зафыркали.
— Ну вот, а вы, эльфы, говорите — «магия», «магия»! — отозвался один из них. — Нет ничего лучше старой доброй стали!
— Старая добрая сталь хороша против живых, — парировал я. — А у Блёнвенн лук-то не обычный, а двемерский, да ещё и зачарованный. Моя булава так, кости драуграм только ломала, но не убивала. А как восстановились у нас с ней магические силы — так сразу веселее дело пошло! В самом низу той камеры, к слову, дымки жили, а против них обычное оружие вообще никак не помогает. Давно, кстати, себе серебряное что-нибудь купить хочу — хотя бы кинжал. Никто не знает, где в Вайтране можно прикупить такой?
— Заходи ко мне в «Дом Воительницы», — отозвалась Адрианна. — Может, подберёшь себе что.
Я сделал ещё несколько глотков и продолжил рассказ:
— А потом нас остановила огненная стена, из которой вылезло огненное привидение!
— Врёшь, эльф! — крикнул кто-то в толпе.
— Не вру. Вернётся Лидия — спроси у неё, — парировал я.
— Специально возьму — и спрошу! Ну, и что ты с этим огненным привидением сделал?
— Заклинанием потушил, — гордо ответил я. — И мы спустились ещё ниже и сражались с призраками воинов и даже собак. Отряд тех магов всё редел и редел — а мы всё ещё оставались живы. В одной из комнат с нами — вернее, с Блёнвенн — опять связался тот голос, велел ей к исписанной какими-то символами стене подойти. В ловушку заманивал. Хорошо, что Лидия вовремя драугра заметила и убила его до того, как тот подняться успел!
— А что это за голос был? — спросила хозяйка «Дома Воительницы».
— Сейчас доберусь до него — сначала расскажу, как мы сразились с целой толпой скелетов, драугров-магов и атронахов!
Я снова сделал несколько глотков, бард решил отложить лютню в сторону и взялся за барабан, принялся отбивать на нём напряжённый ритм.
— Сначала мы надеялись затаиться в тенях — думали напасть на них неожиданно, но нас заметили. Блёнвенн призвала дремору-керла, окутала Лидию каким-то заклинанием, сама магией отстреливалась из-за соседней колонны, я прикрывал её. Последнего драугра-мага уложил я своим заклинанием.
Дальше мне следовало начинать врать — потому что на самом деле в бою с драконьим жрецом я участия не принимал. Хотя, зачем? Можно сказать, что я убил двоих магов-призраков, Лидия спряталась в тенях с луком и прикрывала подругу, а сама Блёнвенн заколола этого нордского лича мечом. О том, что меч был даэдрическим, я умолчу — скажу, что просто зачарованный.
— Потом мы спустились на самый нижний уровень. Тех магов оставалось уже лишь трое — и знаете, что Савос Арен сделал со своими друзьями? Убил их. Превратил в призраков. И заставил поддерживать стену вокруг драконьего жреца.
Норды ахнули от возмущения.
— Тех двоих несчастных я освободил — надеюсь, их души теперь упокоились с миром.
— Подожди. Значит, тот голос драконьему жрецу принадлежал? — поинтересовалась имперка.
— Да. Блёнвенн взяла у Лидии её меч и направилась к этому жрецу. Жрец направил на неё луч своего посоха, она едва заслонилась оберегом — но оберег из-за удара разбился. Блёнвенн снова защитилась оберегом и с мечом наизготове подходила к этому личу. А затем вонзила клинок в то, что осталось от его тела. Сначала вспыхнула его одежда, а затем и он сам рассыпался в пепел, оставил нам лишь маску, посох, металлический обруч и металлические наплечники.
Присутствующие принялись перешёптываться и переглядываться, а я наконец допил свой эль и мог заканчивать разговаривать как простолюдин. Только вот я начинаю ловить себя на мысли, что мне нравится так разговаривать, нравится быть Дозорным Стендарра — даже нравится ругать Талмор. Я одёрнул себя, пытался сорвать эту проклятую маску, отделить её от себя настоящего. Да, я должен немедленно разграничить себя настоящего — талморского юстициара, желающего сделать хорошую карьеру, от неполноценного альтмера-Дозорного, которым притворяюсь. Час ещё не поздний, я могу прогуляться до «Пьяного охотника», вдруг там компания лучше, и вдруг я смогу увидеть там Альдегунд…